Благодаря тому, что королева пользовалась доброй славой, общественное мнение оказалось на ее стороне, и месть короля за ее обиды обрела основательную поддержку. Многие бароны, включая Арундела, Ричмонда, Сюррея и сводных братьев короля, Томаса Бразертона, графа Норфолкского, и Эдмунда Вудстока, графа Кентского, поспешили присоединиться к Пемброку под стенами замка Лидс. Многие жители Лондона также явились туда, так как Изабеллу всегда очень уважали в столице. Теперь число осаждающих достигло 30 000. Воодушевленный этим внезапным подъемом, король решил лично возглавить осаду.
В конце концов Лидс сдался королю 31 октября. Эдуард отомстил со свирепой жестокостью: не слушая мольбы о пощаде, он велел повесить коменданта и тринадцать его солдат перед воротами замка. Леди Бэдлсмир и ее дети (среди них и молодая жена сына Мортимера), а также сестра Бэдлсмира с сыном Бартоломью, лордом Бергершем (братом Генри, епископа Линкольнского), были взяты в плен и отправлены сперва в Дуврский замок, а оттуда в Лондон. Они стали первыми женщинами-узницами Тауэра. Король был полон решимости сделать их судьбу уроком для других, "дабы в будущем никто не осмелился удерживать свои крепости против него".
Хотя в тот момент многие одобрили эти карательные меры - первую успешную военную операцию сына Эдуарда I со дня его восшествия на престол, - на самом деле эта расправа отметила начало тирании Эдуарда II. Отныне никто уже не мог сбросить его со счетов как слабого и неспособного короля, поскольку он дал всем понять с ужасающей ясностью: любой, кто восстанет против него или выкажет пренебрежение, подвергнется не просто заключению или штрафу, как прежде, но может потерять и все имущество, и жизнь, а женщины его семьи и родичи попадут в узилище - без всякого суда и следствия. Семена политического насилия, посеянные в день убийства Гавестона, принесли горькие плоды - прецедент беззакония был создан на многие века вперед.
* * *
Изабелла уехала из Рочестера 4 ноября и присоединилась к мужу-победителю в замке Тонбридж, где и возвратила ему Большую печать. Король привез с собой запасы продовольствия, захваченные в замке Лидс, и отдал их Изабелле в качестве компенсации за пережитые там неприятности. Кажется, он также отдал ей во владение сам замок, вновь ставший собственностью Короны. Хотя никаких документальных подтверждений этого дара Изабелле нет до 1327 года, в ведомости, датируемой Пасхой 1322 года, содержится запись о продаже провизии в замке Лидс по приказу королевы - а это означает, что она им владела. Королевская чета вернулась в Вестминстер 9 ноября. В течение этого месяца все замки Бэдлсмира, устрашенные жестоким примером Лидса, сдались королю.
Понимая, что позиции его теперь сильны, Эдуард решил в полной мере вернуть себе все прерогативы власти. Для этого необходимо было раз и навсегда разделаться с лордами Марки и Ланкастером. Мортимер и Херефорд, узнав, что произошло в Лидсе, бежали на север, к Ланкастеру, "ибо король не ведает милосердия и непременно погубил бы их". Тогда Ланкастер созвал свой второй Парламент 29 ноября в Донкастере. Мортимер и Херефорд участвовали в нем, вопреки приказу короля. Ланкастер заверил их в своей готовности оказать им поддержку в ссоре с Эдуардом и Деспенсерами.
* * *
В свете изложенных выше событий теряют всякую достоверность утверждения Агнес Стрикленд и Денхолм-Янга о том, что любовная связь Изабеллы и Роджера Мортимера началась осенью 1321 года. Почти весь тот год Мортимер находился в оппозиции королю, а Изабелла преданно поддерживала мужа против и Ланкастера, и лордов Марки. Трудно также представить, как могли королева и Мортимер вступить а такую связь, если учесть, что Роджер бывал при дворе исключительно как участник политического конфликта. У нас нет никаких свидетельств того, чтобы они в это время обращали друг на друга особое внимание.
Вся теория Стрикленд основывается на неверном датировании рождения принцессы Джоан 1322 годом, когда Мортимер находился в лондонском Тауэре. Она уверяет, что ненависть Изабеллы к Деспенсерам объяснялась их враждебностью к Роджеру Мортимеру, и именно любовь ее к Роджеру вызвала отчуждение короля. Как мы вскоре увидим, ни то, ни другое предположение не подтверждается фактами.
* * *
Извлекая пользу из своего нового возвышения, Эдуард убедил доброго друга, архиепископа Рейнольдса, созвать сбор духовенства в соборе святого Павла 1 декабря и официально аннулировать приговор об изгнании Деспенсеров на том основании, что он не получил единодушного одобрения епископов.
