Он провел пальцами по волосам.
- Если я продолжу встречаться с Сэтом, - он уставился на меня. - Мне лучше начертить границы. Но я не оставлю тебя без внимания.
А это значило, что он продолжит нанимать качков, которые могли бы поиметь меня. Боже, это звучало так жалко.
- Я сама вполне могу найти себе компаньона.
Он рассмеялся. Ублюдок. Какого хера? Будто я не могу сама найти того, с кем заняться сексом. Только потому, что я боялась переспать с кем-то, кто может раскрыть наш секрет? Колин нанимал частного детектива для каждого из наших любовников и вынюхивал о них все, вплоть до пароля на кредитную карту. Он посоветовал подписывать соглашение о неразглашении перед тем, как хотя бы один соблазнительный взгляд был брошен в мою сторону. Я и сама могла решить все эти проблемы. Мне никогда не нужны были его любовники.
- У меня есть парень на мотоцикле, - я указала глазами на планшет. - С ним будет безопасно.
Фантазия, которую я так и не смогу воплотить в жизнь.
- Сильно сомневаюсь, что с ним может быть безопасно, - он поднял планшет и уставился на фото. - Как ты думаешь, что он прячет под этой кожей?
Я откинулась на спину и взяла вибратор, закрывая глаза.
- Что-то большое и твердое.
Он застонал.
- Боже, женщина, тебе стоит поработать над своим воображением, - он придвинулся ближе, протягивая ноги и устраиваясь поудобней. - Такой мужчина трахается так же, как и ездит. В нем живут страх, опрометчивость и неукрощенная энергия. Им движет адреналин. Он берет что хочет и когда хочет, и ему плевать на окружающий мир.
Я расслабила ноги, раздвинув их в коленях. Его низкий голос уже звенел у меня в ушах. Опасность, которая обволакивала этого загадочного мужчину, пленила меня. Интересно, он так рискует своей жизнью только ради ощущения адреналина? Или всему причиной деньги? Ходили слухи, что на гонках он заработал миллионы, ставя на свою беспроигрышность и наживая врагов с каждой новой победой.
Ночь в его объятьях не будет риском, потому что он может потерять больше, чем я. Так ведь? Разве он не будет больше обеспокоен тем, чтобы скрыть свои секреты, а не раскрыть мои? Мысль об этом заставляла мое сердце останавливаться, и все, что я чувствовала, это жажду его губ на своих, жажду самого страстного секса, который я могу только представить, и анонимности для нас обоих.
Я хотела принадлежать мужчине, который будет брать женщину так же неистово, как он защищал бы ее. Я хотела жить в своем гребаном воздушном замке. Колин скользнул пальцем по экрану, меняя картинку.
- Спорю, он построен, как машина, а его член - это железный поршень. Мышцы на его заднице - вовсе не мышцы, а карбоновое волокно поверх кевлара. (прим. перев.: карбоновое волокно - очень крепкий материал, часто использованный в механике для покрытия деталей машин или мотоциклов; кевлар - еще один очень прочный материал. Изначально материал разрабатывался для армирования автомобильных шин). Идеально обтекаемый и пуленепробиваемый.
Пуленепробиваемая задница. Ооо, это было нечто очень аппетитное. Эдакий биомеханический мужчина, но мне это нравилось. Мое тело жаждало проникновения, и я легко скользнула вибратором в себя.
Порочный рот Колина продолжал свою словесную пытку, описывая различные методы, которыми этот безбашенный байкер мог бы пытать меня всю ночь напролет, вторгаясь в каждую из моих дырочек и пороча каждую девственную клеточку моего тела. Я приближалась к оргазму со скоростью света, балансируя на пике кульминации. Колин возник рядом со мной, опираясь головой на руку.
- Его задница будет настолько упругой, что он не сдастся без боя. Я бы повалил его на пол, и вступил бы с ним в схватку. Я, конечно, сильнее, но он…
- Ты не против?! - я сжала пальцы на вибраторе. - Это моя фантазия.
