Блис Атвуд чувствовала, что жизнь кончилась, когда муж ее умер от разрыва сердца. Но прошел год и все понемногу стало образовываться. В ее жизни появился другой мужчина и их отношения, плавные и размеренные, приносят ей ощущения покоя и беспечности. У нее прекрасная работа, ее ценят. Но все в ее, начавшей было налаживаться, жизни переворачивается, стоило лишь встретить решительного, любящего приключения и постоянно кочующего Дрейка Ренфорда. Мучаясь чувством вины перед Куртом, она начинает встречаться с Дрейком, понимая вдруг, какую пресную жизнь вела до этого. Дрейк предлагает ей восхитительное разнообразие романтических приключений: они путешествуют, безумствуют, чувствуют себя словно шаловливые подростки. Но вскоре Блис становится ясно - такая жизнь не по ней. Ее раздирают сомнения…
Кэндис Адамс
Запоздавший листопад
1
Поздним субботним утром Блис сидела на диване, глядя на экран телевизора и совершенно не понимая, что там происходит. Она уже в который раз меняла положение. Нельзя сказать, что она ощущала дискомфорт, нет, просто ее охватило необъяснимое беспокойство, которое она все чаще испытывала в последнее время. Находясь дома, она стала замечать какую-то неуютность в душе и от этого, возможно, то постоянно вскакивала и принималась поправлять подушки, то ходила за водой на кухню, то поднималась и переключала программы телевизора. Такое же беспокойство она ощущала и на работе.
Если кто-то из сослуживцев что-либо и замечал, то старался не заострять на этом внимания. Все обращались с ней с тем же терпеливым спокойствием, какое выказывали ей со времени смерти мужа. Они, несомненно, приписывали ее возбуждение приспосабливанию к одинокому, горестному существованию. Конечно, мысли о муже, умершем год назад, не оставляли ее. Но было и еще что-то, что именно, она определить никак не могла, и непонимание давило на нее. Иногда у Блис возникало странное желание убежать от всего этого, хотя она толком и сама не понимала, от чего именно. Или, что тоже вероятно, убежать к чему-нибудь - к более интересной и захватывающей жизни, чем та, какую она вела сейчас.
Вот это-то и казалось самым непонятным. Вроде бы жизнь протекала вполне нормально. Да, она потеряла мужа, но время начинало сглаживать боль потери. Ей всего только тридцать три. Она здорова, имеет неплохую работу менеджера в страховой компании и встречается с привлекательным, состоятельным мужчиной. "Чего же больше?" - спросила она себя, вставая с дивана и отправляясь на кухню.
С самого начала замужества в ее жизни не происходило ничего особенного - никаких ярких вспышек или всплесков. Большую часть свободного времени они с Джоном занимались своим домом - перестраивали, чтобы превратить его в уютное гнездышко. Вместе они подобрали огромный ковер, расстеленный теперь по всему полу коттеджа, опять же вместе выбрали оригинальную мебель из пальмового дерева. Изредка они любили собираться с друзьями, но в целом были домоседами, привыкшими проводить тихие вечера, работая в саду или сидя у телевизора. Сейчас же засохшие рододендроны и розы свидетельствовали о ее равнодушии к прежним увлечениям. Фактически ничто в последнее время не привлекало ее интереса.
О, ей нравилось встречаться с Куртом, но все это было так предсказуемо. Она заранее знала, что они пойдут в прекрасный ресторан или в театр. Он будет внимательным и любезным. Курт был преуспевающим банкиром: всегда в тройке, с аккуратно причесанными волосами, все на месте, все при нем. В свои сорок три года он имел солидный вид зрелого мужчины и классически правильное, привлекательное лицо. Блис и правда считала его красивым…
На улице раздался вой сирены "скорой помощи". Этот звук проник в ее мысли и вызвал неприятные ассоциации и небольшой испуг. Мысленно она представила больничные коридоры, уходящие вдаль, и стоящего перед ней врача.