В отсутствие Мортимеров восстали валлийцы, которые ненавидели их гнет. Но королю было важнее покончить с теми несогласными, которые еще оставались в открытой оппозиции. Он отдал приказ поднимать ополчение и собираться в Сайренстер к 13 декабря, чтобы оттуда выступить в поход на земли мятежников. В начале декабря Мортимеру и Херефорду пришлось спешно возвращаться в свои поместья и готовиться к обороне.
Эдуард проявлял прежде не свойственную ему энергию и решительность. Пользуясь постановлением Рейнольдса, 8 декабря он призвал Деспенсеров возвратиться в Англию под его личной защитой. Ланкастер между тем делал все возможное, чтобы подорвать доброе отношение к королю в Лондоне; он прислал горожанам копию так называемой "Донкастерской петиции", которая выставляла на всеобщее обозрение вероломство Эдуарда, поддерживавшего пиратскую деятельность Деспенсера, а самого Ланкастера изображала как второго Симона де Монфора, хранителя общественных интересов, чья единственная цель - избавить государство от зловредного влияния фаворитов.
В этот напряженный период королева жила в Тауэре, но 10 декабря присоединилась к королю в Лэнгли. В тот же день Эдуард дал распоряжение своему казначею "приобрести шестнадцать отрезов тканей для одежды нашей дорогой супруги, а таю/се меха к наступающему празднику Рождества и тринадцать отрезов ткани на корсажи упомянутой супруги нашей и ее девиц, равно как и на столовое, и постельное белье".
Эдуард вызвал к себе дополнительную военную силу 13 декабря, не зная, что Ланкастер теперь совершил настоящую измену. Граф активно искал помощи главного врага Англии, Роберта Брюса, против своего законного государя; одним из доказательств этого может служить факт выдачи Черным Дугласом 16 декабря охранной грамоты гонцу Ланкастера.
В сопровождении своих сводных братьев Норфолка и Кента - "оба деятельные воины, несмотря на молодость" - король со всем войском пустился на охоту за лордами Марки. Он добрался до Сайренстера к Рождеству; Изабелла, видимо, осталась на праздники в Лэнгли. 31 декабря Эдуард прибыл в Вустер, намереваясь переправиться там через Северн и навязать конфронтацию лордам Марки, которые отступили за реку; но мятежники сожгли мост. То же самое произошло 5 января в Бриджнорте, где королю опять не дали переправиться через большую реку. Он двинулся на север, что привело Марки в паническое состояние, и люди начали дезертировать толпами. Мортимеру теперь оставалось надеяться лишь на подмогу Ланкастера - но тот, вопреки всем заверениям, красноречиво отсутствовал, сознательно упустив возможность выбраться из Понтефракта, где он отсиживался. 14 января король перешел Северн у Шрусбери, и для лордов Марки все было потеряно. На следующий день Эдуард приказал арестовать Мортимеров, причем заранее выписал охранную грамоту, чтобы их доставили к нему в целости и сохранности.
Ланкастер из Понтефракта продолжал переговоры с шотландцами; 15 января его посланец получил от них еще одну охранную грамоту, и в течение всего февраля граф продолжал сноситься с Брюсом, пользуясь псевдонимом "король Артур", придавая себе, таким образом, не только ореол королевской власти, но и качества легендарного героя. Вскоре к нему присоединился Херефорд, которому удалось уйти от мстительного короля Эдуарда; тому пришлось удовлетвориться захватом земель, принадлежавших как ему, так и Одли, и д'Амори.
Однако Мортимерам спасаться было некуда. Они старались, как могли, договориться с Эдуардом, но он не желал ничего обещать. Они впали в измену, подняв против него оружие, отказавшись подчиняться приказам и поддерживая его врагов; чего теперь могли они ожидать? Единственной уступкой со стороны Эдуарда было продление срока действия охранной грамоты до 20 и потом до 21 января. Когда последний срок прошел, а Мортимеры не явились, Пемброк выступил как посредник, храбро взяв на себя попытку убедить их, что если они сдадутся, им сохранят жизнь и даруют прощение. Сознавая, что выбора у них нет, 22 января дядя и племянник явились в Шрусбери и сдались на милость короля. Но милость проявилась лишь в том, что их заковали в железо и бросили в тюрьму.
