Не могу сказать прощай - Андреа Йорк

Рей Адамс талантливый врач, детский хирург, спасший жизнь многим маленьким пациентам. Однако его самого судьба не пощадила: нелепо погиб маленький сын, а жена, Кэтти, замкнулась в своем горе, а потом и вовсе ушла от Рея. Он пытался вернуть Кэтти, но безуспешно.

Перспектива прожить жизнь в одиночестве без жены и детей ужасает Рея, и он принимает решение начать все сначала. Ему нужно научиться жить без Кэтти...

И75 Не могу сказать прощай: Роман - М.: Издательский дом "панорама", 2010 - 192 с., (10-119)

ISBN 978-5-7024-2739-3

ББК 84.4

©Andrea York, 2010,

© Оформление. Подготовка текста. Издательский дом "панорама", 2010,

Данный роман является перепечаткой романа Салли ЛЭННИНГ "Под шепот волн",

Каждый дом на этой старой, похожей на парк улице имел свой характер и историю. Аллея вековых деревьев, растущих посередине нее, была настоящим оазисом для птиц, белок и другой живности. Каза­лось, дома и деревья знали все друг о друге, они были свидетелями многих удивительных историй.

Человеку, оказавшемуся здесь впервые, с тру­дом верилось, что этот тихий, звенящий птичьи­ми голосами зеленый рай находится на расстоя­нии каких-нибудь пятнадцати - двадцати миль от бурно кипящего шумной жизнью каменного центра огромного города.

Дома находились на почтительном расстоя­нии друг от друга. Лужайки и цветники, разбитые вокруг них, находились в удивительной гармонии с архитектурой строений. Около дома, построен­ного в стиле средневекового замка с готическими башенками из темно-серого камня, росли крас­ные лилии и гладиолусы, а желтый дом с белыми колоннами в классическом стиле, напоминающий городскую усадьбу середины прошлого века, уто­пал в кустах чайных роз.

Дома в округе напоминали старых мудрых джентльменов, преисполненных чувством соб­ственного достоинства. Каждый из них таил в себе притягательную силу, в каждом хотелось про­жить жизнь, и все же один из них выделялся среди остальных, как яхта среди лодок.

Белый двухэтажный дом мягкими плавными формами радовал глаз совершенством. Архитек­тор, обладавший безупречным вкусом, видимо, вложил в проект свойственное ему радостное вос­приятие жизни. Изумрудные лужайки с клумбами пушистых разноцветных маргариток и буйно цве­тущие кусты розовых и сиреневых азалий созда­вали ощущение непрекращающегося праздника.

Непременно в таком доме должны счастливо прожить несколько поколений. Казалось, вот-вот распахнется дверь, выбегут смеющиеся дети, и молодая мать на пороге будет с улыбкой смот­реть на их беззаботное, шумное веселье.

Но дом молчал. Неестественная тишина ок­ружала его.

Ранним утром из дверей белого дома вышел элегантный, стройный молодой мужчина. Его му­жественное лицо было мрачным и напряженным. Усталой походкой он направился к гаражу, и че­рез минуту вишневая "тойота" выехала на улицу и скрылась за поворотом.

Дом будто вздохнул, деревья словно протя­нули к нему ветви...

Глава 1

До четырех этот день ничем не отличался от любого другого рабочего дня Рея Адамса.

Как обычно, в четыре часа Рей вошел в приемную, приветливо улыбнулся секретарше Соне и направился в свой кабинет. Он по­чувствовал на себя взгляды всех находившихся в приемной женщин.

Соня тепло улыбнулась.

- Почта у вас на столе, доктор.

Соня недавно вышла замуж за государствен­ного служащего, была любима и вся так и свети­лась счастьем. Каждый раз, глядя на шефа, Соня задавала себе вопрос и не находила ответа: как могла жена Рея Адамса оставить его? Нет на свете женщины, на которую не произвели бы впечатления серые глаза, излучающие чувствен­ность и доброту, открытое мужественное лицо с ямочкой на подбородке; нет такой женщины, которая не отметила бы особую стать стройного, сильного молодого мужчины.

- Благодарю, Соня.

