- Да. - Лоретта внимательно посмотрела на дочь, жалея, что у нее недостает смелости обнять ее. - А у тебя какой-то несчастный вид.
- Я вполне счастлива.
- А если нет - ты ведь не скажешь?
- Вряд ли. Мы ведь совсем друг друга не знаем.
"Что ж, по крайней мере, это честно, - подумала Лоретта. - Больно, но без обмана".
- Надеюсь, до твоего отъезда мы успеем познакомиться поближе.
- Я приехала, чтобы получить ответы на некоторые вопросы, но я пока не готова их задать.
- Ничего, мы подождем, Ван. И поверь: я всегда желала тебе самого лучшего.
- И отец всегда так говорил, - тихо заметила Ванесса. - Теперь, когда я стала взрослой, я все-таки не понимаю, что это значит. Забавно, не правда ли?
Она вышла из кухни и направилась в музыкальную комнату, чувствуя грызущую боль ниже груди. Прежде чем сесть за пианино, ей пришлось достать из кармана юбки пузырек и проглотить одну таблетку.
Она начала с "Лунной сонаты" Бетховена, играя по памяти сердца, отдаваясь тихой власти музыки. Сколько всего она переиграла в этой комнате! Час за часом, день за днем. По любви, но большей частью оттого, что так было нужно. К музыке она всегда питала смешанные чувства. С одной стороны, это была серьезная страсть, потребность творить и совершенствовать свое мастерство. Но в то же время над Ванессой довлел долг угодить отцу, который ожидал от нее невиданных достижений. И безуспешно - как она догадывалась.
Он так и не понял, что музыка для нее любовь, а не профессия. Утешение, способ самовыражения, а не средство удовлетворить свои амбиции. Но всякий раз, когда она пыталась объ яснить ему это, она нарывалась на злость и раздражение. Со временем желание разговаривать на эту тему у нее пропало. Известная как страстная и темпераментная артистка, в присутствии отца она становилась покорным ребенком. Она никогда не осмеливалась ослушаться его.
Ванесса заиграла Баха и отрешенно закрыла глаза. Больше часа она пребывала во власти красоты и нежности и гениальной музыки. Отец этого не понимал. Он не понимал, что она может играть для себя, для собственного наслаждения, и ненавидит выходить на освещенную сцену и играть для публики.
Затем ее чувства взбодрились, и она перешла к Моцарту, заиграла быстрее и оживленнее. Пылкая, почти неистовая музыка струилась сквозь нее. Когда затих последний аккорд, она ощутила почти забытое удовлетворение.
Аплодисменты у нее за спиной заставили ее резко обернуться. На одном из хрупких стульев сидел мужчина. Несмотря на солнце, слепившее глаза, и двенадцать прошедших лет, она узнала его почти сразу.
- Потрясающе!
Брэди Такер поднялся и подошел к ней. На мгновение его высокая худощавая фигура закрыла солнце, и свет засиял вокруг его головы, точно нимб.
- Изумительно!
Она молча смотрела на него.
- С возвращением, Ван. - Он протянул ей руку.
- Брэди, - пробормотала Ванесса, вставая со стула, а затем вдруг ударила его кулаком в живот. - Ах ты, негодник!
Он со всхлипом плюхнулся на банкетку возле пианино. Этот звук был ей так же сладок, как и музыка. Сморщившись, он поднял голову и сипло проговорил:
- Я тоже рад тебя видеть.
- Как ты здесь очутился?
- Твоя мамочка меня впустила.
Когда он встал, ей пришлось откинуть голову, чтобы заглянуть ему в глаза - в его потрясающие синие глаза.
- Я не хотел мешать и потому присел тут на стульчик. Не ожидал от тебя такого удара.
- Вот и напрасно! - Она была рада, что ей удалось застать его врасплох. Таким образом она хоть немного отплатила ему за ту боль, которую он ей когда-то причинил. Когда она услышала его по-прежнему глубокий обольстительный голос, ей снова захотелось его ударить. - Она не говорила, что ты в городе.
- Я вообще-то здесь живу. Вернулся год назад.
Ванесса капризно надула губы. Он надеялся, что хоть это в ней изменилось, потому что когда она так делала, то становилась совершенно неотразимой.
