Я часто думаю об этом событии, и о том, могло ли оно изменить мою жизнь, но все слишком сложно, чтобы понять точный ответ на этот вопрос. Они были бы младше меня на 10 лет. Сейчас бы они учились в интернате и были десантированы от моей жизни в Пенсильванском Университете. Защищал бы я их так же рьяно, как Роуз своих сестер? Не знаю. Мне так и не представился шанс это узнать.
- У моей матери были осложнения во время родов. Они оба не выжили, не знаю, как она с этим справилась. Казалось, что она... в порядке. Возможно, она такая холодная, какой и кажется всем окружающим, а может, мама просто спрятала ото всех свое горе. Я не знаю.
- Через два года после этого твои родители развелись?
Я киваю.
- Но думаю, их брак трещал по швам, еще когда она была беременная. Я редко видел их вместе.
- Думаешь...? - она замолкает, не в силах закончить свой вопрос.
- Она изменяла ему? Что эти дети были не от него? - я пожимаю плечами. - Возможно. Но все это уже не актуально. Это все... в прошлом.
Она медленно выдыхает.
- Это сложно принять, Ричард.
- Никто не знает, кроме Фредерика. Я не думал, что это важно.
- Это важно, - говорит она.
Все еще не понимаю почему, но подсознательно я верил, что это важно, иначе бы не стал делиться этим с Роуз.
- Так ты любишь своих сестер больше всего?
Она проводит руками по своим блестящим каштановым волосам.
- Не могу представить, что полюблю кого-то сильнее, чем их.
- Ты же осознаешь, что Лили любит Лорена сильнее, чем кого-либо на планете Земля? Если бы им пришлось выбирать между кислородом и друг другом, уверен, они бы выбрали задохнуться, но вместе.
На секунду она задумывается об этом, ее брови приподнимаются, и я практически слышу, как вертятся колесики у нее в голове.
- Я не прошу тебя любить меня, - говорю я ей. - Думаю, мы оба достаточно умны, чтобы выбрать кислород.
Не поминаю, какие выгоды может принести мне любовь.
Ее взгляд опускается, а губы кривятся. После минутного молчания, она говорит:
- Я бы умерла, если бы это означало, что мои сестры выживут. Ты считаешь, что это глупо, но иногда любовь стоит каждого сделанного тобой безумного выбора, - она спрыгивает со столешницы. - О, и ты мой номер три.
- Я превзошел Поппи? - я сильно стараюсь не улыбнуться.
- Я вижу ее реже, чем тебя.
В ответ я обнимаю Роуз за талию.
- Не разрушь это, - выдыхаю я, нежно целуя ее в шею. Моя рука опускается по ее хрупкой спине, и я оставляю последний поцелуй у нее на лбу; почему-то он чувствуется более подлинным, чем все предыдущие. - Ты околдовала мои тело и душу.
Она смотрит на меня.
- А ты разрушил все с помощью цитаты из Гордости и предубеждения.
Я усмехаюсь.
- Что? Я думал, мы специально постоянно используем клише.
- Попробуй в следующий раз процитировать книгу, а не фильм.
Выгибая бровь, я театрально декламирую:
- Ты пронзаешь мне душу. Я нахожусь между мукой и надеждой, - я качаю головой. - У меня нет того самого кольца для всего этого, дорогая.
Смех срывается с ее уст.
- Возвращайся к работе. Увидимся утром. О, подожди, - она имитирует удивление, - уже утро. Увидимся, когда наши пути снова пересекутся.
Я провожаю ее взглядом до лестницы, ее прекрасная круглая попка подпрыгивает под тканью шелкового халатика.
- Откуда ты знаешь, что они вообще пересекутся? - спрашиваю я, прежде чем вернуться к своему компьютеру. Она гипнотизирует меня своим взглядом, замораживая на месте.
Глядя поверх плеча так, что ее шелковистые волосы обрамляют красивое лицо, Роуз говорит:
- Потому что они всегда пересекаются.
