Но перед тем как умереть, он признался, что вчера вечером совершил преступление возле отеля "Саутленд". А еще просил достать из его кармана бумаги, касающиеся наследства Джоанны Грей, которая, возможно, проживает в той же гостинице "Саутленд" под именем миссис Оуэн. Уже умирая, Конрад велел передать мисс Джоанне, что она не является его законной женой. Что пастор Пит, который венчал их на Юконе, не обладает полномочиями совершать свадебные обряды.
Джоанна выслушала все это относительно спокойно. Она уже устала чему-либо удивляться. Больше всего ее поразила новость об унаследованном ею состоянии. Это было похоже на сказку - а наутро она проснулась богатой… Теперь она была богата, свободна, и Конрад больше не угрожал ей.
Однако оставшись одна, Джоанна недолго радовалась своему новому счастью. Одиночество очень быстро напомнило ей о себе.
Да, она свободна. И даже богата. Но ведь Ричард - Ричард еще не свободен. Между ними все еще стоит его жена. Так к чему же тогда вся ее свобода, все ее богатство? На что они ей… если у нее нет главного - ее Ричарда?
Она позвонила в больницу и справилась о больном Ричарде Стрэндже. Спросили, кто звонит. Она представилась: Джоанна Грей. Слава Богу, больше никогда не придется услышать в свой адрес отвратительное "миссис Оуэн"! Да она, в сущности, никогда и не была женой Конрада Оуэна… Ее попросили подождать и не класть трубку. Прошло неизвестно сколько времени, прежде чем другой, женский голос спросил:
- Вы сказали, вас зовут мисс Грей?
- Да, - сказала Джоанна.
- Ваше имя случайно не "Анна"?
- Да, - ответила она с замирающим сердцем и чуть не выронила из рук трубку.
- Тогда приезжайте как можно скорее, - сказала сестра. - Мистер Стрэндж рано утром пришел в себя и сразу же стал звать какую-то Анну. Он очень плох, думаю, если вы приедете, хоть немного успокоится.
Джоанна судорожно сглотнула.
- Я еду, - с трудом выговорила она. - Немедленно выезжаю.
Ричард звал ее! Он хочет ее видеть! Скорее к нему!
18
Ричард лежал в мужской палате отделения несчастных случаев главной больницы Сан-Франциско. Со всех сторон он был окружен ширмами. Неподвижный, мертвенно-бледный, с бинтом вокруг головы. Один рукав его больничной пижамы был приколот булавкой к груди.
Возле него, застыв, сидела Джоанна и держала его руку в своей. Всякий раз, когда она приходила к нему, он засыпал. Хотя до этого мог несколько часов подряд метаться в бреду, беспрерывно повторяя ее имя. Одного прикосновения ее руки, ее губ, одного слова, сказанного ему на ухо, было достаточно, чтобы он успокоился.
Врачи и медсестры только удивлялись и в один голос говорили, что эта мисс Грей помогла спасти жизнь "подстреленному" англичанину. А тот факт, что Ричард стал жертвой покушения на убийство и что кареглазая красавица вовсе не была его женой, лишь делал ситуацию еще более пикантной.
Настоящая жена тоже приезжала, но от нее не было никакого толку. Наоборот, когда она присаживалась возле его кровати, Ричард становился беспокойным. Ее даже просили уйти, и Мэдж с радостью и облегчением подчинялась.
Ричард спал уже час, и его смуглые пальцы слегка подрагивали в теплой ладошке Джоанны. Он почти не двигался, только один раз открыл глаза и посмотрел на нее. Видимо, узнал родное лицо, потому что улыбнулся и снова спокойно уснул.
Когда Ричард проснулся, он уже мог нормально говорить, и Джоанна поняла, что самое страшное уже позади. Из глаз ее невольно полились слезы. Она опустилась рядом с кроватью на колени и ткнулась кудрявой головой в его руку. Потом никак не могла от нее оторваться и все целовала, целовала…
- Ричард, милый… милый мой… - выговорила наконец Джоанна.
- Анна, - слабым голосом отозвался он. - Любимая!
- Теперь все будет хорошо. Ты поправишься, - сказала она.
- Конечно. Господи, какой же я был дурак, что оставил тебя… оставил ждать на вокзале. Но, черт возьми, что же произошло? Я что - заболел? Что вдруг случилось у меня с плечом?
- Конрад стрелял в тебя, Ричард, - сказала Джоанна.
Глаза его сузились. Он медленно кивнул.
