ТОМАС
Наступило эпических масштабов похмелье. Каждый раз, стоило мне поднять глаза, тест Роршарха бил меня в лоб. Это все проклятое наполовину законченное квилтовое одеяло, висевшее на шесте под потолком столовой в кафе. По субботам здесь собирались местные любители квилтинга. Дельта говорила, что рисунок должен изображать ананас. Абстрактный. Восьмиугольный. Солнечный свет заливал беспорядочную смесь цветов. И провоцировал косоглазие.
Дельте было все равно.
- Давай, звони, - приказала она, глядя на телефон с громкой связью, стоящий между нами на клетчатой клеенке стола. - В Калифорнии уже почти полдень. Кэтрин наверняка проснулась и вот-вот будет есть свой ланч. Это хорошо. Люди лучше слушают меня, когда они голодны.
Неудивительно. Дельта всегда пахла мукой и сахаром, даже по вечерам в выходные. Настоящий афродизиак для душевно голодных. Ее кожа уже приобрела мягкость, характерную для среднего возраста, руки и ноги были приятно пухлыми. Короткие пухлые предплечья усыпаны веснушками, сами руки сильные и быстрые. Она была живым яблочным пирогом. А теперь я видел, как она бессознательно разглаживает складки на фартуке. Пальцы то и дело тянулись к телефону.
Я пообещал всего лишь связаться по телефону. Один звонок, один личный контакт, больше ничего. А тот разговор о том, что Кэтрин Дин переедет к нам и поселится в доме бабушки? Это наивная фантазия Дельты. Дом Нэтти принадлежит мне.
Я выдохнул, глотнул чая со льдом и таким количеством сахара, что во рту слипалось, и набрал номер, который миньоны Равели передали факсом в наше кафе. Нам повезет, если Дельту не станут игнорировать, оскорблять и посылать. Я не хотел, чтобы ей было плохо. Людей, которые верят в доброту человечества, нужно защищать от тех, кто не верит.
Два гудка - и мы связались с противоположной частью континента.
- Ожоговое отделение, - официальным тоном сообщил нам женский голос. - Охрана.
- Я звоню, чтобы поговорить с Кэтрин Дин, - тем же тоном ответил я. - Готов сообщить мой код доступа.
- Благодарю, сэр. Пожалуйста, наберите его и нажмите звездочку.
Я нажал последовательность из десяти цифр и звездочку. Щелчок, потом тишина, потом еще щелчок.
- Ожоговое отделение, - сказал другой женский голос.
- Геральд Мерритт.
- Мистер Мерритт! Сэр, я так рада вас слышать. Вашей жене действительно нужно чаще с вами общаться. Ее психолог просил передать вам, что она чувствует себя очень одинокой. Как и все жертвы сильных ожогов, она страдает от недостатка эмоциональных контактов. Я, как начальник приставленного к ней персонала, вынуждена оспорить ваше решение о запрете на все телефонные звонки от друзей. Ей нужно больше контактов с внешним миром. Сохранение ее публичного имиджа кажется мне слишком большой ценой в ее обстоятельствах. Что мне сказать, чтобы вы передумали?
На это я никак не рассчитывал. Солгать, представившись мужем Кэтрин и передать трубку Дельте - это одно. А вот принимать решение по поводу телефонных контактов Кэтрин - совсем другое дело. Хотя, с другой стороны, ее муж явно оказался тем еще козлом.
Дельта яростно на меня замахала. Геральд - ослиная задница, беззвучно сказала она.
Ну ладно. В этом я с ней согласен.
Я наклонился ближе к телефону.
- Я совершенно согласен с вашим мнением по поводу важности контактов с друзьями и семьей. В Северной Каролине живет любимая кузина моей жены. Ее зовут Дельта Уиттлспун. С сегодняшнего дня все ее звонки переключайте прямо к Кэтрин.
- Прекрасно! Дельта Уиттлспун. Я записываю. Я продиктую вам прямой номер, по которому мисс Уиттлспун сможет звонить Кэтрин. Мисс Дин, как вы знаете, не может держать трубку, но может общаться по громкой связи. Так что, когда я переключу звонок, не ждите ее ответа, просто начинайте говорить.
