Тамара же не видела ни малейшей необходимости в том, чтобы поцеловать мужа перед уходом. Ну что ж, раз она сама не видела, Кирилл на этом не настаивал. Однако в глубине души обижался. Не для того ведь женился, чтобы жена в постели валялась, как разовая партнерша. А где же душевное тепло, где уют, комфорт?
Вместо уюта и комфорта в доме понемногу назревал беспорядок. Одному Кириллу жилось легче. Проще ведь за одним человеком убрать, чем за двумя. Домработницы он не имел, не столько экономил, сколько не считал необходимым ею обзаводиться. Не такое уж у них с Тамарой большое хозяйство, чтобы самостоятельно не могли с ним управиться. Вон, мама ведь успевает и на работе крутиться, и дома хозяйство вести. Готовить, правда, последнее время стала редко, все чаще обходится полуфабрикатами - благо, в соседнем супермаркете чего только нет, прекрасный кулинарный отдел, так что вроде и необходимости стоять у домашнего мартена не было ни малейшей. Однако и по сей день периодически баловала мужа чем-нибудь эдаким: грибным жульеном, например, или сладко-кислыми крылышками в соево-медовом соусе, или фаршированными баклажанами с орешками.
Тамара же категорически отказывалась не то что приготовить обед, а хотя бы вымыть за собой тарелку. Как же, у нее же пострадает сногсшибательный маникюр! Непонятно, что у нее могло пострадать от складывания в шкаф одежды, однако и это нехитрое занятие она категорически отказывалась делать. Приходилось Кириллу, вымотавшемуся за день и перешагнувшему порог дома в лучшем случае в одиннадцатом часу вечера, вместо отдыха подбирать по всей квартире, так сказать, следы Тамариной жизнедеятельности. Когда жил один, уборкой приходилось заниматься раз в неделю: пропылесосить, помыть полы, вымыть подоконники да радиаторы, поменять постельное белье. Среди недели разве что пыль смахивал тряпкой через день, да это так прочно вошло в привычку, что просто и не замечал этого. А вот убирать что-то куда-то, раскладывать вещи по местам, разгребая залежи одежды - это было для него чем-то новым. Ведь живя один, складывал да развешивал одежду в шкаф сразу, никогда не позволяя себе бросать ее на диване или на стуле, потому в доме никогда и не было настоящего беспорядка. Безалаберность же Тамары начала раздражать Кирилла буквально на третий день после возвращения из свадебного путешествия.
На его замечания супруга реагировала совершенно равнодушно:
- Милый, разве ты для того женился, чтобы превратить меня в профессиональную уборщицу?!
Крыть Кириллу было нечем. Нет конечно, и не думал об этом. И будучи неженатым очень даже умел ухаживать за самим собою: и убрать, и постирать, и ужин нехитрый приготовить - запросто, всегда пожалуйста. Но ведь и не для того женился, чтобы самому стать профессиональным уборщиком, у него ведь и без домашних хлопот работы хватало!
В следующий раз Тамара уже не была так равнодушна, позволила себе проявить недовольство нравоучениями мужа:
- Кирилл, я не понимаю, в чем проблема?! Ты мне скажи - у тебя финансовые трудности, да? Поэтому ты не можешь нанять домработницу и срываешься на мне?! Ну, знаешь ли, милый, если уж ты не способен обеспечить супругу всем необходимым, если не можешь даже нанять прислугу, зачем вообще нужно было жениться?
И, увидев возмущенный взгляд мужа, тут же добавила:
- Ну хорошо, хорошо! Я попрошу денег у папы. Он даст, он не умеет мне отказывать. Завтра же найму домработницу, чтобы ты больше не поднимал этого вопроса. Я устала от твоих бесконечных придирок, дорогой!
Домработница? В его доме? В его пока еще таком маленьком доме?! Что за блажь, что за барство?!
