Если легкая кавалерия назначается в авангард, то необходимо разделять ее на эскадроны, бригады, дивизии, чтобы она могла маневрировать. Ибо авангарды и арьергарды ничего другого не делают: они то преследуют, то отступают в шахматном порядке, то перестраиваются в несколько линий или в колонны, то быстро переменяют фронт, чтобы охватить фланг неприятеля.
Применяя все эти эволюции, авангард или арьергард в состоянии уклониться от боя с превосходящими силами неприятеля и от слишком ожесточенных схваток с ним, а, между тем, сдерживая их, дает время подоспеть – всей армии, развернуться – пехоте, принять решение – главнокомандующему, прибыть на место – паркам и обозам.
Все искусство авангардного и арьергардного начальника состоит в том, чтобы сдержать неприятеля, не подставляя себя под удар, и заставить его потратить четыре часа, чтобы продвинуться на одно лье. Только практическим обучением достигаются такие результаты, и оно при всех обстоятельствах нужнее кавалерии, чем пехоте; нужнее авангарду и арьергарду, чем любым другим частям.
Венгерская иррегулярная конница, которую мы встречали в 1797, 1805 и 1809 годах, находилась в самом жалком состоянии. Если легкая кавалерия времен Марии-Терезии была грозной, то только благодаря хорошей организации и особенно в силу своей многочисленности. Полагать, что она превосходит гусар Вурмзера, драгун Латура и эрцгерцога Иоанна, значит составить себе ложное представление об этом деле; но никогда венгерская иррегулярная конница и казаки не составляли авангарда и арьергарда в австрийских и русских войсках, потому что, кто говорит "авангард" или "арьергард", имеет в виду маневренные части.
Русские ценят обученный полк казаков наравне с тремя необученными. В этих полках ничто не стоит внимания, кроме самого казака: он хорошо сложен, силен, ловок, сметлив, хороший кавалерист и неутомим. Он рожден на коне, вырос среди гражданских войн и на равнине представляет собой то же самое, что бедуин в пустыне, что горный житель в Альпах. Он никогда не живет в доме, не спит в постели и на заходе солнца меняет место ночлега, чтобы не проводить ночь в месте, где он мог быть замечен неприятелем…
Два мамлюка справлялись с тремя французами, потому что у них были лучшие лошади и сами они лучше ездят и лучше вооружены. У мамлюка пара пистолетов, мушкетон, карабин, шишак с забралом, кольчуга, несколько лошадей и несколько человек пешей прислуги. Но сотня французских кавалеристов не боялась сотни мамлюков; триста французов брали верх над таким же числом мамлюков, а тысяча разбивала 1500. Так сильно влияние тактики, порядка и эволюций!..
Особенность авангарда или арьергарда состоит не в наступлении и отступлении, а в маневрировании. Они должны состоять из хорошей легкой кавалерии, поддерживаемой резервом хорошей линейной кавалерии, прекрасных батальонов пехоты и хороших артиллерийских батарей. Войска эти должны быть хорошо обучены, генералы, офицеры и солдаты – одинаково хорошо знать тактику – каждый соответственно своему чину. Необученное войско производит в авангарде только беспорядок.
Признано, что в целях облегчения маневра эскадрон должен насчитывать 100 человек; три или четыре эскадрона должны состоять под начальством штаб-офицера.
…Вся кавалерия должна быть снабжена огнестрельным оружием и быть в состоянии действовать спешившись. Три тысячи человек легкой кавалерии или столько же кирасир не должны останавливаться перед 1000 человек пехоты, занимающей лес или местность, неудобную для действий кавалерии…"
Это были рассуждения великого полководца, которым гордилась, гордится и будет всегда гордиться Франция. Наполеона можно вправе считать и великим военным реформатором, поскольку именно при нем французская военная сила достигла не только удивительного совершенства, но и пика побед на полях брани. Император мог положиться на свою кавалерию, самую мощную в Европе на начало 1812 года, а вернее – до 26 августа, когда более половины ее пало на Бородинском поле.
