- Что видите! - завопила Ольга, голос прорезался. - Это не мой ребенок! Просто однофамилец и тезка. Девушка! Что вы натворили? Это же не на вокзале чемоданы спутать!
- Мне жарко, хочу кушать и писать! - подал голос малыш.
- Подожди! - хором огрызнулись тетеньки.
- Мальчик! - на всякий случай уточнила воспитательница. - Это не твоя мама?
- Не моя. Моя мама в сто раз красившее.
- Кому вы отдали моего Петю? - сыпала вопросами Ольга. - Как выглядел тот человек? Что сказал? Кем назвался?
- Разве всех упомнишь! Я сегодня первый день.
- Звоните в милицию! - потребовала Ольга.
Девушке идея отчаянно не понравилась.
- Подождите с милицией. Давайте по списку проверим.
Принесла толстый гроссбух, полистала. Чужой Петя еще раз напомнил, что ему нужно в туалет. Его не услышали.
- Точно! - воскликнула девушка. - Два Пети Сорокина, в младшей и в средней группе. Один живет на Садовой, другой - на проспекте Энтузиастов.
- Мы на Энтузиастов. На Садовой телефон есть? Звоните!
Воспитатель-практикантка набрала номер и вежливо затянула:
- Добрый вечер! Извините за беспокойство! Это звонят из детского сада…
Ольга выхватила трубку:
- Вы ребенка из детского сада забирали?
- Совершенно верно! - ответил мужской голос.
- Своего сына? Точно своего?
- Строго говоря, - на том конце никакого волнения, - это сын моих друзей. Я обеспечиваю за ним присмотр, пока родители в театре.
- Быстро подойдите к ребенку! - приказала Ольга. - Посмотрите: волосы темные ежиком, под правым, нет, под левым глазом синяк, вчера с горки упал, одет в клетчатую синюю рубашку, на носу веснушки. Скорее, шевелитесь!
Через некоторое время он вновь взял трубку:
- Приметы совпадают. Рубашка, веснушки, синяк - все на месте.
Ольга издала дикий вопль облегчения и счастья.
- Мой мальчик нашелся!
- Что там происходит? - спросил мужчина.
- Ждите! - велела она, не удосужившись объясниться. - Сейчас приеду, обменяем детей.
Бросила трубку, схватила Петю Сорокина номер два и помчалась на улицу. В такси Петя на ушко сказал:
- А я в штанишки описался, потому что много просился, а вы кричали и кричали!
- Ничего! Беру вину на себя, - успокоила мальчика Ольга.
Только выйдя из такси, Ольга сообразила, что у нее нет адреса, и телефон забыла записать. Но Петя не подвел, проложил точный маршрут до родной двери.
На звонок открыл мужчина. С негаданной силой Ольга отбросила его в сторону и рванула в квартиру.
Петя, живой, здоровый и невредимый, сидел за компьютером и играл в какую-то игру. Ольга сначала его безумно целовала, потом принялась ругать:
- Как ты мог! Уйти с посторонним человеком! Почему не сказал, что это чужой дом?
- Потому что тут компьютер, мне нравится!
- А мне не нравится, потому что мне мокро! - заявил другой Петя.
- Да! Конфуз, - улыбнулась Ольга мужчине, который ошарашенно уставился на них. - Сейчас мы все исправим. Где чистая одежда?
Она быстро привела в порядок Петю номер два, кратко поведала о случившемся и стала прощаться. Мужчина (метр восемьдесят, косая сажень в плечах, стильная борода - интеллигент и громила в одной упаковке) после ее объяснений настороженное выражение лица не сменил. Правда, на замечание - я, наверное, поседела за этот страшный час - отвесил комплимент про прекрасно выглядите. А потом понес несусветное:
- Вы извините, но отпустить я вас не могу!
- То есть как это не можете?
- Здесь наблюдается два Пети Сорокиных. Какой именно принадлежит моим друзьям, я идентифицировать не могу. Для меня они все на одно лицо. В государственном учреждении выдали одного, а сейчас вы подсовываете другого. Не обессудьте, вам придется подождать прихода хозяев. Дети - это не шутка, как вы сами только что сказали.