- Скажи-ка мне, милая, с каких это пор ты превратилась в английскую королеву? Может быть, у тебя генеалогическое дерево не умещается на простом листке бумаги? Все предки до восемнадцатого колена были королями?! Что ты корчишь из себя боярыню?! Молодая здоровая баба, а не можешь даже трусы за собой постирать, даже в стиральную машину их бросить не можешь - по квартире швыряешь, где сняла! Это даже не барство, дорогая моя, это натуральное свинство! И вместо того, чтобы домработницу заводить, научись-ка сама за собой ухаживать. Иначе я вряд ли смогу доверить тебе воспитание детей!
- Детей?! - Тамара усмехнулась. - Ну что ты, Кирюнчик, детей должны воспитывать няньки да гувернантки, это их парафия! Еще не хватало мне грязными пеленками, всякими ссанками-сранками ручки пачкать!
Кирилл потерял дар речи:
- Вот как? Ссанками-сранками? А что в таком случае будешь делать ты? Для чего ты живешь на свете?
Тамара кошкой подползла к краю дивана, поближе к возмущенному супругу, и осторожно, чтобы не сломать наращенные ногти, расстегнула ремень на его брюках, с наглым прищуром заглядывая в глаза Кирилла:
- Я? А вот для чего! Для твоего удовольствия. И для своего удовольствия. Вот поживем с тобой немножечко, потом я ребеночка тебе рожу, и снова буду заниматься всевозможными удовольствиями. А разве не для этого мы поженились, счастье мое? Скажи мне, неужели тебе не нравится это? И вот это?..
Спорить больше было не о чем. Кирилл в блаженстве прикрыл глаза, тут же позабыв о ссоре. Да, да, абсолютно права, чертовка! Разве не ради удовольствия владеть ею женился? Разве не ради вот этого экстаза, когда…
Кирилл был уже почти на седьмом небе, уже почти достиг полного удовольствия, когда ни о каких ссорах и размолвках и речи быть не могло, когда та, что рядом - самая родная и желанная женщина на свете, когда ради нее хочется горы свернуть, а домработница кажется такой мелочью, не стоящей выеденного яйца, Тамара вдруг резко отстранилась и спросила игривым тоном:
- Так что, радость моя, ты наймешь домработницу? Или будешь достигать оргазма самостоятельно?!
Еще секунду назад он готов был ради нее на все, на любые подвиги. Но то, как она повела себя в это мгновение, в самый ответственный момент любовных отношений, перечеркивало все его чувства. Во-первых, если бы она ощущала в тот момент то же, что и он, то есть на самом деле наслаждалась бы близостью с ним, она не могла бы думать о домработнице. Но она думала о ней, а значит… Не удовольствия добивалась, а корыстной своей цели. И не ему собиралась доставить удовольствие, а лишь насладиться его слабостью в тот самый ответственный момент, ведь как тщательно она его отслеживала, как тонко почувствовала, что настал тот миг, когда она может ставить ему ультиматумы. Это что же, таким образом она и в будущем намеревается удовлетворять свои прихоти?!
- И что будет, если я тебе откажу? - довольно холодно, словно вдруг протрезвев, спросил Кирилл.
- Да ничего, собственно, - Тамара отстранилась еще больше. - Просто хотела доставить тебе немыслимое удовольствие, но раз ты не хочешь…
Кирилл уже все понял. Однако позволил себе спросить:
- Если хотела доставить удовольствие - что же мешает тебе довести начатое до конца?
- Ну, ты же не хочешь выполнить мою мааааленькую просьбочку, - обиженным тоном ответила Тамара. - Тогда почему я должна заботиться о твоем удовольствии? В конце концов, у тебя есть руки, вот и воспользуйся ими.
И, не стесняясь наготы, даже определенно упиваясь ею, гордо прошагала в ванную. На диване остались лежать скомканными ее юбочка с прозрачной блузкой и тоненькие трусики на резиночках.
Глава 7
Это была их первая размолвка. Не более-менее серьезная, а вообще первая. Потому что до этого если что и было, то сугубо на уровне ощущений, но в слова недовольство друг другом вылилось впервые. И если бы ссора касалась сугубо бытовых проблем, она бы ни в коем случае не напугала так Кирилла. Однако это касалось не быта, совсем не быта. Это касалось сути его супруги.