ГЛАВА 14
РОУЗ КЭЛЛОУЭЙ
Я не пошла спать. Вместо этого решила принять душ, пока остальные еще не проснулись. Ванная - мой персональный ад. Думаю, это третий или второй круг. Скотт ван Райт - дьявол в маске, уверенно занимает первый ярус.
Две душевые кабинки разделены покрытой плиткой стеной, которая едва ли достигает уровня груди. Как будто мы должны давать друг другу "пять", пока моем голову.
Я быстро моюсь, но у меня есть некий повседневный ритуал, включающий в себя тщательное внимание к грязи под ногтями, полоскание, мытье шампунем и кондиционером; эту рутину я повторяю дважды. С этими пунктами я уже закончила. Но есть еще несколько других.
Я поднимаю свою ногу к смесителю и, упираясь ступнею, бреюсь. Бритва медленно скользит по коже, так как я стараюсь не порезать себе лодыжку или колено.
И в этот момент дверь в ванную комнату открывается.
Я опускаю ногу, пока теплая вода из душа льется на мое голое тело. Пожалуйста, пусть это будет Коннор.
Меня пугает собственное желание; я реально надеюсь, что из всех живущих в доме людей, в ванную зашел сейчас именно он. Даже если это означает, что он оторвался от своей работы над отчетом.
Ненавижу, что меня так сильно тянет к человеку, который считает любовь всего лишь слабостью. Но одновременно с тем, я обожаю тот факт, что на всем белом свете, нет никого подобного Коннору Кобальту.
И я та, у кого он есть.
Заглядывая через стенку, я вижу, что это отнюдь не Коннор, это Скотт, и он направляется к одной из раковин. Кажется, он не замечает меня, просто включает кран и начинает чистить зубы. Я неподвижна, словно статуя. Единственное, что я сделала, это прикрыла руками грудь, но глобально я все еще голая, стою здесь под струями теплой воды.
Мне следует игнорировать Скотта и просто вернуться к бритью ног, но я не могу расслабить свои напряженные мышцы.
А еще мне не следует наблюдать за ним, но я внимательно изучаю черты его лица. Прилизанные с помощью геля белокурые волосы, щетину на щеках и покрасневшие от раннего подъема глаза.
Он сплевывает в раковину и встречается со мной взглядом в тот момент, как вытирает полотенцем свой рот.
- Да?
- Я ничего не сказала, - мой голос даже немного добр. Не знаю, куда исчез холод, с которым я должна была бы произносить каждое адресованное Скотту слово.
- Ты смотришь, - этот факт, словно дает ему разрешение проследовать взглядом ниже моего лица, на запотевшее стекло душа.
Я не отвожу взгляда. Не хочу казаться испуганной птичкой.
- Знаешь, я задавался вопросом, относишься ли ты к типу фигуристых девушек. Теперь я знаю ответ, - заканчивает он, с полуулыбкой на устах.
Я сжимаю губы. Ему однозначно не видно так много деталей через стекло.
- Ты - свинья.
Он забрасывает свою зубную щетку в шкафчик под раковиной и прислоняется к краю фарфора.
- А Ло назвал меня - мистер Голливуд. У вас у всех есть мания давать другим прозвища?
- В том же предложении Лорен сказал тебе жрать дерьмо, так что я бы на твоем месте не кичилась данным прозвищем.
Его усмешка не дрогнула, она даже стала немного шире.
- Ты забываешь, что каждое матерное слово, каждое "свинья" и оскорбление повышает рейтинг хотя бы на один пункт. Потому продолжай в том же духе, дорогая.
Ему нравится провоцировать Лорена, нравится создавать повсюду драму. Скотт хотел бы, чтобы и я тоже его проклинала. Так что возможно, мне стоит закрыть рот, и пусть он имеет дело с тишиной. У нас могут быть высокие рейтинги и без матерщины. Но что сложнее в этом всем - так это быть с ним милой. Даже еще ужаснее, чем кажется.
Скотт подходит ближе к душевой кабине, и мои глаза сужаются, напряженно наблюдая за ним. Я все еще прикрываю рукою свои груди, но все остальное обнажено. Я могла бы потянуться за полотенцем, но капитуляция - не та улица, по которой я привыкла идти. Если поступлю так, то буду выглядеть глупой и напуганной, и это будет камнем давить на мой желудок.
