* * *
Матье решил не пытаться больше найти таинственную незнакомку. В сущности, знакомиться с ней было ни к чему. Речь шла, несомненно, о чистой случайности, счастливым избранником которой он оказался. Если это не было совпадением, то пусть женщина как-нибудь откроется. Но он в эти игры больше не играет. С такими мыслями Матье, как обычно, ранним субботним утром отправился в прачечную. Он не стал рыться в барабанах, чтобы посмотреть, нет ли там какого-нибудь белья. Он все еще находился под впечатлением произошедшего накануне и был обеспокоен тем, что его отношение к Женевьеве, всегдашнему товарищу, переменилось.
Из-за этого он вел себя так рассеянно, что только прийдя домой, увидел в корзине новый лифчик и новые трусики. Новое потрясение! Матье готов был поклясться, что именно этот лифчик накануне помешал ему закрыть дверь ванной. Красивый черный шелковый лифчик, отделанный кружевами, и к нему - такие же трусики.
У него подкосились ноги. Матье побежал в спальню, сравнил два гарнитура и убедился, что они одного размера. Того самого, какой должна носить Женевьева. Открытие бросило его в жар. Против воли образ прекрасной незнакомки снова вторгся в его сознание, обретая на этот раз черты Женевьевы. Устыдившись навязчивой картины, Матье был в полном смятении. Не мог же он желать Женевьеву! Только не ее! Но от одной мысли, что та надевала такое соблазнительное белье, его член встал, как по команде.
Он попытался направить мысли на что-нибудь менее горячащее. Что же теперь делать? Навсегда потерять лучшего товарища только потому, что в его дурацкой голове рождались образы, сбивавшие с толку? Но хотя они и сбивали с толку, возбуждение от этого не делалось меньше.
Охваченный смешанным чувством паники и уважения к подруге, он решил все ей рассказать, упирая на то, что эта история совершенно сводит его с ума. Подойдя к телефону, он набрал знакомый номер.
- Женевьева! Мы должны сейчас же встретиться!
- Что случилось? У тебя даже голос изменился!
- Ты можешь прийти или мне до тебя добраться?
- Я тебя жду.
Во взвинченном состоянии Матье преодолел несколько улиц, отделявших его от дома Женевьевы. Он шел твердым шагом, но не представлял, как объяснить ей свое смятение. Как он поведет себя, прийдя к ней? Все кончится тем, что он выставит себя на посмешище, но отступать уже было некуда. Кстати, почему он вчера не дождался, когда она выйдет из душа? Может, он бессознательно подозревал, что его ожидало? Разве он не знал всегда, что она красива и свободна? Или виноват его безумный сексуальный аппетит последнего времени, который и вызвал такую реакцию на безобидную, в общем-то, ситуацию? Или это все подстроила она…? Поглощенный такими мыслями, он позвонил в дверь. Впустив Матье, Женевьева поинтересовалась, в чем причина его замешательства.
- Женевьева, не знаю как тебе объяснить, но со мной действительно произошло что-то странное. Это началось несколько недель назад. Когда я нашел трусики в своем белье…
- Да, а затем лифчик…
- Ты мне все еще не веришь?
- Ну… если ты так хочешь. У тебя в самом деле расстроенный вид…
- Так вот! Вчера, когда ты была у меня в ванной и я спросил тебя, не хочешь ли ты чего… я увидел на полу лифчик и…
- И что?
- Я никогда не представлял себе, что ты можешь носить такое белье. Теперь я все время думаю о…
- О чем, Матье? Ты стал думать обо мне как-то иначе?
- Да, правда. И это меня смущает… Я люблю тебя как сестру, но сейчас мне в голову лезут всякие нелепые мысли! Я не знаю, что делать! Ты станешь презирать меня и будешь права!
- Презирать тебя? Матье, я никогда не смогу презирать тебя!
