А пока я ценою неимоверных усилий пыталась слезть с судорожно извивавшегося подо мной господина, клозетная старушка была уже тут как тут, чтобы убрать с пола буфетные дары.
Мы перекинулись взглядами.
Полными понимания. Благодарности. Отчаяния.
Мужчина между тем с трудом поднялся на ноги. Он держался обеими руками за свои гениталии, уставившись на меня так, будто я - само воплощение зла. Я совершенно не знала, что сказать.
Тем временем нас уже окружили официанты, фотографы и любопытные гости. Рыжеволосая женщина, которая выглядела как не по годам развившаяся девочка-подросток, проложила себе дорогу через толпу и, бросив на меня уничтожающий взгляд, тут же запричитала над потерпевшим.
- Дани, золотце! - закричала она пронзительным голосом. - Что тут стряслось? Снова злой взгляд в мою сторону.
- Уже все в порядке, - пролепетал Дани-золотце. - Жизнедеятельность восстановлена.
Он стоял скрючившись и выглядел совершенно несчастным. Одну руку он по-прежнему прижимал к промежности, другой же искал опору на чуть загорелой руке рыжеволосой.
- Дай посмотреть, мой бедный, мое золотце, - простонала она и принялась возиться с его застежкой-молнией.
- Убери руку, черт побери, - зашипел Дани-золотце.
- Ну! Вы видите, что натворили, вы, безмозглая корова! - бросила дама в мою сторону.
Думаю, что в моменты крайнего напряжения непременно проявляется подлинный характер человека. Памятуя об этом, я попыталась свой подлинный характер скрыть и, проглотив горечь обиды, наказать даму пренебрежением. В конце концов, дело тут не во мне и не в ней, но в бедном человеке, который страдает не только от ранения в пах, но и от бестактности своей вульгарной подруги.
Я робко шагнула в их сторону.
- Я очень сожалею, - промямлила я. - Вам, может быть, нужен врач?
- Врач? Врач?
Дама сверкнула на меня такими недвусмысленно зелеными глазами, что никаких сомнений не осталось: это - цветные контактные линзы. Чучело, подумала я, и воинственно выпятила свои груди. Какая удача, что сегодня у меня было что выпятить. В такие моменты это существенно прибавляет женщине авторитета.
- Он сам врач. А вот кто вам нужен, так это адвокат. И очень хороший!
- Пойдем, Кармен, не устраивай сцен. Уже все в порядке. Она же не нарочно, - бормотал Дани-золотце умиротворяюще.
Кармен? Кармен? Ну как тут не смеяться! Это же точно ненастоящее ее, имя! Наверно, эта фря меняет себе имена всякий раз, как заново красит волосы поликолором…
Черные волосы: "Меня зовут Верона". Светлые волосы: "Меня все называют Клоодия".
Здесь я бы охотно ввернула что-нибудь остроумное, изысканное. Например: "Мне кажется, вы уже вышли из берегов, уважаемая канавка" (запала фразочка из какого-то спектакля). Но в нужный момент подходящую фразу не вспомнишь. Так чаще всего и бывает. Когда шеф несет всякую чушь, в ответ я обычно лепечу только: "Э-э, а, гм…" И уж точно не прослыть мне интеллектуалкой, вздумай я наследующий день вдруг ему позвонить и с вызовом бросить блестящий ответ.
Итак, я сказала:
- Э-э, а, гм…
Но у дамочки уже тормоза отказали: - Что значит "не нарочно"?
Теперь фройляйн Кармен накинулась на своего ненаглядного:
- Да она чуть тебя не убила! Или еще того хуже!
К счастью, в этот момент вынырнула Йо. Она в считанные секунды оценила ситуацию и, крепко схватив меня за руку, прошептала:
- Пошли! Надо отсюда смываться. Так мы и сделали. Мы поспешили в гардероб, схватили свои пальто, и уже у выхода я бросила последний взгляд на Дани-золотце с его поддельной Кармен.
