- Через месяц мне будет семнадцать, - говорит она. - Вероятно, подобная ситуация была и с Брук Шилдс (американская актриса и модель, в свои 15 лет снявшаяся в откровенном фильме "Голубая лагуна" - прим. пер.), так что... - она пожимает плечами, словно упоминание этой актрисы оправдывает ее ситуацию. Но это не так. Никому не нравится то, что СМИ называет Дэйзи секс-символом, лишь из-за того, что Лили - секс-зависимая. До всей этой шумихи Дэйзи была просто моделью высокой моды, снималась для рекламных фото нескольких мелких компаний. Подчеркну, не крупных, а мелких компаний. Сейчас же она - супермодель, ее тело выставляют напоказ, и каждый раз на ней остается все меньше и меньше одежды.
Я даже не хочу думать о том, что произойдет, когда ей исполнится восемнадцать.
Тогда она сможет законно сниматься обнаженной.
Я хочу, чтобы это волновало ее немного сильнее, но она попала в модельную отрасль в таком юном возрасте, что я не уверена, воспринимает ли она свое тело, как что-то большее, чем просто объект для мужских взглядов.
- Девочки! - зовет Скотт. - У нас осталось только полчаса с медиумом. Так что вам лучше уже возвращаться.
Мы перемещаемся в гостиную, перенося с собою пиццу и напитки. Я передаю Коннору тарелку с тем, что он попросил, и сажусь рядом, но это рядом выходит как раз между Коннором и Скоттом. Я бы пнула Скотта пару раз, но не хочу, чтобы он пересел на место рядом с Лили (секс-зависимой девушкой с постоянным парнем) или Дэйзи (шестнадцатилетней моделью высокой моды с импульсивными тенденциями). Серьезно, моя маленькая сестренка спускалась с сорокафутового утеса в Мексике - что это если не импульсивность?
Я бы хотела, чтобы это было всего лишь преувеличением.
Лили опускается на диванчик возле Лорена, и он притягивает ее поближе, так чтобы ее ноги оказались на его коленях, а все ее тело опиралось на него. Она наклоняется к его груди, пока он выбирает пепперони из своего куска пиццы.
- Можно я буду следующей? - говорит Дэйзи с лукавой усмешкой, плюхаясь на пол. Она прислоняется к ножкам стула Рика и протягивает руку мадам Чармейн. В рыжих волосах медиума поблескивает седина, они густые и кучерявые, словно она их только что расчесала. На ее коже есть пятна от солнца.
Рик кладет свои ноги на мой кедровый журнальный столик, который я специально привезла из принстонского дома. По крайней мере, на нем лежит эта уродливая фиолетовая скатерть.
Но я не могу удержаться от того, чтобы не сделать ему замечание.
- Рик, я вижу грязь на твоих ботинках.
Его брови поднимаются, и он запускает руку в свои каштановые волосы. Черты его лица более резкие и сложные, чем у Лорена, но тело такое же мускулистое и стройное. Не громоздкое, но невероятно подтянутое. Он кивает своему брату.
- Пожалуйста, скажи мне, что она не всегда такая.
- О, да, - Лорен крадет кусочек пепперони с тарелки Лили и сует его себе в рот. - Не оставляй стульчак унитаза поднятым, если не хочешь получить десятиминутную лекцию.
- Это называется уважение, - отвечаю я.
Лили поднимает свою руку.
- Тут я согласна с Роуз.
Ха! Выкуси, Лорен.
Но он игнорирует меня, игриво кусая Лили за шею. Ее лицо озаряет головокружительная улыбка.
И мое достижение мгновенно уходит в пропасть. Я просто чувствую себя... странно, когда лезу в верную безумно слепую любовь Лили и Ло. Вместо того чтоб анализировать их отношения, я задумываюсь о том, что есть у меня. Я поворачиваюсь к Коннору, почему-то зная, что все это время он наблюдал за мной, изучал и сейчас понимает все мои мысли. Я изучаю его черты: гладкость его совершенной кожи, волнистость его каштановых волос, изгиб его мышц на руках и груди, его всепонимающие голубые глаза.