Скотт медленно снимает свои штаны и вышагивает из них.
- Что ты делаешь? - спрашиваю я.
Он наклоняет голову.
- Собираюсь принять душ, Роуз, - он подходит к соседней с моей душевой кабинке и останавливается возле двери, так близко к простенку, что мы могли бы дать друг другу это самое "пять". - Мне нужно твое разрешение?
- Да, - я распрямляю плечи. - И ты его не получишь.
Он смеется.
- Я был таким придурком, когда спросил об этом. На самом деле меня не ебет твое разрешение.
На самом деле меня не ебет твое разрешение. Его слова проедают дыру в моем мозге. До этого я его ненавидела. Но думаю, что это была начальная стадия, сейчас я испытываю к нему отвращение.
Скотт снимает свою белую футболку, и мой взгляд задерживается на его прессе секунды на две. Его кубики в порядке... определенно в порядке, но они больше похожи на "я тягаю слишком много тяжестей и пью херову тучу протеиновых коктейлей", чем на "это мое тело, и я охренеть, какой горячий парень". Все трое других парней в доме однозначно обладают именно горячими сексуальными телами (недаром же они все вместе ходят в спортзал).
Так что моя лояльность однозначно не на стороне Скотта ван Райта, даже простой комплимент его телу для меня подобен поцелую со срущей в моем дворе свиньей.
Я опускаю взгляд на его красные трусы.
И там не все в порядке.
Да ну нафиг. Где мое полотенце?
Я иду к стеклянной двери, чтобы снять его с крючка, но Скотт тянется и выхватывает его прямо у меня из рук.
Да, вы, наверное...
- Это мое полотенце, - это ненормально.
- Сейчас оно стало моим, - Скотт ведет себя как скромняга и завязывает полотенце у себя на талии, прикрывая свое нижнее белье.
Я возмущена. И не скрываю этого. У меня из ушей почти что валит пар.
- Неужели нет ничего более скандального для шоу этим утром?
- Мы сохраним момент моей наготы для спальни, - говорит он. И подмигивает. Он подмигивает мне. Мои внутренности съеживаются от отвращения. Думаю, Скотт отравил мою матку.
Он снимает свои трусы, одновременно с тем придерживая полотенце на талии, а затем отбрасывает свое белье в сторону. Его взгляд не отрывается от меня, а улыбка не сходит с уст. Да, он абсолютно голый под полотенцем.
И да, я прямо сейчас голая и без полотенца.
Не уверена, что может быть хуже.
- Прости, этот телефонный звонок занял так много времени, дорогая, - доносится голос Коннора со стороны входной двери. - Партнеры не переставали говорить о пальчиковых красках.
Внезапная волна облегчения накатывает на меня. Мой союзник прибыл и сейчас вытащит меня из этой катастрофы. Каким-то образом он увидел или услышал Скотта в ванной и пришел мне на выручку. Или может он наконец-то понял, что я могу помочь ему закончить этот проект.
Спасибо. Я только за.
Но в этот момент Коннор говорит:
- Мой шампунь у тебя?
И все мое облегчение сменяется тревогой. Наконец-то я понимаю. Он хочет войти ко мне в душ. В этом раунде он собирается обскакать Скотта таким образом, подтолкнуть наши отношения на тот уровень, где они должны были бы уже давным-давно находиться. Я пытаюсь распрямить грудь и выглядеть более уверенно, но он все еще собирается зайти ко мне в душ. И чтобы Коннор мог выиграть, я должна не выглядеть шокированной от его действий. Я не могу его оттолкнуть и показать, что он представляет для меня нечто меньшее, чем мой парень. Мне нужно быть рядом с ним расслабленной настолько, насколько должно быть комфортно девушке рядом со своим парнем. Я не могу сказать "подожди", как сделала это раньше на кухне. Мне нужно позволить ему войти. Причем на полной скорости. На хрен тормоза. Где твои яйца, Роуз Кэллоуэй?