А суть выходила малопривлекательной. И теперь Кирилл уже не был так уверен в собственной своей сексуальной неотразимости. Если бы Тамаре действительно было с ним очень уж хорошо в интимном плане, она бы ни за что не позволила себе подобного выпада. Возможно, она бы прибегла к старому, как мир, способу погасить начинающуюся ссору, и он даже был бы благодарен ей за это, ведь совсем не хотел с нею ссориться. Но в том-то и беда, в том-то и ужас произошедшего, что затеяла близость не ради спокойствия в семье, не ради мира, не ради обоюдного удовольствия, а ради войны, ради шантажа.
И все чаще Кирилл стал искать ответа на следующий вопрос. Хорошо, он-то принял ее за свою судьбу лишь потому, что Тамара явно не относилась к разряду охотниц на чужие состояния. А вот чем руководствовалась сама Тамара?! Она из очень обеспеченной семьи, может, и не более обеспеченной, чем семейство Андриановых, но денежки у них водились именно в свободном плавании, они на них жили, и жили довольно неплохо, откровенно говоря. Позволяли себе все, чего душа пожелает, ни в чем не отказывали. Ну что ж, если могут себе это позволить - почему бы и нет? Пусть живут, как хотят, это их право. Вот только непонятно, откуда у Тамары эти барские замашки? Ведь достаток-то появился совсем недавно, гораздо позднее, чем у Андриановых. Тогда откуда баловство? Ведь все предыдущие годы жили, по-видимому, очень скромно. Вряд ли у них с незапамятных времен было нормой содержать домработницу, наверняка самостоятельно справлялись с домашними хлопотами. Тогда почему теперь все иначе, почему Тамара считает для себя зазорным не то что тарелку за собою помыть, но даже сунуть, простите, собственное грязное белье в стиральную машину?!
И потом, из каких же все-таки соображений она вышла за него замуж? Конечно, пока они встречались, Кирилл позволял себе немножечко пошиковать. Не сильно, а именно немножечко, ведь для настоящего шика нужно много свободных денег, а у него с наличностью вечные проблемы. Может, она решила, что он уже очень хорошо поднялся, богат, как Крез? Но даже если это и так, то оставлять грязное белье валяться посреди комнаты - это все равно как-то недостойно нормального человека…
Так это что же, Тамара таки вышла замуж за деньги?! Она руководствовалась именно финансовыми соображениями?! О, как жестоко она ошиблась! Нет, не потому, что Кирилл беден, как церковная мышь. А потому, что как бы высоко он ни забрался на гору финансового благополучия, а никогда не позволит убирать его использованное белье постороннему человеку! Он даже супруге этого не позволит, потому что стирать трусы и носки, как и гладить брюки, мужчина должен сам! Только сам! Иначе это уже не мужчина, а размазня какая-то.
Но зачем, зачем ей нужен был этот расчет? Неужели у папеньки Зельдова недостаточно денег для баловства, к которому они, похоже, успели прикипеть насмерть? Или Тамара выбирала себе мужа из тех же соображений, что и он сам? Лишь бы не нарваться на охотника за папенькиным состоянием?
А как же любовь? Ведь они так долго встречались - почему же не почувствовали фальшь? А ведь Кирилл действительно чувствовал себя с Тамарой довольно комфортно. Ну, а наедине так и вовсе было замечательно здорово. И никогда, буквально ни единого разочка, Тамара не позволяла себе никаких диких выходок типа сексуального шантажа.
Нет, что-то не так в Датском королевстве, что-то не то… Миссерабль…
Кирилл практически с самого возвращения из Лондона старался почаще сопровождать Светлану на работу и обратно. Незримо, сторонним наблюдателем, не преследуя никаких целей. Кроме одной, самой главной - оберегать, не допустить беды, оказаться рядом в нужную минуту. Не пропустить, только бы не пропустить ее, эту минуту, когда его отсутствие рядом с нею вновь может стать фатальным, не отвернуться, не отвлечься ни на секунду…
Откровенно говоря, быть рядом с нею получалось не всегда. Как ни крути, а работа есть работа. Конечно, хозяин - барин, а он и есть хозяин фирмы, ее единоличный основатель, владелец и руководитель. Кирилл мог в случае чего положиться на ближайшего своего друга и соратника Антона Волынца, что он и делал едва ли не каждое утро и вечер. Но иногда требовалось его личное присутствие в налоговой ли инспекции, у таможенного ли брокера, быть может, на важных деловых переговорах, в то самое время, когда Света ехала на работу или домой. А поручить тому же Антону, например, сопровождать ее вместо себя Кирилл не мог. Нет, ни в коем случае. Антону он мог доверить разве что работу и собственное благополучие. Светлану он не смог бы передоверить никому…
Неизвестно, как долго продолжалось бы это невидимое преследование, если бы не эпатирующая выходка Тамары. Если раньше Кириллу нужно было просто незримо сопровождать Светлану, дабы быть спокойным за нее, знать наверняка, что пока он рядом, с нею не случится ничего страшного, то теперь все изменилось. Все чаще в голове раздавались звуки пляжа, все отчетливее чудился отвратительный запах помидоров и сливочного масла. И вновь нестройным хором девичьи голоса выкрикивали детскую считалочку:
- Бабка сеяла горох, прыг-скок, прыг-скок.
Обвалился потолок, прыг-скок, прыг-скок…
А дома его ждала рыжая бестия с отвратительно-хищными губами и замашками шемаханской царицы. С момента ссоры они почти не разговаривали. Только на следующий после нее день Тамара, словно поняв, наконец, что очень здорово перегнула палку, так, что та если еще не поломалась, то основательно треснула, попыталась перевести все в шутку.
Едва Кирилл переступил порог, как его прямо в прихожей встретила абсолютно нагая красавица Тамара. Муркнула распутной кошкой и присела перед ним на корточках прямо у входной двери, вновь аккуратненько, дабы не поломать шикарные ногти, расстегивая ремень:
- Мрр, мой котик устал? Ну ничего, не для того ли у него есть кошечка, чтобы снимать усталость?..
Кирилл резко, быть может, чересчур резко оттолкнул ее, тем самым отрезав пути к примирению:
- Чего кошечка хочет выторговать на сей раз? С домработницей прокол вышел, так теперь новую шубку попытаешься заполучить? Или это вторая попытка получить домработницу?
Тамара обиделась. Развернулась на сто восемьдесят градусов и молча прошла в комнату. Впрочем, одеваться не собиралась, даже не попыталась прикрыть наготу. Нагло развалилась в кресле, демонстрируя собственные прелести, и дерзко смотрела на супруга.
Кирилл попытался было смягчить свои слова, добавил почти мирно:
- Или ты просто хочешь меня? Как раньше? Меня, такого, какой я есть. Не того, что я могу или не могу тебе дать, а именно меня самого. Тогда бы я…
Он не успел договорить. Тамара фыркнула, не скрывая сарказма, а лишь подчеркивая его:
- Тебя?! Ты действительно считаешь себя наградой?! Ты мне обеспечь жизнь, к которой я привыкла, тот уровень, к которому меня приучил папочка. А я за это, может быть, и одарю тебя неземным блаженством. Если будешь хорошо себя вести. А так… Чего я в тебе не видела, чего не пробовала? За так я тебя почти год до свадьбы обслуживала, теперь пришло время платить по счетам.
Кирилл остолбенел от такой откровенности. Так вот оно, значит, как?
- "За так"?! - изумлению его не было предела. - "Обслуживала"?! Ты же пищала и плакала в моих объятиях, как же ты можешь говорить?..
- Пфи, - презрительно скривилась Тамара. - Ты действительно полагаешь, что намного лучше других? Уверяю тебя, дорогой, ты ничем не лучше! Впрочем, и не хуже. Ты точно такой же, как остальные.
- Тогда зачем? Объясни мне - зачем?! Зачем я тебе был нужен? Ради чего ты почти год, как ты говоришь, "обслуживала меня за так"?!
