Чувствуя жалость к себе, Слоан упивался ощущением нарастающего опьянения. Замечая все эти признаки, Трент старательно сохранял трезвость.
После еще одной порции выпивки Слоан взглянул на друга.
- И давно ты начал носить баскетбольную обувь?
Трент поглядел вниз на собственные ноги и мысленно усмехнулся. Ботинки стали символом того, как некая вспыльчивая брюнетка изменила его жизнь.
- Это не баскетбольная обувь, а кроссовки.
- И в чем разница? - Слоан прищурился. - И ты без галстука. Как это ты не надел галстук?
- Потому что я влюблен.
- Да. - Коротко выругавшись, Слоан откинулся на спинку стула. - И посмотри, что любовь делает с тобой? Превращает в дурака.
- Ты ненавидишь любые узы.
- Точно. Черт бы побрал эту женщину, которая свела меня с ума с того момента, как только я увидел ее.
- Кики?
- Да нет, черт возьми. Мы говорим об Аманде.
- Понял. - В свою очередь откинувшись на спинку стула, Трент улыбнулся. - Ладно, тебя вечно сводила с ума какая-нибудь женщина. Я никогда никого не видел с такой большой… такой горячей привязанностью к необременительному сексу.
- Необременительный осел. Сначала она сталкивается со мной, потом нападает и осыпает насмешками. Я и пару слов не могу сказать, чтобы она не впилась в меня коготками. - Потребовав еще один бокал, Слоан перегнулся над столом. - Ты знаешь меня более десяти лет и вряд ли станешь отрицать, что я всегда являлся представителем уравновешенного приветливого типа мужчин?
- Абсолютно. - Трент усмехнулся. - Кроме нескольких случаев.
Слоан хлопнул рукой по столу.
- Ты прав. - Одобрительно кивнув, вытащил сигару. - Так что же, черт возьми, неправильно с ней?
- Это ты мне скажи.
- И скажу. - Он махнул сигарой в лицо Трента. - У нее дьявольский характер и ослиное упрямство. Если мужчина может держать свои глаза подальше от ее ног, то у него просто плохое зрение. - Слоан взял новую порцию виски и нахмурился. - Ноги у нее точно первоклассные.
- Я заметил. Это у них семейное. - Трент вздрогнул, когда Слоан опрокинул стакан. - Не придется ли мне тащить тебя домой?
- Очень может быть. - Слоан отклонился назад, чтобы позволить виски закружиться в голове. - Почему ты захотел жениться, Трент? Нам обоим лучше бы мчаться со всех ног из этого места.
- Потому что люблю ее.
- Да. - Слоан выдохнул ленивую струю дыма. - Вот так они и заполучают нас. Добиваются того, что все совершенно запутывается, так что ты не в состоянии ясно мыслить. Я привык считать, что женщины - истинное божье наслаждение, но теперь думаю по-другому. Единственная причина их нахождения на земле - приносить страдания в жизнь мужчины. - Он искоса глянул на Трента. - Ты же видел, как она идет, покачивая юбкой… особенно когда торопится, как и всегда.
Засмеявшись, Трент поднял свой стакан.
- Давай выпьем за это.
- И как дерзко развеваются ее волосы, когда она вопит на тебя. И как глаза моментально становятся раздраженными. Тогда ты хватаешь и держишь ее, чтобы заткнуть, и… Господь всемогущий. - Он быстро глотнул виски, что ничуть не помогло затушить огонь. - Ты когда-нибудь промахивался и падал на электрическую изгородь?
- Не приходилось.
- Она обжигает, - пробормотал Слоан. - Задница пылает, как в огне, и удар такой, что ты целую минуту ничего не соображаешь. А когда сознание возвращается, ты весь будто оцепенел и ослаб.
Трент осторожно пригубил напиток и наклонился ближе, изучая друга.
- Слоан, ты ведешь к тому, о чем я думаю, или просто пьян?
