В сентябре Эдуард и Изабелла оказались в Барнуэллском приорате августинцев в Нортхэмптоншире, который был основан еще в XII веке и славился умением принимать королей. В конце месяца они наведались в Линкольн, а в октябре остановились в Клипстоне, королевском охотничьем доме в Шервудском лесу. В декабре Изабелла оставалась там одна, пока Эдуард ездил на встречу с баронами в Донкастер. Рождество они также провели порознь - король на праздниках "занимался греблей в Кэмбриджских затонах при большом стечении простого народа, для обретения бодрости духа" и даже плавал с этой "глупой компанией" в холодную погоду, что вызвало у баронов лишь насмешку; они открыто высказывали презрение к подобным "детским забавам".
* * *
В декабре 1315 года пришли недобрые вести из Ирландии: Мортимер был наголову разбит Эдвардом Брюсом в битве при Келлсе, в Мите. Власти англичан в Дублине, по сути, пришел конец, и Мортимер спешно отправился в Англию за подкреплениями. Он появился при дворе 17 января, но король, нуждаясь в поддержке в борьбе против Ланкастера, оставил его в Англии.
Соответственно, Мортимер участвовал в сессии Парламента, которая открылась в Линкольне под конец января, но Ланкастер не соизволил сразу осчастливить собрание своим присутствием, хотя вопросы голода и войны с шотландцами требовали безотлагательного решения; он прибыл лишь три недели спустя, 12 февраля. Тем не менее благосклонный Парламент назначил его главным советником короля - явно против воли Эдуарда, - поскольку лорды согласились, что "король не должен предпринимать никакие серьезные дела без согласия Совета". В это время Эдуард и Изабелла жили в замке Сомертон под Нэйвенби, в восьми милях южнее Линкольна. Этот замок был построен в 1281-1282 годах, и король бывал в нем еще до восшествия на престол. Там Эдуард установил пенсион в размере 50 фунтов и подарил земельные угодья в Понтье няне Изабеллы, Теофании де Сен-Пьер, видимо, при ее уходе на покой. Он наградил также собственную няню, Элис Лэйгрев, за преданную службу Изабелле. Примерно в то же время Ланкастер тоже затратил 92 фунтов на подарки Теофании и французским служащим королевы.
К февралю Изабелле стало ясно, что она снова беременна. 27 марта ей доставили новые носилки, чтобы она могла путешествовать с удобствами - женщинам в таком положении не принято было ездить верхом.
В апреле снова собрался Парламент, теперь уже в Вестминстере, но вскоре после этого Ланкастер вышел из состава Совета. С этого момента он проводил большую часть времени в своих поместьях на севере страны, где содержал штат не хуже королевского, однако почти не занимался конкретными делами правления. Он проявил себя нерешительным, медлительным и не слишком способным правителем, и постепенно терял поддержку, как из-за собственной инертности и малой компетенции, так и за счет неутомимых интриг Эдуарда. Ему не было никакого дела до ужасающего положения в стране: голод по-прежнему свирепствовал, шотландцы безнаказанно продолжали набеги на северные земли, валлийцы подняли мятеж, и королевство находилось на краю всеобщей смуты - междоусобицы между баронами вспыхивали то здесь, то там. Но Ланкастер раз за разом пренебрегал государственными заботами, уделяя внимание лишь личным интересам. Он обуздал своего короля, но не сумел предложить подходящую альтернативу; соблюдать принципы, которые он так громко провозгласил, ему, по всей видимости, уже не хотелось, и он теперь стремился лишь к одному: подчинить и унизить короля.
Меж тем Мортимер, подавив восстание в Уэльсе, поднятое патриотом по имени Ллуэлин Брен, возвратился ко двору 21 апреля, но между маем и августом вновь отправился на запад. Затем пришло удручающие известие, что Эдвард Брюс 1 мая короновался верховным королем Ирландии.
