… Но в этом случае, в 15 часов 26(7), когда Бонапарт мог реально "спустить" Гвардию, у Кутузова была не одна Петровская Бригада и клочья других соединений, но и спрятанные в их тени Остерманов и Новонабранный корпуса т. е. в совокупности 34–36 тысяч только организованного войска, не вполне равноценного во всех своих частях, но которое несомненно остановит 18 тысяч реальной французской боевой массы Гвардии, нанеся ей смертельные раны.
И сразу возникает некоторая новая картина события – даже их совокупность:
1. О первоначально замышляемом боевом порядке русской армии до 25(6); он вероятно подразделялся на:
Крыло Багратиона (2 корпуса)
Центр Дохтурова (2 корпуса) – ключ позиции!
Крыло Милорадовича (2 корпуса)
Резерв (2 корпуса) а не та неравновесная конструкция, что всплыла утром 26(7):
Крыло Багратиона (2 корпуса)
Центр Дохтурова (1 корпус) -??? ключ ли…
Крыло Милорадовича (2(!?) корпуса).
2. 25(6) убедившись, что Наполеон нацеливается на Левое крыло, Кутузов начинает свою игру с резервами – Переводом Тучкова к Утице, а Остермана к Милорадовичу, он возымел своим резервом уже не 2, а 4(!) корпуса т. к. уверился в отсутствии угрозы Правому крылу и сместил туда войска, при том, что на поверхности и для рапортов остался только один 5-й (Лаврова); одновременно Багратион получает столь нужное ему для "оборонительной методы" против французских громад подкрепление Тучковым 1-м;
3. В ходе боя использует корпус Багговута и 1/2 корпуса Лаврова и завершает сражение поворотом 2,5 резервных корпусов. ВСЁ!
Я не ввожу в основной текст этот приятно возбуждающий фрагмент, потому что он до края гипотетичен. Слишком много вопросов требующих не умозрительного, а документально-источниковедческого ответа.
Как Кутузов сумел реально провести мимо внимания Армии, России, целого сонма первоклассных исследователей полнокровный корпус через поле боя? Как растворил его в невидимость после сражения? Как добился, что ни Барклай, ни Милорадович не разгласили (а была ли она?) тайны числа своих корпусов?
Просматриваются две возможности такого рода:
– сохранить корпус Милорадовича, что тактически привлекательно, естественно утаивая это от Наполеона и непонятно почему от Александра I – впрочем, объяснения легко придумываются, поэтому беспочвенны – но крайне трудно осуществить в действительности, по вовлечению сотен и тысяч лиц, да и что было бы давно вскрыто 180-летним умозрением;
– или спрятать его в обличье какого-либо "старообразования", "амальгировав" с подходящей существующей частью; в этом случае резко улучшается "внешность", хотя тактически "удвоенный" корпус хуже двух "близняшек", И к тому есть очень "разумное" и опять же внешнее обоснование – в 1809-11 гг. были приняты новые штаты русской армии, по которым дивизия полагалась из 4-х пехотных (по 2120 чел.) и 2-х егерских (по 1500 чел.) полков, т. е. общей численностью 11–12 тысяч, при составе корпуса в 24–26 тыс. В действительности таких соединений создано не было, кроме 1-го корпуса Витгенштейна, в частности из-за того, что 1–2 батальона от полка 5–6 батальонного состава остались в местах постоянного расквартирования для подготовки пополнений. Единственным исключением в 1-й и 2-й Армиях была Гвардия, которая, хотя и названная "корпусом", в действительности являлась подобной "штатной дивизией" (4 пехотных + 2 егерских полка) 10-тысячного состава. Все остальные русские корпуса имели по 10–11 тысяч человек личного состава при 4–6 тысячном составе дивизий (сводно-гренадерские и того меньше – 2,5–3 тыс.). И проведя "доформирование" по букве штатного расписания, Кутузов мог легко осуществить эту головоломную операцию – сохранив мощь принятой автономной боевой массы, полностью стереть все следы 4 корпуса – надо только, чтобы все полагали, что корпус "разошелся по Армиям".
