Географическое положение страны может способствовать либо концентрации, либо рассредоточению морских сил. В этом отношении Британские острова опять-таки имеют преимущество перед Францией. Положение Франции, соприкасающейся и с Средиземным морем, и с океаном, хотя и имеет свои выгоды, в целом представляет источник слабости ее на море. Восточный и западный французские флоты были способны соединиться только после прохода через Гибралтарский пролив, что часто было сопряжено с риском потерь, а иногда и с самыми потерями. Положение Соединенных Штатов, омываемых двумя океанами, было бы источником либо большой слабости, либо огромных расходов, если бы они вели большую морскую торговлю в обоих океанах.
Создав огромную колониальную империю. Англия в значительной мере пожертвовала преимуществом концентрации своих сил вокруг собственных берегов; но жертва была принесена мудро, ибо выгоды превысили потери, как это доказали результаты. С ростом ее колониальной системы увеличивались и ее военные флоты, но ее торговое судоходство и богатство росли еще быстрее. Все же, употребляя сильное выражение одного французского автора, в войнах Американской революции и Французской республики и империи "Англия, несмотря на огромное развитие ее военного флота, казалось, среди богатств всегда испытывала затруднения бедности". Могущество Англии было достаточно для поддержания деятельности ее сердца и членов; между тем одинаково обширная колониальная империя Испании, вследствие ее морской слабости, представляла множество пунктов для серьезного ее уязвления.
Географическое положение страны может не только благоприятствовать концентрации ее сил, но и придавать ей дополнительное стратегическое преимущество, заключающееся в центральном положении и наличии хороших баз для враждебных операций против ее вероятных врагов. Таково, в частности, положение Англии. Одной стороной она обращена к Голландии и к северным державам, другой – к Франции и Атлантике. Если ей угрожала коалиция между Францией и морскими державами Северного моря и Балтики, как это иногда бывало, ее флоты в Доунсе и в Канале и даже близ Бреста занимали внутренние позиции и таким образом были способны противопоставить свои объединенные силы любому из неприятелей, пытавшемуся пройти через Канал для соединения со своим союзником. Кроме того природа дала Англии лучшие порты и безопаснейшие для подхода к ним берега. Прежде это было весьма серьезным моментом плавания через Канал, но с недавнего времени пар и улучшение гаваней уменьшили невыгодность положения Франции. В дни парусных судов английский флот оперировал против Бреста, базируясь на Торбэй и Плимут. План, в сущности, сводился к следующему: при восточном, или умеренном, ветре блокирующий флот сохранял свое положение без затруднений; но при западных штормах, особенно когда они были сильны, английский флот уходил к своим портам, зная, что французский флот не мог выйти в море до перемены ветра, которая равным образом позволит и ему возвратиться к месту его стоянки.
Преимущество географической близости к неприятелю или объекту нападения нигде так не очевидно, как в том виде войны, который в последнее время получил в Англии название уничтожения торговли и который французы называют guerre de course. Эта военная операция, направленная против мирных торговых судов, обычно беззащитных, требует мелких военных кораблей. Последние, имея слабые оборонительные средства, нуждаются в нахождении поблизости убежища или пункта, откуда может прийти помощь; таковые могут быть найдены или в некоторых частях моря, контролируемого боевыми кораблями их страны, или в дружественных гаванях. Последние представляют самую сильную поддержку, потому что они всегда находятся на одном месте, а подходы к ним всегда лучше знакомы рейдеру, чем его противнику. Таким образом близость Франции к Англии сильно облегчила для первой guerre de course против последней. Имея порты на Северном море, на Канале и на Атлантике, Франция отправляла свои крейсера из пунктов, близких к районам сосредоточения как экспортной, так и импортной английской торговли. Значительность расстояния между этими портами, невыгодная для регулярных военных комбинаций, представляет выгоду для этой иррегулярной второстепенной операции; ибо сущность первого вида операций состоит в концентрации усилии, в то время как для борьбы против торговли необходимо рассредоточение их.