- Ага… Вот, значит, как… Да-да… Теперь я вспомнил, как он вышел из машины и направился ко мне…
- Не надо… Лучше не вспоминай, - сказала она, и ее пробрала дрожь. - Знаешь, Ричард, он умер.
- Умер?! Но когда?
Джоанна все ему рассказала. Он слушал, глядя на нее во все глаза и не выпуская ее руки. Когда она закончила, Ричард поднес ее руку к губам и некоторое время молча сжимал. А в ее душе тем временем бушевала целая буря. Они же так сильно друг друга любят, ну почему эта Мэдж не хочет оставить их в покое?
- Крошка Анна… милая… не волнуйся. Скоро я поправлюсь, и все вернется на круги своя. Погоди, пусть только заживет моя дурацкая рана… Мы сразу же уедем отсюда, и все забудется, как кошмарный сон. Слава Богу, ты хоть избавилась от этого Оуэна! Ну, Анна, гляди веселей. Все будет хорошо.
У нее не хватало смелости разочаровывать его. Как сказать ему, что заявила Мэдж? Он же еще такой слабый, так нуждается в ее любви. Она наклонилась и нежно поцеловала его в губы.
Он взглянул на нее так, словно ему даровали райское блаженство.
- Кажется, я уже поправился, моя крошка, - шепнул он. - Точно поправился.
Джоанна глубоко вздохнула и ничего не ответила. Она вспоминала их страстную любовь в занесенной снегом хижине, посреди белой пустыни. Стойким пламенем горело их чувство, и его не могли погасить никакие невзгоды. Сколько незабываемых горьких дней и ночей провели они вместе!
По дороге обратно в гостиницу она спрашивала себя, как долго еще Мэдж не станет говорить ему, что она передумала?
Сидя одиноко в номере отеля, Джоанна вдруг вспомнила, что ничего не рассказала Ричарду про свое наследство. Она до сих не думала ни о дедовых деньгах, ни о поместье, владелицей которых стала бы сразу же по приезде в Англию. Один Ричард занимал все ее мысли.
Как мало значили для нее деньги! Ее совершенно не тянуло на родину. Пусть даже там у нее будет столько денег, что она сможет купить все, что захочет.
Ничего ей не было нужно. Клондайк приучил ее обходиться самым малым. Она точно знала, что будет еще ломать голову, как потратить все эти деньги, если они у нее появятся. Джоанна была совсем не похожа на разряженных горожанок, заполонивших улицы Сан-Франциско. Они образованны, умеют ухаживать за собой, носить дорогую одежду, делать прически, полировать ногти. Они ездят в роскошных авто, ведут всякие умные разговоры…
"А у меня нет никакого образования, - сказала Джоанна сама себе, сидя в комнате для отдыха после обеда. - Мне уже никогда не полюбить эту жизнь, все их отели, балы, рестораны… Для них я навсегда останусь неотесанной дикаркой с Юкона".
Она посмотрела на свои загорелые, огрубевшие от черной работы мальчишеские руки и сразу почувствовала себя неловко в голубом шелковом платье. И с тоской подумала о своей родной коротенькой шубке, шерстяных брюках и шапке. Наверное, на Юконе сейчас уже весна… Снег тает. На реке сошел лед, и теперь она сверкает на солнце от Клондайка до Нома, до самого моря… Еловый лес тоже ожил, а был такой страшный по зиме… Теперь там наверняка уже распустились первые цветы…
Джоанна помнила каждую весну, каждое лето на Юконе. Такие короткие, быстротечные, но такие прекрасные дни. Их она с детства любила больше всего. Она знала каждую птицу, каждого зверька, каждый цветок. И поняла, что природа хоть и бывает порой жестока, но все же более милосердна, чем человек. Человек и цивилизация.
Сидя почти безвылазно в отеле, Джоанна начинала ненавидеть горожан и города, которые их породили. Она ненавидела законы, которые горожане себе напридумывали. Отвратительные, несправедливые законы, разлучившие ее с Ричардом. Ей так хотелось быть рядом с ним, наплевав на Мэдж, на все эти бракоразводные дела, на все на свете.
Лучше уж она вернется к себе домой на Юкон, в снежную пустыню, чем останется здесь или поедет в Англию получать наследство…
И все-таки придется ехать в Англию, ведь дед завещал ей вернуться на родную землю.
Утром она снова отправилась в больницу к Ричарду. Видно было, что ночью он хорошо выспался и как следует отдохнул. Сегодня Ричард выглядел на порядок лучше. Встретив ее самой веселой улыбкой, он воскликнул:
- Анна! Милая моя Анна!