Он - сила и совершенство во всем и настолько, что я никогда не посмею признать это вслух. От этого факта его голова бы раздулась. Но когда я была младше, то часто думала о том, на чтобы бы была похожа физическая близость с ним.
Мне было шестнадцать, когда я впервые представила трахающего меня Коннора, в то время единственный контакт, который у нас был - это устные дебаты на конференциях модели ООН. Если быть точным, то максимально близкий контакт, который у нас тогда был - это споры в коридорах причудливых отелей, посвященные Эпикуру и его философии, различным нематериальным вещам по типу любви, счастья и Бога. Однажды, Коннор ударился в изучение французского языка, и я старалась не отставать. Я поклялась стать лучше него. И потому училась более усердно. Я читала больше книг. Хотела быть уверена, что говорю на французском довольно бегло, чтобы понять Коннора, а затем и суметь сбить его с толку. Последнее мне так и не удалось, но я по крайней мере не отставала от него.
Я умна только потому, что часами читала. Коннор умен потому, что одарен от природы, но он учится усерднее, чем среднестатистический человек. Я завидую ему - он может обладать всеми этими талантами и никогда не тяготиться неудачами и трудностями. Он просто продолжает двигаться вперед.
Коннор дает мне веру в то, что все возможно. Не думаю, что когда-нибудь смогу найти кого-то похожего на него.
Он прикладывает руку к моей шее и поглаживает большим пальцем чувствительное местечко, от этого вниз по моему позвоночнику распространяется озноб.
Я рада, что он есть у меня, даже несмотря на то, что до него мне было хорошо и самой. То, как мы оказались вместе, по-прежнему кажется мне неким вселенским замыслом. Абсолютно неожиданно, я узнала о том, что Коннор стал преподавать экономику у Лили в Пенсильванском Университете. Как потом оказалось, это была уловка, чтобы сблизиться со мной. В начале, он не имел ни малейшего представления о том, что она моя сестра, и Лили выбрала его предмет абсолютно случайно. В то время мы с Коннором виделись всего раз в год, когда Принстон и Пенсильванский Университет соревновались в турнире за Викторианский кубок, и то, что он стал преподавателем Лили, было шансом для него видеться со мной чаще. Это был наш шанс на воссоединение.
А Коннор не тот, кто упускает хоть один свой шанс.
Так что когда он увидел меня в старой квартире Лили, то пригласил на свидание. Я ответила ему согласием, и он бросил мне вызов, выйти из собственной зоны комфорта, по сути, он делал так все эти годы. Я задаюсь вопросом, если наш секс положит конец этим отношениям, то где наше путешествие потерь и обретений друг друга, в конце концов, закончится.
Я поворачиваюсь к Рику, который даже не сдвинул со столика свои ботинки. Мне нужно убедиться, что он заметит мой свирепый взгляд.
И замечая, он поднимает руки в знак капитуляции.
- Знаете, если мы собираемся жить вместе, то стоит установить некоторые чертовы правила.
Мадам Чармейн врывается в нашу дискуссию.
- Ты одинока сейчас, но очень скоро найдешь кого-нибудь, - говорит она Дэйзи.
- Ну, это неправда, - говорит Дэйзи, и все камеры поворачиваются к ней. - У меня уже есть парень.
Ботинки Рика наконец-то опускаются на пол.
- С каких это пор?
- С прошлой недели.
Мадам Чармейн поднимает палец.
- Ага! - восклицает она. - Скоро. Очень скоро.
- Так скоро, что события уже произошли, - иронично говорит Коннор. - Разве сегодня мы меняем определенные толкования? Можно я тогда позвоню в Мэрриам Вэбстер (компания, которая занимается составлением и публикацией справочников и толковых словарей - прим.пер.)?
Ло усмехается.
- Ты сегодня несносный, Коннор.
- У меня есть ограничения на восприятие всякой ерунды. Магия уже перегибает эту палку.
- Это не магия, - с легкостью опровергает его слова мадам Чармейн. - У меня есть видение.
Коннор перебивает ее:
- Об этом я и говорил.