Очень привлекательно выглядел для подобной "амальгамы" требовавший усиления корпус Остермана-Толстова, молодой начальник которого, только что потерпевший серьезную неудачу у Смоленска, пребывал "в скромности" и на какое-то время излечился от вредной в усмотрениях начальства болезни инициатив и громких вопрошаний. Любопытно, что к концу дня 26(7) его корпус имел двух начальников – Остермана и командовавшего Правым крылом Милорадовича, в составе отдела которого "по бумагам" это единственное боевое соединение.
В таком "комплоте" не разобрался бы не только Наполеон и его лазутчики – но и сам Александр I. У Кутузова под занавес действительно "только один корпус", правда, чуть ли не 25-тысячного состава, больший чем весь кулак Багратиона у Семеновских флешей из 5–6 дивизий – но ведь размышления– то настроены на обычные, 10-тысячные….
Прошел ли мимо этой возможности мой герой, об особых качествах души которого остерегал его Старший Товарищ Н.В. Репнин "Кутузов доступен – сердце его недоступно"? – И что не принимал М.Б. Барклай-де-Толли, упрямо называвший 4 корпуса в составе своего фронта – и не более того; по букве Устава их было вроде бы и 3, правда, только один "соответственным", в то время как остальные, да и в прочих Армиях, в "уклонение", но возникни "история", под суд попадает как бы не "уклонение", а "следование уставу", и найдите вы "судей" на такую комиссию… Погружаясь в нее, честный солдат попадал в липкую массу какой-то кляузы, еще более пикантного свойства оттого, что сам к пресловутым "новым штатам" приложил руку в бытность военным министром – лучше было устраниться!
… А и правда – до каких пределов должен был Кутузов восполнять потери у Остермана – до состава кануна Смоленского кружения? – до уровня начала войны? – или до требований Штатного Расписания?!
… Любопытная вещь с этими кутузовскими письмами – в них нигде не говорится, что корпус Милорадовича раздерган по соединениям, даже по армиям, хотя впечатление, витающее над буквой сказанного именно такое; воистину, Кутузов как бог, нигде не лжет, только неясно излагает… вы полагаете, что корпус рассыпался по командованиям Раевского, Бороздина, Дохтурова – воля ваша, я же влил его в обличье Остермана – ничего против этого я не писал… и скандала нет, когда "заслуженный" Милорадович ставится начальником над "малослужившим" Остерманом-Толстым, а его новобранцы поступают в старослужилые капральства Остермана; ведь очевидно, что мера эта временная и Милорадович, уже "начальник отдела", от того поднят вверх, а Остерман между тем закрепляется командующим над сильнейшим корпусом армии – корпус-то "Остерманов".
… М-да, Тактическая целесообразность, Тактическая целесообразность… А знаете, если планировать это образование для однократного действия – Первого и Последнего Боя со Старой Гвардией – это возражение отпадет само по себе и организационное слияние войск, уже соединенных общей задачей; становится даже более предпочтительным, как и выбор их начальника; в лобовом взаимоистреблении воодушевленных масс, где все решит жертвенная доблесть, картинно-живописный, безоглядно завораживающий Милорадович предпочтительней даже Багратиона; Никто в Русской Армии лучше его не исполнит ритуал героической смерти, как это он и сделает через 13 лет, в декабре 1825 года…
… Как и уклонение от того разведением по частным задачам Русской Гвардии, которая в таком столкновении тоже поголовно погибнет – разменять гвардейские "золотые" на новонабранные "медяки"?… М-да…Мягкосердечны вы Михаил Илларионович, как удав с кроликом.
И повторяю – Слова! Слова! Слова! Крайне не хочется уподобляться исторически-ударенному Фоменке и детективно-историческому Бушкову.
