Не ответив ни слова, она отправилась дальше. А что, по его мнению, она собиралась делать? Однако среди ящиков с продуктами "подкидыша" не оказалось. Выбрав пачку печенья и на ходу отправляя его в рот, она направилась к главному складу.
Моргая в полутьме после яркого солнца снаружи, она стала проверять бирки на ящиках и наконец натолкнулась на тот, что был ей нужен. Он лежал на крышке другого, более высокого ящика, и она потянулась, чтобы снять его вниз. Лишь когда он рухнул на нее сверху, она осознала, какой он тяжелый. Она осторожно потерла бок, на котором острый угол ящика оставил болезненную отметину, и вздохнула. Придется ей распаковать его прямо здесь и по частям переносить содержимое в темную комнату.
Она подсунула под крышку ломик, и длинные гвозди заскрипели.
- Что, черт возьми, вы делаете?
Ломик выпал у нее из рук, она подпрыгнула и обернулась. В светлом прямоугольнике двери вырисовывался четкий силуэт Фэрфакса. Подперев руками бока, он смотрел на нее так, словно она была ненормальной.
- Вы что же, собираетесь распаковывать его здесь… и нести все по отдельности? - он явно не понимал, в чем дело, а когда она ничего не ответила, нахмурился.
Вики прикусила губу. Неужели он не может найти себе занятие получше, чем ходить за ней по пятам, подмечать все ее промахи и так саркастически над ними издеваться? Очевидно было, что он не успокоится, пока злосчастный ящик не будет водворен в фотолабораторию.
Она отшвырнула ломик, схватилась за ящик. Гнев удесятерил ее силы, она взвалила его на плечо, но смогла сделать лишь один неверный шаг под его тяжестью.
Он колебался всего секунду, прежде чем шагнуть к ней и освободить ее от ноши с такой легкостью, словно ящик ничего не весил.
Она поплелась за ним через залитую солнцем центральную площадку. Золотое марево казалось ей светом рампы, в котором ее унижение было выставлено на всеобщее обозрение. В полутьме фотолаборатории она наконец решилась прикоснуться к саднившему плечу, горько сознавая свою неудачу.
Он поставил ящик на пол и резко сказал:
- Вам никто не говорил, что надо сгибать колени, когда вы поднимаете груз? Я полагал, об этом знает каждый мужчина, даже такой слабый, как вы. По-видимому, я ошибался.
Она наклонилась над ящиком, чтобы скрыть краску, залившую ей лицо.
- Мускулы редко сочетаются с умом, - она попыталась взять бравирующий тон. - Что вы мне посоветуете? Джиу-джитсу, йогу или какой-нибудь культуристский комплекс из тех, что рекламируются в журналах?
Она пожалела о своих словах еще до того, как закончила говорить. На них неминуемо должен был последовать уничтожительный ответ. Она вздрогнула, когда он заговорил.
- Нет. Я предлагаю вам в следующий раз лучше ознакомиться с требованиями к полевым археологам, прежде чем наниматься на работу.
- Ах! - совершенно по-женски вскрикнула Вики, но он уже вышел. Дрожа от ярости, она слышала, как под его удалявшимися шагами скрипел песок.
В тот вечер она сидела в столовой молча. Ее гнев остыл, но его насмешка продолжала жечь ее. Даже осознание того, что ей, в сущности, не в чем было обвинять Фэрфакса, который ничего не знал, не приносило ей облегчения. Она всегда гордилась своими силами, тем, например, что спокойно может копаться во внутренностях автомобиля. Когда ей доводилось это делать, впоследствии всегда бывало приятно об этом вспоминать.
Теперь она с горечью осознавала пределы, своих сил, понимала, какая расплата ждет ее за притворство. Любой юнец ее возраста легко должен был справиться с этим ящиком, который оказался слишком тяжелым для ее женских сил.
- Выше голову!
Доктор Харвинг опустился на свободный стул и полез в карман за трубкой.
- Что случилось?
Она оглянулась и, увидев, что на них никто не смотрит, рассказала ему все.