Жадно ухватив его под руку, она повисла на нем, а он говорил ей что-то утешительное. И тут поверх ее молочно-белых плеч наши взгляды встретились. От этой встречи осталась некая смесь веселости, презрения и чего-то еще, я бы сказала, чего-то особенного. Во всяком случае, тогда я впервые заметила, какие у него чудесные глаза.
17: 47
Я осмотрела свою рождественскую елку и пришла к выводу, что, пока светло, таскать ее по улицам никак нельзя. Для прохожих я стану посмешищем, а в парке меня в любой момент могут заметить и арестовать за недозволенное выбрасывание мусора. Оказаться же там в темное время суток - б-р-р, даже страшно подумать. Разве что погулять тихой ночью, рука в руке… О-о, стоп.
Вид рождественской елки настроил меня на задумчивый лад. Ведь снова пора звонить маме. А почти уже голый елочный остов напомнил мне о последнем романе. Эту елку в своем серебристом "Мерседесе-2,0" - или как его там - привез Саша, и, надо заметить, клейкие пятна смолы, оставшиеся на спинках сидений, порядком его рассердили.
Саша - педант, признаем это со всей откровенностью. Но и без того мы с ним совершенно разные. Вероятно, это выглядело почти трогательно, когда на нашем первом рандеву мы изо всех сил пытались найти между собой хоть что-нибудь общее.
Саша заговорил со мной в сауне, потому что мою татуировку на бедре принял за специально прилепленный ценник. И пошло-поехало… Когда люди знакомятся голыми, то всегда малость стесняются. Но у него был приятный голос, приветливый взгляд и самый упругий зад, какой я когда-либо видела, - так что я позволила ему пригласить меня в ресторан.
Первый вечер мы еще были на вы, что казалось мне даже весьма романтичным. На Саше были никелированные очки; он выглядел очень умным - и таким, как выяснилось, на самом деле, к сожалению, и оказался.
- Что сейчас лежит на вашем ночном столике? - спросил он меня для начала.
Я остолбенела. Что имеет в виду этот человек? Я представила себе мой ночной столик таким, каким оставила его сегодня утром, через полчаса после того, как я, собственно говоря, должна была уже находиться в бюро.
Прежде всего там лежит мой отшелушивающий крем. Если его намазать и оставить на ночь, то наутро будет очень легко снять с подошв ороговевшую кожу. Рядом сидит мой матерчатый заяц, которого я получила ко дню рождения примерно 150 тысяч лет назад. Чуть поодаль, на нескольких бракованных фотографиях шкафа-стенки, стоит почти полная пепельница, затем стакан, к которому прочно присохли остатки красного вина, и упаковка драже зверобоя для укрепления нервов.
Когда я заглянула в умные, полные чувства и эстетической отзывчивости Сашины глаза, я поняла, что на первый раз лучше ему об этом не рассказывать.
Он, конечно, был не из тех, кто при виде женских бедер готов разразиться похабным смехом, а при первом знакомстве с пальцами моих ног - удрать в туалет. Но столкнуться лицом к лицу с кучей романов Розамунды Пильхен, да еще и в твердой обложке, или со светящимся резиновым медвежонком в ногах моей кровати, а то и с блоком "Голуаз лежер" около ванны?
Нет. Столько суровой правды никому в первую ночь не осилить. Это вроде того, как при первом свидании признаться мужчине, что все время проигрываешь в "Тривиал персьют", а на вопрос "Какой остров самый большой в Средиземном море?" ответить: "Австралия". Не то чтобы со мной такое случалось. Это я только так, для сравнения.
- Ох, - сказала я, чтобы отвлечь внимание, - так, всякое. А вот на вашем-то что лежит?
Вопросы, на которые не хочется отвечать, всегда целесообразно переадресовать тому, кто их задает.
- А на моем сейчас лежит "Христианство при тоталитарных режимах". Это воистину поучительная и достойная книга.