Позволительно только отметить одно обстоятельство – быстро последовавшее после Бородино выдвижение в гору Милорадовича. До 17(30) он известный, но скорее в опереточно-анекдотическом смысле, корпусной начальник, над которым подсмеивались в армии – индийский петух (т. е. павлин) почти общая его аттестация – а уже то, что в канун большой войны он не получил боевого командования, "посажен на резервы", говорит и об его оценке самыми весомыми судьями – значительными лицами.
На Бородинском поле он участвующей зритель, не более, и вдруг, вне итога:
– Орден Св. Георгия III класса, вровень с Багратионом (!?)
– Назначение Командующим 2-й Армии – а Дохтуров, превосходно ей руководивший с 12 часов?
– Командование Арьергардом в возвышение над Полным Генералом Платовым, от того отставленным.
– В течении всей кампании 1812-13 гг. выдвигаемый Кутузовым на Первое Место на поле боя – в его Отряде временами пребывает до 5 корпусов с такими начальниками, как Дохтуров, Раевский, Остерман, Платов… – иногда и во вред делу, храбрый генерал нередко демонстрирует простоватость, например под Красным, за которую почему-то ответственности не несет, кроме как от историков, ухватившихся за него более чем через 100 лет – а вот ордена за успехи получает незамедлительно.
Кстати, через Милорадовича, Кутузов утвердил эпоху безудержной "отрядомании", поразившей русскую армию в 19 – начале 20-го века, затоптав ростки столь полезных армейских новообразований 1811 – 12 гг.; в рамках присущих "отрядничеству" импровизаций начисто запрятав смысл самых глубинных своих действий от наблюдателей – при непрерывном подстраивании войсковых объединений под узко-конкретные временные задачи пропадала преемственность действий и размышлений руководящих ими лиц, даже таких, как "думающий" Барклай, тем более "не думающий" Милорадович, а по нужде и самих этих лиц. Не генерал отставлен – разобран отряд, а стол у Михаилы Ларионовича всегда хлебосольный – добро пожаловать… Кажется, простодушным Милорадовичем давили как подушкой слух других, недоверчивых, которые "под ним" оказывались выведенными за ранг опасно высокого уровня размышлений, на уровень тактики, драчек, колонн – Дохтуров, Раевский, Ермолов… Его геройственность без размышлений становится важным плюсом, за что и продвинут. И продвинут столь высоко, что после смерти Кутузова чуть было не стал Главнокомандующим Союзных Армий (В порядке старшинства формально претендовали Тормасов, Милорадович, Блюхер, Витгенштейн).
Какое же качество так его возвышало в глазах Кутузова? – Незлобивая исполнительность ко всем приказам начальников, хотя бы и не понимаемым! Он как бы зеркально отразил И. Мюрата на французской стороне, оставленного Наполеоном по бегству из армии старшим над ней, в обход более значительных Даву, Богарнэ, Нея – за верность!
Вопреки расхожему мнению, созданному Страницами Л. Толстого и Светотенями Кинопленки, МИ. Кутузов более всего ценил это качество и отнюдь не прощал тех, кто шел против его воли, даже в высоких побуждениях. Кроме Барклая-де-Толли приходит на память Дохтуров, которого после совета в Филях он навсегда "посадил в корпусные", самоуверенный Н.Раевский которому не явил и щёлочки вверх… Кажется, в каком-то исключении был только Ермолов, фронда которого Армией и при Дворе расценивалась как претензии изнывающего карьериста.
Сознательно или бессознательно совершил простодушный Милорадович у Бородино нечто такое, что поставило его в глазах Кутузова на особое, вне общей оценки – место!