Месть Эдуарда Мортимерам была сокрушительной. В тот же день он конфисковал все их земли и имущество, а еще через день велел арестовать леди Мортимер, которую посадили под замок в Хемпшире. Ее мужа и Черка доставили в лондонский Тауэр 13 февраля. В одной из хроник Эно, "Chronographia Regum Francorum", говорится, что их отправили туда из-за навета Деспенсера, заставившего Эдуарда заподозрить, что королева и Мортимер вступили в тайную связь - но это было написано значительно позднее, "задним числом", и больше никто из хронистов об этом не упоминает; в том мстительном настроении, которое тогда им владело, король, узнав, что жена изменяет ему со злейшим врагом, наверняка сурово покарал бы ее.
Сыновей Мортимера и Херефорда также сочли виновными и заключили в Виндзор, а трех незамужних дочерей Мортимера заперли в разных монастырях; их мать, невзирая на громкие протесты, лишили части ее собственного имущества. После этого король двинулся на юг, и все замки на пути его пали один за другим. Последним стал Беркли в Глостершире. Его владельца Томаса, лорда Беркли, бросили в тюрьму в Уоллингфорде вместе с сыном Морисом, мужем дочери Мортимера Маргарет; оба они держали сторону Марки. Впоследствии земли Беркли передали Деспенсеру.
* * *
К этому времени Деспенсеры уже вернулись в Англию. 22 января Эдуард обратился к Филиппу V с просьбой поддержать его в вопросе об их возвращении - не зная еще, что Филипп умер 3 января. Поскольку он оставил только дочерей, ему наследовал брат, Карл IV, последний из оставшихся в живых братьев Изабеллы. Карл короновался в Реймсе 21 февраля, и вскоре после того злосчастный брак его с Бланкой Бургундской был аннулирован; в сентябре он женился на Марии Люксембургской, которая родила ему одну за другой двоих дочерей.
Хотя Деспенсеры тайно возвратились еще в середине января, король не издавал официального распоряжения, санкционирующего их возвращение, до 11 февраля. Воодушевленный успехами в борьбе против Марки, подбадриваемый фаворитами, которые побуждали его применить силу для подавления самовластия баронов, и Изабеллой, глубоко оскорбленной тем, что Ланкастер и его союзники отказались поддержать поход короля против Бэдлсмира, Эдуард решился теперь покончить с Ланкастером. В конце февраля он назначил общий сбор войск в Ковентри, официально - "против шотландцев"; но когда люди собрались, он пошел на север, преследуя Ланкастера. Около 10 марта он переправился через Трент и занял принадлежащий графу замок Тетбери, где нашлись доказательства связи Ланкастера с Брюсом, а также Роджер д'Амори, который скрывался в этом замке, тяжело раненый. Его судили и сперва приговорили к смерти, а потом, "из-за того, что король сильно любил его", помиловали. Впрочем, он сам умер три дня спустя.
Пока Эдуард грабил Тетбери, его солдаты одержали победу над войском Ланкастера при Бертон-он-Трент. 12 марта граф был всенародно объявлен мятежником, и король открыл сезон охоты на него и его приспешников. Ланкастер бежал на север - вероятно, надеясь найти убежище в Шотландии или укрыться в своем замке Данстенборо. Но он попал в ловушку в Боробридже между основными силами короля и отрядом под предводительством Эндрю Харкли, шерифа Уэстморлендского, который приобрел репутацию героя в войнах с шотландцами. Согласно Роберту Редингскому, королева Изабелла лично направила послания Харкли и Саймону Уорду, шерифу Йоркскому, требуя, чтобы они направились на юг и не дали Ланкастеру уйти дальше на север. Оба откликнулись с готовностью. Королева также позаботилась об отправке провизии в Йорк и Карлайл на случай, если королю это понадобится.
Битва при Боробридже произошла 16 марта. Люди Ланкастера дезертировали повально. Херефорд, потерявший коня, был смертельно ранен снизу вверх ударом пики, которая пронзила его "сквозь основание", когда он бежал по мосту через реку Юр; было "не в обычае рыцарей прикрывать броней интимные части", и он умер ужасной смертью, с выпущенными наружу кишками. На ночь было заключено перемирие, но наутро, понимая, что дальнейшее сопротивление бесполезно, Ланкастер сдался королю. Наконец-то Эдуард мог осуществить давно задуманную месть за убийство Пирса Гавестона.
Лишенный королевской милости граф был привезен в кандалах в собственный замок Понтефракт и там, в большом зале, 20 марта его судил как мятежника трибунал, состоящий из короля и нескольких вельмож, в том числе и Деспенсера-старшего. Ему не позволили говорить в свою защиту, поскольку десять лет назад он не позволил этого Гавестону. Лорды признали Ланкастера виновным в измене и приговорили к повешению и четвертованию, как предателя, но из уважения к королевской крови в его жилах король заменил приговор на обезглавливание. Согласно "Бруту", этим граф был обязан вмешательству королевы - но Изабелла в то время находилась в Лондоне и жила в Тауэре; она никак не могла получить известия о пленении Ланкастера и отправить свое послание Эдуарду за три дня. Даже при самом быстром передвижении гонцу требовалось четыре дня, чтобы доехать верхом из Лондона в Йорк.