- Какая глупость! - возмутилась Ольга. - Петя! Петя Сорокин, ведь я не твоя мама?
- Моя! - громко ответил ее Петя.
В "не моя" второго Пети "не" прозвучало невнятно, а "моя" очень четко.
- И компьютер мой! - Петя-хозяин принялся сталкивать незваного гостя со стула.
- Но какой-то из мальчиков должен принадлежать моим друзьям? - задумчиво почесал затылок мужчина.
- Да все очень просто! - Ольга начала злиться. - У меня один сын. Один, понимаете? - Она подняла кверху указательный палец. - У ваших друзей тоже один, - показала палец на другой руке. - Они перепутались. Этот мой, а этот чужой. - Она указала пальцами на детей, но нечаянно их перепутала. - Ой, наоборот! - скрестила руки и теперь тыкала пальцами правильно.
- Вот видите! - попенял бородач. - Вы сами не уверены, а я тем более. Нет, уж лучше дождемся родителей и поделим детей по справедливости. Решено! Вы отсюда не уйдете! Убедительно прошу не вынуждать меня применить грубую физическую силу!
- Какую грубую силу? Хулиганство! Я сейчас мужу позвоню!
Но на ее лице тут же отразились сомнение и досада.
- Мужа нет? - подсказал захватчик.
Муж у Ольги был. Но в этой ситуации он бы обязательно спросил: "Я там нужен? Без меня не обойтись?" Ее муж, как говорила бабушка, "любит на всем готовеньком". Не трогайте его, не просите ни о чем. Другие женщины могут сами гвоздь забить, а ты не можешь? Зарплату отдает, не пьет - значит, исполняет свой мужской долг с перевыполнением плана. Любимая фраза: "Без меня не обойтись?" День ото дня Ольга убеждалась в печальной истине: без него можно обойтись.
Она предложила оставить свой адрес, телефон, каждый час выходить на связь, провести следственные эксперименты с мальчиками, то есть обойти квартиру и точно убедиться, какой из Сорокиных здесь живет. Но бородатый захватчик был неумолим. Не драться же с ним?
Он одним щелчком Ольгу в нокаут отправит. Причем мужчина не выказывал нервозности, напротив, веселился. Если бы Ольга не была так взвинчена, она бы заподозрила, что в заложниках ему хочется оставить не мальчиков, а ее, Ольгу.
- В плену у вас будут самые комфортабельные условия, - пообещал интеллигентный громила. - Хотите вина?
Ольга не успела ответить, где она видела его угощения.
- Хочу есть и кушать! - заявил Петя чужой.
- А я давней тебя хочу! - подхватил ее Петя.
- Не дадим молодому поколению умереть голодной смертью? - обрадовался похититель. - Как вас зовут? Я Михаил.
- А я Фёкла! - вдруг выпалила Ольга. - Где кухня? Дети, мойте руки!
От ужина, вина, чая, кофе Ольга отказалась. Накормила мальчиков, села на диван в большой комнате, выразительно и зло скрестив руки на груди. Два Пети больше не ссорились, прилипли к компьютеру и с азартом колотили по клавишам. Михаил не оставлял попыток разговорить "Фёклу". Задавал вопросы по ходу фильма в телевизоре, о внешней и внутренней политике, о погоде, об искусстве, о кулинарии, о домашних животных. Ольга сидела скалой - суровой и безмолвной.
- У меня серьезные опасения, - неожиданно заявил Михаил, - по поводу вашего здоровья.
Ольга губ не разомкнула, но повернулась к нему и удивленно посмотрела.
- Дело в том, - пояснил Михаил, - что глубоководные рыбы, поднятые на поверхность, из-за разницы давления начинают раздуваться и лопаются. Говорю как специалист, я ихтиолог по профессии. А вы все дуетесь и дуетесь!
- Заметно, - процедила Ольга, - что большую часть жизни вы провели под водой.
- Точно! - обрадовался Михаил. - С рыбами я легко нахожу общий язык, даже с морскими гадами. Но вы, Фекла, - он выразительно вытер лоб, - меня до испарины довели.
- Сами виноваты!
- Признаю! Каюсь!
