Даже предание земле тела адвоката О.Я. Пергамента обрело скандальный характер, в него были вовлечены высшие слои петербургского общества. Друзья и соратники адвоката намеревались захоронить его в петербургской Лавре, однако им заявили: "Церковное погребение недопустимо, так как всем кладбищам Петербурга отдано распоряжение не принимать тело Пергамента". Депутация от родных и друзей Пергамента отправилась к Петербургскому митрополиту, объяснившему, что прокурор Синода Лукьянов приказал по телефону не хоронить тело, так как Пергамент покончил с собой и, кроме того, в душе отпал от православия и в течение многих лет отсутствовал на исповеди. Все просьбы депутации митрополит категорически отклонил и не дал согласия на захоронение Пергамента.
Друзья Пергамента добились аудиенции у премьер-министра П.А. Столыпина, убеждая его, что распоряжение Синода произведет неблагоприятное впечатление на Думу и на все общество. Также ставился вопрос об официальном заключении врачей, в нем причиной смерти указывался сердечный приступ. Столыпин вначале отказывался помочь, утверждая, что бессилен отменить распоряжение Синода, но затем пошел на уступки: все препятствия к церковному погребению Пергамента были устранены. Депутата похоронили на Смоленском православном кладбище.
Уголовное дело по обвинению адвоката Пергамента по статьям 14,1681 и 234 судебного уложения было прекращено в связи со смертью Пергамента. Скандала, которого так ждали недруги Пергамента, не получилось. Честь адвоката Пергамента осталась незапятнанной. Что же касается баронессы фон Штейн, то она пережила революцию и умерла в нищете...
Впоследствии имя О.Я. Пергамента на долгие годы оказалось забытым. И только спустя век о нем вспомнили – прежде всего в его родной Одессе. К 2009 году одесский адвокатский мир отметил столетие со дня смерти Пергамента. "Поиск архивных материалов о Пергаменте был длительным, но успешным, – отмечал Сергей Емец в публикации в "Вестнике Одесской адвокатуры". – Удалось найти несколько его фотографий и портретов, установить биографические данные, многочисленные отзывы современников о нем, в том числе и книгу присяжного поверенного А.А. Бугаевского, посвященную пятилетию со дня смерти Пергамента. Единственный экземпляр этой книги хранится в Одесской государственной библиотеке им. М. Горького. К сожалению, не сохранились ни собственный дом Пергамента по Пушкинской ул., 72 (сейчас там ЦУМ), ни его личная библиотека – одна из крупнейших в Европе того времени по вопросам права. Но найден его экслибрис"...
Николай Евгеньевич Марков 2-й известен сегодня прежде всего исследователям Белого движения и русской эмиграции. Он на долгие годы пережил Осипа Яковлевича Пергамента. Судьба его складывалась удивительно, как в лихом историческом романе. После прихода к власти большевиков он вел конспиративную работу в Петрограде, в 1919-1920 годах активно участвовал в Северо-Западной армии Н.Н. Юденича, после ее поражения эмигрировал и жил в Берлине. Будучи убежденным сторонником монархии, продолжал активно заниматься политической деятельностью.
Когда в Германии стал рождаться фашизм, Марков 2-й проявил к нему неподдельный интерес. В 1935 году в Эрфурте он вступил в русскую секцию нацистской "Мировой службы", участвовал в антисемитской политике нацистских властей и даже выступал поборником "окончательного решения еврейского вопроса" и сторонником войны с СССР. После окончания войны Маркова 2-го, по всей видимости, ждал бы суд и смертная казнь в Советском Союзе, но ему повезло: он умер собственной смертью в конце апреля 1945 года в германском городе Висбаден...
* * *
Вернемся, однако, к удельнинским дуэлям. В начале ноября 1909 года в газетах сообщалось, что полиции удалось предотвратить дуэль в Удельном парке. На поединок намеревались выйти два студента Политехнического института. Причиной дуэли называли "столкновение на личной почве". Чтобы не допустить дуэли, по всему Удельному парку расставили разъезды конных городовых. У входов на главные аллеи появились наблюдательные посты, которым вменялось в обязанность следить за всеми подозрительными посетителями парка и прохожими. Благодаря таким чрезвычайным мерам полиция сорвала план дуэлянтов...
Весной 1912 года в Удельной на Коломяжском ипподроме стрелялись полковник, флигель-адъютант кавалергардского полка граф Дмитрий Сергеевич Шереметев и бывший офицер Василий Александрович Шереметев. Они состояли в дальнем родстве, а причиной поединка, как сообщали газеты, стал спор о наследстве.