Рей прохаживался по кабинету, массируя под открытым воротом рубашки затекшие шейные мышцы и радуясь возможности размять ноги после нескольких часов, проведенных в операци­онной. Собрание хирургического отделения назначено на четыре тридцать. У него есть время просмотреть почту и сделать несколько неотлож­ных телефонных звонков. Рей начал перебирать корреспонденцию, аккуратной стопкой сложен­ную на столе.

В глаза ему бросился белый конверт из тисненой бумаги. Институт, название которого было напечатано замысловатым шрифтом на конверте, находился в Лондоне и являлся одним из самых известных в Европе центров детской пластической хирургии - медицинской специаль­ности Рея. Он медленно опустился на стул и распечатал конверт.

Прошло десять минут, но Рей по-прежнему держал перед собой письмо, напечатанное на до­рогой бумаге. Ему предлагают работу. Прекрас­ную работу. Превосходную во всех отношениях. Любой хирург, специализирующийся в этой области, может лишь мечтать о таком. Преподава­ние, операции, возможность заниматься научной деятельностью плюс жалованье, сумма которого заставила его присвистнуть.

Это может стать началом новой жизни в другой стране, в другой клинике, с другими людьми, которым ничего не известно о Кэтти и Джейке.

Надо продать дом, где прошли четыре не­долгих года их супружеской жизни с Кэтти и где вот уже целый год он жил один. Продать дом, который так любила Кэтти, и вместе с ним избавиться от всех воспоминаний. Начать все заново?

Рей закрыл лицо руками и прислушался к за­севшей глубоко в нем уже привычной боли. Про­шло двенадцать долгих месяцев с тех пор, как Кэтти покинула его, но не было дня, чтобы он не ощутил ее присутствия. Она шла рядом с ним по коридорам клиники, сидела у окна на кухне, и от­блески солнечного света играли в ее прекрасных каштановых волосах, лежала рядом на их широ­кой кровати в спальне, где они вместе пережили столько сладких мгновений.

Зачем уезжать в чужую страну? Ее образ неот­ступно будет следовать за ним повсюду.

Звонок телефона заставил Рея вздрогнуть. Он поднял трубку:

- Адамс у телефона.

- Доктор Адамс, если у вас есть время,- он услышал в трубке голос Сони,- к вам по­сетители. Кэррол и Гарольд Кортни. Они просят извинения, что не договорились о встрече зара­нее.

Рей сразу вспомнил эту пару. Два года назад в его клинике умерла их маленькая дочка от ожогов третьей степени, что, по его мнению, бы­ло для ребенка избавлением от страданий. От­ложив в сторону письмо из Англии, он сказал:

- Пожалуйста, Соня, пусть заходят.

Первой в кабинет вошла Кэррол, ее голубые глаза излучали радость. Последний раз, когда Рей виделся с ней, в них застыло отчаяние. Муж Кэррол, Гарольд, костлявый и неуклюжий, вошел следом за ней, на руках он держал ребенка. Рей почувствовал, что внутри у него шевельнулось неприятное чувство.

Кэррол смущенно произнесла:

- Мы приехали на очередной осмотр. Нам захотелось зайти к вам и поделиться радостью - у нас родилась дочь. Доктор Адамс, мы никогда не забудем вашей доброты... Гарольд, покажи доктору малышку. Ее зовут Джина.

Гарольд обошел вокруг стола, наткнулся по дороге на стул, задел стопку книг на журнальном столике - книги посыпались на пол. Несмотря на свою неуклюжесть, он слыл отличным мастером по резной мебели и не раз получал призы на местных выставках. Он даже конверт с младен­цем держал как полено.

Рей взял маленький сверток, поборов внутрен­ний протест. Сердце его отозвалось болью. По­тревоженная Джина на секунду открыла голубые с поволокой глазки, зевнула и снова заснула. У нее были крохотные в ямочках ручки с ногот­ками красивой формы.

Рей произнес избитую фразу и не узнал своего голоса:

- Она прекрасна. Представляю, как вы счастливы.

- Очень.- Кэррол со счастливой улыбкой посмотрела на мужа.- Нам никто не заменит Мелани, но мы должны были начать все заново. Правда, Гарольд?