- Отпустите?
Михаил изобразил глубочайшее сожаление, развел руками. Вскочил со словами:
- Подождите, мне требуется совет! - и ушел к детям.
Через несколько минут вернулся, оглядел комнату, отодвинул торшер и стал лицом к стене.
Ольга ждала, рассматривая его широкую спину. Он не двигался.
- Что вы делаете? - не выдержала она.
- Стою в углу. Оба Пети едины во мнении, что если долго стоять в углу, то мама простит. Один из Петь точно ваш, значит, его рекомендации можно доверять.
- Ладно! - рассмеялась Ольга. - Выходите из угла! Садитесь. Скажите, почему наши рыбки в аквариуме регулярно всплывают кверху пузом? Получается какое-то плавучее кладбище. Я покупаю ребенку рыбок, а они гибнут. Петя уже с удивлением смотрит на живых рыбок и спрашивает, когда они сдохнут. Он думает, что рыбки живут два-три дня.
- Какие у вас виды и как вы содержите аквариум?
Когда пришли хозяева, Ольга и Михаил уже от рыбок перешли к проблеме, как научить попугайчика разговаривать. Оба Пети спали - один в своей кроватке, другой, Ольгин сын, прикорнул на диване.
Родители второго Пети, узнав, что произошло, пока они по театрам ходили, разволновались. Мама Пети бросилась проверять наличие сына, крутила его, спящего, и осматривала.
- Я бы сошла с ума на вашем месте! - заверила она Ольгу.
- Ты что же, Мишка! - возмутился отец. - Не помнишь, как наш наследник выглядит? У него ведь внешность Сократа в детстве.
- О! - воскликнул виновник путаницы. - Философов спутал! Думал, Гегель, а он - Сократ!
Миша проводил Ольгу. Нес спящего Петю на руках до такси, в машине не отдал, мол, вы, Фёкла, можете его разбудить. Только у порога квартиры переложил на Ольгины руки.
Она мужу не позвонила, не предупредила, что задержится. Думала - пусть поволнуется. Как же! Спокойно спал.
На следующий день выходят Ольга с Петей из садика - стоит Михаил. Без всяких уловок просто говорит:
- Привет! Я вас провожу.
Так и повелось. Почти каждый день встречал и провожал до дома. Более - ничего: свиданий не назначал, цветов не дарил, поцелуев украдкой не срывал. Веселил их так, что они на землю от хохота падали. Еще с горок детских катались, в снежки играли - дурачились, словом. Петя к нему привязался. И Петя же на маму настучал.
Однажды вечером спрашивает:
- Как называется болезнь, когда в горле не глотается, у меня была?
- Ангина, - ответила Ольга.
- Может, у дяди Миши ангина, поэтому он вчера не пришел?
- Кто такой дядя Миша? - оторвался муж от газеты.
- Он нас каждый день от садика ведет, - донес сын. - Хороший и веселый. Мама больше меня смеется. Дядя Миша ее Фёклой называет. Говорит, Олек много, а Фёкла - редкость. Фёкла-свёкла - я сам придумал! А меня дядя Миша пиратом называет, а еще флимбрум… флибустьером. - Петя страшно гордится, что выговорил трудное слово.
Муж вскинул брови и выразительно посмотрел на Ольгу.
Она покраснела, нервно усмехнулась и, собрав мужество, прямо посмотрела мужу в глаза:
- Это тот самый случай, когда ты должен спросить: "Без меня не обойтись?" Отвечаю: обойтись!
В лифте
Дом был старый, и лифт в нем - допотопный. Прямоугольная шахта лифта располагалась в колодце серпантина лестничных пролетов. В отличие от современных, скрытых в теле здания, она смотрелась стыдно нагой, как старушка в дореволюционном купальнике на пляже. Чтобы зайти в лифт, надо было нажать на ручку железной двери на этаже, затем распахнуть створки-ставни собственно дверей лифта, проследить, чтобы сверху на них опустилась горизонтальная перекладинка, и только затем нажимать на кнопку. Когда входишь в лифт, пол с характерным "грюк!" слегка опускается, сантиметров на пять.