P.S. Готовясь к лекциям и просматривая текущую литературу автор неожиданно и с приметным удовольствием обнаружил, что одно его частное подозрение в адрес Н.А. Троицкого подтверждается источниковедчески. В курсе отечественной истории И. А. Заичкина и И.Н. Почкаева (Русская история от Екатерины Великой до Александра II, М., Мысль, 1994 г.) приводится французский оригинал фразы Наполеона с оценкой Бородинского сражения в составе всего контекста, в рамках которого фраза Наполеона приобретает иной смысл, нежели нивелирующее Бородино "одно из тех…" (стр. 491–492, 745–746).
На утверждение генерала Гурго об Аустерлице, как самом выдающемся сражении его биографии Наполеон возразил, что Бородино он ставит значительно выше – и далее уже идет известное "одно из тех…".
Бородино, т. о. осталось навсегда для французского полководца Несравнимо Единственным и Высшим по личной самооценке приложенных усилий и явленного дарования – обще-плоским его сделало вырывание фразы из контекста; и учитывая, что разговор завязался вокруг самого выдающегося сражения Наполеоновской эпопеи, выделение Бородино означает присвоение ему высшего порядка качества в сравнениях полководца.
Оценочная же часть реплики выражает только одно – и на Святой Елене Бонапарт не может понять КАКОЙ ЖЕ БЫЛ РЕЗУЛЬТАТ тех усилий, даже части которых СТАЛО достаточно для Аустерлица и Ваграма, а по итогу ситуация Прейсиш-Эйлау – если русские не уйдут, уйти придется ему самому.
Ведь до Бородино "наименьший результат" он имел под Яффой, Прейсиш-Эйлау, Асперном и отбрасывал первое и последнее как его несомненные (но и не признаваемые!) поражения, получаем единственную аналогию, с которой ой как не хочет смириться французский военачальник… Любопытно, что извещая через 5 дней Европу о сражении, Наполеон опять называет символические эйлаусские "10 тысяч потерь", едва ли не в рамках тех же умозрений – "русские снова ушли"… Но одними ли ими ограничивается, ведь Аспернскую бойню он тоже аттестовал в "10 тысяч" в обоих случаях прикрыв этой цифрой уложенные пол-армии, она как бы стала для него некоторым знаковым символом…
Значительно важнее другое – Наполеон и через десятилетие НЕ СВЯЗЫВАЕТ ПАДЕНИЕ МОСКВЫ С ИТОГАМИ БОРОДИНО: иначе это уже не "наименьший результат", а занятие неприятельской столицы, в самооценках Наполеона вершина его судьбы, неоднократно им заявленная "мне надо было умереть в Москве!"
Даже в отстранении он не чувствует, что "взял" Москву – она ему "досталась", ее "подарили", или" сдали", или "подкинули"…
Глава 18. Загадочный титул Кутузофф
Начнём с цитаты: "В Рущукском сражении 22 июня 1811 года (15–20 тысяч русских войск против 60 тысяч турок) он нанёс противнику сокрушительное поражение, положившее начало разгрому турецкой армии. Затем Кутузов преднамеренно отвёл свою армию на левый берег Дуная, заставив противника в преследовании оторваться от баз. Он блокировал переправившуюся через Дунай под Слободзеей часть турецкой армии… 23 ноября 1811 Чабан-оглу сдал Кутузову 35-тысячную армию с 56 орудиями. Ещё до капитуляции царь пожаловал Кутузову ГРАФСКОЕ ДОСТОИНСТВО Российской империи." Источник неважен – ЭТО ОБЩЕЕ МЕСТО у всех современных авторов Интернет-Умного разлива; впрочем, коли попался под руку, назову и из "старых" Д.Бантыш-Каменского… В общем, получил М.И. за счастливое окончание Русско – Турецкой войны графский титул и нагрудный портрет императора Александра 1-го, выражающий монаршее доверие, без фельдмаральства и даже Георгия 1-й степени, полагаемые за ПОБЕДУ В ВОЙНЕ… Только почему этот титул немедленно пропадает, никто не величал во всю жизнь полководца "графом"? Титулы не поглощают друг друга, а приклеиваются, это не чины восхождения – и для понимания вспомните: "граф Суворов-Рымникский князь Италийский"
И как тогда с авторитетнейшим изданием, "Военной энциклопедией" И.Д.Сытина, утверждающей, что за победу под Слободзеей и успешное окончание войны Михаил Илларионович был возведён в "княжеское Российской империи достоинство"? Впрочем, в данном случае и Военная Энциклопедия лукавит – полководец получил титул князя "с достоинством светлости", т. е. по практике 18 века с личными правами члена августейшей фамилии.