- Можно мне сказать тебе, что ты потрясающе выглядишь, или мне лучше защищаться?
Скрывать волнение Ванесса научилась хорошо. Она села, разгладила юбку и разрешила:
- Что ж, валяй.
- Ладно. Ты потрясающе выглядишь. Правда, немного отощала.
Она снова обиженно надула губы:
- Таков ваш диагноз, доктор Такер?
- В общем да, - ответил он, пристраиваясь рядом с ней на банкетке и вдыхая манящий и тонкий, точно лунный свет, аромат ее духов. Ее притяжение было не то чтобы неожиданным, но оно разочаровало его. Пусть они и сидели рядом, она осталась далекой, будто их по-прежнему разделял океан.
- Ты тоже неплохо выглядишь, - сказала она, сожалея, что это правда. Он был худощав и спортивен, как в юности. Его нежное прежде лицо приобрело зрелую мужественность, которая делала его еще более привлекательным. У него были волосы цвета воронова крыла и длинные густые ресницы, а руки такие же сильные и красивые, как и тогда, когда он впервые коснулся ее. "Сто лет назад", - подумала она, складывая свои руки на коленях. - Мать сказала, что ты работаешь в Нью-Йорке.
- Да, верно. - Он чувствовал себя смущенным, точно влюбленный школьник. Двенадцать лет назад он знал, как себя с ней вести. По крайней мере, ему казалось, что знает. - Я приехал помочь отцу. Он собирается оставить практику через год-два.
- Просто не верится… Ты здесь… А доктор Такер уходит на пенсию…
- Времена меняются.
- Это точно, - согласилась Ванесса, ощущая какую-то детскую неловкость оттого, что они сидят рядом. Она тут же мысленно себя одернула, но тем не менее встала. - Еще мне не верится, что ты врач.
- Пока я учился, мне тоже не верилось.
Она нахмурилась. Брэди был в джинсах, свитере и кроссовках - точно школьник.
- Кстати, и внешне ты не похож на врача.
- Показать тебе стетоскоп?
- Не надо. - Ванесса сунула руки в карманы. - Мама сказала мне, что Джоани вышла замуж.
- Ну да - за Джека Найта. Никого лучше не нашла. Помнишь его?
- Смутно.
- Он на год старше меня. Звезда футбола. Года два он играл в профессиональной команде, потом получил травму колена и бросил. - Брэди усмехнулся. Щербинка на одном из передних зубов всегда казалась ей очень милой. - А Джоани будет очень рада видеть тебя, Ван. Я бы тоже хотел к ней наведаться. У меня пара пациентов, но к шести я освобожусь. Почему бы нам не съездить куда-нибудь поужинать, а потом к ней?
- Что-то не хочется.
- Почему?
- Потому что в последний раз, когда ты обещал за мной приехать, ты так и не явился.
Он сунул руки в карманы:
- А ты злопамятная.
- А ты как думал?
- Мне было восемнадцать лет, Ван, и у меня были причины.
- Сейчас все это не важно, - отрезала она, чувствуя жжение в желудке. - Я просто не хочу начинать там, где мы закончили.
Он задумчиво взглянул на нее:
- Да я и не собирался…
- Отлично, - поддержала она с внутренней ненавистью. - У нас у каждого своя жизнь, Брэди. Давай оставим все как есть.
Он медленно кивнул.
- А ты больше изменилась, чем я думал.
- Да. Мы оба изменились. - Она поднялась и вышла из комнаты, по пути бросив ему: - Ты помнишь, где тут выход.
- Ага, - ответил он себе, когда остался один. Он помнил, где выход. Но он забыл, что стоит ей надуть губы, и он обо всем забывает.
Глава 2
Ферма стояла на холмах, среди бурых и зеленых полей. Ванесса отметила, как хорошо поднялись травы и как весело зеленеют ростки кукурузы. Три больших квадратных загона были огорожены у коровника. Рядом суетились цыплята, склевывая с земли зерна. Тучные коровы лежали на склоне холма, не беспокоясь шумом подъезжающей машины. Но гуси у ручья испуганно бросились прочь. К дому вела ухабистая дорога, посыпанная гравием. Подъехав поближе, Ванесса остановила машину и вышла. Вдалеке пыхтел трактор, поскуливала собака, а вокруг оглушительно щебетали птицы, чьи музыкальные пересуды напоминали ей соседскую болтовню через изгородь.