Соберись, ты можешь это сделать.
Я смотрю на полку со всякой косметикой для волос. И через секунду нахожу черную бутылку, которая явно стоит дороже моего шампуня, кондиционера и геля вместе взятых.
- Твой драгоценный шампунь здесь, - говорю я своим обычным едким тоном.
- Тебе не следует оскорблять мой шампунь. Мне говорили, что мои волосы это второй пункт в списке лучшего в Конноре Кобальте, - Коннор игнорирует тот факт, что Скотт все еще стоит возле второй душевой кабинки, опираясь рукой на стеклянную дверь, и неподвижно наблюдая за происходящим.
Я вижу его с помощью периферического зрения. Он ждет, что кто-то из нас признает его присутствие. Но я отказываюсь обдумывать его ехидные комментарии.
Несмотря на то, что для меня реально оскорбительно принимать душ в общей ванной комнате. Знаю, Лили уже проделывала такое... однако, она была в своем купальнике. И не удивлюсь, если Дэйзи тоже принимала душ со своим новым парнем (с которым никто из нас еще даже не встречался).
Мне хочется не волноваться и просто "плыть по течению", но я никогда реально не была на это способна.
Коннор быстро расстегивает пуговицы на рубашке и бросает ее в сторону, оставаясь в одних только черных слаксах. Когда он приближается к моей душевой кабине, становится очевиден тот факт, что он значительно выше Скотта.
Коннор запускает руку в свои волосы.
- Они упругие и совершенные - есть за что ухватиться.
Он все еще говорит о своих волосах? Мои брови приподнимаются в немом вопросе, и он посылает мне усмешку на миллион долларов. Я смотрю на его промежность, почему-то сейчас, абсолютно не стесняясь.
- А какой первый пункт в этом списке? - бросаю я ему вызов. Несомненно, это твой член.
- Моя задница, - улыбается он еще шире. И на этом он разом снимает с себя брюки и боксеры. Полностью охренительно голый Коннор.
Стеклянная дверь все еще разделяет наши тела, а Коннор просто сбросил всю свою одежду прямо перед Скоттом. И его это даже не волнует. Он ведет себя так, словно продюсер не заслуживает и капли нашего внимания, словно он такое же ничтожество, как и сорняки в надтреснутом тротуаре.
Сейчас Коннор сексуальнее, чем когда-либо.
Уверенно он открывает дверцу душа, и я стараюсь не сторониться его. Ни один мужчина раньше не видел меня настолько голой, и это может все изменить.
И дабы показать Скотту средний палец, я не должна быть нервной, когда голое тело Коннора коснется моего голого тела.
Слишком много полностью обнаженных людей во всей этой ситуации.
Нет места для страха.
Бесстрашная нагота. Мне нравится, как это звучит.
Я распрямляю плечи и опускаю руки от груди, как только Коннор входит внутрь, при этом он старается действовать так, чтоб собой перекрывать вид Скотту на мое обнаженное тело. Коннор закрывает за собой дверь.
Его тактика по большей части состоит в том, чтобы пренебрегать третьим лишним. Скот по-прежнему стоит у своей душевой кабинки и наблюдает за нами с любопытством, словно рассматривает возможность сбегать за видеокамерой. Если он это сделает, я отрежу ему чертовы...
Мои мысли прерываются, как только Коннор оказывается в опасной близости. Его взгляд опускается и внимательно следует по траектории от моих голых ног и выше. Когда его взгляд на секунду замирает между моих бедер, клянусь, на его устах играет еле уловимая улыбка. Те места моего тела, которых никогда не касался ни один мужчина, начинают болеть, желая ощутить давление. И все из-за его глупой улыбки. И этих глаз.
Во мне разгорается пламя, пока его нереально синие глаза следуют еще выше и останавливаются на моей груди. Я тоже опускаю взгляд, проверяя, как выглядят мои соски. Они торчат. Ну, конечно же. Мой пульс зашкаливает в сумасшедшем ритме, а каждая капля воды опаляет мою кожу.
И, тем не менее, я не хочу двигаться. Я хочу стоять прямо здесь и сгорать от этого огня.