Следует отдать должное псковским краеведам и историкам, составителям сборников "Псковичи – участники войны 1812 года" Н.Г.Розову, Е.Г.Киселёвой, В.И.Павловой и "России Честь, Надежда, Щит" Л.Макеенко, что они миновали соблазна "быть как все", и следовали источникам, а не "мнениям высоких лиц" в оглашении титула полководца кануна его главных дел. При этом Н.Г.Розов даёт проясняющий материал, свидетельствующий о том, что за Дунайскую кампанию полководец был титулован дважды: в октябре 1811 года "графом" за разгром турецких армий, и в июле 1812 года за успешное завершение войны СВЕТЛЕЙШИМ КНЯЗЕМ.
Увы, второй сборник грешит такой массой погрешностей, что заставляет относиться очень настороженно к его материалам. Откровенным ляпсусом выглядит попытка автора вывести фамилию полководца из русского областнического прозвища кутуз = подушка, в действительности являющегося техническим термином, обозначающим рабочую подушку при плетении кружев, в которую втыкают коклюшки и т. д. Вряд ли новгородские посадники Прошкиничи были изощрены в этом женском ремесле. Вступая в соперничество с В.Далем и Б.Унбегауном, установившим тюркскую основу фамилии /кутуз – бешеный, неистовый/ следовало бы основательней подготовиться к нему.
Но и разъяснение Н.Г.Розова не полноценно, оно так и не проясняет, почему "графство" так и не легло на Кутузова и его прямых потомков. Ещё раз напомню хотя бы "князь Юсупов граф Сумароков-Эльстон".
Обратимся к очевидному: можно понять, почему так тянутся с "графом" и таятся со "светлейшим князем" историки-монархисты 19–20 веков – ведь это означает, что за победу в Отечественной войне 1812 года её главный герой получил только приставку "Смоленский" к фамилии и орденок, вместо того, что всеми ожидалось: Генералиссимус Всех Войск Российских… И как следствие, Главнокомандующий Союзных Армий. Впрочем, последнее состоялось де-факто в согласном мнении Русского и Европейского мнения. И передача прусских армий под верховное командование М.И.Кутузова Прусским Королевским домом связывала Александра 1-го окончательно. В Европу Россия входила Кутузовым.
Не стыд ли от этой бессильной низости толкал Александра к мольбе о прощении у постели умиравшего полководца, подслушанной камердинером Крупенниковым?
Кодекс Чести Русского Офицера 1804 года
• Если не уверен, что выполнишь обещанное – не обещай.
• Держи себя с достоинством, просто, без фатовства.
• Нужно помнить ту границу, где заканчивается вежливость полная достоинства и начинается низкопоклонство.
• Не пиши необдуманных рапортов и писем сгоряча.
• Чтобы не пожалеть – меньше откровенничай. Не забывай: язык мой – враг мой!
• Не кути – себя скомпрометируешь, а лихость не докажешь.
• С человеком, которого узнал недостаточно, не спеши сходиться на короткую ногу.
• С товарищем избегай денежных счетов. Деньги портят отношения.
• На свой счёт не принимай обидных острот, замечаний, насмешек, сказанных вслед, что часто бывает в общественных местах и на улицах. Будь выше всего этого. Уйдя – не проиграешь, а избавишься от скандала.
• Если ничего хорошего о ком-то сказать не можешь, то не говори и ничего плохого, даже если знаешь.