На отсутствие "грюк!" и проседания пола я не обратила внимания, потому что вместе со мной в лифт вошел мужчина. Я работаю в школе, преподаю русский язык и литературу в пятых и шестых классах. Тысячу раз на классных часах, посвященных основам личной безопасности, говорила детям: "Никогда не входите в лифт с незнакомыми мужчинами! Никогда!"
- Вам на какой этаж? - спросил мужчина, стоя вполоборота и протянув руку к пульту на стене.
- На четвертый.
- Мне выше. Кажется, это четвертый, - надавил он на кнопку.
Сомнения понятны: над пультом надругалась рука варвара, кнопки были сожжены, обуглены, расплавлены, цифр на них не различишь. Не исключено, что я отлично знаю этого варвара. "Панкина работа", - подумала я.
Гриша Панкин - наказание, исчадие 6-го "Б". Моя, классного руководителя, головная боль. Да и всех учителей от одного слова "Панкин" начинает бить мелкая дрожь, а в глазах загорается недобрый огонь.
Гриша неуправляем. Во время урока он может нахально свистеть, бросать бумажки, щипать девочек, передразнивать учителя. Если его вызывают к доске, то ответ превращается в представление под хохот класса. Панкин глух к крикам (уж на него орали, будь здоров!), бесстрашен и злобен. Однажды, выйдя из себя, учитель ботаники схватила Гришу за ухо и потащила к выходу из класса. Панкин извернулся и вцепился зубами ей в руку. До крови прокусил, перевязку пришлось делать.
Только на первый взгляд кажется, что в арсенале учителя много способов воздействия на детей. В действительности дисциплина держится на страхе и уважении учеников к учителям. Когда эти две составляющие отсутствуют, как в случае с Панкиным, то начинаются хаос, брожение в массах, урок превращается в мучение.
Ну что делать с хулиганом? Кричать на него - как об стенку горох. В угол поставить? А он не хочет, не желает в углу стоять! Насильно не удержишь! Выгнать из класса? О, это - мечта! Только ведь учитель отвечает за здоровье ученика и его благополучие во время своего урока. В пятнадцатой школе выгнал учитель буяна с урока, тот пошел шляться по улице, попал под машину. Учителя - под суд. Никому не хочется из-за Панкина в тюрьму садиться.
Конечно, есть главный рычаг воздействия на ребенка - родители. Кто с ними обязан дело иметь? Классный руководитель, то есть я. На меня все шишки, обиды коллег, призывы что-то делать. Отца у Гриши Панкина нет, воспитывает его мать. Очень странная женщина. После общения с ней невольно приходит мысль о легком аутизме, то есть неспособности входить в эмоциональный или вербальный контакт с людьми. Мать Панкина, Елизавету Григорьевну, в школу вызывали: я - бессчетное количество раз, завуч и директор - неоднократно. И никто не сумел расшевелить ее, заставить переживать, нормальной человеческой реакции не добились. Смотрит не в глаза, а по диагонали, в угол у тебя за спиной. Отвечает односложно: да, нет, да, нет.
Педагоги в разговорах с мамашей не напирали на то, что Панкин у нас уже в печенках сидит. Речь вели о благе самого ребенка.
- Вы понимаете, что если Гриша не изменится, не начнет уважать интересы других людей, не усвоит, что для достижения любой цели надо потрудиться, то мальчика ждет печальное будущее?
- Да.
- Вы знаете, как воздействовать на своего сына?
- Нет.
- Давайте подумаем вместе. Что Гриша любит? Что его интересует, увлекает?
Молчание.
- Может, спорт?
- Нет.
- Рисование, шахматы, автомобили?
- Нет.
- Но вас-то он любит, уважает?
- Да.
- Готов ли он, чтобы вас не расстраивать, изменить поведение?
- Нет.
- Послушайте! Вы отдаете себе отчет, что ваш сын растет антисоциальным элементом, что он может стать бандитом, преступником?
- Да.
- Надо же что-то делать!
Молчание, взгляд в угол.
С таким же успехом можно общаться с замороженной рыбой или со статуей.