В один из теплых апрельских дней неподалеку от станции Скачки почти одновременно остановилось несколько "моторов", и среди них – автомобиль Красного Креста. Из машин вышли офицеры-гвардейцы и трое "статских". Все они направились мимо главного здания скаковых трибун через калитку около сторожки на круг ипподрома. Здесь двое из них, "статский" и военный, отошли в сторону и стали снимать шинели.
Появление необычных посетителей сразу же обратило на себя внимание смотрителя скачек. Однако выяснилось, что дуэль официально разрешил суд чести офицеров кавалергардского Ее Величества Императрицы Марии Федоровны полка. Бдительный смотритель тем не менее тотчас же позвонил в полицию и уведомил о происходящем местного полицмейстера и пристава. Представители полиции не заставили себя ждать, но в предстоящую дуэль вмешиваться не стали.
Руководитель поединка, генерал-майор свиты Его Величества граф Ферзен, выбрал место. Отметили два барьера на расстоянии двадцати пяти шагов. В качестве секундантов со стороны Дмитрия Шереметева выступали граф Ферзен и полковник гвардии граф Граббе, а со стороны Василия Шереметева секундантами стали князь Тенишев и отставной полковник Свечинский. На счет "три" почти одновременно раздались два выстрела. К счастью, противники оказались невредимыми: пули пролетели мимо. Согласно условиям этого поединка, секунданты объявили дуэль законченной. Противники примирились, подав друг другу руки. Секунданты составили протокол, после чего все участники дуэли разъехались...
И еще об одной печальной истории, также имевшей отношение к Удельному парку. "Чинам уголовного розыска удалось раскрыть тайну Удельного парка, где два дня назад был обнаружен изуродованный труп мужчины, – сообщалось 31 января 1918 года в "Новых ведомостях". – В трупе был опознан известный владелец паркетной фабрики, владелец многих мебельных мастерских и гостиниц А.Ф. Кочуков, проживающий по Ямской улице. Как выясняется, в день убийства он получил большую сумму денег".
* * *
Страшное преступление, нашумевшее на весь город, произошло в сентябре 1910 года на Костромском проспекте в Удельной: брат убил своего родного брата. Убийство было зверское, хладнокровное и расчетливое, мотив – жажда наживы. Рассказывая об этом преступлении, газеты пестрели заголовками "Каин и Авель по-петербургски".
Предыстория была такова: в апреле 1910 года на даче на углу Костромского проспекта (№ 75) и Повенецкой улицы, принадлежавшей Ивану Матвеевичу Карьялайнену, поселилась семья бедного дворянина Николая Владимировича Власова, служившего много лет в управлении петербургского удельного округа. У него была 16-летняя дочь и два сына – 20-летний Александр и 19-летний Владимир.
Как в старой притче, один был трудолюбивым и прилежным, а другой – бездельником и разбойником. Причем хулиганом был старший сын Александр. Из канцелярии местной пожарной дружины, где он прослужил совсем недолго, его выгнали за пьянство. Несмотря на это, он пользовался успехом у 18-летней крестьянки Клавдии, служившей в семье Разживина, что занимала нижний этаж той же дачи на Костромском.
В июле 1910 года отец, мать и дочь Власовы уехали в Новгородскую губернию, где глава семейства Власов приобрел небольшое поместье. В квартире на Костромском братья остались одни.
За четыре дня до роковых событий Александр завел дружбу с неизвестным блондином, бедно и неряшливо одетым, тоже любителем выпивки. В тот роковой день 20 сентября, около шести часов вечера, Владимир Власов вернулся домой и застал там своего брата вместе с новым товарищем. Те знали, что 20-го числа каждого месяца Владимир приносит домой жалование.
Служанка рассказывала потом, что слышала из квартиры Власовых, что на втором этаже, возню, крики, угрозы, беготню. "Так, так ему надо! Дай ему хорошенько!" – раздавались возгласы. Потом она услышала умоляющий голос Владимира: "Шура, мой брат! Что же ты делаешь?!" Потом послышались удары, точно рубили обухом топора. Затем – снова возня и беготня, а потом послышалась игра на балалайке и пение. Через некоторое время Александр с товарищем вышли, заперев за собой дверь на ключ.
Обеспокоенная служанка разбудила хозяев, и они решили узнать, все ли в порядке у жильцов наверху. Однако на их стук в дверь никто не отвечал. Позвали дворника, но тот не горел желанием ломать дверь. "Полноте, нешто возможно, чтобы убийство произошло", – отговаривался он. Тогда ему велели найти городового и прислать в дом. Дворник ушел и пропал с концами: ни дворника, ни городового...