Недобрые вести в тот год не переводились: 5 июня брат Изабеллы, король Людовик, умер в Венсенне от плеврита или пневмонии, выпив вина со льдом после жаркой игры в мяч. Он оставил вдову, королеву Клеменцию, беременной; до рождения ее ребенка Франции предстояло оставаться без короля - впервые с 987 года, когда была основана династия Капетингов; поэтому второй брат Изабеллы, Филипп, граф Пуатье, был назначен регентом Франции на период до совершеннолетия будущего государя. Известие о кончине Людовика дошло до Изабеллы 20 июня, и она удалилась в Мортлейк в Сюррее, чтобы как-то пережить свое горе.
Теперь, когда Ланкастер самоустранился и недовольство его поведением в обществе росло, король мало-помалу приходил в себя. В июне он начал возвращать придворных, пострадавших от ланкастеровской чистки, в том числе и Деспенсера-старшего, а 1 июля восстановил доходы Изабеллы, подтвердив все земельные пожалования, которые она получала с 1314 года и увеличив сумму, отпускаемую на содержание ее двора.
Король наметил на октябрь новую кампанию против шотландцев, и 20-21 июля договорился с банкирами Барди о покрытии расходов королевы на время его будущего отсутствия. В надежде на дальнейшее укрепление своего авторитета он написал папе, чтобы выяснить, нельзя ли ему короноваться заново, чтобы принять помазание тем елеем, который привез в Англию Томас Беккет; Папа, человек более мудрый, чем Эдуард, сумел предвидеть, какие последствия может спровоцировать этот акт, и отказал.
В конце июля Изабелла уехала в Элтем отдохнуть перед родами, а король отправился на север, в Линкольн, на следующую сессию Парламента. Теперь он изо всех сил старался зазвать Ланкастера обратно ко двору, надеясь заручиться его поддержкой для предстоящей шотландской кампании, но после того, как 29 июля в Линкольне начались заседания Парламента, они с Ланкастером затеяли яростную ссору по поводу Шотландии, и всякие надежды на поход были погублены на корню.
15 августа Изабелла родила в Элтеме второго сына, Джона. Король решил воспользоваться этим счастливым событием как предлогом для примирения с Ланкастером, и сразу после родов королева послала своего слугу Гудвина Хотэйна с письмами к Ланкастеру и Джону Солмону, епископу Норвичскому, "приглашая их приехать в Элтем и стать крестными для ее сына Джона". Необходимый жест был сделан, но в ответ пришел непростительный, оскорбительный отказ, поскольку в источниках не упоминается о присутствии Ланкастера на крещении.
Малютка-принц был крещен 20 августа в часовне королевы в Элтеме, где установили купель, задрапированную золотой парчой и редким дорогим турецким ковром. Эти ткани приобретал Джон де Фонтенуа, клирик при часовне королевы, при посредстве королевского Гардероба, откуда портному королевы, Стефену Талуазу, выделили еще пять отрезов белого бархата на платье для ритуала очищения. Эдуард подарил Изабелле кое-какие драгоценности и заплатил 40 фунтов за эту церемонию. Дворецкого Изабеллы, сэра Эйбуло де Монтибуса, король наградил 100 фунтами за то, что тот прискакал в Йорк с радостной вестью о "счастливом появлении на свет" Джона Элтемского, как впоследствии прозвали этого принца. Изабелле в награду достались земельные пожалования и ценные вещи, предоставленные в кредит банком Барди; кроме того, отец и муж заказал молебны за нее и Джона в Йоркской обители доминиканцев.
Опасаясь вооруженного столкновения с Ланкастером, 9 сентября король велел Изабелле как можно скорее приехать к нему в Йорк. Та покинула Элтем до 20 сентября, 22-го была в Бантингфорде, в Хертфордшире и еще через пять дней прибыла в Йорк. Эдуард, ожидавший с тревогой ее прибытия, наградил гонца, который явился с сообщением, что она уже близко. В Йорке король и королева оставались до октября, когда они вернулись на юг. К этому времени доверие Эдуарда к суждениям Изабеллы так возросло, что он позволил ей присутствовать на собраниях совета.