С этими словами она раскрыла пеньюар, обнажив шею, а затем маленькую грудь, заключенную в великолепный розовый лифчик, цвет которого контрастировал с матово-темным оттенком ее кожи. Она медленно спустила пеньюар вдоль тела, обнажая плоский живот и, наконец, нежные кружева по краю маленьких трусиков…
Сцена настолько соответствовала его фантазиям, что, забыв о приличии, Матье устремился к ней. От нее дивно пахло, она была прекрасна! В блаженстве он едва осмеливался касаться ее нежной кожи. Женевьева обняла его и увлекла в спальню. Глядя ему прямо в глаза, она принялась неспешно раздевать его, терпеливо расстегивая каждую пуговицу на рубашке, почти торжественно снимая с него брюки. Встав перед ним на колени, она покрыла нежными поцелуями его живот, шаловливо пробежала языком по напрягшемуся пенису. Когда она погрузила его в теплую пещерку рта, у Матье вырвался глубокий вздох. Некоторое время он позволял ей продолжать пылкие ласки, а затем привлек к себе. Прижав ее маленькое тело к своей груди, спутав шелковистые волосы, он, наконец, поцеловал ее. В этом поцелуе выражалась вся сила его чувства, которое он испытывал к ней и которое оглушающе бурлило в нем. Последняя его осознанная мысль, была о том, что она все подстроила, желая привлечь его к себе. И это ей удалось…
Влюбленные, они чувствовали себя такими близкими друг другу, что им казалось, будто они занимаются любовью всю жизнь, не растеряв при этом ни капли страсти. Их нежные движения были проникнуты любовью и симпатией одновременно. В плавном, томном танце они прижимались телами, обмениваясь поцелуями и все более нетерпеливо лаская друг друга. Матье вновь переживал каждое мгновение своих недавних фантазий, но на этот раз с совершенно реальной женщиной! Наконец он мог коснуться ее, упиваясь нежностью кожи, гибкостью ног, округлостью груди. Затем их тела переплелись. Матье старался оттянуть момент полного слияния со своей подругой, которую уже так хорошо знал, но еще не вкусил до конца. Однако поцелуи и растущее желание сделали ожидание невыносимым, и Матье погрузился в бархатную полость. Они постарались согласовать ритм, убаюкивая себя мерными движениями бедер. Каждый с наслаждением, любопытством и удовольствием открывал для себя тело другого. Они были созданы друг для друга. Кипевшее от возбуждения лоно Женевьевы любовно обволакивало властное орудие Матье, которое, не сдерживаясь, бурно двигалось. Матье прервался, встал на колени позади Женевьевы и притянул ее к себе, перед тем как снова погрузиться во влажное тепло. Его руки безудержно гладили женское тело. Задерживаясь на мягких изгибах грациозной шеи, он нежно покусывал ее. Скользнув вниз, рука Матье нашла набухшие, пульсирующие от возбуждения сокровенные губы. Он раздвинул и поласкал их, упиваясь ответными стонами Женевьевы. Наслаждение нарастало с каждой секундой. Наконец оно достигло предела и освободительный поток хлынул внутрь. Женевьева сотряслась от блаженства вслед за ним, и он еще долго ощущал резкие вздроги ее тела. Счастливые, она заснули, и все беспокойства по поводу перемены в отношениях улетучились.
В следующую субботу с легким сердцем и в свое обычное время Матье отправился в прачечную. С момента его сближения с Женевьевой они почти не расставались. Теперь Матье понимал, насколько он всегда желал ее. Она полностью удовлетворяла его, и каждое мгновение, проведенное вдали от нее, было для него мучительно. Пока стиралось белье, Матье с блаженной улыбкой вспоминал события последних дней. Когда закончилась сушка, он сложил белье и не удержался от улыбки, увидев, как еще одна пара хорошеньких трусиков упала перед ним на пол. В этот момент он сообразил, что за прошедшие дни ни он, ни Женевьева ни словом не обмолвились о способе, который она так ловко использовала, чтобы соблазнить его… и был приятно удивлен, что она продолжала игру, о чем говорили лежащие перед ним трусики. Как она его поддела! Если бы не Женевьева и не ее очаровательная хитрость, им так и не достались бы дивные минуты счастья! Как он рад, что она сделала первый шаг!