Тем временем, около часа ночи вернулись Александр и его товарищ. Хозяева дома незаметно вышли в палисадник и стали наблюдать за ярко освещенными окнами мезонина. Там шло пьяное застолье, потом началась долгая возня в комнате. Как потом оказалось, злодеи занимались грабежом, складывая в узлы наиболее ценные вещи и одежду. С убитого Владимира они сняли не только верхнюю одежду, но даже башмаки.
Ранним утром преступники вышли из дома и направились к железнодорожной станции. Хозяева дома проследили за ними, и как только страшные люди ушли, опять позвали дворника. Тот снова принялся уверять, что все опасения – это ерунда, но едва только перешагнул через порог квартиры Власовых, сразу же наткнулся на труп Владимира. Его изрубленная топором голова была плотно обмотана рубашкой и большим полотенцем. В углу стоял обернутый в тряпки топор-колун – орудие убийства. На стенах виднелись следы крови.
Немедленно позвали полицию. Сыщики сразу же принялись за расследование. Оказалось, что соучастником убийства был 16-летний Алексей Шифрин, живший с семьей неподалеку, в доме № 73 на Ярославском проспекте. Его отец служил помощником пристава – прежде в Ревеле, а теперь в Петербурге.
Выяснилось, что убийц видели на Александровском рынке, потом на Финляндском вокзале, где они купили утренние газеты. Там уже говорилось о преступлении в Удельной. Прочитав о себе, злодеи тотчас купили билеты и умчались на поезде по направлению к Белоострову. Правда, долго гулять им на свободе не удалось: через несколько дней их задержали за финской границей, в Выборге. Под усиленным конвоем преступников отправили в Петербург...
В годы революции и гражданской войны
События, происходившие в Удельной, вошли в летопись революции. Когда-то тот факт, что В.И. Ленин побывал на железнодорожной станции Удельная, являлся едва ли не главной заслугой этих мест. Когда в 1982 году открылась станция метро "Удельная", в торце ее подземного зала появились барельеф Ленина и памятная надпись, сообщающая, что именно с железнодорожной станции Удельная в августе 1917 года В.И. Ленин уезжал в вынужденную эмиграцию, скрываясь от преследований Временного буржуазного правительства. Сегодня этот ленинский мемориал в метро остался лишь символом своей эпохи, а история с Лениным в Удельной может представлять для нас интерес не только в историко-политическом, но и в краеведческом отношении...
Специфика пригородного района, а также близость железнодорожной станции делали эти места привлекательными для конспираторов. Среди революционных реликвий Удельной путеводитель по Ленинграду 1933 года упоминал бывшую дачу Грушке на Алексеевской ул., 3. Здесь 23 июля 1906 года произошел известный арест Петербургского комитета РСДРП, повлекший за собой "процесс 19-ти" (Ф.И. Голощекин, Я.Н. Бранденбургский, Д.С. Постоловский и др.), состоявшийся в 1907 году. Некоторым участникам того собрания (В.И. Невскому, И.А. Теодоровичу и др.) удалось скрыться, и они в процесс не попали...
"Летом 1908 года несколько раз за городом, в Удельной и других дачных местах, по воскресеньям устраивались массовки по текущему моменту, собиравшие нередко 100– 150 человек", – вспоминал А.М.Буйко, возглавлявший в то время Петербургский комитет РСДРП. Самым жгучим вопросом, который обсуждался тогда на этих собраниях, был следующий: нужна или нет рабочим нелегальная социал-демократическая партия? Меньшевики выступали против подпольных методов работы, за выход на "широкую легальную арену работы и борьбы" – в вечерние школы, клубы, профсоюзы, кооперативы. Они полагали, что в результате это создаст базу для культурного роста рабочего класса по типу западноевропейских стран, и тогда пролетариат мирным путем придет к завоеванию социализма.
Большевики вели ожесточенную борьбу с такими взглядами, называя их "ликвидаторскими" и "ренегатскими". "Из многих рабочих собраний, на которых выступали блестящие говоруны из меньшевиков-ликвидаторов против большевиков-рабочих, не помню ни одного, где бы ликвидаторам удалось провести свою резолюцию", – вспоминал А.М. Буйко. В 1909 году его арестовали и приговорили к ссылке на вечное поселение в Сибирь. Освободила его Февральская революция 1917 года...
Удельная была географически близка к Выборгской стороне, а она благодаря сосредоточению значительного количества заводов и фабрик служила источником революционных волнений. Ближе всего к Удельной находился завод "Айваз" (ныне – объединение "Светлана"), считавшийся одним из очагов революционного брожения в Петербурге. Если говорить словами пропаганды советских времен – "одним из передовых отрядов петербургского пролетариата".