Я важно кивнула. По-моему, квартира может очень много рассказать о своих обитателях. Я читаю квартиры как биографии.
Что, например, говорит нам километровая стойка с пластинками рядом с креслом в стиле "василий"?
А вот что: "Я люблю поспорить, читал Фуко и готов отнестись с пониманием, если вместо любовного влечения ты почувствуешь головную боль. Раз в неделю я играю в сквош, а когда онанирую, думаю про Ирис Бербен, хотя ни за чтобы в этом не признался; люблю больше жизни мои старые диски с записями группы "Т. Рекс", и хотя ничего против доброго шампанского не имею, но хорошо знаю, каково это - залить дозу бакарди-колы в глотку, осипшую от выкриков "Хо-Хо-Хо Ши Мин!"".
Что говорит нам полка "билли" из ИКЕА, полный комплект сочинений Карла Мая, компьютер высотой в человеческий рост, окруженный миллионами дискет?
А вот что: "Я люблю свою мать, по крайней мере так себе внушаю, анальные контакты считаю извращением, а волосатые плечи - эротичными. Интернет - мой дом родной, я бы охотно провел ночь с Юле Найгель и не имею ничего против того, чтобы моя будущая жена носила колготки телесного цвета".
Конечно, такие квартиры по крайней мере честно обставлены. Хуже с теми, которые пытаются что-то скрыть.
Под благороднейшим ковровым покрытием может прятаться дурной характер. За фарфором с ручной росписью - деспотичная мать, а под набитыми пухом матрацами - скряга. Самые отвратительные мачо охотно маскируют свое женоненaвиcтничecтвo, выставляя в ванной комнате тампоны разной величины для гостей-женщин.
А плакат в рамке из Музея современного искусства может сказать внимательной женщине только одно: "Мой хозяин - горемыка: у него болезненный страх перед полетами на самолете, он еще ни разу не был в Нью-Йорке, считает Пикассо ансамблем последователей группы Ti c Та c Тое, а самого себя сексуальным гигантом".
К сожалению, моя квартира обставлена вполне честно. Поэтому каждый раз я тщательно обдумываю, кого к себе приглашать, а кого нет. Открыть дверь, впустить кого-то в дом это все равно что раздеться. Мало-помалу правда выйдет на свет. И вместе с бюстгальтером типа "вперед и вверх", колготками "чудо-попка", джинсами выгодного для фигуры покроя безнадежно рассеется тот образ, который мне хотелось бы оставить в памяти заинтересовавшегося мною мужчины. В моей квартире я всегда обнажена.
Мое напряженное молчание стало для Саши стимулом к серьезному разговору о литературе.
- Какую книгу Дона Делилло вы считаете лучшей?
Он взглянул на меня дружелюбно и сразу напомнил мне нашего учителя Закона Божьего на выпускном экзамене.
Дон Делилло? Дон Делилло? Проклятье! Что мне говорит это имя?
- А-а! Я в восторге от его романа "Исподнее", - воскликнула я с облегчением. Бросилось недавно в глаза на какой-то витрине. Ура! Хвала моей памяти!
Теперь, мне казалось, лед сломан. А на следующий день, когда я получила возможность лично познакомиться с ночным столиком Саши, он тактично промолчал, и за это я его до сих пор уважаю. Книга проклятого Делилло лежала прямо у настольной лампы. Называлась она "Преисподняя". Вот так. Если хочешь, можешь прикидываться более грамотным, чем ты есть на самом деле, но рано или поздно правда все равно откроется. В моем случае - лучше уж раньше.
Весь первый вечер мы непринужденно проболтали - вернее, Саша болтал, а я слушала. Я задавала много вопросов, лишь бы снова не попасть впросак и не отвечать самой. Он же чувствовал себя лучше некуда. Мужчинам вообще нравятся женщины, рядом с которыми они кажутся интересными самим себе. И тогда они сочтут умной любую - только бы она слушала их.