Отчего-то ее охватило волнение. Это было глупо, но она ничего не могла с собой поделать. Здесь, в этом трехэтажном доме с многочисленными пристройками, кривыми трубами и шаткими крыльцами, жила ее лучшая и самая близкая подруга, с которой она, бывало, делилась всеми чувствами, мыслями, мечтами и разочаровани ями.
Но тогда они были детьми. А дети, как известно, существа эмоциональные и впечатлительные - особенно девочки-подростки. Их дружба не успела охладеть сама собой, поскольку произошел внезапный и полный разрыв. И столько воды утекло с тех пор, что надеяться на восстановление прежних связей и чувств было бы наивно и слишком оптимистично.
Так говорила себе Ванесса, поднимаясь по скрипучим деревянным ступеням крыльца.
Дверь распахнулась. Вид женщины, вышедшей на крыльцо, вызвал в памяти Ванессы целый рой воспоминаний, однако сейчас она не чувствовала ни тени смущения или сожаления, как во время встречи с матерью. "Она совсем не изменилась", - только и могла подумать Ванесса. Джоани как была, так и осталась крепко сбитой брюнеткой с формами, которым Ванесса всегда завидовала. Ее короткие волосы непослушно топорщились вокруг миловидного лица. Черные волосы, голубые глаза и губки бантиком сводили с ума мальчишек в школе.
Ванесса забормотала что-то, неловко подыскивая слова, но Джоани с громким воплем бросилась к ней, и в следующий миг они уже обнимались, щипали и тискали друг друга, и двенадцать лет, разделявшие их, растаяли среди смеха, слез и потока бессвязных слов.
- Да ты ли это? Ты…
- Как я по тебе скучала… слушай…
- Подожди…
- Прости меня… я…
- Да когда я узнала, что ты… - Джоани, покачав головой, вырвалась из объятий подруги. - О боже, как я рада тебя видеть, Ван!
- Поверишь, мне страшно было к тебе заявиться, - сказала Ванесса.
- Почему?
- Я боялась, что ты вежливо предложишь мне чаю и не будешь знать, о чем со мной говорить.
Джоани достала из кармана скомканный платок и высморкалась.
- А я тоже боялась, что ты приедешь чисто из вежливости - вся в мехах и бриллиантах.
- Свои меха я оставила дома, - усмехнулась Ванесса.
Джоани схватила ее за руку и потащила в дом.
- Пойдем! Может быть, я и правда угощу тебя чаем.
Они вошли в светлую и чистую прихожую, а оттуда в гостиную с диванами блестящего красного дерева, с выцветшей обивкой, ситцевыми занавесками и плетеными ковриками. О том, что в доме есть маленький ребенок, говорили детские зубные кольца, погремушки и мягкие игрушки. Ванесса не сдержалась и взяла в руки бело-розовую погремушку.
- У тебя девочка.
- Лара, - просияла Джоани. - Она просто чудо. Она скоро проснется, и ты ее увидишь.
- С ума сойти, - Ванесса тряхнула погремушку, - ты - мама.
- Я почти привыкла. - Джоани взяла Ванессу за руку и усадила на диван. - А мне не верится, что ты здесь. Ванесса Секстон, концертирующая пианистка и мировая знаменитость.
- Ой, не надо, - поморщилась Ванесса. - Это не я. Она осталась в Вашингтоне.
- Перестань, - рассмеялась Джоани, блестя синими, как у брата, глазами. - Ты - наша гордость. Бывает, промелькнешь в новостях, а в городе только и разговоров об этом. Ты ведь нас прославила.
- Как же, - улыбнулась Ванесса. - А у тебя прелестное гнездышко, Джоани.
- Не понимаю, как это случилось! Я всегда думала, что буду жить где-нибудь в Нью-Йорке, ловить на улицах такси, ездить на бизнес-ланчи, все в таком роде.
- Здесь лучше, - Ванесса откинулась на подушки дивана, - гораздо лучше.