В легком цветастом платье, с бархатными завязками на вороте и короткими рукавами, Джоанна смотрелась совсем как девочка. На голове у нее была черная соломенная шляпка. Но когда она подошла ближе, он понял, что его Анна стала намного взрослее. Перед ним стояла зрелая и многое повидавшая женщина с печальными и какими-то потухшими глазами.
Он протянул руку.
- Ну-ну, улыбнись, Анна… Не переживай ты так за меня. К черту эту дурацкую руку… - Он со смехом покосился на пустой рукав пижамы, приколотый к груди. - Врач говорит, что она уже почти зажила. Температура у меня нормальная. Через неделю я уже смогу выйти из больницы и вернуться в отель. Ну почему ты такая грустная, крошка моя?
Она взяла его за руку. Слабая улыбка тронула ее губы.
- Я… Ричард… Знаешь, твоя жена… - проговорила она дрогнувшим голосом.
- Моя жена вместе со своими адвокатами занимается разводом.
- Но… Ричард, я встретила ее у входа в больницу и она сказала, что…
- Что?
- Что она, может, и не станет с тобой разводиться.
Лицо Ричарда помрачнело.
- Так вот, значит, что тебя беспокоило и угнетало все эти дни! Какая же она стерва… Впрочем, это на нее похоже. Знала, что места себе не найдешь.
- Так она все-таки дала тебе развод?
- Да, Анна.
Щеки Джоанны вспыхнули. Она посмотрела на него с мольбой.
- Это правда, Ричард?
- На вот, прочти. Я получил его сегодня утром. Она взяла у него из рук письмо. Коротенькая записка, весьма красноречиво говорящая о ее авторе:
"Дорогой Ричард.
Я решила развестись с тобой. Мой адвокат обещает устроить это легко и быстро. После развода я сразу выйду за Бойда, а ты, как я понимаю, возьмешь себе в жены эту малолетнюю дикарку - и будешь большой дурак. Что ж, будьте счастливы. Прощай. Больше мы уже не увидимся.
Мэдж"
У Джоанны участилось дыхание. Она молча вернула письмо. Ричард взял его и с веселыми искорками в синих глазах спросил:
- Ведь ты не против, если я "буду большим дураком", как пишет Мэдж, и женюсь на тебе, а, "малолетняя дикарка"? - спросил он.
Она опустилась на колени возле его кровати, тронутая вниманием сиделки, которая предусмотрительно загородила их ширмой. Взяв Ричарда за руку, Джоанна прижалась к ней щекой. Щека была мокрой от слез.
- Мне больше ничего на свете не надо, только быть рядом с тобой, Ричард, - сказала она. - Но… может быть, миссис Стрэндж права? Может, ты правда поступаешь как дурак, что женишься на мне? Я ведь действительно… дикая, прямо из лесов. У меня нет образования, и вообще я…
- К счастью, в тебе действительно много чего нет - высокомерия, например, лживости, эгоизма. Этими "прелестями" я уже сыт по горло. - Он снял с нее шляпку и поцеловал темные кудряшки.
- Анна, мой милый крепкий орешек, скажи, ты подаришь мне счастье, какого я еще не знал в своей жизни? Мы поженимся?
- Да, Ричард.
- Ты плачешь, милая?
- Да… Я слишком счастлива. Я не могу этого вынести.
- Когда я думаю о тебе, Анна, я никогда не представляю тебя плачущей. Нет. Ты в моих грезах стоишь с ружьем наперевес или отгоняешь злобных волков, все, что угодно, только не плачешь. Видела бы ты себя в этот момент - глаза горят огнем, губы упрямо поджаты… Ни одна женщина на свете не сравнится с тобой, милая моя крошка Анна. Я недостоин быть твоим мужем, но если…
- Хватит же, - перебила она. - Хватит…
- Присядь ко мне на кровать, любимая, и, пожалуйста, обними меня покрепче, вот так, двумя руками, я же не могу тебя так обнять.
Она послушно обвила руками его шею. Он обхватил ее здоровой рукой за плечи.
- Поцелуй меня, Анна, - сказал он и прикрыл глаза.
Она тоже закрыла глаза и со всей страстью, на какую способна молодость, прильнула губами к его губам.
19
Что-то - Джоанна сама не знала что - подсказывало ей не говорить Ричарду о наследстве, которое ей оставил дед, пока не закончится бракоразводный процесс с Мэдж. Может, она опасалась, что он решит не жениться на ней, пока она не съездит в Англию и не вступит во владение наследством. А может, деньги и поместье просто не имели для нее никакого значения. Да и что имело для нее значение, кроме Ричарда и его любви? Он был для нее почти что богом. В него, и только в него она веровала всем сердцем. Для него существовала и жила.