- Недостаточно пьян. - Он раздраженно отпихнул стакан в сторону. - Я ни одной ночи толком не спал, с тех пор как она попалась мне на глаза. И с тех пор, как я остановил на ней взгляд, словно больше никого не вижу. Будто никого и не существует. - Опершись локтями на стол, Слоан потер лицо руками. - Я безумно влюблен в нее, Трент, и если бы смог дотянуться до нее прямо сейчас, то задушил бы.
- Да, женщины Калхоун обладают таким талантом. - Трент усмехнулся другу. - Добро пожаловать в клуб.
Весь день шел дождь, так что я не смогла спуститься к утесам, чтобы увидеть Кристиана. Большую часть утра я играла с детьми, не позволяя им нервничать от того, что они находятся в закрытом помещении. Они ссорились, конечно, но няня отвлекала их печеньем. Даже мальчики наслаждались чайной церемонией, для которой мы использовали игрушечную фарфоровую посуду Коллин. Для меня это был один из тех любимых особенных дней, которые мать всегда помнит: как смеются дети, какие забавные вопросы задают, как кладут голову на колени, когда приближается время сна.
Память об этом дне так же драгоценна для меня, как о любом другом, который был или будет. Они не очень долго останутся моими малышами. Коллин уже рассуждает о балах и платьях.
Что заставляет меня задаваться вопросом, на что стала бы похожа моя жизнь, если бы сейчас Кристиан зашел в комнату. Он не кивнул бы рассеянно, открывая графин с бренди. Он не забыл бы расспросить о собственных детях.
Нет, мой Кристиан сначала подошел бы ко мне, протянул руки, встречаясь с моими пальцами, и я поднялась бы, чтобы поцеловать его. Он засмеялся бы так же, как смеется во время наших украденных часов над утесом.
И я была бы счастлива. Без этой сладостно-горькой боли в сердце. Без этой вины. И тогда у меня не осталось бы необходимости искать тишину и уединение в моей башне или сидеть в одиночестве, наблюдая за серым дождем, пока я записываю свои мечты в этот дневник.
Я буду жить мечтами.
Но все это - просто фантазия, как одна из тех историй, которые я рассказываю детям перед сном. Непременно счастливый конец с красивыми принцами и прекрасными девами. Моя жизнь не сказка. Но, возможно, когда-нибудь кто-то откроет эти страницы и прочитает мою историю. Надеюсь, их доброе и щедрое сердце не осудит меня за нелояльность мужу, которого я никогда не любила, но порадуется моему счастью в те несколько коротких часов с мужчиной, которого буду любить даже после смерти.
Глава 7
Голова Слоана была битком набита крошечными человечками, вовсю орудующими отбойным молотком. Он попробовал тихонько повернуться и тут же осознал явную ошибку, потому что легкое движение послало сигнал военно-морскому оркестру, ожидающему своего часа выйти на сцену, и потасовке ударных инструментов. Он осторожно накрыл голову подушкой, надеясь задушить звук или - если это не сработает - самого себя.
Но шум быстро нарастал, пока измученный организм не подсказал, что причиной является стук в дверь, а не только похмелье. Отказавшись от попыток приглушить грохот, сполз с кровати, благодарный, что рядом никого нет, чтобы услышать его скулеж. С бригадой дорожных рабочих, вбивающих сваи в виски, побрел из спальни в гостиную, оглашая помещение самыми непристойными пьяными ругательствами.
Когда он с треском распахнул дверь, Аманда бросила на него всего один взгляд и сразу отметила и налитые кровью глаза, и ночную щетину, и искривленные губы. На нем были только расстегнутые джинсы - видимо, он упал и заснул в них - и больше ничего.
- Да… - чопорно произнесла Аманда, - похоже, ты прекрасно провел время вчера вечером.
А она была такой же опрятной и свежей, как недавно накрахмаленная рубашка, что являлось, он уверен, достаточной причиной для убийства.
- Если ты притащилась сюда, чтобы испортить мне день, то опоздала.
Слоан начал толкать дверь, закрывая, но Аманда придержала ее и вошла внутрь.
- Мне надо кое-что сказать тебе.
- Уже сказала.
И тут же пожалел о том, что резко повернулся. В голове невыносимо застучало, но Слоан поклялся держаться за то, что осталось от чувства собственного достоинства. Невозможно ползти при ней, поэтому придется стоять на ногах.