- Теперь я и сама так считаю. - Джоани скинула туфли и спрятала ноги под диван. - А ты, наверное, не помнишь Джека?
- Совершенно не помню. Ты никогда о нем не говорила.
- В школе мы с ним не были знакомы, потому что он учился в старших классах. Ну и вот, сижу я как-то у папы в офисе… Ах да - тогда я работала помощником адвоката в Хагерстауне.
- Чего-чего?
- Это все в прошлом, - отмахнулась Джоани. - Ну так вот: дело было в субботу, а Милли как раз заболела, ну я и пришла помочь папе вместо нее. Помнишь Милли?
- Конечно. - Ванесса улыбнулась, представив себе суровую ассистентку доктора Такера.
- Сижу я, значит, записываю кого-то по телефону, - продолжала Джоани, - и тут вваливается Джек - шесть футов три дюйма роста, двести пятьдесят фунтов веса и ларингит. И этот медведь, жестами, как ковбой индейцу, толкует мне, что нет, мол, он не записан, но ему срочно нужно к доктору. Я и втиснула его между ветрянкой и воспалением среднего уха. Папа принял его и выписал рецепт. А через два часа смотрю - опять он! Сует мне какие-то жухлые фиалки и записку - приглашаю, мол, в кино. Ну как я могла отказать?
- Ты - не могла! - рассмеялась Ванесса. - Добрая душа.
Джоани закатила глаза:
- Ну и вот, не успела я опомниться, как купила свадебное платье и научилась разбираться в видах удобрений. Лучшие четыре года моей жизни. - Она покачала головой. - А теперь расскажи мне о себе. Я хочу знать все!
Ванесса, пожав плечами, ответила:
- Занятия, выступления, переезды - вокзалы, аэропорты, гостиницы. Не так уж это шикарно, как выглядит со стороны.
- То есть тебе надоело встречать на вечеринках звезд Голливуда, играть для королевы Англии и злословить о том о сем с миллионерами?
- Злословить? - подняла брови Ванесса. - Никогда этим не занималась.
- Ты мне весь кайф портишь. - Джоани подвинулась ближе и погладила Ванессу по руке. - Я столько раз представляла себе, как ты вращаешься в самом блестящем обществе.
- Да нет же: я занимаюсь и мотаюсь с концерта на концерт.
- Ладно, - вздохнула Джоани. - Зато ты ничуть не потолстела. Ты ведь четвертый размер носишь, как и раньше.
- Просто у меня тонкие кости.
- Вот погоди, Брэди увидит твои тонкие кости.
- А мы вчера виделись.
- Да ну? И отчего же этот негодник мне не позвонил? - Джоани на секунду задумалась, прижав палец к губам. - Ну и как прошла ваша встреча?
- Нормально. Я врезала ему под дых.
- Что? - Джоани поперхнулась от смеха и закашлялась. - За что?
- За то, что мы должны были вместе ехать на школьный бал, а он так и не явился за мной. - Ванесса вскочила и зашагала по комнате. - Я очень была на него зла. Он мне весь праздник испортил! А помнишь, как долго мы готовились, выбирали платья?
- Как же такое забудешь?
- Я как раз накануне получила права и даже ездила в Фредерик к парикмахеру. Отец меня предупреждал: не связывайся с ним. Я знала, что он ветреный, но что он так со мной обойдется - этого я и представить не могла.
- Но, Ван…
- Я так разобиделась, что целых два дня не выходила из дому. А еще родители без конца ссорились… Это было ужасно. Потом отец увез меня в Европу, на этом все и кончилось.
Джоани закусила губу, будто не решаясь оправдывать брата.
- Понимаешь, ты можешь чего-то не знать.
Ванесса снова уселась на диван и с улыбкой проговорила:
- Теперь все это не важно. К тому же я ему отомстила. Я его довольно больно треснула.
- Жаль, что меня там не было, - усмехнулась Джоани.
- Я и не догадывалась, что он станет врачом.
- Он сам меньше других об этом догадывался.
- Странно, что он до сих пор не женился. Или еще что-нибудь…
- Он все еще холост, но не без всякого, конечно… Как только он вернулся в город, кое-кто из женщин резко захворал и давай к нему нахаживать!