Но несколько месяцев ожидания, когда они снова вынуждены были жить порознь и только переписывались да изредка встречались, подавляя в себе естественное желание быть вместе, Джоанна не теряла времени даром. Она решила, что обязательно должна получить образование.
Ричард остался в Сан-Франциско, а она уехала в Нью-Йорк. Там она поступила в колледж, решив, что жена Ричарда не может быть полуграмотной дикаркой. Пусть он говорит, что все равно любит ее такой, какая она есть, это нужно и ей самой тоже.
Не посвящая ни во что Ричарда, она написала адвокату своего покойного деда в Лондон. Послала ему документы, удостоверяющие ее личность, и сообщила, что через год приедет сама улаживать дела с наследством. А пока пусть, если можно, ей перешлют немного денег. Через некоторое время деньги действительно пришли. Из них она оплатила свое обучение в колледже.
Ричард писал ей из Калифорнии:
"Не вздумай становиться светской дамой, крошка Анна. Боюсь, что не выживу, если ты встретишь меня со всеми этими их вздохами и ахами".
Она писала ему в ответ:
"Милый Ричард, да из меня просто не получится светская дама, мне ни за что не выучиться по-ихнему вздыхать и ахать. А вот что мне действительно необходимо, так это обучиться грамотно писать, прилично одеваться и умело вести дом. Только я все занимаюсь, занимаюсь и все равно ужасно тебя люблю. Люблю и хочу видеть".
Следующей же почтой пришел ответ:
"Я жутко, невыносимо хочу тебя, Анна. Я уже с трудом выношу разлуку. У тебя хватает денег? Или деньги твоего отца уже кончаются? Ради Бога, напиши мне…"
На что одна из самых богатых наследниц во всей Англии скрепя сердце ответила:
"У меня еще остались деньги. Обожаю тебя".
Наконец ссылка в Нью-Йорк закончилась, и молодая образованная дама выехала в Калифорнию, где ее с трепетом встретил Ричард Стрэндж, теперь уже больше не женатый и готовый к новой женитьбе.
Она вышла из поезда и сразу увидела его - загорелого, помолодевшего, веселого. Сама Джоанна тоже выглядела великолепно в своем строгом костюме, на американский манер при рубашке и галстуке. Пушистые кудри украшала маленькая изящная шляпка. Ричард с жадностью сжал ее руки.
- Анна… Ты… Но ты совсем другая. Господи, до чего же ты хороша! Так я и знал, что ты…
Но он не договорил. Модная шляпка полетела прочь, рассыпались черные кудряшки, и прямо на глазах у всех "респектабельная дама" бросилась к Ричарду в объятия. Щеки ее пылали, она приблизила к нему лицо и горячо произнесла:
- Я ни капельки не изменилась, Ричард. Ни капельки. Сожми меня крепче. Поцелуй меня.
Теперь он ее узнал. Перед ним была прежняя Джоанна. С облегчением вздохнув, он произнес:
- Ну слава Богу… - и впился в ее губы поцелуем.
В конторе по регистрации браков города Сан-Франциско все были очень удивлены, когда молодожены Ричард и Джоанна Стрэндж объявили о своем несколько необычном решении. Им предложили выбрать место, где бы они хотели провести медовый месяц. И они выбрали не живописный Гонолулу и не экзотический Таити, полный цветов и согретый солнцем. Они поехали на Клондайк - в суровый, неприветливый край вечных снегов, где люди живут и умирают ради золота.
В память о первых днях своей любви молодожены выбрали этот странный маршрут. Там они встретились, там полюбили друг друга и столько всего вместе пережили. Теперь им хотелось побыть там и счастливыми. А у Джоанны была еще одна причина поехать туда. Ей ужасно хотелось разыскать Киши. Верный индеец заслужил большой награды за свою преданность ей и ее отцу.
Они нашли его по-прежнему в Форт-Юконе. Индеец несказанно обрадовался, когда вновь увидел свою Маленькую Белую Госпожу. С радостью он проводил их в старую хижину Джона Грея. И там, несмотря на лютые морозы, которые всегда бывают здесь в середине зимы, они провели самую восхитительную неделю в своей жизни.
В первую же ночь Джоанна освоилась с давно забытыми привычками. Сняв приличный дорожный костюм, влезла в свое старенькое платьице, шубку, брюки, шапку… Зажгла масляную лампу, растопила печь. Приготовила ужин. Потом помылась. Усадила Ричарда в отцовское кресло-качалку, в руки ему дала трубку. А затем, когда со всем этим было покончено, села на полу у его ног и положила голову к нему на колени.