Немногие ожидали, что Эдуард зайдет так далеко и предаст Ланкастера смерти; во-первых, граф был его близким родичем, а во-вторых, со времен Вильгельма Завоевателя ни одного английского дворянина не казнили за измену. Но, по мнению короля, смерть была единственным подходящим наказанием для человека, который распорядился убить Гавестона - смерть, во многих деталях напоминающая гибель Гавестона.
"Кто творит насилие, сам обрекает себя на покарание", - так заметил один из порицателей Ланкастера. Всего через шесть дней после пленения, 22 марта, в снегопад, некогда гордого графа, в темной одежде кающегося грешника, в потрепанной старой шапке, вывезли, дрожащего, из замка на "никудышнем муле" и доставили на холм святого Томаса, курган примерно в миле от замка; его заставили проехать сквозь орущую толпу, откуда в него летели камни, отбросы и комья снега. На месте казни ему велели стать на колени лицом к Шотландии, откуда он столь предательски ожидал помощи. Затем ему грубо, "двумя или тремя ударами", отрубили голову, показали ее королю, а позже погребли вместе с телом в приорате святого Иоанна в Понтефракте.
Итак, Ланкастер умер, и теперь Эдуард мог править свободно, не имея противодействия. Месть его сторонникам казненного графа была беспрецедентно кровавой. Одним махом он избавился от всех своих врагов. В день казни Ланкастера, 22 марта, в разных местах были казнены двадцать четыре человека; на следующий еще шестерых протянули на воловьих шкурах и повесили в Йорке. Других выслеживали и убивали на месте. Тела убитых разрезали на четыре части и выставляли в общественных местах на обозрение по всей стране в течение двух лет. Бэдлсмира нашли 14 апреля - он прятался в доме своего племянника, епископа Бергерша в Стоу-Парке, - повесили и обезглавили в Кентербери. Гнев короля обрушился даже на беглую жену Ланкастера, Элис де Ласи, и ее престарелую мать, вдовствующую графиню Линкольн - обеих заключили в тюрьму. В общей сложности казням, строгому заключению или изгнанию подверглось 118 человек, среди них много баронов и рыцарей. Еще большее число пострадало от тяжелейших штрафов.
Королевской мести не избежал и Генри Бергерш, епископ Линкольнский. Эдуард счел, что Бергерш предал его доверие и милость тем, что укрыл Бэдлсмира, и наложил арест на его доходы с церковных владений - финансовую и материальную основу епископской деятельности. Король также направил несколько писем, упрашивая папу римского лишить Бергерша сана. Но папа отказал, заявив, что неразумно накладывать суровые наказания за недоказанную вину.
У хронистов, как и у большинства подданных короля, волна расправ вызвала ужас.
"О несчастье! - восклицает автор "Жизнеописания Эдуарда Второго". - Тяжко видеть людей, столь недавно одетых в пурпур и тонкое полотно, в лохмотьях, в цепях, в заточении. Жестокость короля так возросла, что никто, даже из самых великих и мудрых, не осмеливается перечить его воле. Знать королевства устрашена угрозами и карами. Воле короля более нет препон. Посему ныне сила побеждает разум, ибо любое желание короля, даже неразумное, обретает силу закона".
Папа умолял короля отказаться от тиранического поведения, но тот отказался прислушаться к мнению понтифика. Из всех замешанных в мятеже лиц только пятнадцать избегли наказания. Преданность Эндрю Харклея была хорошо вознаграждена: 25 марта король даровал ему титул графа Карлайла.
После казни Ланкастера Эдуард остался в Понтефракте и вызвал к себе Изабеллу. Она была хорошо осведомлена о кровавом правосудии супруга и по приезде сделала все возможное, чтобы унять озверевшего короля. Ей удалось с успехом заступиться за одного из мятежников, Бьюэса, лорда Новилла: его жена Джоан обратилась к королеве за помощью, и ему сохранили жизнь и имущество ценой выплаты огромной пени, а впоследствии он получил прощение. Но Эдуард редко проявлял подобную снисходительность, а Деспенсера вмешательство Изабеллы, несомненно, разозлило, и "когда он заметил неудовольствие королевы", то стал нарочно подталкивать короля к кровавым расправам.