- Почему бы тебе не бросить все это, Вики? Ты добралась сюда и доказала все, что ты хотела себе доказать. По-моему, тебе следует этим довольствоваться, - он набил трубку табаком и продолжал, - а вести дальше твою партизанскую войну против Фэрфакса - нечестно, как по отношению к нему, так и к тебе самой. Я боюсь, скоро тебе придется пожалеть о своей затее.
Упрямое выражение ее лица, так хорошо знакомое ему, убедительно показывало, что она не собирается сдаваться. Он вздохнул:
- По крайней мере, будь внимательна. У меня есть подозрение, что твой маскарад раскрыт.
- Что? - она выпрямилась. - Кем? - а затем прибавила в ужасе, - Грант сказал что-нибудь?
- Нет. Но я заметил, как Лоренс Терл наблюдал за тобой пару раз. Он постоянно помогает тебе, чего он не делает ни для кого другого, по крайней мере, в том, что касается повседневных рабочих обязанностей. Мне кажется, он догадывается.
- Я думала, он просто оказывает мне дружескую услугу, - тихо произнесла она. - Я ни разу не видела, чтобы он как-то странно смотрел на меня или что-нибудь в этом роде.
- Нет, но если он действительно догадался, то Бог знает, о чем он на самом деле думает, - горько заговорил Эндрю. Он подался вперед, выражение его лица стало обеспокоенным. - Не знаю, приходило ли тебе это в голову, Вики. Учти, что ты легко можешь стать предметом безжалостных издевательств, если будешь казаться слишком "женоподобной", или, что еще хуже, неприятных сплетен. Слава Богу, что в составе этой экспедиции в основном хорошие люди. Я хочу, чтобы ты все как следует обдумала. Хочешь, я поговорю с Фэрфаксом? Он вовсе не такой людоед, каким ты его считаешь.
Вики побледнела, но упрямо покачала головой:
- Не надо, пожалуйста. Я… я не смогу смотреть им в глаза, если они узнают правду.
- Я понимаю, - мрачно сказал он. - Не волнуйся так. Я ничего не скажу, но мне все это не нравится, Вики.
К ним подсели профессор и Фэрфакс, и разговор перешел к раскопкам. Немного погодя Вики проходила мимо стола, за которым сидели Лоренс и Финч. Из транзисторного приемника Финча лилась мягкая музыка, которая вызывала ностальгические воспоминания о том мире, от которого они были сейчас далеко. Никто не разговаривал, но внезапно музыка прервалась и тихая атмосфера столовой была нарушена потоком пропагандистских лозунгов, передаваемых станцией "Радио Каира".
Финч выключил приемник и лениво заметил:
- Интересно, что понадобилось здесь коменданту сегодня утром?
Лоренс покачал головой:
- Они о чем-то долго совещались с Фэрфаксом.
"Не настолько долго, чтобы снять его с моей шеи", - подумала Вики, вспомнив "ситроен", который стоял сегодня утром у столовой.
- Однако он даже почты не привез, - произнес Финч расстроенным тоном. Лоренс хихикнул:
- Этот Ромео, - он указал пальцем на Финча, - носит в своей записной книжке целый гарем. А если б вы видели фотовыставку у него в палатке! - Лоренс причмокнул губами, его руки описывали в воздухе бесстыдные окружности.
Шутка неугомонного Лоренса была встречена всеобщим смехом. Вики неожиданно снова почувствовала себя счастливой. К ней вернулось бодрое расположение духа, она и не догадывалась, какой удар ожидает ее в самом ближайшем будущем.
На другой день, ближе к вечеру, на порог палатки ничего не подозревавшей Вики легла длинная тень Фэрфакса. Он обратился к ней:
- К нам на выходные приедет гость. Некий мистер Свендсен. Он пробудет здесь всего несколько дней, так что, я полагаю, мы поселим его в вашей палатке на это время.
Она уже не слышала последовавших за этим слов профессора Элвиса: "Не имеет смысла ставить палатку на такой краткий срок".
