Тот факт, что некоторые категории анализа используются как категории практики, не должен автоматически приводить к исключению данных категорий из числа аналитических [156] . Если бы это происходило, словарь понятий социального анализа был бы гораздо скуднее и надуманнее, чем на самом деле. Проблема состоит не в самом факте использования понятия, а в том, как им пользуются. Проблема, как она была сформулирована Луайе Ваканом применительно к "расе", состоит в "бесконтрольном смешении социального и социологического… [или] народного и аналитического значений" [157] . Именно это и происходит с "нацией", "расой" и "идентичностью", которые весьма часто используются в социальном анализе в том же значении, в каком они бытуют в повседневной практике, т. е. в значении и форме, которые утверждают или воспроизводят овеществленность категорий политического языка, иными словами утверждают реальное существование наций, рас и идентичностей и воспроизводят представление, что все люди "имеют" собственную национальность, расу или идентичность.
Можно возразить, что такой взгляд не учитывает современных усилий, направленных на противодействие эссенциалистскому эффекту овеществления "идентичности" через утверждение множественности, фрагментированности и пластичности идентичности [158] . "Эссенциалистское" понимание идентичности действительно очень долго критиковали, так что конструктивистские жесты вежливости сопровождают почти все дискуссии об "идентичности" [159] . Но все же мы продолжаем встречать неудобоваримую смесь конструктивистской терминологии и эссенциалистской аргументации [160] . И это не вопрос интеллектуальной небрежности. Скорее, это отражает двойную ориентацию многих специалистов по идентичности как исследователей и как протагонистов политики идентичности, конфликт между конструктивистской терминологией, требуемой академической корректностью, и заземляющим и эссенциалистским посылом, без которого призывы к "идентичности" не будут эффективно выполнять свою функцию политического и социального действия [161] . Искать решение в более последовательном конструктивизме тоже бесполезно, так как непонятно, почему то, что повсеместно характеризуется как нечто множественное, фрагментированное и пластичное, должно быть концептуализировано как "идентичность".
ПРИМЕНЕНИЕ "ИДЕНТИЧНОСТИ"
Что ученые подразумевают, когда говорят об "идентичности"? [162] Какую концептуальную и объяснительную нагрузку несет это понятие? Это зависит от контекста использования и теоретической традиции, к которой принадлежит рассуждающий об идентичности автор, ведь понятие "идентичность" очень (для аналитической концепции – безнадежно) многозначно. Можно идентифицировать несколько его ключевых значений:
1. Когда идентичность понимается как фундамент или базис социальной или политической активности, стремясь выделить и концептуализировать неинструментальные способы социальной и политической практики, "идентичность" часто противопоставляют "интересу" [163] . Со слегка смещенным аналитическим фокусом это понятие используется, чтобы подчеркнуть то, как индивидуальные или коллективные действия могут регулироваться партикулярным самопониманием, а не предполагаемым универсальным собственным интересом [164] . Это, видимо, самое общее понимание понятия, оно может применяться в комбинациях с другими значениями. Представленное выше общее значение идентичности включает в себя три связанные между собой, но различные дихотомии, которые применяются при концептуализации и объяснении социальных действий: первая – между самопониманием и личным интересом (в узком его значении) [165] ; вторая – между частностью и (предполагаемой) универсальностью и третья – между двумя способами социальной локализации. Многие (но не все) теории идентичности рассматривают социальные и политические действия как обусловленные позицией акторов в социальном пространстве [166] . В этом они солидарны со многими (но не всеми) теоретиками, придерживающимися универсалистского и инструменталистского взглядов. Но "социальная локализация" приобретает разные значения в следующих двух случаях: с точки зрения теорий идентичности "социальная локализация" обозначает позицию в многоярусном пространстве, определенном частными категориальными атрибутами (раса, этнос, пол, сексуальная ориентация). Но инструменталистские теории трактуют "социальную локализацию" как позицию в универсалистски понятой социальной структуре (например, место на рынке, структура занятости или способ производства) [167] .
2. Понимаемая как специфически коллективное явление, "идентичность" подразумевает фундаментальное и последовательное тождество (sameness) между членами одной группы или категории. Данный постулат может быть понят объективно (как тождество объективных характеристик) или субъективно (как вытекающее из опыта, прочувствованное или осознанное тождество). Ожидается, что это тождество найдет проявление в солидарности, в общих склонностях или самосознании, либо в коллективных действиях. Это значение особенно часто встречается в литературе по социальным движениям [168] , по гендеру [169] , а также по расе, этничности и национализму [170] . В этом значении различие между "идентичностью" как категорией анализа и как категорией практики часто стирается.
3. Понимаемая как ключевой аспект (индивидуальной или коллективной) "самости" (selfhood) или как основное состояние социального бытия, "идентичность" используется, чтобы указать на нечто якобы глубинное, сущностное, императивное или основополагающее. Это значение отличается от более поверхностных, случайных и изменчивых аспектов и атрибутов самосознания и понимается как нечто ценное, что необходимо поддерживать, культивировать, поощрять и сохранять [171] . Такая трактовка характерна для некоторых видов психологической (или психологизированной) литературы, особенно попавшей под влияние Эриксона [172] , хотя она также обнаруживается в литературе по расе, этничности и национализму. Здесь практический и аналитический аспекты "идентичности" часто смешиваются.