Рейдеры рассеиваются, чтобы заметить и захватить больше добычи. Эти истины получают иллюстрации в истории больших французских каперов, базы и зоны деятельности которых находились главным образом в Канале и в Северном море или же в отдаленных колониальных районах, где острова, подобные Гваделупе и Мартинике, равным образом являлись близкими убежищами. Необходимость пополнения запасов угля делает крейсер наших дней еще более зависимым от своего порта, чем в старину. Общественное мнение Соединенных Штатов верит в войну, направленную против торговли неприятеля; но надо помнить, что республика не имеет портов, очень близких к большим центрам заграничной торговли. Ее географическое положение является поэтому особенно неблагоприятным для успешного ведения крейсерской войны, если только она не найдет союзника, порты которого смогут стать ее базами.
Если наряду с благоприятными условиями для агрессии природа дала стране такое положение, что она имеет легкий доступ к океану, обладая в то же время контролем над одним из больших перекрестков мировых торговых путей, то очевидно, что стратегическая ценность ее очень велика… Таким является и в значительной степени являлось положение Англии. Торговля Голландии, Швеции, России, Дании, а также товары, направлявшиеся во внутренние области Германии по ее великим рекам, должны были проходить через Канал, мимо дверей Англии, ибо парусные суда держались английского побережья. Эта северная торговля имела, кроме того, особенное значение для морской силы, ибо материалы для судостроения привозились главным образом из балтийских стран.
Если бы не потеря Гибралтара, положение Испании было бы почти аналогично положению Англии. Поскольку Испания одновременно обращена к Атлантике и к Средиземному морю, имея на одной стороне Кадикс, а на другой Картахену, то торговля с Левантом должна была проходить через ее руки, а торговый путь, огибающий мыс Доброй Надежды, – неподалеку от ее дверей. Однако потеря Гибралтара не только лишила Испанию контроля над проливами, но и затруднила соединение двух эскадр ее флота.
В настоящее время, если мы посмотрим только на географическое положение Италии, а не на другие условия, влияющие на ее морское могущество, то покажется, что при большой протяженности ее береговой линии и хороших портах положение ее обеспечивает ей решительное влияние на торговый путь к Леванту и через Суэц. До некоторой степени это справедливо и было бы еще более справедливо, если бы Италия держала в своих руках острова, которые, естественно, должны были бы принадлежать ей; но поскольку Мальта находится в руках Англии, а Корсика – в руках Франции, выгоды ее географического положения в значительной мере парализованы. Вследствие расового сродства населения и по своему положению эти два острова являются объектами законных вожделений для Италии, как Гибралтар для Испании. Если бы Адриатика была большим торговым путем, то положение Италии было бы еще более влиятельным. Эти недостатки в полноте ее географического положения, связанные с другими причинами, вредными для полного и безопасного развития морской силы, делают более чем сомнительным, чтобы Италия могла в ближайшем будущем стать в первую шеренгу морских наций.
Так как цель настоящей главы состоит не в том, чтобы исчерпать вопрос, но единственно лишь в попытке показать на примере, какое жизненно важное влияние оказывает положение страны на развитие ее морского могущества, то эту сторону вопроса можно на время оставить, тем более что ниже в нашем историческом изложении будут встречаться примеры, которые еще обрисуют важность географического положения. Однако уместно будет сделать еще два замечания.
В силу ряда условий Средиземное море сыграло в истории мира как с торговой, так и с военной точки зрения бо́льшую роль, чем всякое другое водное пространство того же размера. Нация за нацией боролись за контроль над ним, и борьба продолжается и теперь. Поэтому изучение условий, на которых зиждилось и зиждется теперь преобладание в его водах, а также и относительного военного значения различных пунктов на его берегах будет более полезно, чем затрата таких же усилий в другой области. Далее, в настоящее время Средиземное море представляет во многих отношениях ярко выраженную аналогию с Караибским, – аналогию, которая будет еще более полной, если водный путь через Панамский перешеек будет когда-либо построен. Изучение стратегических условий Средиземного моря, значение которых проявилось достаточно полно, будет великолепной прелюдией к подобному же изучению Караибского моря, имеющего сравнительно короткую историю.