Картина госпиталя сфокусировалась ярче, и она услышала слова доктора:
- Миссис Атвуд, сердце - инструмент очень нежный. Я боюсь, что ваш муж…
Она резко тряхнула головой, чтобы избавиться от этих воспоминаний. Уютная гостиная внезапно показалась ей маленькой, и она почувствовала необходимость выйти на воздух. Не думая, Блис взяла сумочку и жакет и устремилась к двери.
Бесцельно проехав несколько километров, она остановилась около ресторана "Золотой нарцисс". Не испытывая голода, решила просто понаблюдать за другими посетителями, поскольку возвращаться домой ей вовсе не хотелось.
В ресторане было мало посетителей. Блис села на один из плетеных стульев, окружавших стол, выбрала на закуску овощной салат. На столах стояли вазы со свежими хризантемами. Плетеные занавески закрывали технические помещения. В обоих концах длинного, узкого зала были встроены огромные зеркала, и создавалось впечатление бесконечного пространства.
Оглядевшись, Блис обратила внимание на одинокого мужчину, сидящего за соседним столиком. В одной руке он держал газету, а другой продолжал есть. Это был тренированный, привлекательного вида блондин, тридцати с небольшим лет. Волосы аккуратно подстрижены, подбородок волевой, крепкий, губы полные. Темные пушистые ресницы завершали портрет незнакомца.
Блис всегда была сдержанной, особенно в отношении посторонних мужчин, поэтому она и сама удивилась тому, что позволила себе разглядывать незнакомца. Он поднял глаза и пристально посмотрел на нее. Она медленно опустила ресницы, но продолжала ощущать его взгляд на себе, и это взволновало ее.
Когда был жив Джон, Блис всегда держалась в стороне от мужчин. Она, дочь городского священника, была воспитана в строгих правилах и считала, что замужняя женщина не может проявлять интереса к незнакомым мужчинам. Но теперь она не замужем, напомнила она себе, и осознание этого пугало ее, каким-то образом ассоциируясь со свободным плаванием в пустынном океане. Когда она была замужем, она чувствовала себя уверенно. Но сейчас такой уверенности у нее не было.
- Не возражаете, если я подсяду к вам? Ненавижу есть в одиночестве.
Подняв глаза, она увидела блондина - он стоял рядом с ее столиком, держа под мышкой газету. После секундного раздумья Блис ответила:
- Не возражаю.
Он перенес тарелку на ее стол, сел в кресло напротив и, улыбаясь, проговорил:
- Меня зовут Дрейк Ренфорд.
- А меня Блис Атвуд.
Увидев его так близко, она поняла, что он был не просто привлекательным внешне, чувствовалась его физическая сила и обаяние. Вероятно, объяснялось это тем, что он легко управлялся со своим могучим телом. Она посмотрела на его губы. Верхняя - словно прямая линия, а нижняя чуть изогнута в чувственную дугу и переходит в волевой подбородок.
- Здесь прекрасно кормят, - пытаясь завязать разговор, проговорил он. - Я недавно приехал в Канзас-Сити и подыскиваю хороший ресторан.
- Ну, и как вам понравился город? - ответив ему, Блис ощутила, как между ними завязывается нить общения.
Такое же примитивное любопытство, видимо, испытывали пещерные люди, когда встречали незнакомцев. Он словно изучал ее, и Блис ответила тем же. Руки у него были крепкие и мозолистые, покрытые рыжеватыми волосами.
- Так, ничего себе. Хотелось, чтобы мне его показали получше, - он улыбнулся. - Может быть, вы? Вы свободны?
- Да, я… - она заколебалась. Вот уже несколько месяцев как она - "бедная вдова Блис". После шока, пережитого ею после смерти Джона, она по-другому себя и не называла. Но сейчас представляться этому мужчине в таком духе не хотела. - Я одинокая, - просто сказала она.
Если Дрейк подумал, что она начнет рассказывать о себе, то он заблуждался. Пока он продолжал свою трапезу, она посмотрела на себя в зеркало. Нашел ли он ее очаровательной? Темные волосы обрамляли правильный овал лица, а из-под тонких, чуть приподнятых бровей смотрели большие фиалковые глаза. Ей давно уже никто не говорил, что она красивая, хотя Джои иногда и восхищался ее очарованием.