- Почему никто из нас не знаком с твоим парнем? - спрашиваю я Дэйзи, стараясь сменить направление беседы, чтобы Коннор не выглядел еще большим хреном, чем он есть на самом деле. Но у меня все равно есть предчувствие, что в финальном варианте видео Скотт выставит его не в самом лучшем свете.
До того как Дэйзи успевает ответить, Рик шепчет ей что-то на ухо, и они оба одновременно встают. Мы все в замешательстве, пока Рик не садится на пол, занимая место Дэйзи, а она не садится на его кресло, скрещивая свои ноги.
У Рика есть хорошие манеры. Я признаю это.
- Дэйзи, - говорю я. - Ты меня слышала?
- Ага... гм… - она убирает волосы с лица. - На самом деле, он не из тех парней, которым нравится знакомиться и дружить.
- Так, по сути, ты просто трахаешься с ним, - выпаливает Рик.
Ну вот, его хорошие манеры исчерпаны.
По крайней мере я могу предположить, что он не полезет к Дэйзи, хотя бы по причине ее возраста. Думаю, он охотнее бросится под поезд, чем замутит с ней.
- Не перед камерами, - вставляет Коннор.
Рик показывает ему средний палец и сердито смотрит.
Я ощущаю, как вздымается грудь Коннора от раздражения.
- Даже не знаю, почему меня это заботит, - говорит Коннор. - В любом случае, не думаю, что кто-то вообще поймет тебя. Ты через слово материшься. Они буквально выкинут тебя из этого шоу.
- И это бы чертовски тебя порадовало, да, Коннор?
- Я был бы счастливее, если бы мог выкинуть тебя на крыльцо и оставить там. Я бы даже был так добр, что бросил кость от стейка, чтоб тебе было что грызть.
Ло не может перестать хохотать.
Глаза Рика темнеют и его взгляд обращается к брату.
- Где же твоя чертова лояльность?
Смех Ло стихает, и его губы вытягиваются в линию.
- Ты хоть сам-то слышал, что сказал Дэйзи? Правда, давай ты больше никогда не будешь касаться ее сексуальной жизни. И тогда, возможно, я подумаю о том, чтобы встать на твою сторону.
- Эй, ребята, - Дэйзи машет рукой, привлекая наше внимание к себе. - Я не трахаюсь со своим парнем. Я просто не хочу, чтобы кто-либо из вас с ним знакомился. Он в некотором роде туповат.
Челюсть Рика напрягается.
- Он тупой? Тогда нахрен ты с ним?
Дэйзи пожимает плечами и избегает взгляда его темных глаз.
- Он милый.
Скотт внезапно передвигается ближе ко мне, его бедро прижимается к моему. Я хочу медленно передвинуться к Коннору, но не хочу выглядеть в глазах Скотта испуганной девчонкой. Так что я остаюсь на том же месте, чувствуя тепло его дыхания на своем ухе.
- Ты следующая. Посмотрим, что сулит тебе твое будущее.
Я сжимаюсь от мысли, что услышу что-то по типу "тот, кого ты любишь, вскоре умрет" или "ты выйдешь замуж за тупицу." Коннор может презирать медиумов, но я в этом вопросе более суеверна.
- Мадам, - обращается к медиуму Скотт, и я не могу остановить его. - Роуз хотела бы быть следующей.
- А потом ты? - спрашивает Коннор. - Мы все хотели бы знать, когда ты умрешь.
Мышца на челюсти Скотта подергивается.
Мадам Чармейн подкрадывается к нашему дивану и опускается на колени передо мной. Она хватает мою руку и изучает линии на ладони.
- Ммм.
Мне не нравится это ее ммм. Оно звучит похоже на неразборчивое бормотание младенца, и этот звук эквивалентен втыканию в мое ухо острых иголок.
- Я думаю... что лучше прочитаю твое будущее с помощью карт, - она вытягивает из кармана перетасованную колоду. - Раздели ее пополам. И не переворачивай.
Я делаю, что она сказала, разделяя колоду на две произвольные части, на рубашке каждой карты нарисован пурпурный серп луны.