Чтобы надолго оставить о себе хорошее впечатление, при первом свидании надо через равные промежутки времени произносить только две фразы:
1. Расскажите об этом побольше, мне это так интересно.
2. Ах, я и не знала.
В тот вечер я не повела Сашу к себе и не пошла к нему. Мы это сделали прямо на месте, в мужском туалете.
Мы знали, что предназначены друг для друга, ибо после трудных поисков открыли нечто, общее нам обоим. Ни Саша, ни я, как выяснилось в наш первый вечер, терпеть не могли лимонное мороженое. И мы сочли это за многообещающее начало.
17:53
Д-р Даниэль Хофман, сейчас я тебе позвоню. Что же это я, в конце концов, делаю из себя последнюю идиотку? Пялюсь на телефон, вожусь со старыми рождественскими елками и потерпевшими крах любовными отношениями.
Боже мой, как низко я пала! Если сейчас я ему позвоню, он будет думать, что я им интересуюсь. Ведь даже ребенок знает, что так можно спугнуть любого мужчину. В страхе они тут же прячутся, как улитка в свой домик, так что приманить их опять можно только лишь долгим и терпеливым пренебрежением и третированием.
С другой стороны, мне тридцать три года и я на современный лад эмансипирована.
Это значит: хоть я и не знаю, как подключать декодер к телевизору, но в состоянии оплатить работу телемастера.
Это значит: на занятиях по самообороне я освоила прием "стальной зажим", домой могу возвращаться одна.
Это значит: я способна самостоятельно поджарить филе и держать свою нору в тепле.
И это прямо подводит меня к мысли, которую я как-то вычитала в одной умной книге и с тех пор часто цитирую: "Вот уже по меньшей мере сто лет, как в мире отсутствует мотивация для того, чтобы быть мужчиной".
Но тогда, может быть, кто-нибудь мне объяснит, отчего я уже два часа жду звонка от субъекта, к существованию которого нет вообще никакой мотивации?
Что ж, теперь буду вести себя согласно железному правилу, предписанному в таких случаях: если ты хочешь ему позвонить, в любом случае сначала звони своей лучшей подруге. И если она действительно твоя лучшая подруга, она скажет: "Не звони ему". И если ты действительно ее лучшая подруга, ты скажешь: "О'кей" и примешься читать хорошую книгу.
Так вот и выясняется, какие подруги и какие книги - хорошие.
17:55
Йоханны нет дома. Я оставила ей сообщение с настоятельной просьбой перезвонить. Теперь чувст-вую себя гораздо спокойней и намерена покончить с этим глупым ожиданием.
17:57
Я поняла, почему он не звонит. Я слишком толстая. Я очень несчастна.
17:58
Сжигание жира. В сущности, это единственный честный ответ, который можно дать.
Вообразим себе картинку: в каком-то филистерском ресторане, где салфетки накрахмалены так жестко, что их можно использовать вместо подставок под горячее, ты встречаешься с этаким полным мужчиной лет под шестьдесят.
И этот отвратительный карлик - не кто иной, как мега-, суперменеджер той самой безумно престиж-ной фирмы, в которой тебе очень хотелось бы работать. Он может оказаться твоим будущим шефом, и, естественно, ему нужна сотрудница, которая не только компетентна в своей области, но имеет еще и другие интересы.
В какой-то момент, глядя на тебя с видом "ну-ка-покажите-мне-на-что-еще-кроме-этого-вы-способны", он непременно начнет расспрашивать тебя о твоих хобби. "А что вы делаете в свободное время?"
Если ты умна, то скажешь:
"Я очень интересуюсь американской деконструктивистской литературой. Помимо этого я охотно посещаю культурные столицы Европы. Вы видели эту потрясающе провокативную выставку Дамиена Хёрста в Лондоне? Это нечто! Ну а если вечером я остаюсь дома, то - должна честно признаться - охотнее всего смотрю чешские авангардные фильмы по ARТЕ . Это позволяет прекрасно расслабиться".