Он подобрал трусики и положил их в корзину с остальным бельем. В этот момент вошла дама. Матье уже видел ее в тот день, когда пришел раньше обычного, надеясь застать владелицу белья. С озабоченным видом женщина медленно обошла помещение и заглянула в каждую машину. После нескольких минут упорных поисков она повернулась к Матье и спросила его с явным смущением:
- Простите, молодой человек, вы случайно не находили что-нибудь в сушилке? Я такая рассеянная. Всякий раз, как стираю, обязательно забываю здесь какую-нибудь вещь. Муж уже требует объяснить, куда подевалось все мое самое красивое белье…
Ничего или вдвое больше
Да, я буду вспоминать до конца жизни об этой полной событий осени. Листья на деревьях желтели, мы, простые смертные, готовились к еще одной безрадостной зиме, а моя личная жизнь рушилась все больше. За один только месяц, - дивный по красоте сентябрь, - меня бросил мой друг, я потеряла работу и едва не оказалась выселена из квартиры, потому что не внесла плату, которую до этого вносил тот самый друг.
После долгих горьких размышлений над своей грустной судьбой мне пришлось признать: я сама довела до этого! Цепь злоключений началась, когда меня бросил Жером, и это произошло по моей вине.
Проблемы впервые возникли на маленькой вечеринке по случаю моего дня рождения в январе прошлого года. Я смотрела на всех собравшихся друзей, сознавая, как мне повезло, что я принимаю знаки внимания от людей, которых люблю и уважаю. Но внезапно я поняла, что в моей жизни не хватает одной малости для того, чтобы счастье стало полным. И эта малость выражалась в одном-единственном слове: "потомство". После моего пребывания на этой земле ничто иное не напомнит обо мне. По крайней мере, ничто осязаемое. С этого момента только одна мысль засела у меня в голове: завести ребенка. Конечно, я думала об этом и раньше: сколько я себя помню, я стремилась создать семью, но откладывала эту мечту на потом. Всегда на потом. Когда укрепится мое финансовое положение… Когда я разделю жизнь с идеальным мужчиной… Когда сделаю успешную карьеру… Когда, когда, когда…
Но в тот вечер, анализируя свою жизнь, я многое поняла. Прежде всего, я жила с Жеромом, которого любила достаточно сильно, чтобы видеть в нем будущего отца моих детей. Мы были небогаты, но разве не в любви ребенок нуждается больше всего? Что касается карьеры… приходилось признать: она не соответствовала моим чаяниям. Казалось, я скорее отдалялась от цели, чем приближалась к ней. Короче говоря, что меня еще удерживало? Когда я поняла, что ответом на этот вопрос будет: "ничто", мысль о зачатии ребенка стала всепоглощающим наваждением, хотя мой спутник явно не испытывал энтузиазма по этому поводу. Но я не считала его позицию серьезным препятствием. Будучи упрямой, я была уверена, что перед свершившимся фактом он запрыгает от радости и встретит маленькое сокровище с распростертыми объятиями. Эта же убежденность заставила меня уверовать и в то, что достаточно лишь перестать пользоваться моим противозачаточным средством, чтобы произошло чудо.
Для очистки совести несколько дней, даже недель я пыталась убедить Жерома в благотворности моего замысла, хотя, в сущности, речь шла о простой формальности. Я билась до тех пор, пока, наконец, твердо не решила, что мое счастье обязательно станет и его счастьем. Поэтому я прекратила все словопрения и, не желая больше надоедать Жерому разговорами, перешла к действию.
Я перестала ежеминутно упоминать о детях и не вздыхала душераздирающе при виде младенца на телеэкране или на улице. Короче говоря, я сделала вид, что больше об этом не думаю. Жером не знал, что я выкинула свою диафрагму, оставив лишь футляр от нее, и держала его на виду каждый раз, когда мы занимались любовью. Если что, я ведь всегда могла изобразить удивление и сослаться на "случайность", польстив Жерому заявлением, что мощному потоку его спермы удалось пробить толстую заслонку из латекса…
Желая окончательно увериться в успехе, я получше разузнала о процессе зачатия, чтобы определить дни, когда попытки будут бесполезны и когда, наоборот, будет больше шансов осуществить мой план.