Черты лица Гранта помутились и поплыли перед ее глазами. Она была шокирована до такой степени, что молчала, не замечая его недоуменного выражения. Ее накрыла волна страха, она словно потеряла способность говорить или спорить, лишь смотрела бессмысленным взглядом на отца.
На секунду его лицо осветилось злорадной усмешкой. Затем он снова стал серьезен и сказал, глядя ей прямо в глаза:
- Свендсен звучит как шведская фамилия. Советую освежить в памяти шведский язык, юный Эллис.
Глава четвертая
- Будь серьезен, папа. Мне не до шуток!
- Умерь свой голос, Вики, если не хочешь, чтобы тебя услышал весь лагерь.
Вытянувшись на кровати, Эндрю Харвинг рассматривал бледное, расстроенное лицо Вики с таким невозмутимым спокойствием, что ей хотелось закричать. Несколько часов после того, как Грант объявил ей о своем решении, промчались для нее, словно окутанные туманом. Теперь она чувствовала, что нервы ее напряжены до предела.
- Интересно, где ты прячешь свои сигареты?
Короткий вопрос отца стал для Вики той последней соломинкой, которая, согласно пословице, переломила спину верблюду. Она не выдержала:
- Это все, о чем ты можешь сейчас думать? - все это время она зажигала сигарету за сигаретой и бессмысленно повторяла: "Что же мне делать?"
- Так они у тебя скоро кончатся. Это уже третья с тех пор, как ты вошла.
- Послушай, папа. Через три дня этот ужасный швед - или кто он там - которого я никогда в глаза не видела, поселится в моей палатке. Со мной!
- Похоже, ты на это не рассчитывала? - Эндрю опустил свои длинные ноги с кровати и сел. - Иди сюда, Вики, - он посадил ее рядом с собой и дружески обнял за плечи. - Перестань переживать и попытайся хорошенько выспаться. Утро вечера мудренее. Ты прекрасно знаешь, что этому не бывать. Несмотря на то, что ты сама влезла в эту историю и знала, на что идешь, тебе слишком хорошо известно, что я не смогу стоять в стороне и смотреть, как ты будешь выпутываться из этой ситуации.
На глаза ее навернулись слезы, она яростно смахнула их рукой.
- Я успокоюсь… извини, папа.
Он похлопал ее по плечу:
- Послушай моего совета и не волнуйся, мы обязательно придумаем какой-нибудь выход. Даже если для этого придется… - он замолчал, но она знала, что он имеет в виду.
- Спи спокойно, - он поцеловал ее, и она выскользнула из палатки в темноту.
Но сон пришел к ней не сразу. К утру появление Генри Свендсена и все, что оно за собой влекло, не стало менее неизбежным. Дни проходили беспощадно быстро, а отец все советовал ей набраться терпения. В отчаянии она понимала, что не сможет выдвинуть против решения Фэрфакса никаких убедительных доводов за исключением, пожалуй, правды.
В первый раз со дня прибытия в лагерь она стала серьезно размышлять над такой возможностью: как она пойдет к Гранту Фэрфаксу и расскажет ему все и стойко вынесет все упреки и язвительные насмешки, которые он обрушит на нее. Ей некого было винить в своем фиаско кроме себя самой, и впервые она почувствовала раскаяние. Надо ли было, в конце концов, все это затевать?
Все же маленькая искорка упрямства заставляла ее сопротивляться. Она не выносила признавать свои поражения. До прибытия нежеланного гостя оставался еще день. Она знала, что надежда не покинет ее до последней минуты. Между тем, нельзя было забывать и о повседневных заботах.
Она опустилась на табурет и посмотрела в таз, в котором было замочено ее белье. Запас чистой одежды подошел к концу и она затеяла стирку. Рубашки она могла оставить развеваться на ветру, но вот все остальное… Она стала искать достаточно укромное место, в котором можно было без опаски просушить тонкое шелковое белье. Наконец она примостила его в изголовьи и по бокам своей кровати, пристроив сверху сетку от москитов таким образом, что ее складки полностью скрыли все опасные следы.
Она отправилась на поиски доктора Харвинга и нашла его читающим при тусклом свете лампы.