- Можешь поприсутствовать. Только страпон не забудь.
Учитывая мое везение с мужчинами, Неуловимый явно был или женатым, или геем. Или и то, и другое.
- Я здесь пытаюсь сконцентрироваться. Лучше вернись к части о его твердом члене.
Он перекатился на бок, чтоб посмотреть на меня. Его голова теперь покоилась на подушке, а дыхание отбивалось от моей щеки.
- Сначала тебе будет больно. Он слишком огромный, и он не привык к нежности. Но боль тебе понравится. То, как он медленно и болезненно растянет тебя, заставит каждый нерв в твоем теле дрожать от напряжения.
Мышцы моей киски сжались и начали пульсировать вокруг игрушки. Да. Вот так. Не останавливайся.
- Он перетрахал полгорода, так что вряд ли кто-то сможет сравниться с его мастерством поиметь киску. О силе, с которой он может трахать женщину, можно слагать легенды.
В Колине было полно дерьма. Десятки женщин твердили, что заполучили в свою постель самого завидного плохиша Чикаго, но мои репортеры опровергли любое утверждение и доказали, что ни одна из них не видела лица Неуловимого.
Разве что он трахал их, не снимая шлема.
Колин забарабанил пальцами по ребрам.
- Когда он трахается, он не только открывает твои порочные желания. Он меняет их, пока все, что ты чувствуешь - это скорость и сила его толчков, с которыми он вколачивается в твою нежную щель, лишая последнего дыхания, и оставляя тебя жаждать его член до конца твоей жизни.
Я рассмеялась, когда достигла оргазма. Шок накрыл меня волнами, освобождая мое тело с каждым выходом. Задерживая дыхание, я вытащила вибратор и отложила его в сторону.
Губы Колина коснулись моего плеча.
- Прости за сегодняшний вечер.
- Не стоит.
Я повернулась к нему и ущипнула за подбородок, пытаясь вызвать на лице улыбку.
- Я замужем за своим лучшим другом. И я не жалею.
Он закрыл глаза.
- Ты замужем за геем, который выступает против пропаганды гомосексуализма на национальном ТВ.
- А ты женат на женщине, которая раз за разом пачкает член твоего любовника своей смазкой.
Колин наполовину хмыкнул, наполовину засмеялся.
- Боже, ты ужасна.
- Ты сам начал. Хватит ныть о своей политической кампании.
Он был в постоянном водовороте суеты - той, которая разрывала его на две части: мужчину, которым я восхищалась, и правого консерватора, который меня бесил. Так как наши политические взгляды расходились, терпение заставляло меня гордиться тем, что я играла роль жены консерватора. Публика Колина любила его, а она в основном зависела от религиозных, традиционных и моральных взглядов. Он был их голосом и рьяно защищал их веру во все. Ну, почти во все.
Я улеглась на спину, глубоко выдыхая.
- Ты никогда не выступал против прав участников однополого секса.
- Это и правда имеет значение? Правда в том, что нация принимает меня.
Если бы он раскрыл свой секрет, это, безусловно, изменило бы их восприятие. И смело бы его с экранов телевидения.
Ублюдки не умеют широко мыслить.
- Иногда мне хочется… - он уселся на краю кровати спиной ко мне. - Мне хочется заботиться о тебе, вместо того, чтобы подкладывать тебя под Тома, Дика или Гарри. Если бы во мне было меньше от гея…
О, сегодня его чувство вины не на шутку разыгралось. Я схватила вибратор и встала с кровати.
- Колин, ты не трахал меня двадцать два года. И ты знаешь почему.
Это была тяжелая дискуссия, но ему нужно было напомнить. Я включила лампу и встала перед ним. Его взгляд метнулся к моей груди, спустился по бедрам к светлым лобковым волосам над колечком пирсинга в моем клиторе. Это был беглый взгляд, как тот, которым женщины окидывают меня в раздевалке спортзала. Всего лишь оценка моего тела, но ни капли сексуальной заинтересованности.