Второе наше замечание имеет в виду географическое положение Соединенных Штатов относительно Центрально-Американского канала. Если последний будет построен и оправдает надежды своих строителей, то из конечного участка торгового пути и района местной торговли или же, самое большее, из извилистого и неудобного пути пассажирского сообщения, каким оно является сейчас, Караибское море превратится в одну из великих мировых магистралей. На этой магистрали развернется обширная торговля, и интересы других великих наций – европейских – приблизятся тогда к нашим берегам как никогда прежде. Вместе с этим тогда уже не будет так легко, как теперь, стоять в стороне от международных осложнений. Положение Соединенных Штатов по отношению к этому пути будет сходно с положением Англии по отношению к Каналу и средиземноморских стран по отношению к Суэцкому пути. Что касается влияния и контроля над ним, зависящих от географического положения, то, конечно, ясно, что центр национальной силы, или постоянная база , будет значительно ближе к нам, чем к другим нациям. Позиции, которые занимаются или будут заняты ими на острове или на материке, как бы они ни были сильны, могут быть только форпостами их могущества; по запасам же сырья и военной мощи ни одна нация не превосходит Соединенные Штаты. Последние, однако, слабы и сами признают свою неподготовленность к войне; и их географическая близость к спорному пункту теряет в своем значении вследствие характера побережья залива, приводящего к недостатку портов, соединяющих безопасность от вражеского нападения с удобствами для ремонта первоклассных военных кораблей, без чего ни одна страна не может претендовать на контроль над какой-либо частью моря. Кажется очевидным, что в случае борьбы за преобладание в Караибском море главное внимание должно быть обращено на долину реки Миссисипи, вследствие глубины южного рукава этой реки, близости Нью-Орлеана и выгодности этой долины для водных перевозок. Здесь, вероятно, и будет найдена постоянная база операций. Оборона входа в Миссисипи, однако, представляет особенные затруднения, а единственные два конкурирующих между собою порта, Ки-Уэст (Key West) и Пенсакола (Pensacola), имеют слишком малую глубину и гораздо менее благоприятное положение по отношению к ресурсам страны. Чтобы извлечь максимум выгод из превосходного географического положения, эти недостатки следует устранить. Далее, так как расстояние от устья Миссисипи до перешейка хотя и меньше, чем расстояние до него от указанных выше портов, но все же велико, то Соединенным Штатам придется приобрести в Караибском море станции, могущие служить базами вспомогательных или второстепенных операций; благодаря их естественным преимуществам, оборонительным возможностям и близости к стратегически важнейшему району, эти базы позволят флотам Соединенных Штатов оставаться так же близко к театру военных действий, как любому их противнику. Обеспечив безопасность входа и выхода из Миссисипи, имея такие форпосты, предохранив от нападения коммуникации между ними и отечественными базами, – короче говоря, при надлежащей военной подготовке, для которой имеются все необходимые средства, – Соединенные Штаты добьются гегемонии в этом районе, вытекающей с математической несомненностью из их географического положения и силы.
II. Физическая структура. Характерные свойства берегов залива, о которых упомянуто выше, подходят прямо под рубрику физической структуры страны – второго условия, определяющего развитие морской силы.
Береговая линия страны – это одна из ее границ; а чем легче доступ через границу к лежащим за ней областям – в данном случае к морю, – тем сильнее будет стремление народа к сношениям через нее с другими странами мира. Если представить себе страну, обладающую длинной береговой линией, но не имеющую ни одной гавани, то такая страна не может иметь ни собственной морской торговли, ни торгового судоходства, ни военного флота. Примером такой страны являлась Бельгия, когда она была испанской и австрийской провинцией. В 1648 г. Голландия, после успешной войны, поставила условием мира закрытие Шельды для морской торговли. Это заперло Антверпенскую гавань и перенесло морскую торговлю Бельгии в Голландию. Испанские Нидерланды перестали быть морской державой.