Из-под ресниц она продолжала наблюдать за незнакомцем, удивляясь, как легко ей находиться рядом с этим человеком.
Дрейк положил вилку и отставил тарелку.
- Знаете, какое ощущение возникает, когда вы чувствуете себя битком набитым?
- Нет.
- Тогда прикоснитесь ко мне и попробуйте.
Улыбаясь сказанной им бессмыслице, она почувствовала желание дотронуться до него.
- Да, так и есть, - Блис, убирая руку, позволила себе как бы случайно провести по его волосам. Она явно флиртовала, а это так не было похоже на нее. А может, она теперь и сама не знает, что похоже на нее, а что нет? Осознав это, она вновь ощутила душевное беспокойство. В данный момент Блис одолевало любопытство, куда ее может привести знакомство с Дрейком.
Дрейк же поставил руки домиком и положил на них голову.
- Знаете, что я вам скажу? В этот уикэнд я собираюсь заняться дельтапланеризмом. Почему бы вам не поехать со мной?
Он проговорил это таким беззаботным тоном, словно попросил передать ему соль. Она в ответ небрежно улыбнулась, как бы желая сказать, что привлекательные мужчины приглашают ее заниматься этим опасным видом спорта, по крайней мере, раз в день.
- А как это? - тихо проговорила она, изящно вытягивая из салата крохотный помидор. Ей странным образом казалось, что не она это делает, а какая-то другая женщина, за которой Блис наблюдает со стороны. Кто она, так буднично реагирующая на предложение полетать на дельтаплане? Конечно же, это не Блис, которой и от земли-то оторваться трудно, не говоря уже о том, чтобы подняться в небо на каких-то там прозрачных крыльях.
- Это проще простого. Я научу вас.
- Ну, не знаю, - играя с вилкой, ответила она.
- Можете просто понаблюдать. У моего друга ранчо в Куачитских горах. Отличное место для занятий дельтапланеризмом, да и уик-энд мы могли бы интересно провести, - голос его казался мягким и обволакивающим.
Не слишком ли он быстр? Предложение провести с ним выходные могло бы и обидеть ее, волнуясь, подумала она. А вышло наоборот: оно ее заинтересовало. Какое-то мгновение она еще раздумывала над этим, но разум возобладал. Она едва знакома с этим человеком! С Куртом она встречается почти три месяца и еще ни разу не спала с ним.
- Спасибо, но я и правда не могу.
- Хорошо, но я все равно хотел бы с вами встретиться еще раз, - аквамариново-голубые глаза смотрели на нее, излучая теплоту и заставляя ее таять от этого взгляда. Он достал из кармана ручку и записную книжку. - Я позвоню вам. Скажите ваш номер. - Он держал ручку наготове.
Сказать? Одно дело - сидеть и флиртовать в ресторане, но другое - продолжать знакомство. Хотела ли она этого? Блис неуверенно закусила губу.
- Я и не знаю.
- Не знаете номера своего собственного телефона? - подшучивая, спросил он.
Она засмеялась.
- Не знаю, стоит ли давать его вам. Мы с вами совсем не знакомы.
Засунув ручку обратно, он ладонью накрыл ее руку.
- Знаете, что я вам скажу? Покажите мне город, а заодно и решите.
Она посмотрела на него, смущенная и заинтригованная. Неужели она хотела бы продолжать знакомство? Два чувства боролись в ней. Одно было ответственным и исполненным сознания долга, прислушиваясь к которому, она до сих пор и жила. Оно и напомнило ей, что в последние три месяца она встречалась исключительно с Куртом. Справедливо ли будет по отношению к нему, если она проведет время с другим мужчиной? Но постоянное беспокойство, владеющее ею в последнее время, подсказывало, что, вероятно, ничего плохого нет в том, чтобы нарушить привычное течение ее жизни.