Если ты честна, то скажешь:
"Сжигание жира. Мое главное хобби - сжигание жира. Ведь я не принадлежу ни к 0,8 процента женщин, которые могут есть все, что хотят, и притом на вечеринках щеголяют своим недовесом, ни к 4,3 процента скелетов, которые за день съедают половинку киви и уверяют, что сыты. Я ем охотно. Я ем много. Люблю феттучини в сливочном соусе, шоколадные конфеты, чипсы и бифштекс с жирком. А потому в свое скудно отмеренное свободное время охотнее всего захожу в фитнес-клуб. Да, я принадлежу к тем потеющим идиоткам, которые битый час карабкаются по воображаемой лестнице на тренажере. Которые изнуряют себя шейпингом. Которые, заслышав клич I will survive! , принимаются качать свои сгибающие и разгибающие мышцы. На бегущей дорожке я уже отмотала такое количество километров, которое сопоставимо с вашим годовым окладом. Вы интересуетесь моим свободным временем? Бывает время - я полнею. Бывает время - я худею. Свободного времени у меня не бывает".
Как-то в ходе одного такого собеседования Йо спросила своего толстопузого менеджера, когда тот в последний раз видел собственный член. Нет нужды говорить, что вакансия досталась даме, которая с тех пор, всякий раз как ее необъятный шеф отправляет жену с детишками в Швейцарию, до крови царапает его колоссальное брюхо своими выпирающими тазовыми костями.
Я просто теряюсь. В одном журнале, который мог бы называться "44-й размер - ни шагу дальше!", я прочитала нечто ужасное о Клаудии Шиффер: она весит 56 кг! И это при том, что она на 12сантиметров выше меня!
Зато, надо надеяться, у нее плохой характер и безрадостная жизнь. Это жалкое существование на чемоданах! Сегодня Майами, завтра Париж, послезавтра Сидней. Нет уж, пусть сама живет.
Часто ли приходилось Клаудии ждать звонков? Можно ли вообще просто так взять и позвонить Клаудии?
Носилась ли она когда-нибудь с мыслями о членовредительстве после пребывания в безжалостно освещенной примерочной кабинке?
Случалось ли, чтобы во время примерки, натянув до половины платье мини без молнии, она застревала в нем и была вынуждена просить о помощи продавщицу?
Или чтобы когда-нибудь после секса по пути в туалет она повязывала на бедра покрывало?
Знает ли она, что значит провести целый вечер с втянутым животом? Как унизительно себя чувствуешь, когда, забывшись на момент, ласковая и голая, склоняешься над любимым, а маленькие груди при этом скорбно свисают вниз, будто пустые пакетики от соков Sunkist?
56 кг! Я знаю точно, как бы я выглядела при 56 кг веса. Я принадлежу к тем женщинам, которые если уж начинают худеть, то в самых неподходящих местах. Грудь на нуле. Зад на нуле. Зато что ни ляжка - то целый Оливер Бирхофф, а икры такие мощные, что вполне могут прожить и без меня, каждая сама по себе.
Довольно об этом. Женственность требует силы духа!
Следовало бы с гордостью носить свою жировую ткань. Надо срочно направить свои мысли в позитивное русло. Думать о чем-то приятном, дающем надежду, что примирило б меня с моим телом.
Поразмыслить. Так-так… Вот оно! Тут мне приходит на ум что-то необычайное. Увы, это тоже связано с Сашей. Он сделал мне самый чудесный комплимент, который я когда-либо слышала.
Мы лежали изнуренные и полностью раздетые под его письменным столом. Он задумчиво глядел на меня. Я в отчаянии думала, чем бы прикрыться. Вдруг он сказал: "Если бы я был таким красивым, как ты, то онанировал бы весь день напролет".
После своего провального выступления на вручении кинопремий - которое ни мне, ни рабочему классу не принесло в конечном счете никакой славы - я несколько дней чувствовала себя совершенно несчастной.