Многочисленные и глубокие гавани представляют источник силы и богатства, особенно, если они расположены в устьях судоходных рек, что облегчает сосредоточение в них внутренней торговли страны; но вследствие самой доступности их они делаются источником слабости в войне, если не защищены надлежащим образом. Голландский флот в 1667 г. сравнительно легко поднялся вверх по Темзе и сжег большую часть английского флота в виду Лондона; между тем несколько лет спустя соединенные флоты Англии и Франции, пытаясь высадить десант в Голландии, потерпели неудачу, столько же из-за трудностей, связанных с характером побережья, сколько и из-за храбрости голландского флота. В 1778 г. гавань Нью-Йорка, а с нею и неоспоримый контроль над рекою Гудзон были бы потеряны для захваченных врасплох англичан, если бы не медлительность действий французского адмирала. С этим контролем Новая Англия восстановила бы близкое и безопасное сообщение с Нью-Йорком, Нью-Джерси и Пенсильванией; и этот удар, последовавший так скоро за поражением Бэргойна (Burgoyne) за год до этого, вероятно, заставил бы Англию заключить мир раньше, чем она это сделала. Миссисипи служит могущественным источником богатства и силы для Соединенных Штатов, но слабая оборона ее устья и многочисленность второстепенных рукавов, глубоко вдающихся в страну, сделали ее источником слабости и бедствий для Южной Конфедерации. И, наконец, в 1814 г. оккупация Чезапика и уничтожение Вашингтона дали жестокий урок того, какую опасность представляют для атакуемой страны превосходнейшие водные пути, если подходы к ним не защищены; недавний урок этот легко вспомнить, но, судя по современному состоянию береговой обороны, он, кажется, еще легче забывается. При этом не надо думать, что условия изменились: обстоятельства и детали обороны и нападения по сравнению с прошлым изменились, как изменялись они и раньше, но основные условия остались те же.
До и в течение великих наполеоновских войн Франция не имела порта для линейных кораблей к востоку от Бреста. Каким большим преимуществом обладала Англия, имевшая на соответствующем участке побережья два больших арсенала в Плимуте и Портсмуте, кроме других гаваней для укрытия флота и пополнения его запасов. Упомянутый естественный недостаток впоследствии был несколько исправлен работами в Шербурге.
Кроме очертания берегов, включая сюда легкость доступа к морю, существуют еще другие физические условия, которые приводят народ к морю или отвращают его от последнего.
Хотя Франции недоставало военных портов на Канале, она имела как там, так и на берегах океана и в Средиземном море превосходные гавани, расположенные благоприятно для заграничной торговли, и в устьях больших рек, питавших внутреннюю торговлю. Но когда Ришелье положил конец междоусобной войне, французы не обратились к морю с энергией и успехом англичан и голландцев. Главная причина этого заключалась, вероятно, в физических условиях, сделавших Францию приятною страною с чудесным климатом, производившею больше, чем было нужно ее народу.
Англия, напротив, получила от природы очень немного и до развития своих мануфактур имела мало товаров для вывоза. Многочисленные потребности ее народа, в соединении с неустанной деятельностью и другими условиями, которые благоприятствовали развитию морских предприятий, увлекали его за пределы страны, и там он нашел земли более приятные и более богатые, чем его родина. Нужда и гений сделали англичан купцами и колонистами, а торговое судоходство является неизбежным звеном между колониями и метрополией. Таким образом морская сила Англии росла. Но если Англия была влекома к морю, то Голландия была прямо гонима к нему; без моря Англия бы чахла, а Голландия бы умерла. Когда Голландия находилась на вершине величия и была одним из главных факторов европейской политики, один компетентный авторитет подсчитал, что почва ее не могла обеспечить существование даже одной восьмой части ее населения. Мануфактуры этой страны были тогда многочисленны и важны, но они выросли значительно позже, чем судоходство. Бедность почвы и характер побережья заставили Голландию прежде всего обратиться к рыболовству. Позже открытие процесса соления рыбы дало им материал и для экспорта, и для внутреннего потребления и положило, таким образом, краеугольный камень ее богатства. Так голландцы сделались торговцами; в то время как итальянские республики, под давлением турецкой силы и вследствие открытия пути вокруг мыса Доброй Надежды, начали клониться к упадку, голландцы сделались наследниками их обширной торговли с Левантом. Далее, благодаря выгодному географическому положению, промежуточному между Балтикой, Францией и Средиземным морем, и к тому же владея устьями германских рек, голландцы быстро захватили почти всю транзитную торговлю Европы.