Те же слова когда-то сказал и я, подумал Рей. Гарольд потер подбородок и, не поднимая глаз, произнес:

- Вы всегда были откровенны с нами, доктор, не скрывали от нас самой горькой правды. Когда от тебя утаивают правду, потом бывает еще хуже. Вы помогли нам пережить горе, доктор.

Джина захныкала во сне.

- Я очень рад за вас. Желаю вам и ребенку всего самого лучшего... Гарольд, возьмите ее, пока она не расплакалась. Садитесь, пожалуйста.

- У вас есть дети, доктор?

- Нет.

Простой, короткий ответ, он ненавидел его. Рей постарался сосредоточиться на рассказе Кэррол о перестройке дома, затеянной Гарольдом в связи с рождением ребенка, и сделанной им вручную резной колыбельке для Джины.

- Нам пора, доктор. Мы знаем, как вы всег­да заняты. Надеюсь, у вас тоже все хорошо. - Кэррол поднялась и протянула ему руку.

Определенно им ничего не известно о его личной жизни. Рей обрадовался окончанию разговора:

- У меня все прекрасно. Спасибо, что за­глянули ко мне. Очень рад был познакомиться с Джиной.

Когда дверь за ними закрылась, Рей тяжело вздохнул и подошел к окну. Отсюда открывался великолепный вид на горы, но он ничего не заме­чал. Брак Кэррол и Гарольда выстоял перед ли­цом постигшей их трагедии, они нашли в себе мужество дать жизнь второму ребенку в этом жестоком и непредсказуемом мире. Они заслужи­ли право на новую жизнь.

Рей с горечью подумал, что непременно при­мет приглашение лондонского института и уедет отсюда к чертовой матери. В Англии по крайней мере ничто не будет напоминать ему о Кэтти. К тому же пора подумать о личной жизни. Возможно, ему следует вновь жениться.

Но для этого придется развестись с Кэтти.

Развестись с Кэтти? Но это же абсурд!

Тяжело вздохнув, Рей собрал приготовленные Соней документы для выступления на собрании и вышел из кабинета. Похоже, сегодня он не сдержится и даст волю чувствам по поводу бюро­кратических проволочек и идиотских сокращений правительством расходов на медицину.

Собрание затянулось надолго. Рей поспешил в кабинет, чтобы сменить легкие брюки и ру­башку, которые обычно носил в клинике, на строгий серый костюм и белую сорочку. По­правив перед зеркалом шелковый галстук, он тщательно причесал волосы. Появившаяся седи­на в его густой светлой, выгоревшей на солнце шевелюре совсем незаметна окружающим. Но Рей прекрасно знает, что она есть. В конце кон­цов, ничего удивительного - ему уже тридцать семь. Немало, и если он решил начать все заново, то лучше это сделать сейчас.

Он еще раз перечитал письмо из института. Рею польстило, что работу ему предлагают до объявления открытого конкурса. Письмо закан­чивалось вежливой просьбой дать ответ не позд­нее первой недели сентября.

Завтра утром он попросит Соню сообщить им по телетайпу, что вылетает в Лондон и на месте даст окончательный ответ. Со следующей недели у него отпуск, и он уже условился со старым приятелем провести десять дней на яхте. При­дется изменить планы и посвятить отпуск реше­нию личных проблем.

Если начинать новую жизнь, подумал Рей, то пусть ее началом станет свидание, назна­ченное на сегодняшний вечер с одной из его коллег. Доктор Жаклин Блондо, врач-офталь­молог, переехала в Мельбурн полгода назад из Аделаиды и успела за короткий срок работы в клинике привести в порядок глазное отде­ление.

Рей сразу отметил, что доктор Блондо блес­тящий специалист, к тому же умная, красивая и весьма утонченная женщина. Судя по всему, она явно неравнодушна к нему. Это уже их тре­тье свидание, но пока все ограничивалось лишь случайными прикосновениями, когда он брал ее под руку или помогал поправить наброшенный на плечи плащ. Сегодня он будет решительным. Настало время вычеркнуть прошлое из памяти, предать забвению женщину, которой он больше не нужен, и найти ту, которой станет необхо­дим.

Рей ободряюще подмигнул своему отражению в зеркале, взял ключи от машины и устремился вниз по лестнице на стоянку. Встреча с Жаклин назначена в баре в центре города в семь, нужно спешить.