Когда-то я свято верила в педагогику, поклонялась педагогическому богу, который внушал своим апостолам (учителям), что в пастве (учениках) изначально заложены прекрасные качества, впоследствии исковерканные жизненными обстоятельствами. Поэтому ученик дерзит и хулиганит, а в глубине души он - ангел. Задача учителя - убрать вредные напластования, дать ангелу кислород, пробудить к жизни.
Но у Панкина Гриши мне не удавалось обнаружить маленькой щели к заточенному ангелу. В разговорах с глазу на глаз, которые могли бы стать душевными, Панкин наглухо замыкался, точь-в-точь как его мамаша. Насупленный, колючий, злой мальчишка, сгусток отрицательной энергии в крепкой броне - не достучаться, не доцарапаться, не добиться.
Два года я стояла за баррикадой, защищающей Гришу Панкина от коллег-учителей. Говорила, что мы не нашли к нему ключика, что нельзя, стыдно расписываться в педагогической беспомощности. Но после двух лет мучений баррикада рухнула, я была вынуждена признать поражение, сдаться, поднять руки.
Тридцать учеников 6-го "Б" должны получать знания и навыки, а не страдать из-за одного негодяя. Педагоги, на мизерной зарплате, больше на энтузиазме, на ответственности перед будущим детей работающие, не должны последние нервы тратить на паршивую овцу - Панкина.
Решено было перевести Гришу Панкина в специнтернат для детей с отклонениями, с задержкой в развитии. Попросту - к дебилам. Потому что в интернат для детей-преступников Панкин не проходил - не было судебных дел или приводов в милицию. Хотя ему самое место среди заключенных! Привлекли психологов, составили заключение, кучу бумаг оформили.
В дом, где жил Панкин, я пришла, чтобы его мамаше объяснить на пальцах: либо вы переводите сына в другую школу, либо мы отправляем его в специнтернат. Последний всплеск сочувствия к Грише. Поймет ли его мать, что надо хватать документы и бегом нести их в другую школу? Ведь интеллектуально Гриша не кретин и не дебил, по письменным работам у него твердая тройка, чуть напрягся бы, и верным хорошистом или даже отличником стал. А мы его - к олигофренам!
Одного ребенка на заклание ради блага остальных трех десятков. Справедливо? Тысячу раз я задавала себе этот вопрос. Но ответ не находила. Потом решила: мать Панкина, Елизавета Григорьевна, - вот кто обязан ответить. С ней состоится разговор. И даже если Елизавета Григорьевна опять останется безучастной, не стану себя казнить. Сделала все, что могла.
Лифт дернулся и пополз вверх. Поднялся на несколько метров, снова задергался и остановился.
- Только этого не хватало! - воскликнул мужчина, мой попутчик.
Повернулся ко мне. Симпатичный, даже импозантный, как заметила бы моя подруга - учительница химии и большой знаток мужского пола. Русые с рыжинкой борода и усы, густые и аккуратно подстриженные. А на лбу - глубокие залысины. Кого-то напоминает… Не артиста… Кого-то важного и забытого…
Владимир Ильич Ленин и последний российский царь Николай в одном облике. Точно! У меня привычка отыскивать сходство в лицах. Повторяемость черт внушает иррациональную надежду на познаваемость людей. Стоит изучить типы, и ты легко будешь ими манипулировать. Но повторялись только взрослые человеческие особи, перевалившие за тридцатилетний пик. Дети не дублировались никогда. Дети - это вечное чудо.
Что за мысли лезут в голову в подобных обстоятельствах? Застрять в лифте с незнакомым мужчиной!
Он давил на кнопку, на которой предположительно должно быть написано - "вызов". Безрезультатно. Маленькая, десять на пять сантиметров, решетка над пультом - динамик, микрофон, или как его, способ связи с диспетчером, - оставалась мертвой. Мужчина стал давить, чертыхаясь, на все кнопки подряд. С тем же успехом. Мы были наглухо закупорены в допотопном лифте, отрезаны от связи с внешним миром, что стало ясно после нескольких минут упражнений с кнопками.
- Надеюсь, не страдаете клаустрофобией? - спросил обладатель ленинско-царской бородки.
- Нет.
"А у вас эффекта кабины, надеюсь, не наблюдается?" - подумала я.