Дельта одними губами сказала: Да! - и ткнула меня кулаком.
- Очень хорошо, - сухо сказал я, надеясь, что мой голос все еще похож на голос Геральда. - К тому же Дельта сейчас рядом со мной. Переведите этот звонок в палату моей жены, и….
- Вы позвонили невероятно вовремя. Сейчас вашей жене меняют повязки, и я уверена, ей просто необходимо услышать ваш голос. Маленький совет: будьте готовы к крикам. Все пациенты кричат во время некрэктомии. Я скажу вашей жене, что вы на линии.
- Подождите. Не…
Щелк. Глаза Дельты были полны ужаса.
- Я не смогу притворяться…
Дельта схватила меня за руку.
- Тебе придется. Ты нужен Кэтрин. Ей делают некро… что-то. Звучит просто ужасно.
- Ей нужен ее муж.
- Томас, ты что, не слышал? Он к ней не приезжает. Он ей даже не звонит. Он ее бросил. Ей не нужен такой, как он. Ей нужен такой, как ты.
- Это уже даже не безумие…
Щелк.
- Геральд, - раздался тихий, полный боли голос. - Помоги.
Внутри все замерло. Весь мир свелся к боли в ее голосе.
Внезапно мне стало плевать, что я не Геральд. Я был здесь, его не было.
- Кэти, я с тобой.
- Помоги, - повторила она. - Помоги.
- Кэтрин, - я попытался говорить мягко, нежно. Пытался окутать ее искренней симпатией. Здравый смысл ушел лесом. - Кэти, я здесь.
С ее стороны была тишина. Удивленная тишина. Мой голос совсем непохож на голос Геральда? А может, я использовал уменьшительное имя, которого он никогда не говорил. Кэти. Я пнул себя. Дельта с другой стороны стола нагнулась к телефону и прислушалась. Мы расслышали металлический стук. С таким хирургические инструменты бросают в лоток. Хрустящий звук. И тихий, низкий, почти на грани слышимости стон Кэтрин.
- Прости, я тебя не игнорирую, - прошептала она. - Просто момент слабости, пока сестра… я не могла собраться с мыслями.
А потом я услышал звук, которого совсем не ожидал. Она рассмеялась. Низко, рвано. Как на войне.
- А я еще думала, что больно - это восковая эпиляция зоны бикини.
Снова стук металла. Где-то чуть дальше раздался голос медицинской сестры.
- Кэтрин, глубоко вздохните. Я собираюсь очистить ожог. Будет кровь. Это совершенно нормально.
- О господи, - прошептала она. - Все совсем не нормально.
Мое собственное дыхание ножом резало глотку.
- Дыши, Кэти. Дыши. Медленно. Ты справишься.
Она снова застонала, а потом рассмеялась и наконец ахнула.
- Извини. Я… плакса.
- Нет, милая, - сказал я. Милая. Дельта гордо мне улыбнулась. Я нахмурился. Это было слишком рискованно, но я не мог остановиться. - Ты сильная женщина, Кэти. Ты справишься. Ты не плакса. Поговори со мной… милая. Скажи мне, что происходит.
- Они называют этот процесс… некрэктомия. Раньше такое называли… пытками. - Опять мягкий рвущийся звук. И снова жалкий смешок. - Это некро… экто… кто-то. Ой! Стойте, перестаньте на секунду. Стойте. Пожалуйста. Мне холодно.
Я слышал, как стучат ее зубы.
- Хорошо, сделаем небольшой перерыв, - сказала сестра. - Я слегка подвину лампы. Накрыть вас простыней до того, как мы закончим, я не могу. Вот так. Теплее? Я знаю, что они очень яркие.
- Я загораю… на очень плохом… нудистском пляже.
У меня на лбу поступил пот, когда я понял, о чем она говорит. Она лежала там, обнаженная, вся в крови, несколько участков ее тела остались без кожи, живым мясом. И при этом она считала, что делится своим унижением и страданием со своим законным мужем.
Так и должно было быть. Но где этот ублюдок?