9 октября умер епископ Даремский. И Эдуард, и Изабелла выдвинули собственных кандидатов на освободившееся место. Эдуард хотел видеть на нем Генри Стенфорда, приора из Финчейла, а Изабелла, под влиянием Генри де Бомонта и Изабеллы Вески, предпочла их брата, "роскошного" и "веселого" Льюиса де Бомонта. Это решение, похоже, специально было рассчитано на то, чтобы разозлить Ланкастера.
Имелись также и другие претенденты, выдвинутые самим Ланкастером и Херефордом, но 19 октября король поручил Пемброку обеспечить избрание либо его собственного ставленника, либо человека королевы; Пемброк направил нескольких баронов в Даремский собор для поддержки желаний короля. Но 6 ноября монахи Дарема избрали Генри Стенфорда. Узнав об этом, королева рассердилась и, поспешно явившись к королю, пала перед ним на колени, умоляя посодействовать Льюису де Бомонту, уверяя, что тот будет "воистину каменной стеной" против шотландцев. Не обращая внимания на протесты представителей епархии Дарема, заявлявших, что Льюис совершенно неграмотен, Эдуард сдался на уговоры жены, отказался санкционировать назначение Стенфорда и направил жалобу в Авиньон.
Той осенью Мортимеры, дядя и племянник, высоко поднялись по придворной лестнице. В начале октября Мортимер из Черка был вновь назначен юстициарием Северного Уэльса с почти королевскими полномочиями, а в ноябре Роджер Мортимер убедил Эдуарда поручить ему дела с Эдвардом Брюсом и был назначен наместником короля в Ирландии. Он сразу же приступил к сбору войска для возвращения туда.
Из Франции снова пришли печальные вести. 14 или 15 ноября королева Клеменция родила сына, короля Иоанна I "Посмертного" - но драгоценное дитя умерло, прожив всего семь или восемь дней, и было похоронено рядом с отцом в аббатстве Сен-Дени. Ему наследовал дядя, второй брат Изабеллы, взошедший на престол под именем Филиппа V.
Филипп V, прозванный "Долговязым" или "Белокурым", был королем того же типа, что и его отец: красивый, умный, решительный, жесткий и беспощадный. Не мудрено, что в народе поползли разговоры, будто он ускорил смерть своего маленького племянника; возможно, в этих разговорах была доля правды.
В начале декабря король приказал казначейству выдать Изабелле еще 366 фунтов 3 шиллинга 4 пенса годовых, помимо дохода с ее английских земель; однако бароны казначейства медлили с платежами, и в январе королю и королеве пришлось дважды им напоминать.
Рождество этого года они провели в Клипстоне. Роджер Мортимер был среди придворных и оставался там еще после праздника Богоявления. Но рождественские удовольствия были омрачены конфликтом, поскольку Ланкастер сеял раздоры, и Англия снова приближалась к рубежу гражданской войны.
* * *
Филипп V с Жанной Бургундской короновались 9 января 1317 года в Реймсе, но в стране еще бытовало мнение, что его племянница, лишенная прав Жанна Наваррская, могла претендовать на трон с большими основаниями, чем он. Поэтому в следующем месяце Филипп собрал ассамблею трех сословий и вытащил на всеобщее обозрение то, что ему угодно было именовать "Салической правдой" (свод законов, предположительно датируемых эпохой первых франкских королей), где утверждалось, что "женщина не может наследовать королевство Францию". Подлинность этого текста была сомнительна и явно противоречила общепринятым нормам феодального наследования; впоследствии его применение оказало далеко идущее влияние на судьбу Изабеллы и ее наследников. Что касается Жанны, имевшей всего шесть лет от роду, Филипп утихомирил ее сторонников, согласившись, чтобы она наследовала своему отцу как королева Наваррская.