- Еще бы! - фыркнула Ванесса.
- А наш отец-то как рад! Ты его еще не видела?
- Пока нет. Я хотела сначала тебя повидать. - Ванесса сжала ей руку. - Очень сожалею о твоей маме - мне только вчера сказали.
- Да, два последних года дались нам нелегко. Мы все чувствовали себя потерянными, особенно папа. - Они помолчали, тесно переплетя пальцы. - Я слышала о твоем отце, и я понимаю, каково тебе пришлось.
- Он долго болел, - ответила Ванесса, - но мы не думали, что это так серьезно - до самого последнего момента не знали. - Она потерла ладонью свой ноющий желудок.
На столе затрещал интерком. Послышался всхлип, бульканье, а затем детский лепет.
- Она уже проснулась, - сказала Джоани, вставая с дивана. - Подожди минутку.
Когда она вышла, Ванесса принялась бродить по гостиной, полной домашних, уютных вещиц. Здесь были книги по сельскому хозяйству и воспитанию детей, свадебные и детские фотографии и старая фарфоровая ваза, которую она помнила в доме Такеров с детства. Из окна она увидела сарай и коров, дремлющих на солнце. "Как на картинке", - подумала Ванесса. Из книги ее поблекшей мечты.
- Ван?
В дверях появилась Джоани с пухлой темноволосой дочкой на руках. Девочка брыкнула ножкой, и раздался звон колокольчиков, привязанных к шнуркам на ее ботинках.
- Ах, Джоани! Какое чудо!
- Да, - Джоани чмокнула дочку в макушку, - хочешь подержать?
- Спрашиваешь! - Ванесса подошла к ним и взяла ребенка.
Лара сначала подозрительно посмотрела на нее, а потом улыбнулась и снова дернула ножкой. Когда Ванесса, не удержавшись, подняла ее над головой и закружила, Лара радостно захихикала.
- Видишь, ты ей тоже понравилась, - заметила Джоани. - Я все время ей говорю, что когда-нибудь она познакомится со своей крестной.
- С крестной? - переспросила Ванесса, опуская Лару.
- Ну да. - Джоани взяла у Ванессы дочку и пригладила ей волосы. - Я же написала тебе, как только она родилась. Но я знала, что ты не сможешь приехать, так что мы просто назвали священнику твое имя, потому что я хотела, чтобы крестными были ты и Брэди. - Заметив непонимающий взгляд на лице Ванессы, Джоани спросила: - Ты ведь получила мое письмо?
- Нет… Я только вчера узнала, что ты замужем - мне мать рассказала.
- Но мы посылали тебе приглашение, - пожала плечами Джоани, - потерялось, наверное. Ты ведь все время в разъездах.
- Ах, если бы я только знала! Я бы приехала, я бы выкрутилась как-нибудь.
- Ну вот ты и приехала.
- Да! Как я завидую тебе, Джоани!
- Мне?
- У тебя чудесная малышка, чудесный дом, а выражение твоих глаз, когда ты рассказываешь о Джеке… У меня такое чувство, что я провела двенадцать лет как в тумане, а ты за это время создала семью, дом и живешь полной жизнью.
- Да мы обе живем полной жизнью, - возразила Джоани, - только по-разному. Я, например, в детстве обзавидовалсь твоим талантам. Мне хотелось играть, как ты! Но… Помнишь, ты пыталась меня научить играть хоть немного? А потом сказала, что медведя легче научить?
- Но несмотря на это, мы остались подругами, - рассмеялась Ванесса. - И как же я этому рада!
- Ой, я сейчас опять заплачу, - всхлипнула Джоани. - Знаешь что? Поиграй-ка пока с Ларой, а я пойду приготовлю нам лимонад. А потом мы сядем и посплетничаем всласть. Джули Ньютон, кстати, стала толстой как бочка.
- Да ну?
- А Томми Макдоналд совсем облысел. Нет, пойдем-ка лучше со мной на кухню, - Джоани взяла Ванессу под руку, - слишком много мне надо тебе рассказать. Бетти Баумгартнер недавно в третий раз вышла замуж.
- Да что ты?
- Представь себе. И продолжает смотреть по сторонам.