- Геральд? - простонала она. - Пожалуйста… попытайся приехать… на неделе. Я знаю, я выгляжу слегка пережаренной, но…
- Но ты все равно самая красивая женщина на свете, - выпалил я низким хриплым голосом. Так, словно верил в свои слова.
И я в них верил.
Она издала мяукающий звук.
- Даже не надеялась… что ты снова это скажешь. Я люблю тебя.
- Я тоже… - Не смей. Все заходит слишком уж далеко. - Тоже люблю тебя.
Снова сдавленные звуки. Я заставил ее плакать. Она плакала потому, что ее муж сказал, что любит ее. Потому что она верила, что он ее разлюбил. Мне очень хотелось найти этого Геральда и поговорить с ним по душам. В горном стиле. Выбить из него все дерьмо.
Дельта постучала меня по руке. Я, одними губами сказала она. Познакомь нас.
- Кэти, рядом со мной сейчас кое-кто особый. Это может звучать слегка странно, потому что ты давно не видела ни семьи своей матери, ни друзей, но со мной тут связалась твоя дальняя кузина, она из Северной Каролины, и…
- Здравствуй, Кэтрин Мэри Дин, - крикнула Дельта. - Кэти Дин, я твоя кузина, Дельта, я была лучшей подругой твоей матери, и в последний раз, когда ты приезжала к бабушке Нэтти, ты тогда была еще совсем маленькой, я заезжала в гости со своим сыном, Джебом, и готовила с тобой и твоей бабушкой ланч. Она была отличным поваром, и в тот день я пекла бисквиты по ее рецепту. И я просто хотела сказать тебе, Кэти…
- Бисквиты! - сказала Кэтрин.
- Бисквиты, - повторила Дельта. - Я пеку и продаю бисквиты твоей бабушки.
- Бисквиты. - Ностальгия, тоска, связь. Волшебное слово.
- Простите, Кэтрин, - вмешалась сестра. - Мне нужно продолжить процедуру. Попытайтесь расслабиться. Дышите глубже.
- Быстрее, Дельта, поговори со мной, - взмолилась Кэтрин. - Расскажи мне о бисквитах бабушки Нэтти. О Северной Каролине. О ее доме. Он все еще стоит? Помоги мне думать о чем-то, кроме удаления… мертвых тканей. Бисквиты. Бисквиты. Если бы ты знала, что они для меня значат. Я хотела бы узнать все о бабушке Нэтти, о ее бисквитах, о тебе, и твоем доме, и…
- О боже, да. - Теперь в глазах Дельты светилась победа. И она начала тараторить о кафе, местном меню, секретах хорошей выпечки, искусстве хрустящей корочки. О вселенной, в которой не было места боли, хирургическим инструментам, которыми соскребают мертвую ткань с живых нервов, унизительной наготы, одиночества, незнакомцев вроде меня, которые притворяются любящими мужьями. Дельта пела своей дальней родственнице песню о солнечной системе, которая вращается вокруг огромной золотой сферы, вечного бисквита.
Кэтрин ни слова больше не сказала, но низкие звуки и полный боли смех то и дело прерывал монолог Дельты. Звон хирургических инструментов, низкий, тягучий звук крови, капающей по стоку.
Я сидел, повесив голову и крепко зажмурившись.
Глупо говорить это вслух, но именно тогда я влюбился в Кэтрин Дин. В солнечный выходной, в кафе, весной, притворяясь ее мужем. Под восьмиугольным ананасом. По телефону. Я ошибался в ней. Она была сильной, умной, ей было не плевать на семью и наследство. А мне было не плевать на нее.
Все пациенты кричат во время некрэктомии, сказала сиделка.
Но не Кэтрин Дин. Не Кэти.
КЭТИ
Забавные разговоры можно вести с собой, когда дремлешь в наркотическом ступоре после пыток на металлическом столе. После того как лежишь голая в свете жарких ламп, а сестра снимает горелую ткань с тех мест, где раньше была твоя кожа.
Я теперь женщина. Геральд назвал меня женщиной. Он никогда раньше так не говорил. Всегда "девочка". Его прекрасная девочка. Красивая девочка. Возможно, определение "женщина" стало верным только теперь. Новая нежность.
Звучало как комплимент. Его голос был искренним.
Это на него не похоже.