В советское время особенно подчеркивалась роль М.И. Калинина, поступившего на "Айваз" в феврале 1913 года. В это время, до января 1916 года, он жил в Озерках на Безымянной улице. Работая на заводе, он активно занимался революционной агитацией: в частности, занимался организацией доставки газеты "Правда", ее распространением, "вербовкой" для нее рабочих корреспондентов, проводил сбор средств в пользу газеты, помогал скрывать от полиции конфискованные номера "Правды".
Дирекция "Айваза" не могла не замечать того, что происходило на заводе, но до поры до времени решительных действий против М.И. Калинина не предпринимала: заводу требовались высококвалифицированные рабочие. "Все митингуешь, Калинин? – ворчали мастера. – Когда работать будешь?"
1 мая 1913 года айвазовцы вышли на демонстрацию, в которой приняли участие рабочие и других фабрик и заводов Выборгской стороны. Митинг закончился разгоном и арестом многих его участников. Однако брожение на "Айвазе" продолжалось и особенно обострилось в связи с действиями студента-практиканта Балика, стремившегося найти основания для снижения расценок и проводившего в цехах хронометраж. Конфликт привел к 60-дневной забастовке рабочих с требованием увеличения оплаты, повышения безопасности труда, вежливого отношения мастеров к рабочим и недопущения на завод Балика. Одним из мест, где во время стачки собирались рабочие-большевики, являлся Удельный парк...
В 1917 году с Удельной неоднократно была связана деятельность В.И. Ленина. Он не раз побывал на станции Удельная, когда находился на нелегальном положении, скрываясь от властей после "июльского кризиса". В начале августа 1917 года Ленину пришлось покинуть свой впоследствии знаменитый шалаш в Разливе. 8 августа он вместе с Э.А. Рахьей добрался по железной дороге до станции Удельная, откуда они проследовали в дом на Ярославском проспекте, где квартировал рабочий завода "Айваз" Эмиль Кальске. На условный стук дверь открыла Л.П. Парвиайнен – жена Э.А. Рахьи, ожидавшая здесь В.И. Ленина.
Согласно свидетельствам, не желая стеснять хозяев, Ленин наотрез отказался от предложенной ему кровати и улегся на полу, подстелив газеты. Этот яркий эпизод вошел впоследствии в знаменитый кинофильм "Ленин в Октябре". Одна только деталь тщательно скрывалась: Ленин ночевал здесь не один, а вместе со своим ближайшим соратником – Г.Е. Зиновьевым.
Даже Э.А. Рахья, который и привез Ленина с Зиновьевым сюда на ночлег, на всякий случай, ради предосторожности, скрыл от хозяина квартиры их имена. Недаром Э. Кальске вспоминал впоследствии: "Утром открываю дверь и вижу двух товарищей, лежащих прямо на полу. Один был чисто выбрит и в парике. У другого было широкое лицо, короткие усики, на щеках и подбородке пробивалась бородка, и он был похож на мусульманина. Когда приятель сказал мне, что один из них Ленин, а другой Зиновьев, я так и онемел".
Дом, где квартировал рабочий завода "Айваз" Э. Калъске, на Ярославском пр., 11. Фото 1957 г. из фондов ЦГАКФФД СПб.
Почему потом было вычеркнуто имя Зиновьева – объяснять не нужно. Как и другим "врагам народа", ему не было места в истории...
На квартире Кальске Ленин провел около суток, а поздней ночью с 9 на 10 августа Ленин и Рахья пришли на станцию Удельная, чтобы сесть по договоренности на паровоз № 293, машинистом которого являлся Гуго Ялава.
"Так как я не знал Ильича в лицо, – вспоминал Гуго Ялава, – то условились, что когда паровоз поравняется с площадкой лестницы у входа на станции Удельная, то Рахья, который будет стоять на видном месте и спокойно курить, по остановке поезда должен сойти и идти в первый вагон, а Ильич без спешки... влезет на паровоз... как свой человек". Так и сделали. Паровоз дачного поезда № 71 остановился на Удельной в четверть второго ночи. Операция по "переправке" Ленина в Финляндию прошла успешно, а паровоз № 293 стал впоследствии знаменитой на всю страну революционной реликвией.
Именно на этом паровозе в октябре 1917 года Ленин вернулся в Петроград, чтобы готовить вооруженный захват власти. Ныне "исторический паровоз" стоит в специальном павильоне на Финляндском вокзале.