Коннор приближается и проводит своей жесткой длиной поперек моего живота. Я ощущаю себя такой низенькой без своих обычных высоченных каблуков. Поднимая взгляд, я смотрю на него. Вода стекает по его телу, ручейками струясь вдоль линий и впадин его твердых мускулов, стекая прямо к его пенису. От самого его вида внутри меня что-то сжимается, от жара его тела мой мозг отключается.
Мной овладевает сильнейшая потребность, тот тип нужды, когда вам нужен реальный, а не резиновый член, тот, которым я пренебрегала уже слишком долгое время. Тот, о котором я фантазировала в своей спальне с 16 лет. Коннор Кобальт вошел в эту душевую кабинку, словно доминирующий бог, со своим интеллектом, который заводит меня уже долгое время.
Он тянется рукой к полке за моей спиной и достает свой дорогущий шампунь, одновременно с тем касаясь своим предплечьем моего плеча. Моя грудь опадает. Так просто.
Я не могу дышать.
Не могу пошевелиться.
Я удивлена тем, что мой мозг абсолютно отключился. Словно я сильно пьяна. Никогда раньше мой ум не покидал меня на произвол судьбы, и что за хрень, впервые это случается именно из-за вида пениса Коннора.
Бесстрашная нагота. Верно. Я шумно втягиваю воздух и приказываю свой уверенности вернуться.
- Твой проект, - шепчу я Коннору. Ему же нужно было сейчас работать, а не охранять меня от мерзкого продюсера. Обычно я бы запротестовала против такой защиты, но сейчас, я как никогда хочу, чтобы Коннор оставался прямо здесь.
- Я его закончил, - говорит он, и его выражение лица как всегда нечитаемое. Вполне возможно, что это ложь, но я не хочу начинать с ним спорить.
Через секунду, я слышу, как включается еще один душ, и вода ударяется о кафель плитки. Скотт решил сделать данную ситуацию еще более неловкой. Я уж было собираюсь посмотреть на него и одарить его одним из своих убийственных фирменных взглядов. Но Коннор опускает руку на мое бедро, привлекая мое внимание только к нам двоим. Коннор стоит между мной и Скоттом, а перегородка между кабинками еще немного добавляет дистанции между нами и продюсером. Я убираю мокрую прядь волос со своих губ. Несмотря на то, что меня прикрывает почти что двухметровый мускулистый мужчина, ярость по отношению к Скотту плещет в моих жилах.
- Было бы мило с твоей стороны подождать хотя бы 10 минут, Скотт. Если сейчас у меня закончится горячая вода, то я...
- Что? Что ты сделаешь? - весело говорит Скотт, скорее всего ухмыляясь. - Атакуешь меня своими ногтями? Исцарапаешь? Давай. Только не забудь завернуться в полотенце, когда будешь идти в мою кабинку.
Гм... блядь. И вдруг я осознаю, что обращать внимание на Скотта эквивалентно дать под зад Коннору.
В большинстве ситуаций мой парень ведет себя очень зрело. Я же более склонна к кривой дорожке.
Коннор не позволяет своему раздражению отобразиться на его лице. Но я замечаю, как его челюсти сжимаются, и когда он смотрит на меня, в его взгляде пылает жар. И в момент, когда я задаюсь вопросом, станет ли он меня наказывать, как однажды обещал, Коннор возвращается к мытью своей головы.
Разочарование разливается, переполняя всю меня. Разве плохо, что я желаю его наказания? Предполагаю, мне стоит вернуться к своему ритуалу мытья... Я кусаю себя за щеку, пытаясь отвлечься, пока тянусь за бритвой. Но мой взгляд снова натыкается на член Коннора, и я удивляюсь, как он может поместиться внутри меня, а ведь у него сейчас всего лишь полу эрекция.
- Так и какую же ты должность занимаешь в Кобальт Инк.? - спрашивает Скотт у Коннора.
- Промежуточный главный исполнительный директор, - отвечает он вежливо. Думаю, Скотт сейчас попытается спровоцировать Коннора.