Тем временем в январе сам Роберт Брюс высадился в Ирландии и в феврале обосновался вместе со своим братом в Ольстере. Но, когда они устремились на юг и подошли на расстояние пять миль к Дублину, Мортимер задержал их продвижение. В том же месяце король с королевой переехали в охотничий домик, небольшой дворец в Кларендоне. Этот дом, построенный в XI веке, стоял посреди леса вблизи от Солсбери. Как и большинство других королевских резиденций, домик заново обустроили при Генрихе III. В покоях Изабеллы были готические окна с фигурными фронтонами, а одно окно украшал витраж с изображением Девы Марии с младенцем. В гардеробной комнате королевы, расположенной под ее личной часовней во имя святой Екатерины, имелись настенные росписи, изображающие сражение Ричарда I с Саладином и сцены из жизни Антиоха. В главном зале был камин с мраморными колоннами и резным рельефом двенадцати месяцев года.
Изабелла участвовала в заседании совета, состоявшемся в Кларендоне 9 февраля, на котором Эдуард и его сторонники обвинили Ланкастера в злоумышлении против него совместно с шотландцами. Ланкастер отрицал обвинение, но многие заметили, что при беспрестанных набегах шотландцы обходят и оставляют нетронутыми его поместья, и открыто утверждали, что он намерен заручиться помощью Роберта Брюса против Эдуарда - а это уже квалифицировалось как самая тяжелая форма измены.
В тот же день, 9 февраля, снизойдя к мольбам королевы, а также, по-видимому, к немалым взяткам (включавшим, например, дары на сумму 1904 фунта от короля и королевы), покладистый папа Иоанн отдал Льюису де Бомонту кафедру в Дареме с условием, что означенный Льюис обучится искусству чтения. Однако в день своего возведения в сан, 26 марта 1318 года, он продемонстрировал явное незнание латыни.
В конце того же месяца освободилось еще одно епископское кресло, в Рочестере, и опять Изабелла ввязалась в борьбу за право усадить на него своего человека, состязаясь в этом с королем. Эдуард написал папе Иоанну, расхваливая Хэмо де Хита (Hamo de Hethe), а Изабелла просила понтифика за собственного исповедника Джона Чизоя. Она заручилась также поддержкой своего брата, короля Филиппа, и Пемброка. Услышав о том, как она противопоставляет себя мужу, папа и его кардиналы "призадумались", но объяснили это "несостоятельностью" Эдуарда. Однако на этот раз желание Изабеллы не исполнилось, и 18 марта Хэмо де Хит был избран епископом Рочестерским.
В апреле король и королева посетили Рэмси (Ramsey) в Хантингдоншире, где остановились в гостевом доме, построенном около 1180 года и посвященном памяти святого Фомы Кентерберийского. Голод отступил, Англия снова становилась "плодовитой, изобилующей всяческими добрыми вещами". И новости из Ирландии теперь обнадеживали, так как той весной Роберт Брюс вернулся в Шотландию, а вскоре после этого Мортимер разбил своих давних недругов, предателей Ласи. Далее он занялся восстановлением английской администрации и стал уговаривать ирландских подданных короля вернуться под его руку.
Апрель стал месяцем первого появления четырехлетнего принца Эдуарда на людях. О самом раннем детстве наследника известно только то, что он провел его в Элтеме с братом Джоном в "башне принцев", и среди его высокородных товарищей был один из Гиффинов из Уэльса. Зато мы знаем, как его воспитывали. Обучение было поручено клирикам на королевской службе, наиболее известным из которых был Ричард де Бери - в 1333 году бывший ученик возведет его в сан епископа Даремского. Бери был большим библиофилом и ученым, в свое время служил послом во Франции, Эно и Германии. Под его надзором принц учился читать и писать - первый из дошедших до нас автографов английских королей принадлежит его руке; он бегло овладел норманнским диалектом и французским языком, латынью и английским. Он мог говорить также на немецком и фламандском языках. У нас есть множество свидетельств тому, что он достиг прекрасных успехов в необходимых аристократу умениях: верховой езде, фехтовании, турнирных боях, псовой и соколиной охоте, охоте с гончими, танцах, пении и стрельбе из большого лука. Его научили быть красноречивым, вежливым и любезным со всеми. Ни один король не пожелал бы себе более многообещающего сына и наследника.