Медиум возвращается на свой табурет возле журнального столика и начинает переворачивать карты с правой колоды. Я не вижу ни одной из них, единственную которую замечаю - с белым единорогом, на что Коннор закатывает глаза.
Однако он переплетает наши пальцы и целует мои костяшки, словно знает, что я нуждаюсь в дополнительной поддержке, чтобы услышать, что она поведает о моем будущем.
Она переворачивает последнюю карту.
- Я вижу, - говорит медиум и кивает. - Ты очень плодородна. Я чувствую присутствие двух духов сильных мужчин в твоей жизни, возможно, в будущем это будут мальчики-близнецы.
Она должно быть шутит.
Плачущий малыш - это мой персональный круг ада. Когда у моей старшей сестры, Поппи, появился ребенок, я не хотела иметь ничего общего со своей племянницей до тех пор, пока та не научилась говорить предложениями. У меня нет ничего общего с детьми. И никому даже не нужно говорить мне, что я стану ужасной матерью. Я и так знаю, что это правда. Вот почему я планирую никогда не заводить детей.
- Возьмите свои слова обратно, - кричу я.
- Я не могу вернуть то, что уже прочла.
- Это не кошелек, Роуз, - встревает Коннор, уголки его губ приподняты. - Это твое будущее, - он явно развлекается.
Я указываю на него пальцем.
- Заткнись.
Коннор хватает меня за руку и говорит:
- Я не поверю в это, если и ты не поверишь.
Кажется, он не расстроен моим заявлением (технически, я озвучила свое презрение по отношению к детям, и для него это должно было бы стать сюрпризом), но я продолжаю стоять на своем, стараясь добиться справедливого ответа. Честности от Коннора. Я знаю, что он не станет делиться своим мнением по этому поводу прямо сейчас, не тогда, когда вокруг нас снуют камеры, а Скотт сидит прямо рядом со мной.
- Договорились, - говорю я.
Медиум цокает языком.
- Думаю, я нащупала еще чью-то энергию. Она очень темная, очень мрачная, абсолютно нехорошая.
- Определенно, это Коннор, - говорит Лорен, подмигивая.
Коннор улыбается, и насколько я могу сказать, искренне.
- Нет, - говорит мадам Чармейн. - Это она, - медиум смотрит прямо на Лили. Нет, нет, нет.
- Ты скоро собираешься выйти замуж, верно?
Лили скользит ниже по дивану, ей неловко от подобного внимания, особенно учитывая то, что Бен и Бретт направляют на нее объективы своих камер.
- Да, - говорит она слабым голосом. Ло ставит их бумажные тарелки на журнальный столик.
- Ладно, - говорит Коннор, вставая и приближаясь к медиуму. - Думаю, для одного раза уже и так достаточно магии, - он кладет руку на локоть мадам Чармейн, и под давлением его руки она поднимается. - Это было действительно здорово, познакомиться с кем-то, кто имитирует драматическое искусство, но думаю, что вам уже пора уходить.
Лорен одними губами говорит Коннору "спасибо", а затем потирает спину Лили.
Но вставая, Скотт отправляет все к чертям.
- Я отвечаю за продакшн, Коннор. Так что я решаю, когда это мероприятие закончится, - он смотрит на часы. - И у нас еще есть десять минут.
На это, мадам Чармейн адресует свой следующий вопрос Лили.
- Эта свадьба, ты не хочешь проходить через это, верно?
- Что? - глаза Лили расширяются. - Нет... - она смотрит на Лорена. - Я имею в виду, да. Да, я хочу этого. Почему бы мне не хотеть? - она тревожно поглядывает на камеру. - Я... Я люблю Ло очень сильно. Он - мой лучший друг...
- Эй, - говорит Ло, притягивая ее к своей груди и усаживая на свои колени. - Тебе не нужно ничего отвечать этой старой ведьме.
Рик качает головой и бормочет себе под нос:
- Он, блять, только что назвал ее старой ведьмой?
- Ага, - говорит Дэйзи.
- Охренительная фантастика.