- Ты испортишь себе глаза, - заявила она ему вместо приветствия и, несмотря на протесты, твердо забрала у него из рук триллер.
- Ну что, придумала, как помочь своему горю? - спросил он, глядя, как она возится с лампой.
- Нет. Не могу придумать ничего убедительного, - теперь лампа горела на полную мощность. - Есть какие-нибудь идеи, папа?
- Я думал, ты у нас единственная, у кого бывают идеи, - он невинно посмотрел ей в лицо. - Мое жилище в безопасности, чего я буду беспокоиться?
- Но ты же обещал… - у Вики упало сердце. - Оставь, ради Бога, свои поддразнивания.
Он улыбнулся:
- Я не забыл. Но ведь он еще не приехал. Все что угодно может еще случиться. Он может заблудиться по дороге или вообще переменить планы.
- Бывает, что свинья полетит, - горько ответила она. - Но почему Грант Фэрфакс выбрал именно меня? Между прочим, эти палатки слишком малы, чтобы в них могли поместиться два человека, особенно в этом климате. И этому человеку положено отдельное жилье.
- Но ты выбрала себе самую большую палатку, - мягко сказал Эндрю. - Я ждал, что Фэрфакс решит сэкономить время и не возиться с установкой еще одной палатки. Тебе не в чем его упрекнуть, Вики.
- Я знаю, - признала она упавшим голосом.
- Ладно, пойдем выпьем кофе, - он встал и снял куртку. Вики погасила лампу и они вышли из палатки.
Такая же мысль пришла Лоренсу и Гранту. Они уже сидели в столовой перед опустевшими чашками, когда туда вошли Вики с отцом. Лоренс с надеждой осклабился:
- Будете варить кофе? Замечательно. Рассчитывайте на четверых, мы не откажемся выпить еще по чашечке.
За угловым столом о чем-то тихо переговаривались Лео Гэвисон и Алан Бриксен, сидя с картами в руках. Они не подняли головы, когда она прошла мимо них на кухню. Возвращаясь обратно с дымящимся кувшином и пачкой печенья в руках, она заметила, что игра их практически стоит на месте.
Лоренс блеснул карими глазами и принюхался.
- Пахнет просто здорово. Обычно вместо кофе нам варят тут такое, что меня тошнит.
- Поберегись, а не то мы назначим тебя шеф-поваром, - с лукавым взглядом предупредил его доктор Харвинг и потянулся за печеньем.
Вики сидела молча. Она напряженно сознавала присутствие Гранта рядом с собой. Он повесил свою куртку цвета хаки на спинку стула и сидел, наклонившись вперед, положив оголенные, покрытые темным загаром руки на стол. Как с ним всегда бывало в редкие минуты расслабленности, твердая линия его рта смягчилась и лицо казалось удивительно беззащитным. Какое-то внутреннее озарение подсказало Вики, что он вовсе не был тем жестким равнодушным человеком, каким она его себе воображала.
- Свендсен приезжает завтра? - нарушил молчание Лоренс и полез в карман за сигаретой.
- Да, - доктор Харвинг вытащил спички и по очереди дал прикурить всем троим, прежде чем сам нетерпеливо затянулся дымом. - Завтра утром придется позаботиться о каком-нибудь жилье для него. Я займусь этим, если кто-то мне поможет, - он ни на кого не смотрел определенно.
Вики задержала дыхание, не смея взглянуть на Гранта.
Он сидел, навалившись на стол, и бесцельно водил пальцем по его крышке. Над сигаретой, зажатой в его левой руке, тонкой спиралью поднимался дымок.
- Я помогу, - неожиданно сказал Лоренс. - Я уже знаю, как ставить эти палатки, вам не придется долго мне объяснять.
Вики выдавила из себя улыбку и медленно повернула голову к Гранту. Вдруг он напомнит, что они уже приняли решение? Он откинулся на спинку и опустил плечи усталым движением.
- Значит, вы проследите за этим. Спасибо, Харвинг. Кофе еще остался?
Она торопливо схватила кувшин. Чувство облегчения было таким сильным, что она почти испытывала боль.