Дрейк взял ее руку в свою ладонь.
- Так что вы скажете? Покажете мне город?
- Да.
На машине Блис они поехали по направлению к "Кантри-клаб-плаза" - торговому центру, построенному еще в двадцатых годах. Чем ближе они подъезжали к центру города, тем оживленнее становилось движение. В самом центре поток машин двигался уже еле-еле. Блис подвела машину к подземному гаражу. На ходу она обращала внимание Дрейка на разные здания, рассказывая о них то, что знала сама. Торговый центр был возведен в испанском стиле: со множеством красных черепичных крыш, башенок, мозаичных орнаментов, украшавших здания.
Между магазинами и антикварными салонами располагались скульптурные экспозиции и фонтаны. Въехав в металлические ворота, Блис припарковала машину.
- Вот мы и приехали, - объявила она.
Прогуливаясь по тротуару, они услышали перезвон колоколов. Когда он взял ее под локоть, это выглядело как дружеский жест, и Блис решила не отстранять его руку. Шли они медленно, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на какое-нибудь мозаичное панно.
- Это первый национальный торговый центр, - сказала она.
- Красивый.
- Архитектор на одни только скульптурные экспозиции и художественные предметы истратил более миллиона.
Они остановились, чтобы полюбоваться фонтаном с фигурами херувимов. И снова медленно продолжили прогулку, останавливаясь возле фонтанов или отдельных скульптур, окружавших старинный ансамбль, чтобы полюбоваться местностью.
И вскоре они вышли из торгового центра и побрели вдоль ручья и далее, в сторону от него. Вначале ручей был с двух сторон обрамлен бетонными парапетами, но дальше начинались поросшие травой берега. Изредка навстречу попадались любители бега.
- Летом здесь устраивают бесплатные концерты.
Блис прикрыла глаза от солнца и посмотрела на модерновый небоскреб, высившийся неподалеку, на холме.
- Ну, вот и все, что я могла бы показать вам в городе. Расскажите о себе.
- Мне тридцать четыре. Не женат. Приехал сюда из Южной Дакоты. - Улыбнувшись, он пальцем показал на нее: - Ваша очередь.
- Не так быстро, - смеясь, ответила она. - Чем вы там занимались?
- Работал на золотой шахте.
- Серьезно?
- Конечно. Я горный инженер. Там я недолго пробыл. До того работал на медной шахте в районе Солт-Лейк-Сити, а пару лет тому назад был в Чили. Вообще, за последние десять лет я поменял дюжину мест.
Блис беззвучно присвистнула.
- Вы так много путешествовали?
Он закатал рукава, обнажая загорелые руки.
- Да, когда сидишь на одном месте слишком долго, становится скучно.
"Он и в Канзас-Сити, наверное, надолго не задержится", - подумала она. Услышав о такой интересной жизни, она почувствовала зависть. Как было бы здорово поехать туда, куда тебе хочется! Она с трудом представляла себе кочевой образ жизни, больше похожий на цыганский.
- Что вы делали на шахте?
Небрежно засунув руки в карман, он лениво пнул носком камешки.
- Разные вещи. Составлял схемы залегания пластов ценных пород, конструировал вентиляционное оборудование, отвечал за взрывные работы.
Наблюдая за ним, Блис кивнула. "Как странно, - думала она, - у такого блондина темные ресницы". Легкий ветерок растрепал его волосы. Вынув руку из кармана, он провел по ним, приглаживая. Она посмотрела на его руки: по сравнению с волосами они казались коричневыми.
- Ну а вы? - спросил он. - Вы всегда жили в Канзас-Сити?
- Нет, я выросла в небольшом городке в Иллинойсе. Сразу после замужества, тогда мне было двадцать один, переехала сюда, - они остановились под одним из бесчисленных мостиков, переброшенных через узкий ручей, и она прислонилась к парапету. - А вы были женаты?
Он посмотрел на струящиеся потоки воды.
- Один раз, но совсем недолго. Тогда мне было немного за двадцать.