Возможно, Жером находил меня в эти дни особенно активной, когда я ждала его возвращения с работы, лежа на постели в призывной позе в своем самом откровенном нижнем белье. Но похоже, что он никогда не задавал себе никаких вопросов, предпочитая верить, что причиной тому, конечно, мое желание, порожденное его несравненными сексуальными способностями. Естественно, я позволяла ему верить во что угодно, стараясь ничем себя не выдать. Мужчины иногда не так глупы, как это кажется!
Но однако… через восемь месяцев так ничего и не произошло. Я начинала отчаиваться, и внезапно меня посетило ужасное сомнение. Все не так просто? А если дело во мне? Я тотчас попыталась прогнать неприятные мысли и успокоиться. Взяв еще раз инициативу в свои руки, я воспользовалась тем, что у нас обоих оставалась неделя отпуска, и предложила поехать при случае в милую сельскую гостиницу, где мы могли бы "дать волю страстям". Жером возразил мне, что уже некоторое время наша страсть и так ничем сдерживалась. На что я ответила: "Но ты так меня возбуждаешь! Вообрази, себе, что перед нами будет целая неделя! Только мы вдвоем, и нам никто не помешает предаваться любым фантазиям!"
Жером не стал сопротивляться, и на десятый день моего цикла мы уехали в деревню. Я заранее радовалась: зачать ребенка в такой чарующей обстановке…
Всю неделю я не давала ему передышки. Не могло быть и речи - отдать мой замысел на волю случая. Я где-то читала, что для получения наилучшего результата надо делать перерыв на один день между каждой близостью, чтобы позволить мужчине "восстановить силы", но расценила это как сущую глупость. Я использовала все мое воображение, соблазняя Жерома каждый раз иначе, чтобы получить максимум драгоценного семени. Я поочередно превращалась в куртизанку, испуганную девственницу, бесстыдную шлюху, любопытную девочку и ему, похоже, очень нравилось то, что я предлагала с возраставшей энергией. Я ликовала! За семь дней мы занимались любовью по меньшей мере одиннадцать раз и я говорила себе, что если и сейчас ничего не получится, то уж, по крайней мере, не от недостатка желания! Но у меня не оказалось ни возможности, ни времени проверить эту теорию. В конце месяца Жером, наконец, понял, что происходит… Когда через две недели после нашей вылазки у меня начались месячные, то не было ни сил, ни желания скрыть свое разочарование. Я провела два первых дня в ужасном настроении и мрачных мыслях, - как нередко бывает в таких случаях, - и решительно отказывалась подниматься с постели, замкнувшись в угрюмом оцепенении. На третий день, потеряв терпение и заразившись от меня плохим настроением, Жером затеял генеральную уборку, чтобы успокоить натянутые нервы. Он бросал на меня неодобрительные взгляды, в то время как я тупо смотрела на телеэкран, неумеренно пожирая мороженое. Через полчаса Жером гневно, резким жестом выключил телевизор и встал передо мной, молча размахивая футляром от диафрагмы, словно это было смертельное оружие. После чего, наконец, закричал:
- Почему твой футляр валяется в ванной пустой?
- Что ты говоришь? Как это пустой?
- Каролина, в какие игры ты со мной играешь?
О боже! Похоже, он все понял… У меня уже не было сил отрицать что бы то ни было: я считала сражение заранее проигранным.
Вспыхнувшая затем ссора была ужасна. Он называл меня всеми возможными и невозможными словами, обвиняя в том, что я обманула его доверие и так до бесконечности… Я лежала в постели и не пыталась защищаться. К чему? Он все понял.
В конце концов, он ушел, хлопнув дверью и недвусмысленно дав понять, что никогда не сможет меня простить, а на самом деле отказываясь признаться себе, что его попросту приводит в ужас перспектива стать отцом. Он ушел среди ночи, и я вновь увидела его лишь через несколько дней, когда он явился забрать свои вещи. Это был изнурительный день… Он не дал мне ни малейшего шанса объяснить свое поведение, рассказать о том, какое место занимала в моей жизни мысль о ребенке. Итак, разрыв - полный и окончательный.