- Ричард, - сказала она. - Мне кажется, что сейчас мы в раю…
- Да, Анна, - отозвался он, поглаживая ее кудряшки. - И ты - маленький ангел.
Она засмеялась и снова порывисто вздохнула. В квадратной раме окна ей были видны звезды, снежная даль и кусочек сумрачного елового леса. Где-то вдалеке слышался знакомый до боли голодный вой. Но что ей этот вой? Она в тепле, рядом со своим любимым, теперь уже мужем…
Он наклонился, взял ее на руки и подсадил к себе на колени.
- О чем призадумалась, крошка Анна?
- Кое-что вспомнила.
- Что же, любимая?
- Какой ты был… милый, когда я тебя в первый раз увидела. Так не хотел сидеть со мной в той лачуге - все фыркал и хмурился.
- Ничего милого. Просто я тогда был разочарован в женщинах и в жизни вообще. Ты уж прости меня, крошка.
- Нет уж, не буду прощать. Наоборот, я буду лелеять это воспоминание. Ты все равно был милый, это сейчас ты никогда не фыркаешь на меня и не хмуришься.
- Ну, это я могу всегда устроить, - сказал Ричард и слегка стиснул ее.
Она снова положила голову к нему на плечо и закрыла глаза.
- Как же здорово быть твоей женой, Ричард!
- Ты правда счастлива, Анна?
- Так счастлива, что готова умереть прямо сейчас.
- Ты потрясающая любовница, крошка. Ты не представляешь, как много это значит для мужчины. Только сейчас я начинаю понимать, какую убогую жизнь я вел с ней.
Джоанна помрачнела при упоминании о Мэдж.
- Надеюсь, у нас с тобой будет ребенок, - сказала она - так просто, как умела только она.
Он еще крепче сжал ее в своих объятиях.
- Наверное, у нас получится, - продолжала она. - Здорово будет - я стану мамочкой твоего сына.
- Исполнится еще одна моя мечта…
Джоанна немного помолчала. Ричард легонько покачивал ее на руках. Затем она вдруг выпалила:
- Ричард, я должна кое в чем тебе признаться.
- Ну что ж, признавайся, крошка моя.
- Скоро нам придется поехать в Англию.
- Конечно, обязательно поедем. И в этом ты хотела признаться?
- Ричард… У меня… У меня очень много денег. Я не знаю, что с ними делать.
Он перестал покачиваться и с удивлением посмотрел на Джоанну.
- У тебя, Анна? У тебя много денег? Но откуда?
Она все ему рассказала. Все время, пока Джоанна говорила, он сидел с самым мрачным видом.
- Анна, но почему ты до сих пор молчала об этом? - спросил он под конец.
- Потому что… потому что я боялась, что ты не станешь на мне жениться из-за этого… или случится еще что-нибудь ужасное… - Она обхватила его руками за шею и прижалась к его лицу горячей щекой. - Милый, милый Ричард, ну не сердись. Хоть ты и сказал, что в любой момент можешь это устроить, но лучше не надо, а?
- Господи, милая, любимая моя! - воскликнул он и едва не задушил ее своим поцелуем. - Да если бы я только мог на тебя сердиться… Но согласись: это любого бы впечатлило - узнать, что ты женат на богатой наследнице.
- Да Бог с ним, с этим наследством…
- Ну ладно, ладно, не будем об этом.
Он встал, поднял Джоанну на руки и задул лампу. Они остались в свете луны и золотистых отблесках огня. В полутьме ее лицо казалось сказочно красивым.
- Что ты собираешься делать? Зачем ты погасил свет? - еле слышно спросила Джоанна.
- Я веду себя так, будто у обоих у нас в кошельке ни гроша. Это пусть богатые жгут до утра свет и тратят драгоценное масло. А мы - бедные, нам это не по карману. Вам это понятно, Анна Стрэндж?
Она засмеялась и еще крепче обхватила его руками. Ричард отнес ее в спальню и уложил прямо в шубе на кровать.
На кухне Киши заготавливал дрова на ночь. Где-то вдалеке послышался еще один печальный волчий вскрик. Но его уже никто не слышал…
Примечания
1
Одна из старейших привилегированных частных средних школ в Англии.
2
Девяносто пять килограммов.
3
Сто три градуса по Фаренгейту соответствует тридцати девяти градусам по Цельсию.