Поскольку он выглядел настолько жалким, Аманда решила выручить его.
- Предполагаю, ты чувствуешь себя довольно паршиво.
- Паршиво? - Слоан сузил глаза, чтобы помешать им вывалиться из орбит. - Ну что ты, я чувствую себя как денди. Просто денди. Умираю от похмелья.
- Все что тебе нужно - холодный душ, несколько таблеток аспирина и приличный завтрак.
Издав невнятный звук, страдалец наощупь побрел в спальню.
- Калхоун, ты рискуешь собой.
- Я не задержу тебя надолго. - Нацелившись выполнить благородную миссию, Аманда последовала за ним. - Я просто хочу поговорить о… - Она прервалась, когда он хлопнул дверью ванной перед ее носом. - Ладно. - Раздраженно выдохнув, уперла руки в бока.
Внутри Слоан снял джинсы и вступил в душ. Опершись одной рукой на выложенную плиткой стену, повернул кран на самую холодную температуру. Единственное злобное проклятье отлетело от кафеля, когда он резко дернул головой назад. Однако почувствовал себя немного более устойчивым, выходя оттуда, сражаясь с колпачком пузырька аспирина и вытряхивая три таблетки.
Состояние не улучшилось, подумал Слоан, но, по крайней мере, он теперь полностью проснулся и наслаждался этим. Обернув полотенце вокруг талии, вернулся в комнату.
Он решил, что Аманда поймет недвусмысленный сигнал, но она осталась, склонившись над чертежной доской в очках, нацепленных на переносицу. Она убралась в номере, заметил он, вытряхнула пепельницы, поставила чашки на тележку горничной, собрала разбросанные вещи. Собственно говоря, держала в руках охапку его одежды, пока изучала эскизы.
- Что, черт возьми, ты делаешь?
Аманда подняла голову, взглянула на Слоана и, решив быть доброжелательной, улыбнулась.
- О, ты вернулся. - Увидев, что мужчина прикрыт только влажным полотенцем, старательно удерживала глаза строго на его лице. - Я только посмотрела твои работы.
- Я не это имею в виду, я спрашиваю: зачем ты убираешь за мной? В твои обязанности не входит изображать из себя Армию спасения.
- Не понимаю, как ты можешь работать в таком свинарнике, - парировала она, - так что я убралась здесь, пока ждала тебя.
- Я люблю работать в свинарнике. А если бы разлюбил, то самостоятельно собрал бы все эти чертовы вещи.
- Прекрасно. - Разозлившись, Аманда подбросила одежду вверх, так что та разлетелась по комнате. - Так лучше?
Слоан медленно снял приземлившуюся на голову футболку.
- Калхоун, а ты знаешь, что нет ничего более опасного, чем мужчина с похмелья?
- Нет.
- Ничего более опасного….
Он неторопливо шагнул к ней, но раздался стук в дверь.
- Это твой завтрак, - сообщила Аманда невыразительным голосом, открывая. - Я попросила, чтобы его принесли как можно скорей.
Поверженный Слоан опустился на кушетку и обхватил голову руками, чтобы суметь легко поймать ее, когда та начнет отваливаться.
- Не хочу никакого чертового завтрака.
- Ну, когда съешь все это, перестанешь жалеть себя. - Она подписала чек, затем взяла поднос и поставила на стол перед ним. - Тост из цельной муки, черный кофе и "Кровавая Мэри", крепкая, с острым соусом. Это смягчит боль.
- Электрический рубанок не сможет ничего смягчить.
Но кофе отхлебнул.
Удовлетворенная, что взяла хороший старт, Аманда сняла очки и положила в карман. Слоан действительно выглядит несчастным, подумала она. Вода с волос капала на лицо. Ее охватил сильный порыв встать на колени около него и сдвинуть влажные завитки назад. Но в таком состоянии он может и вывернуть руку в запястье, а она имела одинаково сильное желание выжить.
- Трент упоминал, что вчера вечером вы выпили совсем чуть-чуть.
После попытки допить пряный томатный сок, Слоан пристально посмотрел на нее.