4. Понимаемая как продукт социальной или политической активности, "идентичность" призвана выделить процессуальное, интерактивное развитие того вида коллективного самопонимания, солидарности или группности ( groupness ), которые делают возможным всякое коллективное действие. Данное значение, встречающееся в некоторых работах по "новым социальным движениям", представляет "идентичность" как продукт, обусловленный социальной и политической активностью, и в то же время – как основание или базис, обусловливающий последующие действия [173] .
5. Понимаемая как недолговечный продукт многочисленных и соревнующихся дискурсов, "идентичность" призвана подчеркнуть нестабильную, многогранную, изменчивую и разрозненную природу современного "я". Это трактовка наиболее часто встречается в работах, написанных под влиянием М. Фуко, постструктурализма и постмодернизма [174] . В несколько иной форме, без постструктуралистских "ловушек", ее можно найти в определенных видах литературы по этнографии – особенно в "ситуационном" или "контекстуальном" описании этничности [175] .
Ясно, что понятие "идентичность" пригодно для самого разнообразного использования. Его используют, чтобы подчеркнуть неинструментальную модальность действия; привлечь внимание к самопониманию в противовес собственному интересу; определить сходство между людьми в синхронном или диахронном измерении; постигнуть предполагаемую суть, базисные аспекты "я"; подвергнуть сомнению существование этих аспектов; подчеркнуть интерактивный и процессуальный характер выработки солидарности и коллективного самопонимания; а также выявить раздробленность современного ощущения "себя", показать, как "я", наспех собранное из клочков дискурса, по-разному активизируется в зависимости от обстоятельств и контекста.
Эти значения не просто разнородны, они взаимно противоположны. Конечно, между вариантами употребления понятия "идентичность" существуют и соответствия: например, между вариантами № 2 и 3 или № 4 и 5. Значение "идентичности" в первом варианте носит общий характер и может сочетаться со всеми остальными. Однако противоречия между ними достаточно глубоки. Так, и второе, и третье значения "идентичности" подчеркивают фундаментальное сходство - сходство индивидуумов в синхронном и диахронном измерении, – тогда как четвертое и пятое значения отрицают концепцию фундаментального и подчиняющего сходства.
"Идентичность", следовательно, несет в себе зерно неопределенности, если не сказать противоречия. Так уж ли нужно нам это обремененное значениями, глубоко двусмысленное понятие? Подавляющее большинство исследователей считает, что да [176] . Даже самые опытные теоретики, признающие нечеткий и проблематичный характер "идентичности", утверждают, что это понятие остается незаменимым. Критический подход к "идентичности", таким образом, заключается не в том, чтобы отказаться от этого понятия, а в стремлении его переформулировать и сохранить так, чтобы избавиться от ряда возражений, особенно от ужасных обвинений в эссенциализме. В связи с этим Стюарт Холл характеризует идентичность как "идею, которая не может быть помыслена по-старому, но без которой определенные ключевые вопросы вообще невозможно помыслить" [177] . Какие это вопросы и почему их нельзя обсудить, не прибегая к "идентичности", остается неясным в развернутой, глубокой, но туманной подаче Холла [178] . Комментарии Холла напоминают более раннюю формулировку Клода Леви-Стросса, который охарактеризовал идентичность как "нечто вроде виртуального центра (foyer virtuel), к которому необходимо обращаться, чтобы объяснить некоторые вопросы, но в реальности не существующего" [179] . Лоуренс Гроссберг, озабоченный сужением проблематики культурологии до "теории и политики идентичности", тем не менее все время уверяет читателя, что он "не собирался отвергать концепцию идентичности или ее значение в определенных видах политической борьбы" и что его "задача – не вырваться из дискурса идентичности, а перенаправить его и выразить по-новому" [180] . Альберто Мелуччи, ведущий представитель идентичностно-ориентированного анализа социальных движений, признает, что "слово идентичность… семантически неразрывно с идеей постоянства и, возможно, именно поэтому не подходит к процессуальному анализу, за который я выступаю" [181] . Подходит или нет, а понятие "идентичность" по-прежнему занимает центральное место в работах Мелуччи.
Мы не разделяем мнения, что "идентичность" так уж незаменима. Далее мы предлагаем размышления об альтернативных аналитических идиомах, которые могут решить стоящие перед социальным анализом задачи без сопутствующей "идентичности" путаницы. Для начала заметим, что, если кто-то хочет сказать, что частное самопонимание формирует социальное и политическое поведение в неинструментальном порядке, почему бы не сказать об этом прямо? Если надо проследить процесс, в ходе которого индивиды, объединенные общим свойством в таксономии социального порядка, приходят к общему пониманию собственного положения, к пониманию общих интересов и проявляют готовность предпринять коллективные действия, лучше сделать это так, чтобы подчеркнуть непредопределенный и изменчивый характер отношений между категориями социального порядка и конечными, солидаризированными группами. Если надо выявить смысл и значение, которое люди придают конструкциям типа "раса", "этнос" и "национальность", придется продираться сквозь теоретические тернии, и неизвестно, есть ли смысл собирать все эти определения под единой нивелирующей рубрикой идентичности. А если надо передать позднемодерное понимание "я", которое сконструировано и постоянно переопределяется заново под влиянием разных конкурирующих дискурсов и остается при этом хрупким, плавающим и разнородным, то непонятно, чем в этом может помочь понятие "идентичности".