Он приехал на пять минут раньше и с удоволь­ствием наблюдал, как Жаклин плавной походкой идет через бар к его столику. Мужчины оборачи­вались ей вслед, разговоры стихали. Рей понимал, что она чувствует эти взгляды и это ее ничуть не смущает. Он поднялся с места, пошел навстречу и поцеловал в щеку. Запах духов - тонкий, волнующий, даже слегка вызывающий - был явным контрастом ее деловому костюму и строгим зо­лотым украшениям.

Рей не сомневался, что все в туалете Жаклин было тщательно продумано. Чувствуя легкое воз­буждение, он выдвинул для нее стул, отметив изящество ее движений; ничего удивительного, что официант сразу подскочил к их столику.

- Пожалуйста, сухой мартини, без оливок, - произнесла она с едва заметным французским акцентом, выдававшим ее происхождение. - Из­вини, что опоздала, Рей. Очередное собрание по поводу сокращения дотаций. Сокращают все, кроме продолжительности собраний.

Он улыбнулся.

- Мое сегодняшнее поведение на собрании нашего отделения шокировало всех. Я был слиш­ком резок. Хотя мне плевать на это.

Они заговорили о проблемах клиники, о не­давней поездке Жаклин в Париж и о конференции в Риме, в которой участвовал Рей. Ему все время казалось, что их разговор - всего лишь условность.

Когда они заканчивали вторую порцию кок­тейля, он предложил:

- А не уйти ли нам отсюда? Может быть, поужинаем в новом итальянском ресторане, ко­торый все так хвалят?

- Или...- сказала Жаклин,- поедем ко мне.

Она не отвела от него глаз.

- Ты так хочешь? - спросил Рей.

- Я всегда знаю, чего хочу.

Рей перевел взгляд на свои руки. Пару месяцев назад он попытался отказаться от привычки но­сить обручальное кольцо, но не смог. Тогда он пошел с собой на компромисс и теперь носил кольцо на правой руке.

- Вообще-то говоря, я женат,- сказал он,- хотя не живу с женой уже год. Ты знаешь об этом?

Она утвердительно кивнула.

- Я обратила на тебя внимание в первые же дни работы в клинике и узнала, что вы разо­шлись. Ты выглядел полуживым. Но позже уви­дела, как ты в столовой заразительно смеялся над чьей-то шуткой. Этот раскованный Рей был пол­ной противоположностью угнетенному, подав­ленному доктору Адамсу, каким я привыкла его видеть. Я загорелась и поняла, что хочу быть с тобой.

- Выходит, я для тебя что-то вроде приман­ки? - сухо заметил он.

- Я очень разборчива, Рей,- сказала она, поставив бокал.

- Я так и думал, - ответил Рей.

Ну что ж, ее предложение так же заманчиво, как приглашение на работу в Лондон.

Он не нужен Кэтти, но это не значит, что он не нужен другим. Рей почувствовал внезапное раздражение и одним глотком допил до конца свой бокал.

- Я подброшу тебя до твоей машины и пое­ду следом за тобой.

Спустя пятнадцать минут он уже стоял в гос­тиной квартиры Жаклин. Обстановку комнаты отличало то же неброское изящество, свойствен­ное хозяйке, хотя огромная ваза в углу комнаты с яркими искусственными пионами говорила о том, что Жаклин не чужда некая вычурность. Она предложила ему выпить и, извинившись, вы­шла из комнаты. Рей сделал большой глоток очень мягкого на вкус виски и постарался рас­слабиться. Нельзя же чувствовать себя подрост­ком на первом в жизни свидании!

Он снял пиджак, ослабил галстук и прошелся по гостиной Жаклин, разглядывая гравюры на стенах и полки с книгами, подбор которых сви­детельствовал о разносторонних интересах хо­зяйки дома. Но почему он чувствует такую пус­тоту в душе?

Рей услышал за спиной тихий голос Жаклин:

- Ты читал последнюю книгу Херберта? Я всегда покупаю книги в твердом переплете, потому что не могу дождаться их выхода в мяг­ком.