- Так ты притащилась, чтобы лично увидеть утро после кутежа.
- Не совсем. - Ее пальцы теребили именную табличку, потом верхнюю пуговицу пиджака. - Я подумала, раз уж это моя вина, что ты так набрался, то я должна…
- Остановись. Если я напиваюсь, то только потому, что моя рука дотянулась до бутылки.
- Да, но…
- Мне не нужна твоя жалость, Калхоун, или твое чувство вины, гораздо больше мне нужна горничная.
- Прекрасно. - Гордость и характер вступили в войну. Гордость победила. - Я пришла утром только за тем, чтобы принести извинения.
Слоан откусил кусочек тоста. Тот произвел успокаивающее воздействие на бушующее море в животе.
- За что?
- За то, что наговорила, и за то, как вела себя вчера. - Не в состоянии стоять на месте, Аманда подошла к окну и раздвинула шторы, игнорируя шипение Слоана от сильной рези в глазах. - Хотя все еще думаю, что была совершенно права. В конце концов, я только знала, что ты сказал нечто такое, что причинило Сюзанне ужасную боль. - Но на ее лице застыло сожаление, когда Аманда повернулась. - Когда она рассказала мне о твоей сестре… и о Баксе… я поняла, что тебе пришлось пережить. Черт возьми, Слоан, ты мог бы и сам мне рассказать.
- Мог. И возможно, ты поверила бы мне.
Аманда снова вынула очки и начала крутить их за дужки, чтобы хоть чем-то занять руки.
- На самом деле это не вопрос доверия, а рефлекторной защиты. Ты не знаешь, через что прошла Сюзанна, и как глубоко она была травмирована. И если ты оберегаешь свою сестру, то должен понять, почему я не смогла вынести такой взгляд у нее. - Она снова убрала очки, и, когда посмотрела на него, ее глаза повлажнели. - Но я поступила еще хуже, потому что питаю к тебе чувства.
Если и существовало что-то, против чего Слоан не мог устоять, - то это слезы. Желая осушить их так же сильно, как и помириться, он поднялся и взял Аманду за руки.
- Я и сам наделал вчера ошибок. - Улыбаясь, он провел ее пальцами по своей щеке. Ощущение было приятным… чертовски приятным. - Предполагаю, тебе так же трудно приносить извинения, как и мне.
- Если ты имеешь в виду, что это похоже на глотание глыбы угля, то ты прав.
- Почему бы нам тогда не простить друг друга?
Но когда он склонил голову, чтобы поцеловать ее, она отстранилась.
- Мне и правда надо подумать какое-то время.
Слоан снова поймал ее руку.
- А мне и правда надо заняться с тобой любовью.
Ее сердце внезапно подпрыгнуло прямо к горлу. Как может человек, который двигается так неспешно, настолько стремительно перепрыгивать на другой предмет?
- Я… ох, при исполнении служебных обязанностей. Мой перерыв закончился, и Стенерсон…
- Почему бы тебе не позвонить ему?
Все еще улыбаясь, Слоан начал целовать ее пальцы. Похмелье перешло в тупую боль, почти незаметную по сравнению с другой - гораздо более приятной - болью внизу живота.
- Скажи ему, что мне крайне необходим помощник управляющего на пару часов.
- Думаю…
- Я знаю, что ты можешь это сделать, - пробормотал он, легко проводя губами по ее рту.
- Нет, мне действительно пора… - Ее рассудок затуманился, когда Слоан скользнул языком вниз по ее шее. - Мне надо вернуться на рабочее место. И я… - Аманда глубоко судорожно вздохнула, - должна убедиться. - Борясь за выживание, она отстранилась. - Я должна понимать, что делаю.
Слоан прижал руку к знакомым округлостям, что пронзило его до глубины существа. Он почувствовал, что какое-то время будет вынужден жить с этим ощущением и дальше.
- Вот что я скажу тебе, Калхоун. Подумай об этом - и основательно подумай - до окончания свадьбы. Как мы и договаривались раньше. - Прежде, чем она сумела расслабиться, он твердо обхватил пальцами ее подбородок. - И если после торжества ты не придешь ко мне, то лучше тебе по-быстрому куда-нибудь смыться.