Он называл тебя "Кэти". Так мило. Такая близость.
Он ненавидит сокращенные имена. Его одноклассники дразнили его "Гебрил".
Его голос был таким нежным. И теплым. Глубоким, успокаивающим, полным сострадания.
Вот видишь? Это не Геральд.
Он любит тебя. Он так сказал.
Тогда почему он не приезжает? Почему не звонит?
Он позвонил. И сделал тебе подарок. Дельта Уиттлспун.
Да, ты права. Он меня любит.
* * *
- Мисс Дин, вам пришла посылка, - сказала сиделка. - Скоростной курьерской службой, UPS, от Дельты Уиттлспун из Северной Каролины. Хотите, чтобы я открыла ее?
- Дельта! - Я вынырнула из морфиновой дымки, подождала, пока боль отхлынет, и слегка приподняла голову. Правая сторона моего тела, все еще под толстым слоем бинтов, ощущалась бифштексом под губками. Физиотерапевт каждый день заставлял меня поднимать разные части моей забинтованной половины. Голова? Лучший мой трюк.
Запеленутая в лучших антисептических традициях, сиделка поставила большую картонную коробку на стол у моей кровати, срезала ленту и открыла крышку. Мое сердце сошлось в бою с успокоительными из капельниц и победило, радостно затрепетав от предвкушения. Дельта. Кузина мужа моей кузины. Даже без ран и успокоительного я с трудом и очень смутно могла припомнить маленькую веселую темноволосую женщину, которая навещала бабушку, когда я там гостила. В нынешнем моем состоянии мой мозг вспоминал Дельту только как сущность. Она была бисквитом.
Любящим, уютным бисквитом. Чудно.
Сиделка достала какие-то предметы.
- Диски с музыкой, - заявила она. И начала перебирать. - Бонни Рейтт, Розана Кэш. "Лог Сплиттер Герлз"?
- Мои новые фавориты!
- Лог Сплиттер Герлз?
Мой затуманенный мозг не мог дать связного объяснения. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить все те замечательные вещи, которыми Дельта делилась со мной во время ее звонков. Она звонила мне дважды в день как по часам, во время стандартной чистки, и без конца говорила, отвлекая меня, так что копаться в памяти пришлось основательно. Одна из соседок Дельты выращивала ягоды, а в свободное время писала песни и выступала с акустической гитарой в женской группе. "Лог Сплиттер".
- Они лесбиянки, - сказала я сиделке. - И музыканты. И… выращивают ягоды.
Она отложила диски в сторону.
- Кто бы мог подумать? С таким дурацким названием. - А потом она достала из коробки что-то тщательно запакованное в несколько контейнеров и оберточную бумагу.
- Кажется, тут должно быть что-то ценное. И при этом в сумке-холодильнике.
- Холодильник. Мне нравится слово.
Еще покопавшись, она подняла крышку, поднесла какую-то чашку к маске и принюхалась.
- Здесь что-то белое и липкое. Я вегетарианка и не признаю молочных продуктов, а здесь в составе точно есть молоко. Фу.
Мне удалось повернуть голову на несколько дюймов.
- Сливочная подливка!
Она поставила чашку на стол, приподняла крышку коробки, оценила содержимое и наклонила коробку так, чтобы я тоже могла увидеть.
- Бисквиты.
- Бисквиты! - Все мое тело болело от нервного возбуждения. Осев на подушку, я ахнула. - Разломайте бисквит на части. Обмакните их в подливку. И давайте сюда.
- Но все холодное.
- Отлично. Ничего горячего. Никогда больше.
Она натянула свежие стерильные перчатки, заполнила блюдце кусочками бисквита в густой сливочной подливке и поднесла ко мне. Я запустила левую руку в мешанину бисквитов и сливок, схватила, сколько смогла, и - капельницы тянулись за моей рукой, как поводок киборга, - сунула в рот. Сиделка ахнула и сунула полотенце мне под подбородок. Я жевала и плакала от счастья.
Нет, я была не одна. У меня была Дельта Уиттлспун, Бонни, Розана, Лог Сплиттер Герлз и бисквиты бабушки Нэтти.
Пир для души.