Он пришел сюда не для бесед об австралий­ской литературе. Рей обернулся. Она сменила костюм на черный велюровый комбинезон, об­легающий стройное тело. Глубокий вырез под­черкивал белизну красивых плеч и шеи. В мяг­ком свете единственной освещавшей комнату лампы ее глаза и волосы тоже казались чер­ными.

- Где у тебя спальня? - неожиданно спросил Рей, рывком стянул с себя галстук и бросил его на диван.

В ее глазах мелькнул огонь.

Жаклин провела его в спальню, зажгла свечи по обе стороны широкой кровати и откинула покрывало. Рей подумал, что это напоминает декорации на съемочной площадке - сцена со­блазнения, дубль первый. Он быстро начал рас­стегивать рубашку.

- К чему так торопиться, Рей? У нас вся ночь впереди, - сказала Жаклин.

- Я не был ни с кем, кроме жены, с того самого дня, как познакомился с ней, - сказал Рей, избегая произносить имя жены в этой комнате.

Он подумал, что, возможно, ей приятно об этом узнать.

- Ага... Я польщена.

Ему не понравилось, что Жаклин читает его мысли. К черту мысли, сказал он себе, к чему они, когда речь идет о сексе. Ты должен наконец вы­рваться из клетки, в которую сам себя загнал. Сломай ее.

Он стянул с себя рубашку. Пальцы Жаклин скользнули по его груди, и она, подняв голову, потянулась к нему для поцелуя. Рей привлек ее к себе и поцеловал - яростно, почти со злостью. Одной рукой Рей гладил ее волосы, его удивила их мягкость; другой он безошибочно нашел взды­мающуюся под мягкой черной тканью грудь.

Его мозг и тело переполняло нестерпимое, страстное желание обладания женщиной. Рею ка­залось, что он впервые в жизни открывает для себя это чувство. Но вдруг смятение в душе за­блокировало нахлынувшее желание - Рей ожи­дал обнаружить пышную грудь Кэтти, такую зна­комую и желанную, а под его рукой оказалась твердая, небольшая выпуклость другой женщи­ны. Абсолютно чужой ему женщины.

Он обнимал женщину, которая никогда не заменит ему Кэтти.

Руки Рея похолодели. Или этот леденящий холод шел из его сердца? Со стоном он оторвался от губ. Жаклин, выпустил ее из объятий и тяжело опустился на кровать. Рей обхватил голову ру­ками, запустив пальцы в свою шевелюру, смутно догадываясь, что тяжелое дыхание, которое он слышит, его собственное.

Не желая показать Жаклин, как дрожат его пальцы, он сжал руками колени и хрипло произнес:

- Мне жаль... Прости... Я не могу заняться с тобой любовью, Жаклин. Просто... не могу.

- Ты все еще любишь жену?

Рей посмотрел на нее. Голос Жаклин звучал спокойно, лицо ничего не выражало. Нельзя было понять, что она сейчас чувствует. Рей подумал, что эта молодая женщина виртуозно владеет искусством скрывать от других мысли и чувства, и внезапно почувствовал прилив не­объяснимой ярости.

- Я не знаю ответа на этот вопрос. Если и так, то я просто идиот,- раздраженно сказал он.

- Как ее зовут?

- Ты хочешь сказать, что тебе о ней не рас­сказывали?

- Я не слушаю сплетен, Рей, - холодно про­изнесла Жаклин, скрестив руки на груди. - Я по­интересовалась твоим семейным положением только ради собственного спокойствия.

- Ее зовут Кэтти.

- Почему она ушла от тебя? Полагаю, не ты был инициатором разрыва.

- Тут ты права,- сказал Рей с горечью, большей, чем бы ему хотелось. Он протянул руку к лежащей на полу рубашке и надел ее. Ему неприятен этот разговор о Кэтти, но ради прили­чия он должен что-то объяснить Жаклин.- Да­вай вернемся в гостиную.

- Мы поступим иначе. Пойдем на кухню, я приготовлю омлет, - сказала Жаклин.

Рей внимательно посмотрел на нее.

- Тебя не удивляет то, что произошло? - спросил он.- Вернее, то, что не произошло.

- Нет, не удивляет. Но думаю, что тебе стои­ло рискнуть.