Я была опустошена. Несколько недель я лишь изредка появлялась на работе, а остальное время не приходила под предлогом загадочной болезни. Кроме того, мое обращение с людьми заметно ухудшилось, а для работы в брачном агентстве это немаловажно. Мой заработок становился все меньше. В конце концов, мой начальник стал свидетелем того, как я откровенно нагрубила потенциальному клиенту. Обвинив меня в недостойном поведении, он тут же уволил меня. Теперь я была одна и без всякого дохода.
Пока я пришла в себя и решилась, наконец, искать другое место работы, прошли недели. Дни летели с ужасающей быстротой, а мое положение не улучшалось. Я вернулась к реальности, только получив ультиматум - немедленно внести квартплату, что я несколько раз подряд "забывала" сделать. Я взяла себя в руки, нашла работу в другом брачном агентстве и внесла некоторый порядок в свою жизнь. Но, вообще-то я чувствовала себя очень одинокой. Разрыв с Жеромом случился совсем недавно, но, откровенно говоря, мне больше всего не хватало не самого Жерома, а скорее той части его тела, которая содержала необходимый для зачатия ингредиент. Дело в том, что эта идея не покидала меня, даже наоборот. Больше чем когда-либо я желала иметь ребенка и даже говорила себе, что для этой цели подошел бы любой мужчина, обладающий теми качествами и достоинствами, которые я хотела передать моему ребенку.
Я стала внимательно изучать мужчин из моего окружения, оценивая их критически. Ничего подходящего… У меня были очень хорошие друзья, но мысль оказаться в постели с одним из них казалась мне такой нелепой, как если бы речь шла о своего рода кровосмешении. К тому же один из них гомосексуалист, другой - женат и счастлив в браке, а у третьего - сплошное непостоянство, в эмоциях и в деньгах одновременно. Тогда я решила воспользоваться своей работой в агентстве. "Где еще найти лучшее место, чтобы выбрать достойного отца!" - сказала я себе с энтузиазмом. Моя тактика была простой. Я пересмотрела всю картотеку свободных мужчин, имея возможность хорошенько изучить их "родословные". Многие показались мне достойными кандидатами… К тому же я давно уже не считала, что клиентура брачных агентств состоит исключительно из "залежалого товара"!
Я немедленно приступила к делу. Что может быть лучше компьютера как инструмента поиска? Для начала я определила такие общие параметры, как возраст, рост и социальный статус мужчины. Нужен ли мне холостяк - или нет? У женатого мужчины преимущество в том, что он не слишком обременителен… Но, возможно, он не будет свободен в нужный момент? Мой опыт с Жеромом был достаточен, чтобы понять: не всегда удается забеременеть с первой попытки! Значит, все же холостяк. Если надо, я всегда смогу от него отделаться. Возрастную категорию я оставила достаточно широкой, не желая бесполезно ограничивать поиски. Теперь рост… Если родится мальчик, я предпочла бы, чтобы он вырос большим и атлетически сложенным.
Цвет волос? Я бы хотела темные. Глаза? Пожалуй, ореховые. Я решила учитывать даже увлечения, предпочитая внимательно изучить каждую кандидатуру. Затем в последний раз нажала на клавишу "Enter" и начала поиски идеального мужчины. Компьютер некоторое время поворчал, а затем выдал мне первый список, указав, что отобрал четырнадцать кандидатур. Четырнадцать! Сказочно! Но мое возбуждение мгновенно пропало, когда я стала читать представленные на экране данные:
"Жан-Пьер, пятьдесят четыре года, холостяк. В настоящий момент безработный. Жан-Пьер ищет породистую спутницу, очень сексуальную, которая не побоится расширить свой горизонт, чтобы открыть вместе с ним радости жизни".
Я ничего не имела против расширения своего горизонта и считала себя вполне сексуальной. Но у Жан-Пьера при росте метр девяносто была серьезная проблема с лишним весом. Я не хотела этого для моего сына и еще меньше - для дочери! Я стала читать дальше: