– Да ладно, парень, не скромничай. Ты был точь-в-точь как Киану Ривз в "Матрице". Грейс, ты видела, как он двигался?
– Видела, – тихо ответила Грейс, не сводя глаз с Юлиана. Она заметила, как неприятны были ему похвалы Селены.
Когда они поднялись наверх в кафетерий, Грейс, купив две порции пралине из ореха пекана и колу, протянула пралине Юлиану, но вместо того чтобы взять угощение из ее рук, он наклонился и откусил от него прямо на весу.
– Ты была права, – прожевав, сказал он низким голосом, от которого кожа Грейс в очередной раз покрылась мурашками. – Действительно очень вкусно. – И тут же Юлиан прижал ее к груди и нежно поцеловал в губы.
У Грейс закружилась голова, и она удивленно посмотрела на него.
– У тебя сахар ни губах остался, – объяснил Юлиан, обольстительно улыбнувшись, отчего ямочки на его щеках стали еще заметнее.
Грейс вздрогнула. Удивительно, насколько легко ее бросало в жар от одного его прикосновения.
– Мог бы просто сказать.
– Мог, но, согласись, мой способ куда приятнее.
Поскольку возразить ей было ничего, Грейс просто отошла от него, но не могла не обратить внимания на улыбку Селены, которая все прекрасно поняла.
– Почему ты так меня боишься? – спросил Юлиан, неожиданно снова оказавшись перед ней.
– И вовсе, я не боюсь.
– Нет? Тогда почему ты каждый раз сжимаешься от страха, как только я к тебе подхожу? – Он протянул руку, явно собираясь обнять ее за талию, но она отскочила в сторону.
Когда они ехали вниз на эскалаторе, Юлиан опять принялся за свое.
– Вот видишь, сжимаешься. – Он усмехнулся и положил руки на плечи Грейс. При этом ее накрыло его аурой, словно одеялом, и ей сразу стало тепло и комфортно. – Ты ведь никогда не испытывала оргазм, верно? – прошептал он ей на ухо.
Грейс чуть не поперхнулась.
– Давай не будем обсуждать это здесь.
– А, так вот в чем дело! Вот почему…
– Нет, дело не в этом, – бесцеремонно перебила Грейс. – И между прочим, я испытывала оргазм.
Это была ложь, но ему-то не обязательно об этом знать.
– С мужчиной?
– Юлиан! – Она шлепнула его ладонью по губам. – Прекрати немедленно! Что ты, что Селена – одинаково хороши. Кто вам дал право обсуждать на людях мою личную жизнь?
Он наклонился ниже, почти касаясь губами ее нежной кожи.
– Обещаю доставить тебе удовольствие, какое ты и представить себе не можешь.
Грейс тяжело вздохнула, но все же заставила себя не отворачиваться от него.
– Неужели тебе не приходило в голову, что я просто не хочу этого?
Ее слова, похоже, шокировали его.
– Как это?
– Я ведь уже пыталась объяснить тебе. В следующий раз, когда у меня с мужчиной дойдет до близости, мне понадобятся не только отдельные части его тела – прежде всего мне нужно его сердце.
Юлиан жадно смотрел на ее губы.
– Будь уверена, ты забудешь про это.
– Нет.
Грейс знала, что задела Юлиана за живое, но ведь и сама она многого в нем не понимала.
– Почему для тебя так важно, чтобы я уступила? Что может случиться с тобой, если я тебе не отдамся?
Юлиан горько рассмеялся:
– Ты права, хуже быть уже не может.
– Тогда почему ты не можешь просто наслаждаться моим обществом безо всякого… – она понизила голос, – секса?
В глазах Юлиана вспыхнул гнев.
– Наслаждаться чем? Тем, что, находясь здесь, я запомню множество лиц, которые будут преследовать меня во тьме вечности? Неужели ты думаешь, что мне нравится видеть все это, зная, что через несколько дней меня снова упрячут в пустую голую дыру, где я не смогу ни видеть, ни чувствовать, ни обонять, где мой желудок будет мучиться голодом, а горло гореть жаждой? Женщина – единственное, чем мне дозволено наслаждаться, и сейчас ты отказываешь мне в этом.
На глаза Грейс навернулись слезы. Она не хотела обижать его, правда, не хотела. И тем не менее она уже была знакома с этим коварным приемом. Именно на жалость давил Пол, чтобы затащить ее в постель. Тогда это разбило ее сердце.
После смерти родителей Пол сказал, что будет заботиться о ней, а Грейс полностью доверилась ему, отдалась телом и душой, он ранил ее так сильно, что до сих пор при воспоминаниях об этом сердце ее разрывалось на части.
– Мне жаль, Юлиан, правда, жаль, но я не могу.
Когда эскалатор доставил их на первый этаж, Грейс быстро пошла в сторону выхода.
Ну как объяснить ему? Как рассказать, что ей нанесли рану, которая до сих пор не зажила? Как и для Юлиана, ее чувства ничего не значили для Пола, и хотя она умоляла его остановиться, он настоял на своем.
"Первый раз всегда больно, – сказал тогда Пол. – И перестань реветь: я кончу через минуту, тогда можешь идти".
К тому моменту как он кончил, она была так уязвлена, и ей было так больно, что она проплакала не один день.
– Грейс? – Голос Юлиана пробился сквозь поток ее мыслей. – Что с тобой?
– Так, ничего.
Да где же этот проклятый выход? Ей нужен был глоток свежего воздуха, и она ускорила шаги.
– Это из-за Пола, – на ходу пояснила Юлиану Селена, едва поспевая за подругой.
Грейс обернулась.
– Я бы рада забраться к тебе в постель, но не могу. Не хочу, чтобы меня использовали, не хочу использовать тебя. Неужели ты этого не понимаешь?
На этот раз Юлиан ничего не сказал, лишь отвернулся.
Выходя на улицу, Грейс заметила, что в их сторону идут человек шесть байкеров; их кожаные куртки разве что не дымились от жары, но они не замечали этого, весело переругиваясь и подбадривая друг друга, громко смеясь. Посредине шла женщина: она соблазнительно покачивала бедрами – ни дать ни взять Юлиан в женском обличье. Такой красоте позавидовали бы даже голливудские актрисы.
Внезапно высокая блондинка в облегающей кожаной куртке и в обтягивающих кожаных шортиках, отстав от товарищей и приспустив солнцезащитные очки на кончик носа, пристально посмотрела на Юлиана, и Грейс стало не по себе. Вряд ли такие крутые ребята потерпят, чтобы их девушка заглядывалась на чужака. Не хватало только, чтобы они затеяли драку посреди Нового Орлеана.
Схватив Юлиана за руку, Грейс попыталась затащить его обратно в здание, но он не двинулся с места и так посмотрел на байкеров, словно хотел убить их всех разом. Потом он стряхнул руку Грейс, словно она не держала его изо всех сил, и, ринувшись вперед, схватил одного из парней за ворот рубашки.
Остолбенев от ужаса, Грейс смотрела, как Юлиан ударил его в челюсть.
Глава 6
– Ах ты, бездарный сукин сын… – Юлиан разразился такой бранью, что у любого матроса отвалились бы уши.
Не зная, что и думать, Грейс удивленно распахнула глаза. Позабыв о Селене, она бросилась к дерущимся, не имея ни малейшего представления о том, что будет делать. Не было никакой возможности разнять двух мужчин – по крайней мере не в данном случае, когда они готовы убить друг друга.
– Юлиан, прекрати, ты же покалечишь его! – громко крикнула подруга байкера.
Грейс застыла как вкопанная. Невероятно! Откуда она знает имя?
Женщина кружила вокруг дерущихся, по-видимому, пытаясь помочь байкеру одолеть Юлиана.
– Милый, осторожно, не то он тебя сейчас… Ах, как это, должно быть, больно! А ты, Юлиан, перестань избивать его… Ай, милый, пригнись!
Получив сильный в челюсть, байкер пошатнулся и едва не свалился на асфальт.
Ничего не понимая, Грейс переводила удивленный взгляд с Юлиана на женщину. У нее теперь не оставалось сомнений, что эти двое знают друг друга.
– Ах, Эрос, детка! – снова воскликнула женщина и замахала руками, словно птица, приготовившаяся взлететь. Селена встала позади Грейс.
– Кажется, Юлиан именно Эроса пытался призвать? – силясь что-то понять, спросила Грейс.
Селена пожала плечами:
– Возможно. Вот умора – Купидон в обличье байкера!
– Где Приап? – Юлиан прижал Эроса к ограждению над водой.
– Да не знаю я! – Эрос попытался высвободиться, но все было напрасно.
– Не смей лгать мне! – Юлиан сопроводил свои слова угрожающим жестом, в который вложил всю ненависть, накопленную за две тысячи лет; его руки дрожали от напряжения. Он хотел убить ненавистного врага, но еще больше хотел добиться ответа.
– Правда, не знаю!
Почему Эрос предал его? И за что он подвергнут таким мукам, обречен на вечное одиночество?
– Где он?
– Кажется, пьет пиво, а может, нет. И вообще я понятия не имею, чем он сейчас занят – я его лет сто не видел, а то и больше.
Юлиан оттащил Эроса от ограждения, потом с сожалением отпустил свою жертву.
– Я должен его найти. Немедленно.
Эрос поморщился:
– Если ты вытрясешь из меня весь обед, то тебе это едва ли поможет.
– Может, твоя смерть все же привлечет его внимание? – Юлиан снова двинулся на Эроса, но на помощь тому пришли другие байкеры, сомкнув кольцо вокруг Юлиана. Однако Эрос, подняв руку, остановил своих друзей:
– Оставьте его, парни, так будет лучше, уж поверьте мне. Он может вырвать каждому из вас сердце и засунуть его в глотку до того, как вы упадете на землю замертво.
Юлиан обвел байкеров таким холодным, нечеловечески напряженным взглядом, что Грейс, содрогнувшись, поняла: он действительно способен это сделать.
– Да ладно. – Самый высокий из байкеров недоверчиво взглянул на Юлиана. – Не похож он на крутого.
Эрос утер кровь с уголка рта и ухмыльнулся:
– Что ж, можешь проверить. Говорю тебе, у него кулаки словно кувалды, и двигается он так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь, как уже будешь мертв.
Несмотря на пыльные кожаные штаны и порванную черную футболку, Эрос выглядел настоящим красавцем, чего нельзя было сказать о его приятелях, имевших весьма непрезентабельный вид.
– И вообще, парни, это лишь семейная ссора. – В глазах Эроса блеснул странный огонек, и он похлопал одного из байкеров по плечу. – У моего младшего братишки вздорный характер, с этим ничего не поделаешь.
Грейс, прищурившись, посмотрела на Селену:
– Ты слышала? Может, они братья?
– Мне-то откуда знать? – огрызнулась Селена, явно не желая, чтобы ее отвлекали от столь увлекательного зрелища.
Юлиан сказал что-то по-древнегречески, и Селена удивленно распахнула глаза, а с лица Эроса моментально сползла улыбка.
– Не будь ты моим братом, я убил бы тебя на месте.
Глаза Юлиана метали молнии.
– Если бы ты не был мне нужен, ты уже был бы мертв.
Неожиданно, вместо того чтобы рассердиться, Эрос рассмеялся.
– Эй, чего ты смеешься? – сердито сказала женщина Эросу. – Ты что, забыл, что он один из немногих, кто может перерубить нить?
Вместо ответа Эрос кивнул друзьям:
– Идите, я скоро догоню вас.
– Ты уверен? – спросил его высокий байкер, бросив недоверчивый взгляд на Юлиана. – Мы можем побыть здесь – так, на всякий случай.
– Да нет, все в порядке. – Эрос небрежно взмахнул рукой. – Помнишь, я говорил, что должен кое с кем здесь встретиться? Хотя мой брат и злится на меня, но это скоро пройдет.
Не желая оказаться на пути байкеров, Грейс отошла в сторону, и они с, гордым видом промаршировали мимо нее – все, кроме женщины, которая, сложив руки на высокой груди, с опаской посматривала, на двух мужчин.