Он свесил голову вниз. Когда мы впервые отдали друг другу нашу девственность в пятнадцать лет, его сексуальная ориентация была под вопросом, но так толком и не раскрыта. Причина того, что между нами не было сексуального притяжения, что тогда, что сейчас, была в том, что между нами просто не было химии. Это говорило о том, что он никогда не сможет переспать со мной или с другой женщиной.
Я прошла в ванную и бросила ему через плечо:
- Не забывай, что пять минут с моей киской на всю жизнь отпугнули тебя от женщин.
- Сучка! Это было двадцать пять минут! - он проследовал за мной по пятам. - Но на протяжении целого часа ты заставила член этого гея стоять. - Он ухватил меня за руку на пороге ванной и оставил поцелуй на лбу. Конечно, он имел в виду себя. - И я не жалею.
Я не жалею. Это стало нашей мантрой, потому что, на самом деле, сожаление жило в нас обоих. Он хотел отношений с мужчиной, которого ему не придется скрывать. Мне нужен был партнер, которому не придется трахать меня через третье лицо. Он хотел ребенка от суррогатной матери. Я хотела зачать ребенка когда-нибудь, в порыве страсти.
Мы могли лишь оплакивать вещи, которых никогда не сможем иметь. Или могли сосредоточится на единственной честной вещи, которая у нас была. Мы.
Я ущипнула его за пухлую надутую губу.
- И я не жалею, и, если мы закончили с этим слезливым дерьмом… - я шутя ударила его в живот кулачком достаточно, чтобы заставить его согнуться и хохотнуть. - Мне нужно в туалет.
Я положила вибратор в раковину и направилась к унитазу.
Он включил воду и намылил игрушку.
- Так это новые фото твоего бойфренда? - он продолжительно посмотрел на меня. - Он появился на людях в бакалейной лавке?
Колин даже не замечал, что я делала.
- Не называй его моим бойфрендом, - байкер даже не знал, что я существовала. - Всем нужно есть, Колин.
- Ммм. Я думал, он жует болты и гайки, и пьет моторное масло.
Закатив глаза, я спустила воду в унитазе и встала возле второй раковины.
Колин оперся бедром о керамику. Его торс высвечивал золотистым цветом благодаря дорогим средствам по уходу за кожей. Этот мужчина был воплощением утонченности, будто принадлежал роскошному дорогому интерьеру этой ванной с мраморным полом и первоклассными шкафчиками. Но настоящий Колин, чьи пальцы с ухоженными ногтями обнимали вибратор, был известен не многим. ЭтотКолин знал, как лучше вставить вибратор в тугую попку. Он высушил его и поставил основанием на раковину.
- Когда следующая гонка?
- Если верить моему источнику, через час.
Путь гонки всегда присылался мне от секретного информатора. Карта гонки была доступна лишь ограниченному кругу лиц, и найти ее можно было в специальной сети, где дружбу можно было завести только с помощью мудрёной сети частных серверов, которые прятали IP-адреса компьютеров. Много мороки, много денег и постоянные изменения делали ее невозможной для отслеживания федералами. В ней могли общаться лишь те, кто участвовал в гонке. Мой недопуск к сети меня не расстраивал. Не тогда, когда у меня на побегушках были лучшие журналисты страны. Губы Колина неодобрительно сжались в плоскую линию.
- Журналист под прикрытием до сих пор рискует своей задницей для тебя?
- Его зовут Хэл Пинкертон, и он даже не знает, что делает это для меня.
А вот что мне было неизвестно, так это то, использует ли он информатора или втерся в доверие к организаторам гонок и тем, кто вертит деньгами ставок. Все равно. Его информация была надежной, и я лично анонимно вознаграждала Хэла за старания, перечисляя деньги за каждый кусочек информации с помощью засекреченного сайта. Мой личный ассистент, Дженна, находила данные на закодированном сервере. Детали, которые никогда не коснутся газеты "Тренчент Таймс".
Слишком много грязных денег вращалось и вкладывалось в эти гонки. Достаточно, чтобы оплатить молчание любому, кто донесет в полицию или газету о месте проведения соревнований.
- Эти байкеры… - брови Колина образовали одну линию над его темными глазами. - Они могут навредить тебе. Очень.
По иронии судьбы, он сам втянул меня в мир байкеров. Он повел меня на первую гонку за кубок Гран При, когда нам было по восемнадцать. Меня так захватили скорость и могущество байкеров, что вскоре после этого я купила себе собственный мотоцикл. Я уставилась на Колина.
- Я осторожна.
Он смотрел на меня, и в моей груди зарождалось что-то неспокойное. Он знал меня лучше, чем кто-либо, и изучил меня, будто почувствовал, как в моем теле шепчет дискомфорт. Он знал секреты, которые я прятала от него? Мои подозрения по поводу наших родителей? Его пронзительный взгляд подталкивал меня избавиться от бремени на сердце. Но это лишь еще больше обременит его.
Я закусила губу.
- Что?
После сражения наших двух упрямых взглядов, он помотал головой и вышел из моей спальни.
Беззвучно выдохнув, я последовала за ним, а потом свернула к гардеробной, где надела лифчик и леггинсы, а поверх - кожаную куртку.
Когда я вернулась в спальню, он уже стоял возле комода, крутя в руках свадебное кольцо, которое я никогда не носила. Свое он тоже не носил. Мы были женаты официально, но не духовно. Ношение колец казалось неправильным, и слава богу, контракт этого не требовал. Колин устремил свой взгляд на внутреннюю часть кольца, а потом просто вернул его в коробочку, которую сунул назад в ящик комода.
Я захлопнула ящик бедром, когда подошла ближе.
- Что происходит, Колин?
Он пожал плечами.
- Просто снова одна из этих ночей. В голове всякая херня.
Я прищурила глаза.
- Например? Сэт? Передача? - я выдохнула. - Мы?
- Передача.
Пол скрипнул под его весом, когда он сделал шаг в сторону от меня, посвящая в подробности того, что пошло не так на сегодняшнем выпуске передачи "С точки зрения Андерсона".
Каждое утро он писал сценарий к шоу, и снимал часовой ролик каждый день в пять часов вечера, который потом транслировался в девять. Он лично выбирал приглашенных гостей, предсказывая то, что они могут сказать в интервью, иногда даже слово в слово. Это усиливало его интуицию, давая ему возможность приводить контраргументы ко всему, что бы ему ни говорили. Но иногда он ошибался, как сегодня с генеральным директором компании "Нешнсайд Энерджи".
Он стоял посередине комнаты в своих боксерах от Деррека Роуза и хмурился. Колин казался таким ранимым и побежденным.
- В общем, все прошло нормально. Мы справились. Но я бы не стал приглашать его повторно.
Колин бредил своими рейтингами, и будет работать до посинения, пока не поставит рекорд. Я сжала его руку, но сразу отпустила. Ему не нужны были теплые слова или утешительные объятья. Он приходил ко мне, вываливал свои проблемы, я слушала, и мы забывали.
И, как всегда после этого, он медленными шагами просто покидал комнату.
- Завтра передача будет посвящена брутальности полиции, - он остановился в дверном проеме, поднимая указательный палец вверх, пытаясь задержать мысль. - Найду скандального полицейского. Да. Вспыльчивого и опьяненного властью, - он почесал подбородок, а потухшие глаза засияли. - И у него должны быть усы.
С этими словами, он исчез в коридоре, предположительно направившись в офис в своей стороне лофта. Я уставилась на пустое место, где только что стоял мой муж. Часть меня хотела пойти и просто поцеловать его. Хотя бы на несколько минут, пока мне не нужно будет выезжать на гонку. Но я перестала думать о нем в таком ракурсе еще до свадьбы. Прижаться к Колину было бы равносильно объятьям с лучшей подругой… если бы она у меня была.
Его голова внезапно появилась из-за дверного проема, вырвав меня из моих мыслей.
- Будь осторожна, шлюшка.
- Всегда… - но он уже исчез. Я выдохнула. - Трус.
Конечно, он был прав насчет риска. Посетить гонку было равносильно тому, что я зайду голая или с пистолетом в бар байкеров. Меня могли арестовать, а мою репутацию можно было сунуть псу под хвост. Но переживания Колина были основаны на том, что я была всего лишь женщиной среди мужчин, которые не имели границ уважения, и не принимали никаких моральных нравов.
Конечно, у меня был пистолет, и я знала, как им пользоваться, но понимание этого лишь заставляло сердце Колина биться быстрее или тревожнее.
Мне не стоило ехать. У меня был длинный рабочий день, а завтра ждал еще один. Глаза уже горели от усталости.
Постояв возле кровати, я опустила руки на мягкое одеяло, и проползла к планшету. Мягкая ткань обняла меня ощущением комфорта.
Но вместо мыслей о приятном сне, я осознала, что всегда сплю в этой кровати одна, и укол боли от понимания своего одиночества пронзил меня где-то под ребрами.
Я была замужем за своим лучшим другом. У меня была его верность, его честность и его дружба. Но у меня не было мужчины, который будет обнимать меня ночь напролет, пока я сплю. Не было теплого тела, к которому я могу прижаться среди ночи. Не с кем было делить постель, и некому было защитить меня от вещей, с которыми я не смогла бы справиться в одиночку.
Этот сильный и не дающий покоя голод растекался раздражением по моей крови, и превращал мои чувства в напряженные струны. Я прошла к гардеробной, достала пару берцовых сапог из серебристой кожи и застегнула на них ремешки. Я не из тех женщин, которые прилягут и будут просто ждать, пока жизнь пройдет мимо них.
Я завязала на голове высокий хвост, схватила мотоциклетный шлем серебристого цвета и кевларовые гоночные перчатки. Чувство контроля курсировало по моему телу и наполняло мои легкие кислородом, пока я направлялась к двери.
Глава 3.
Логан
Вибрация в моих яйцах возрастала по мере того, как я прибавлял скорость на своем мотоцикле. Четырехцилиндровый зверь просто рвал и метал от скорости, которую я из него выжимал. Всего семь миль, пять острых поворотов и два смертельных перекрестка отделяли меня от моих денег. Ну, а что насчет этого французского ублюдка у меня на хвосте? Возможно, я позволю ему увидеть финишную линию - он просто пропашет мордой асфальт перед ней.
Сенсор камеры заднего вида показывал, на каком расстоянии француз был от меня. Сорок метров. Теперь тридцать метров.
Впереди красная полоса из задних габаритов движущегося траффика Мичиган Авеню напоминала горизонт.
Сердце, словно гром, грохотало в грудной клетке. Ладони вспотели в кожаных перчатках, пока я несся к финишной черте, разжигаемый воспоминаниями о моей матери. Я вырос на сиденье байка. Я вспомнил ее терпеливые инструкции, когда она учила меня водить мой первый спортивный мотоцикл. Вспомнил все сломанные кости. И ее нежную заботу, когда она помогала выхаживать меня.
Но все мои воспоминания были перекручены в мясорубке с ужасным страхом. Страхом, который приковал меня тогда к месту в моем укрытии и заставил смотреть, как ее убийца натачивал нож. Страхом, который спас меня тогда, но угрожал сейчас. Я тряхнул головой, освободившись от мыслей и сфокусировался на веселых моментах моего детства - на страсти, которая подпитывала меня. В груди разливался жар, заряжая кровь дикой энергией. Ничто не могло сравниться с этим коктейлем чувств - соперничество, схватка за превосходство, умелое доминирование и скорость, которую не каждый смертный на этих переполненных людьми улицах сможет обуздать.
Боже, ну и движение. Я чуть расслабил пальцы и крутанул ручку газа.