Глава 5
ТОМАС
Сортир
Ты солгал Кэтрин Дин. Обманул ее. И она наверняка уже поняла это. Считает тебя еще одним придурком, готовым ее использовать. Боже. Кик ты позволил Дельте уговорить себя на этот звонок?
Полуголый и с похмелья, вооруженный зубной щеткой и дезодорантом, я пытался справиться с бестиарием сожалений и толпой диких животных в сортире. В ярких примитивных цветах.
Почти все в кафе было переделано или достроено, в том числе внешний туалет в пристройке у заднего крыльца. В самом кафе была и ванная, но Сортир Изящных Искусств, как все его тут называли, был местной достопримечательностью и музеем народного искусства в переплетении труб. Фотографии посетивших его знаменитостей соседствовали на кафельных стенах с целым зоопарком абстрактных животных. На потолке царило изображение Ноева ковчега, в узкой туалетной кабинке паслись пурпурные индейки. Сидя на растрескавшемся унитазе в сортире цвета форели, глядя при этом на абстрактных пурпурных индеек, среднестатистический любитель изобразительного искусства за десять секунд улучшал себе перистальтику.
Над раковиной на противоположной стене, поверх зеркала на аптечном шкафчике, белыми камешками кварца была приклеена арка в стиле рококо. Над писсуаром десятки указателей складывались в коллаж "лучей" солнышка из папье-маше, обернутого витками ржавой колючей проволоки. Так что и малая нужда не обходилась без созерцания сюрреализма.
Сортир Изящных Искусств появился в 1940-х, когда родители Дельты пристроили продовольственную лавку и установили газовые насосы на переднем дворе. Тогда Сортир привлекал усталых путников наличием слива и электрическим светом, что в то время в горах было невероятной редкостью. Сортир по праву можно было бы назвать первым туристическим аттракционом в Ков. А теперь он стал странной местной легендой и источником вдохновения для местного искусства. В Эшвилле почти каждая галерея продавала что-то связанное с Сортиром Кроссроадс. Фото, картины, один раз даже трехмерную модель из туалетной бумаги.
Я как раз смывал с лица остатки козьей слюны (привычное дело после сна с Бэнгером в кузове), когда в тонкую деревянную дверь забарабанила Дельта. От двери отлетела задвижка, что часто бывает, если стучать по шестидесятилетней двери, расписанной красноглазыми зелеными ящерицами. Я подумал было нырнуть в туалетную кабинку с форелью и индейками, но, поскольку я выглядел достойно - вытертые брюки и акр лохматой бороды, прикрывавшей голую грудь, - я остался стоять, хмурясь на Дельту.
- Я бы взвизгнул и покраснел, но у меня похмелье, - мрачно заявил я.
- Кэтрин получила посылку. Ей понравилось!
- Хочешь сказать, она так и не поняла, что это я звонил вместо ее мужа?
- Нет! Она так рада всему, что ты сказал! Я буду посылать ей посылки каждую неделю. Бисквиты, подливки и подарки. А ты должен помочь мне придумать, чем еще ее приободрить.
С точки зрения Дельты, все люди рано или поздно приободрялись. Я уронил зубную щетку в свой набор для бритья и тихо сказал:
- Попробую найти ей машину времени на ебее.
- Это глупости, зато ты можешь снова ей позвонить.
Я замер.
- Давай не будем искушать судьбу.
- Нет ничего плохого в хорошей лжи во время трудных времен.
- Я расскажу это Клео. И она заберет у тебя тот браслет с надписью "Что бы сделал Иисус?".
- Ну что плохого в том, что ты притворишься Геральдом?
- Это нечестно по отношению к ней. Если ее муж скотина, то он скотина. Я могу сделать все только хуже.
- Да куда уж хуже, Томас? Ее жизнь разрушена. Она до сих пор с трудом заканчивает фразы, столько в нее вливают лекарств, но постоянно бормочет, как хорошо, что муж позволил мне с ней связаться. Томас, о чем думает этот бессердечный уродец?
- Может, он там, приходит к ней и звонит, а она просто обманута.
- Ни одно количество лекарств не помешает женщине чувствовать, что ее бросили. Томас, пожалуйста, просто…