У нее между бровями появилась морщинка.
- Звучит как ультиматум.
- Нет, это просто факт. На твоем месте я немедленно вышел бы через эту дверь, пока еще есть такой шанс.
С максимальным достоинством она прошла мимо него, потом повернулась с предостерегающей улыбкой.
- Наслаждайся завтраком, - бросила Аманда и хлопнула дверью с удвоенной силой.
И почти увидела, как он обхватил руками больную голову.
- Не ожидала, что буду так нервничать. - Кики взглянула на свадебное платье из белоснежного шелка и кружев, которое висело на дверце стенного шкафа. - Может, было бы лучше, если бы я просто надела нормальную одежду.
- Не смеши меня. И перестань волноваться. - Аманда нагнулась к сестре, добавляя немного румян на щеки. - По идее ты и должна нервничать.
- Почему? - недовольная собой Кики прижала руку к дрожащему животу. - Я люблю Трента и хочу выйти за него замуж. С какой стати я должна переживать именно сейчас, когда все это должно произойти? - Она оглянулась на платье и сглотнула. - Меньше чем через час.
Аманда усмехнулась.
- Возможно, мне придется вызвать тетю Коко и попросить ее сделать тебе инъекцию с птичьим пометом и пчелиным ядом.
- Очень смешно. - Но мысль и в самом деле развлекла настолько, что заставила улыбнуться. - Когда придет Сюзанна?
- Я же сказала: как только оденет детей. Дженни, может, и нравится идея нарядиться цветочницей, но Алекс крайне неохотно согласился нести кольца. Он предпочел бы притащить к алтарю пулемет, а не атласную подушку. И прежде чем ты снова спросишь меня, повторяю: Лила находится внизу и проверяет, все ли последние детали устроены должным образом. Хотя непонятно, почему мы думаем, что можем доверить ей это вместо меня.
- Она все сделает как надо. Она всегда прекрасно справляется, когда это важно. - Кики положила ладонь на руку Аманды. - А это важно, Мэнди.
- Знаю, солнышко. Сегодня самый важный день твоей жизни. - С затуманившимися глазами Аманда прижалась к щеке Кики. - О, я чувствую, что должна бы сказать что-то глубокомысленное, но могу только пожелать тебе быть счастливой.
- Я буду счастливой, ведь я словно никуда и не уезжаю отсюда. Большую часть времени мы станем жить здесь, кроме того, когда… когда придется ездить в Бостон.
Ее горло распухло.
- Не начинай, - предупредила Аманда. - Я имею в виду именно это. После всех усилий, которые я приложила, чтобы сделать тебя красивой, ты не выйдешь в сад с красными глазами и распухшим носом. - Хлюпнув собственным, она отстранилась. - А теперь позволь мне помочь тебе одеться.
Чуть позже Сюзанна вошла в комнату, держа за руки детей и с трудом справляясь с собственными слезами.
- О, Кики, ты замечательно выглядишь.
- Правда?
Невеста нервно теребила цепочку на шее. Платье представляло собой тоненькую колонну изящного простого покроя, украшенную только кружевами у шеи и внизу. - Может, надо было найти что-нибудь менее торжественное.
- Нет, это безупречно. - Сюзанна наклонилась к сыну, шурша собственным платьем. - Алекс, постой спокойно хотя бы пять минут, пожалуйста.
Тот изобразил злодейскую гримасу, которую отрабатывал перед зеркалом.
- Ненавижу пояса.
- Знаю, но если не хочешь, чтобы я повязала его вокруг твоего рта, придется потерпеть. - Вытерев ему нос, Сюзанна выпрямилась. - У меня кое-что есть для тебя.
И протянула Кики маленькую коробочку. Внутри лежал единственный сапфир в форме слезинки на плетеной золотой цепочке.
- Мамино ожерелье, - прошептала Кики.
- Тетя Коко отдала мне его, когда… в день моей свадьбы. - Сюзанна достала ожерелье и застегнула на шее сестры. - Я хочу, чтобы оно стало твоим и было на тебе сегодня.