Россия тоже обладала сильной регулярной кавалерией, но в ней преобладала легкая конница, стержнем которой являлось казачество, на обучение и снаряжение которого на войну государство почти не тратилось. Иначе говоря, такого количества подготовленной дома иррегулярной конницы в эпоху Наполеоновских войн и после них, до самого конца Первой мировой войны 1914–1918 годов, не знало ни одно государство мира.
Уже в самом начале вторжения Великой армии пришлось столкнуться с казачьей конницей, высоко боеспособной, на редкость мобильной, хорошо приспособленной к походной жизни, с осознанной бодростью духа. "Степные осы" стали безжалостным конвоем сопровождения воинства Наполеона по дорогам России от границы до Москвы и обратно. В Европу из России вышел разве что каждый седьмой из тех, кто участвовал в Русском походе Бонапарта.
Глава вторая. От Бородина до Тарутино. Арьергардные бои. Ярость маршала Мюрата. Сражение на реке Чернишне. Армейские партизанские отряды. Донское казачье ополчение.
Перед днем Бородина – днем 26 августа – русская армия в главных силах своих вышла на поле генеральной баталии Отечественной войны 1812 года и стала располагаться на позициях, назначенных 1-й и 2-й Западным армиям. Назначенные места занимали корпуса и дивизии, полки и батареи. В том, что давно ожидаемое сражение наконец-то состоится, уже никто не сомневался.
Русские арьергарды с их казачьими полками вышли на Бородинское поле последними. В день 23 августа отряд генерала К. К. Сиверса 1-го отошел к деревне Гриднево, отряд генерала П. П. Коновницына – к Колоцкому монастырю, а отряд генерала К. А. Крейца – к деревне Поповке. Они упорно сдерживали французский авангард, стремясь выиграть время для русской армии, устраивавшейся на позициях для предстоящей битвы.
В ее преддверии сильные арьергардные бои произошли у деревень Твердики, Гриднево, Поповка, Мышкино и Ерохово. Казачьим сотням не раз приходилось спешиваться и превращаться в пеших стрелков. Отходили они только по приказу свыше: французам при их большом старании никак не удавалась "сбить" казачьи заслоны с занимаемых позиций.
В тот день отличился бесстрашием и мужеством генерал-майор Иван Козьмич Краснов 1-й, которому не довелось стать участником исторической битвы на поле Бородинском. Но доля его в той славе русского оружия огромна. Накануне Бородинской генеральной баталии у Колоцкого монастыря (у деревни Гриднево) произошел арьергардный бой русской стороны, которой командовал генерал-лейтенат П. П. Коновницын.
События того дня 23 августа развивались так. В 9 часов утра авангард французской армии (40 эскадронов кавалерии, две колонны пехоты и 18 орудий) обрушил свой удар на казачий отряд генерала Н. В. Иловайского, прикрывавшего отход русской армии к Бородино. Однако тот не "выказал страха" перед превосходящими силами атакующих четырех десятков кавалерии маршала Иоахима Мюрата, которого казаки называли "Муратом".
Казаки, отбиваясь, отошли к деревне Гриднево, где находились главные силы армейского арьергарда. Здесь наполеоновцы, стремившиеся на всем протяжении пути от города-крепости Смоленска к Москве связать боем и отрезать от своих хотя бы часть кутузовских войск, встретили самый стойкий отпор.
Генерал-лейтенант П. П. Коновницын, доносил в тот день князю Багратиону: "В продолжение десяти часов сражения мы уступили неприятелю не более девяти верст, останавливаясь в пяти позциях".
Казакам под Колоцким монастырем приходилось раз за разом отбивать атаки вражеской кавалерии, находясь под артиллерийским обстрелом неприятеля. Когда 60-летний генерал-майор Краснов 1-й скакал впереди своих полков, французское ядро раздробило ему опять ту же "злочастную правую ногу", уже дважды "жестоко" израненную пулями.
Врачи вынуждены был срочно сделать раненому ампутацию ноги. Операция ему была проведена в походной палатке атамана Матвея Платова и в присутствии его старого боевого товарища. Рана оказалась смертельной, и после 14 часов мучений, на следующий день 25 августа, Иван Козьмич Краснов скончался.
…Мемуарист С. Н. Глинка, автор "Из записок о 12-м годе" рассказал о гибели прославленного донского военачальника И. К. Краснова, которому прочили блестящее будущее на полях брани, в еще не достигшей своего апогея Отечественной войне 1812 года:
"За несколько дней до битвы Бородинской убит был под Колоцким монастырем донских войск генерал-майор Иван Кузьмич Краснов первый, который, за отъездом М. И. Платова в Москву, занял место его…
За отсутствием Платова Краснов начальствовал в авангарде донскими полками на высотах Колоцкого монастыря. Жестоким огнем действовали неприятельские и русские батареи; Краснов молнией перелетал с одного крыла на другое пуд тучею пуль, картечи и ядер. Его приметили с французской батареи и направили роковой удар.
Умирающий герой, увидя внука своего, есаула Гладкова, недавно прибышего с Дона, с лаской сказал: "И ты здесь, очень рад, ты будешь мне нужен". В стенах монастыря тотчас отыскали лекаря. Но раненая нога так была раздроблена и измята, что невозможно было перевязать.
Между тем конница неприятельская усилилась с левого крыла, по малолюдству полки наши отдалялись. В то же время с ближайших батарей густо летели ядра. Надлежало спасать раненого не от смерти, а от плена. По дороге к Бородину дали отдохнуть Краснову, где, встретясь с генералом Иловайским пятым, (он) сдал ему начальство и сказал: "Отражай! Гони неприятеля, и я радостно умру!"
Немедленно препоручено было есаулу Гладкому препроводить Краснова в главную квартиру и отыскать знаменитого врача Виллие. Отнятие ноги сделано под открытым небом в присутствии Барклая де Толли и Платова, возвратившегося из Москвы. Война двигалась к Бородинским батареям. Раненый Краснов страдал и терпел. Один только раз, несколько поморщившись, сказал Гладкову, который поддерживал ему голову: "Скоро ли это кончится?" – "Скоро!" – отвечал Гладков. – "А нога где?" Внук замолчал. На окровавленном ковре перенесли Краснова в квартиру Барклая де Толли.
Между тем пушки гремели беспрестанно. Как будто бы пробуждаясь от тяжелого сна, умирающий герой спрашивал: "Что делают наши?" Гладков отвечал: "Дерутся". – "Кто кого бьет?" – "Наши!" – "Хорошо ли?" – "Как русские!" Вдруг гусарский офицер, вбежал в комнату с ложной вестью и сказал: "Даву убит!" – "Слава богу! – воскликнул Краснов, – он был злой человек! Приподнимите меня, – продолжал он, – я сам хочу посмотреть, что делают наши". Ему отвечали: "Наши бьют французов". – "Слава богу! Дай бог!" Тут хотел он перекреститься, но правая рука уже была неподвижна. Краснов скончался через четырнадцать часов после раны…"
…Казачьего генерала похоронили 27 августа при скоплении многотысячной толпы москвичей, провожавшей его в последний путь, на кладбище Московского Донского монастыря рядом с могилой атамана Иловайского, давнего его боевого соратника. Для современников это было запоминающимся событием начала той большой войны, какой стал для россиян Русский поход императора французов.
Краснов 1-й в Отечественной войне 1812 года оказался единственным казачьим генералом, павшим на поле брани. Хотя раненых и перераненных набиралось много. После гибели в "Русском вестнике" о нем была напечатана большая статья с портретом. Такой чести тогда удостаивались немногие.