Лили выглядит нехорошо. Ее плечи опускаются, словно она дрожащий под дождем щенок. Я становлюсь рядом с Коннором.
- Ладно, мадам... - я даже не могу произнести ее имени, чтобы при этом не закатить глаза. - ... в любом случае вы уйдете рано... - я бросаю сердитый взгляд на Скотта, прежде чем он успеет возразить. - Или перестанете донимать мою сестру.
Но ее губы снова открываются.
- Почему вы женитесь, если так полны сомнений? - спрашивает она Лили.
Я собираюсь убить Скотта! Если он придумал эти вопросы... я начинаю рычать, и Коннор опускает руку на мое плечо. Я хочу своими ногтями выцарапать Скотту глаза. А потом раздавить их своим острым каблуком.
Я бросаюсь к нему, мои глаза пылают.
- Ты сказал ей задать эти вопросы?
Скотт изображает смущение.
- Почему ты думаешь, что это я?
Лили заикается.
- Я-я не сомневаюсь.
Но она сомневается.
После того как ее зависимость стала достоянием общественности, публицисты папиной компании предлагали лучшие варианты контроля над ущербом. В самом верху этого списка значилось замужество. Это бы показало, что Лили находится в серьезных отношениях. Это было бы свидетельством того, что она не так девиантна, как в это верит весь мир.
Так что мама и папа лишили Лили всякого финансирования до тех пор, пока она юридически не оформит свои отношения с Лореном. И наши родители хотели, чтобы они поженились в течение года, так чтоб это не казалось свадьбой по залету. Не многие люди знают, что это схема. Но несмотря на это, брак будет настоящим. Через шесть месяцев, Лили больше не будет Кэллоуэй.
Это не будет свадьбой по любви (даже несмотря на то, что они, скорее всего, в любом случае поженились бы через пять-шесть лет). Наши родители приняли это решение за них, так что свадьба будет основана на деньгах и видимости для окружающих. Не более.
И у Лили и у Лорена есть сомнения и оговорки по этому поводу. Я говорила об этом с Лили, и она сказала, что ей ненавистна сама мысль о том, что спустя годы, когда она будет смотреть на свои свадебные фото, ей будут видеться лишь фальш и холод. Я тоже хочу, чтобы их брак начинался с хорошего, но не вижу выхода из сложившейся ситуации.
На каком-то уровне я понимаю и соглашаюсь со своей матерью. Думаю, это поможет Физзли, потому что восстановит образ Лили в средствах массовой информации. Считаю ли я, что это того стоит? Это может сказать лишь Лили. Я знаю, что она согласилась на эту свадьбу по большей части из-за чувства вины за причиненный Физзли ущерб, чем из-за получения ею своей доли наследства.
Мадам Чармейн поднимает свои руки.
- Так много эмоций, - она прижимает свои пальцы ко лбу.
На сдержанном, обычно безэмоциональном лице Коннора проступает раздражение.
- Это не я! - вдруг восклицает Лили. Она вскакивает с дивана. - Я люблю Лорена. Посмотрите, - она целует Лорена в щеку, а затем в губы.
Он отшатывается, понимая, что сейчас это не самый правильный поступок для Лили. Но он пытается понять ее психическое состояние, которое в данный момент вышло за рамки нормального. Моя сестра похожа на клубок бечевки, который может раскрутиться медленно или быстро, в зависимости от человека, который тянет за второй конец.
Лили вздрагивает, она не ожидала, что Ло прервет поцелуй. Отступая назад, она натыкается на стол и сбивает зажженную свечу. О, мой бог.
- Ох, я не имела в виду... - слезы наполняют ее глаза, она правда думает, что разрушила все. Лили пытается поднять свечу, но Лорен обнимает ее за талию, притягивая к своей груди, прежде чем она успеет сжечь саму себя.
Пламя перебрасывается на бумажную салфетку и бумажную тарелку. Дэйзи подымает салфетку, словно это грязный подгузник, а не шар огня.
- Ву-ху, ребята, это реально горячо.
- Правда? - спрашивает Рик, хватая ее за запястье и стараясь опустить горящую салфетку.