- Да, немного. Может, сварить еще? - ее голос прозвучал небрежно, но за ним скрывалась невероятная благодарность. Если бы он пожелал, она варила бы ему кофе всю ночь напролет.
- Этого достаточно, - он осушил чашку, и вскоре они встали и вышли из столовой на воздух, в прохладную тьму. Там они начали расходиться по своим палаткам, и, наконец, рядом с Вики остался один Лоренс. Но вот и его дружеское "спокойной ночи!" осталось позади, и она вошла к себе. Да, этой ночью она будет спать спокойно, подумалось ей. Что же касается Генри Свендсена, то он может оставаться в лагере, сколько пожелает, ее это больше не касается.
Ночью ей приснился сон, ужасный сон, в котором лицо Лео Гэвисона каким-то необъяснимым образом совместилось с именем Генри Свендсена. Ощущение опасности не покинуло ее и после того, как она проснулась вся в холодном поту. Вики лежала, глядя в темноту, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Внезапно ей вспомнился один эпизод, отдельная фраза эхом отдалась в ее памяти. Она снова увидела лицо Гранта Фэрфакса и услышала, как он сказал: "Я чувствую беду с тех пор, как сошел с самолета в Закирии".
* * *
Несмотря на предположение доктора Харвинга, Генри Свендсен не был урожденным шведом.
Это был степенный, невысокого роста человек с правильной речью, очками без оправы и аккуратным венчиком седеющих волос на испещренном веснушками черепе. Он был также первым официальным проверяющим, который прибыл с довольно щекотливой миссией убедиться, что экспедиция действительно делает свое дело, а не напрасно растрачивает отпущенные на нее средства. Его лицо просто светилось официальностью.
Умеренный переполох, вызванный его приездом, вскоре прошел, они вновь вернулись к своим тщательным, кропотливым поискам. К концу третьей недели, когда их усилия все еще не увенчались успехом, лицо Гранта Фэрфакса начало мрачнеть.
В один из дней после полудня, когда дух уныния охватил уже всех участников экспедиции, Серабим Бен Али, десятник, взволнованно замахал руками и разразился ломанной английской речью:
- Моя спорить, еще один ложный тревога.
Вики и оказавшийся рядом Лоренс бросились к группе людей, которая собиралась возле высокого араба. Грант стоял на коленях в траншее и осторожно разгребал землю руками. Не в силах сдержать нетерпение, Вики наклонилась над ним.
- Не загораживайте свет, - он предостерегающе поднял руку, и она отступила назад. - Разыщите профессора. Быстро!
Она бросилась на поиски. Профессор беседовал с мистером Свендсеном, и они резко прервали разговор, когда Вики, тяжело дыша от возбуждения, бросилась к ним. Ей показалось, что в холодных серых глазах гостя мелькнуло раздражение, но ее новость была слишком важна, чтобы стоило обращать внимание на возможное недовольство Генри Свендсена.
Когда профессор добрался до места раскопок, ему помогли спуститься в траншею. Через несколько минут она услыхала, как Грант сказал:
- Ну что, будем продолжать?
Затем последовал слабый, едва слышимый ответ:
- Конечно. Непременно.
Работа возобновилась с удвоенной скоростью, вся экспедиция в полном составе трудилась, пока наступление ночи не заставило людей разойтись. Им повезло в том, что под ними были залежи не многослойного типа. В этом случае сплошное рытье траншей могло нарушить аккуратную последовательность слоев, образованных зданиями различных исторических периодов, из века в век возводимых на одном и том же месте.
Постепенно из-под земли показался огромный постамент, и археологи ликовали. Это было только начало. Еще через три дня обнаружился другой постамент, в точности похожий на первый.
Затем, после столь многообещающего начала, удача, казалось, покинула их. Кольцо траншей и боковых ответвлений ширилось, но новых находок не было.
В один из вечеров, когда они, пыльные и усталые, собрались в столовой, Финч сказал:
- Я думаю, мы пошли по ложному следу.
Он выудил из кармана карандаш и принялся что-то чертить на столе.