В российском обществе, в русской армии говорилось, что на войне за Отечество пал воин, который в молодые годы был "отмечен вниманием самого генералиссимуса Александра Васильевича Суворова, графа Рымникского, князя Италийского". Почести павшему военачальнику отдавались во всех слоях российского общества, что говорило о его популярности.
Это была оценка личности атамана Бугского казачьего войска и его деяний не только в отражении нашествия полчищ Наполеона Бонапарта на Россию, но и доблести в других военных кампаниях. Ими послужной список Краснова 1-го, как, впрочем, и почти всего донского генералитета 1812 года, был действительно богат.
Память о Иване Козьмиче Краснове в русской армии и казачестве хранилась свято. 26 августа 1904 года "в вечное сохранение и напоминание о командирах, водивших казачьи полки к победам, 15-му Донскому казачьему полку было присвоено имя генерал-майора Краснова 1-го.
Полк комплектовался призывниками с Верхнего Дона – Усть-Медведицкого округа. "Красновцы" гордились полковым Георгиевским знаменем. Эту святыню они получили как правоприемники Донского казачьего Карпова полка. Казаки носили на головных уборах знаки отличия за Русско-турецкую войну 1877–1878 годов, отличившись при освобождении славянской единоверной Болгарии от османского ига.
…В день боя у деревни Гриднево близ Колоцкого монастыря главнокомандующий Главной русской армии, находясь "при селе Бородине", отправил императору Александру I очередное донесение о состоянии войск и выборе позиции для долгожданного сражения. М. И. Голенищев-Кутузов в том донесении вновь с похвалой отозвался о действиях казаков в арьергардных столкновениях с французами:
"Касательно неприятеля, приметно уже несколько дней, что он стал чрезвычайно осторожен, и когда трогается вперед, то сие, так сказать, ощупью. Вчерашнего дня посланный от меня полковник князь Кудашев заставил с 200 казаками всю конницу Давустова корпуса и короля неаполитанского несколько часов сидеть на лошадях неподвижно. Вчера неприятель ни шагу вперед движения не сделал. Сегодня казачьи наши форпосты от меня в 30-ти верстах, и боковые дороги наблюдаются весьма рачительно".
В другом донесении (не датированном) на имя императора Александра I главнокомандующий сообщал о деле под Колоцким монастырем:
"Августа 24-го числа пополудни в 4 часа арьергард наш был атакован при Колоцком монастыре французами. Превосходные силы неприятеля принудили отступить оной к позиции, близ Бородина находящейся, где войска были уже устроены в боевой порядок.
В сей день арьергард наш имел дело с неприятельскою кавалериею и одержал поверхность (победу). Изюмский гусарский полк с некоторым числом казаков атаковал сильно французскую кавалерию, где три эскадрона оной были истреблены…"
Прологом к генеральной баталии Отечественной войны 1812 года стала кровопролитная схватка за редут на высоте у села Шевардино. Она с самой завязки отличалась редкой ожесточенностью и упорством сражающихся. Шевардинский бой 24 августа близился к завершению. Начинало темнеть, хотя стороны продолжали ходить в атаки. Историки, ссылаясь на мемуаристов, и сегодня спорят о том, что заставило полководца М. И. Голенищева-Кутузова отдать приказ войскам отойти от Шевардино на Бородинскую позицию и перестать вести борьбу за передовой редут. Думается, одной из причин такого решения стало следующее донесение от легкоконного арьергардного отряда:
"…Полученный к вечеру рапорт от генерал-майора Карпова, отступавшего по (Старой Смоленской) дороге с 4-мя казачьими полками подтвердил, что (Польский) корпус князя Понятовского приближался по сей дороге. Вследствие сего (и других подобных донесений. – А.Ш.) главнокомандующий приказал генерал-лейтенанту Горчакову 2-му, оставя редут в ночи, отступить со всеми войсками в главную армию и занять свое место в линии".
…Утром 26 августа 1812 года первые солнечные лучи, павшие на Бородинское поле, высветили две армии, готовые сразиться друг с другом. Русская армия – за свое Отечество, Великая армия Французской империи – за то, чтобы покорить Россию, поставив ее силой на колени, и продиктовать ей свои условия мира.