"СИЛЬНОЕ" И "СЛАБОЕ" ЗНАЧЕНИЯ "ИДЕНТИЧНОСТИ"
С самого начала мы заметили, что "идентичность" имеет тенденцию выражать то слишком много, то слишком мало. Теперь необходимо развить этот тезис. Проделанная нами инвентаризация способов использования "идентичности" в анализе социальных наук показывает не только наличие большого разнообразия, но и существование поляризации между трактовками, подчеркивающими фундаментальную и неумолимую гомогенность, и другими, открыто опровергающими понятия об изначальной гомогенности. Первый вид понимания "идентичности" может быть назван сильной или эссенциалистской концепцией идентичности, в то время как второй – слабой или пластичной концепцией идентичности.
Сильные концепции "идентичности" сохраняют общеупотребительное значение понятия, подчеркивая социальное тождество в диахронной и синхронной перспективах. Такое понимание идентичности хорошо согласуется с тем, как используется понятие "идентичность" в большинстве форм политики идентичности. Но именно это использование категории ежедневного опыта и политики в аналитических целях приводит к появлению в социальном анализе следующих глубоко проблематичных посылок:
1. Идентичность либо есть у всех, либо должна быть, либо каждый должен стремиться ее приобрести.
2. Идентичность есть или должна быть у представителей всех групп населения (по крайней мере, определенных групп – этнических, расовых или национальных).
3. Идентичность (людей и групп) может быть неосознанной. Согласно данному пониманию, идентичность есть нечто, что необходимо обнаружить, но также и нечто, по поводу чего люди могут заблуждаться. Сильное понимание идентичности, таким образом, повторяет марксистскую эпистемологию класса.
4. Сильные концепции коллективной идентичности подразумевают существование четко очерченных, сплоченных и однородных групп. Они подразумевают высокую степень группности, "идентичности" или тождества между членами этих групп, а также четкое отделение членов группы от не-членов и недвусмысленную границу между "внутренним" и "внешним" [182] .
Принимая во внимание сильную оппозицию субстанциалистскому пониманию групп и эссенциалистскому пониманию идентичности, можно подумать, что мы здесь изобразили какое-то пугало. Но на самом деле сильные толкования "идентичности" продолжают питать важные тенденции в исследованиях гендера, расы, этничности и национализма [183] .
Слабое понимание "идентичности", наоборот, сознательно порывает с общеупотребительным значением понятия. В последнее время слабому, или пластичному, значению "идентичности" отдается предпочтение в теоретических дискуссиях, так как теоретики все меньше предрасположены к сильным или эссенциалистским коннотациям повседневного значения данного понятия. Но следование новому теоретическому здравому смыслу порождает собственные проблемы. Мы укажем на три причины этих проблем.
Первую мы бы назвали "избитым конструктивизмом". "Слабая", или "пластичная", концепция идентичности обычно сопровождается стандартными оговорками, показывающими, что идентичность множественна, нестабильна, находится в постоянном движении, не является предопределенной, фрагментирована, сконструирована, является результатом выбора и отношений и т. д. В последние годы эти оговорки стали настолько обычным и даже обязательным компонентом рассуждений об идентичности, что употребляются почти автоматически. Есть опасность, что они станут просто болванками, пустыми жестами, а не осмысленными характеристиками.
Вторая причина связана с отсутствием уверенности, что "слабые" значения "идентичности" означают именно идентичность. Общеупотребительное понимание "идентичности" подразумевает, по крайней мере, некоторое постоянство во временной перспективе, некоторую устойчивость, нечто, что остается неизменным, когда другие элементы изменяются. Какая необходимость пользоваться понятием "идентичность", если его основное значение открыто отрицается?
Третья и самая важная причина состоит в том, что идентичность в ее "слабом" значении может оказаться слишком "слабой" категорией для серьезной теоретической работы. Пытаясь очистить понятие от нежелательных теоретических коннотаций "сильного" значения, утверждая, что идентичности множественны, изменяемы, текучи и т. д., апологеты "мягкой" идентичности предлагают нам понятие настолько эластичное, что им трудно оперировать в серьезной аналитической работе.
Мы далеки от утверждения, что "сильная" и "слабая" версии, описанные здесь, исчерпывают все возможные значения и употребления "идентичности". Мы также не утверждаем, что работа, проделанная серьезными конструктивистами с использованием "слабого" определения идентичности, является неинтересной или неважной. Однако мы думаем, что все интересное и важное в этой работе не зависит от использования "идентичности" в качестве аналитической категории. Рассмотрим три примера.