Тамара скривила хищные свои губки:
- Зачем, зачем… Потому что дура была. Потому что думала, что ты меня любишь. Потому что папочку послушалась. Это он мне все на тебя пальцем тыкал: Андрианов, Андрианов! Думал, ему полезно будет с вами породниться. Про слияние капиталов все что-то говорил. Да только где они, эти ваши хваленые капиталы?! Вы же голь перекатная, даже домработницу себе позволить не можете!
Кирилл потрясенно молчал. Упал в кресло, обхватил голову руками. Ничего себе, откровения! Слияние капиталов?! А он-то, наивный, был уверен, что его любят не за деньги отца! Ну что ж, хорошо, что все прояснилось так скоро. В конце концов, ничего не стоит развестись теперь, когда правда выплыла наружу. Что ж, так будет даже лучше. За одного битого двух небитых дают. Зато в следующий раз он будет осторожнее.
- Ну вот и хорошо, - облегченно вздохнул он. - Ты уже выяснила, что я голь перекатная, что ты жестоко ошиблась в выборе. Или папочка твой жестоко ошибся. Результат один - ошибки нужно исправлять. Нет, не кровью, мы же цивилизованные люди. Мы просто разведемся. Это вполне логично после того, что ты мне рассказала. Мы оба ошиблись. Вот и давай разводиться.
- С удовольствием! - парировала Тамара. - С величайшим удовольствием! Думаешь, ты такой бесценный подарок?! Ты ничтожество, ты нищий, как последний безработный! Ты посмотри на себя - да был бы ты хоть красавцем расписным, а то ж и посмотреть не на что!
- Ну, с этим я категорически не согласен, - оскорбился Кирилл. - Может, и не писаный красавец, но и не последний урод, так что не передергивай, пожалуйста. А насчет ничтожества и нищеты я тебе так скажу. Я не нищий, нет. Но и не Рокфеллер пока что. А ты думаешь, как Рокфеллер состояние сколотил? Швыряя деньги налево и направо? Нет, дорогуша, так деньгами только последние идиоты распоряжаются. Деньги должны работать, деньги должны делать деньги. Не ради шика, не ради того, чтобы все завидовали. Сугубо ради чувства собственного достоинства, ради внутренней свободы. И они мне эту свободу дают. А остальное… Знаешь, мне не тяжело за собой тарелку помыть, и постель свою постирать мне тоже не западло. Я к этому спокойно отношусь, нормально. И мама моя всю жизнь работала, и до сих пор работает, хотя запросто могла бы позволить себе сидеть дома, и не просто сидеть, а как сыр в масле кувыркаться - заслужила, наработалась. А она при этом еще и не считает зазорным самолично квартиру убрать. А чего ж в этом зазорного? Не это ли главное отличие между обезьяной и разумным человеком? Это обезьяна съест банан, да шкурку тут же себе под ноги швырнет. А человеку, нормальному человеку, вряд ли понравится жить в хлеву да без конца скользить и падать из-за этих шкурок.
Тамара вскочила, кажется, напрочь позабыв о собственной наготе, воскликнула возмущенно:
- А! Так я, по-твоему, обезьяна?! Спасибо, милый, что не свинья! Хам, быдло! Сволочь!
Кирилл усмехнулся:
- Заметь - насчет свиньи это ты сказала, не я. И я рад, что ты сама это поняла. Так как насчет развода?
- Легко!!! Запросто!!! Прямо немедленно, нет, завтра! А сейчас я уезжаю к папе. И вообще - пошел ты! Козел!
Кирилл только усмехнулся:
- Ты так и поедешь голой? Или все-таки что-нибудь на себя накинешь?!
И лишь приняв решение о разводе, Кирилл успокоился. Да, так, несомненно, будет лучше. Причем не только для него, но и для самой Тамары. Пусть найдет себе такого, которого устроят ее фортели с шантажом, который будет выполнять все ее требования, наймет ей домработницу и личную камеристку. Ишь, домработницу ей подавай!