Поскольку он не продолжал, она спросила:
- Развелись или жена умерла?
Он странно рассмеялся:
- Она живехонька. Не знаю, где она сейчас.
Блис не могла понять его тона. Резкий? Грубый? Нетерпеливый? Она снова пошла.
- И какое же место из тех, где вы жили, понравилось вам больше всего? - таким образом она хотела сменить тему, и он сразу заинтриговал ее, когда, не раздумывая, ответил:
- В Монтане.
- Почему?
- Там красиво. Ничего, кроме гор, шумящих потоков и неба.
Она улыбнулась:
- Огромного неба.
- Точно. Широкого, голубого и бесконечного, - выражение его лица стало задумчивым. - Там я жил на небольшом ранчо - в горах национального заповедника. Никакого водопровода, никакого электричества и совсем мало людей.
- Как же шахта работала без электричества? - с любопытством спросила она.
- Фактически это была не шахта в прямом смысле, а только штрек.
Блис остановилась, чтобы обдумать его ответ, затем быстро спросила:
- Вы использовали мула и кирку?
Он усмехнулся:
- Только мул стал настаивать, чтобы я половину акций передал ему, и мне пришлось отпустить его.
Она представила его - с бородой, обнаженного по пояс, с дочерна загорелой кожей. От нарисованной картины пульс ее участился.
- Что же вы искали?
- Золото, серебро, платину. Я пробыл там два года. Полюбил те места, но вскоре решил, что настало время переезжать.
Некоторое время они шли молча, и Блис переваривала эту информацию. Горное ранчо. Чили. Пора переездов. Как интересно! Она восхищалась его стремлением жить так, как он хочет.
Пока они продолжали прогулку, он обнял ее за плечи, а затем они повернули и пошли обратно.
- Теперь расскажите о себе.
- Я не была ни нейрохирургом, ни первой женщиной - покорительницей Эвереста, а вела довольно скучную жизнь.
Приятное чувство от его руки, покоящейся на плече, удивило ее. Она подняла глаза и заметила, что он, улыбаясь, смотрит на нее аквамариновыми глазами.
- А мне вы совсем не показались скучной. У вас заблестели глаза, а это говорит о том, что вы мечтаете о путешествиях.
Блис устало улыбнулась:
- В том-то и дело, что я лишь мечтаю, - она и представить не могла себя в роли человека, живущего в горах.
Он скользнул рукой по волосам Блис и снова задержал ее на плече.
- Нельзя только мечтать. Надо осуществлять мечты. Вести активный образ жизни. Из мечты вырастают крылья.
- Прекрасно.
- Спасибо. Она засмеялась.
- Да нет, я имела в виду, что это замечательные строки из поэзии Эндрю Марвела.
- Неужели? А мне казалось, что я прочитал их в мужском туалете.
Его рука переместилась с плеча на талию, и он притянул ее ближе. Бедра их соприкоснулись.
- Хватит серьезных разговоров, - без всякого предупреждения он остановился и остановил ее и, прижав к своей груди, поцеловал. Она ощутила мягкое тепло его языка на своих губах и нетерпеливо раздвинула их. Когда он прижал ее сильнее, мечтательность и легкость овладели ею. Она хотела ощутить всю прелесть поцелуев этого мужчины, побывавшего в таких далеких, незнакомых местах. Их объятия были долгими, глубокими и чувственными, и окружающий их мир исчез.
Неожиданно на сердце полегчало. Ей понравилось быть с Дрейком. Она вложила свои пальцы в его руку и улыбнулась.
- Хорошо, что я приехала в этот ресторан именно сегодня.
- Я тоже этому рад. А завтра, когда ты отправишься со мной и будешь смотреть, как я парю в небе на дельтаплане, тебе понравится еще больше, - подняв руку, он провел ею по воздуху. - Ничто не может сравниться с чувством свободного полета.
Его энтузиазм был заразительным, и Блис засмеялась.
- Ничто не сравнится с тем чувством, когда твои финансовые счета проверяются аудиторской фирмой, но это из области грустного.