Два великих полководца – генерал от инфантерии Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов и император французов Наполеон I Бонапарт – хорошо знали соперника. Для того и другого это была генеральная баталия. Для первого – в священной Отечественной войне, для второго – в завоевательном Русском походе.
Французский генерал Ж. Ж. Пеле-Клозо в своих мемуарах под названием "Бородинское сражение" так описывает состояние императора Наполеона, обозревшего под солнечными лучами огромное поле битвы:
"Он (Наполеон. – А.Ш.) полагал, что дает почти фронтальное сражение. Превосходя числом французскую армию, они (русские. – А.Ш.) ежеминутно могли перейти в наступление, обрушиться на какую-либо часть нашего фронта, направить… превосходную кавалерию или тучу казаков на нашу линию отступления. Многочисленные предосторожности были необходимы".
Главная русская армия состояла из двух армий – 1-й Западной генерала от инфантерии Михаила Богдановича Барклая де Толли и 2-й Западной генерала от инфантерии князя Петра Ивановича Багратиона. Через самое короткое время после Бородинской битвы эти армии перестанут существовать как таковые. Немалую часть их кавалерии составляли казачьи и иные иррегулярные полки.
Основу иррегулярной конницы 1-й Западной армии составлял летучий казачий корпус силой в 10 полков. Командовал им кавалер ордена Святого Георгия 2-й степени (класса), атаман Войска Донского, генерал от кавалерии Матвей Иванович Платов.
Атаман имел в день Бородина небольшой по составу корпусной штаб, который состоял из: обер-квартирмейстера – капитана Свиты Его Императорского Величества по квартирмейстерской части А. И. Тарасова, дежурного штаб-офицера – полковника Лейб-гвардии Конного полка И. Я. Шперберга и старшего адъютанта – войскового старшину Атаманского полка С. Д. Лазарева 3-го. При платовском штабе состоял полковник принц Эрнст-Константин Гессен-Филиппстальский, связанный родственными узами с домом Романовых.
Летучий казачий корпус, из которого в который уже раз изъяли ряд полков (носивших фамилии своих командиров), в день 26 августа имел в своем составе следующие бригады:
Бригада подполковника М. Г. Власова 3-го в составе:
Донской казачий подполковника И. И. Андрианова 2-го полк.
Донской казачий войскового старшины М. Г. Чернозубова 8-го полк.
Донской казачий есаула С. В. Андронова 3-го полк.
Перекопский крымско-татарский полк подполковника князя А. Хункалова 1-го полк.
Бригада генерал-майора Н. В. Иловайского 5-го в составе:
Донской казачий Н. В. Иловайского 5-го полк (командир – войсковой старшина И. Г. Давыдов 3-й).
Донской казачий Грекова 18-го поле (командир – войсковой старшина А. С. Греков 26-й).
Бригада генерал-майора В. Т. Денисова 7-го в составе:
Донской казачий Денисова 7-го полк (командир – войсковой старшина Г. П. Победнов 1-й).
Донской казачий войскового старшины И. И. Жирова полк.
Бригада генерал-майора Д. Е. Кутейникова 2-го в составе:
Донской казачий подполковника К. И. Харитонова 7-го полк.
Симферопольский конно-татарский полк подполковника князя К. Балатукова 1-го.
Помимо разночисленных бригад платовского летучего казачьего корпуса в состав сил 1-й Западной армии входили следующие отдельные полки иррегулярной конницы:
Атаманский казачий полк Донского войска полковника С. Ф. Балабина 2-го.
1-й Бугский казачий полк есаула С. Ф. Жекула.
1-й Башкирский конно-казачий полк майора М. М. Лачина.
1-й Тептярский полк майора Н. А. Тимирова 1-го.
Донская конно-артиллерийская 12-орудийная рота № 2 (командир – войсковой старшина П. В. Суворов 2-й).