Не обращая внимания на женщин, Эрос, прищурившись, взглянул на Юлиана.
– Со смертными якшаешься? – Юлиан спокойно выдержал взгляд Эроса. – Скажи-ка мне, братец, Тартар вымерз, пока я был в отлучке?
В ответ Эрос понимающе усмехнулся.
– Черт возьми, парень, – сказал он с явным одобрением, – а ты ничуть не изменился. Я-то думал, что ты смертен.
– Я был смертным… – Юлиан вздохнул, потом снова разразился бранью.
Глаза Эроса вспыхнули опасным огнем.
– Судя по тому, что ты не следишь за языком, ты общался с Аресом. Тише, братишка, боюсь, ты даже не знаешь значения всех слов, которые произносишь.
Юлиан в гневе схватил Эроса за ворот футболки, но, прежде чем он сделал следующее движение, женщина выбросила вперед руку, и он застыл, словно статуя.
Судя по выражению лица Юлиана, удовольствия это ему не доставило.
– Пусти меня, Психея, – прохрипел он. Грейс от удивления открыла рот. Неужели сама Психея?
– Только после того, как ты пообещаешь больше не драться. – Психея недовольно нахмурилась. – Понимаю, ваши отношения далеки от идеала, но мне физиономия Эроса нравится такой, какая есть, и я не позволю тебе уродовать его.
– Отпусти… меня… сию… минуту, – упрямо прохрипел Юлиан.
– Ладно, Психея, делай, что говорит этот тип. – Эрос покачал головой. – Он тебе не причинил вреда, но, может, это благодаря мамочке. Смотри, как бы ты сама не получила от него.
Наконец Психея опустила руку, и Юлиан с трудом перевел дыхание.
– Нечего было смеяться, Эрос. А теперь говори, где Приап.
– Да я правда понятия не имею. Последний раз, когда я слышал о нем, он жил на юге Франции.
У Грейс голова шла кругом от обилия информации. Она перевела взгляд с Психеи на Купидона. Неужели все это правда? Неужели они те самые?
И неужели они родственники Юлиану? Как это вообще возможно?
С другой стороны, Грейс понимала, что если две женщины, будучи навеселе, смогли вызвать из небытия греческого полубога, раба любви, то в этой жизни возможно все.
Внезапно Грейс поймала на себе загадочный взгляд Селены.
– А кто такой этот Приап? – спросила она у подруги.
– Фаллический бог плодородия. Изображался возбужденным членом.
– И зачем он нужен Юлиану?
Селена пожала плечами:
– Может, это он проклял нашего героя? Это было бы очень смешно, потому что Приап и Эрос братья, так что если Юлиан является братом одному, то по логике и другому тоже.
Боже, каково это, когда собственный брат проклинает тебя на веки вечные! От подобной мысли Грейс чуть не стало плохо.
– Призови его, – мрачно сказал Юлиан Эросу.
– Сам призывай. Он на меня зол.
– Зол на тебя?
Купидон кивнул.
Это было уже слишком, и Грейс решила вмешаться, чтобы по крайней мере получить ответы на некоторые вопросы.
– Простите, что я перебиваю вас, но… Что здесь происходит? Юлиан, за что ты напал на него?
Юлиан пронзил ее взглядом:
– Просто хотел получить удовольствие.
– Вот так чудеса, – произнес Купидон. – Ты меня не видел всего лишь две тысячи лет и теперь, вместо того чтобы по-братски обнять, решил разбить мне лицо? – Он медленно повернул голову к Психее: – А мама все удивляется, почему я не люблю своих родственников!
– Сегодня я не в настроении выслушивать твои шутки, Купидон, – буркнул Юлиан.
Бог любви недовольно фыркнул.
– Пожалуйста, перестань называть меня этим ужасным именем! Не выношу его. Поверить не могу, что ты его столько раз повторил, учитывая твою нелюбовь к римлянам.
Юлиан холодно улыбнулся:
– Я использую это имя потому, что знаю, как сильно ты его ненавидишь.
Купидон насупился, и Грейс подумала, что теперь уже он вот-вот набросится на Юлиана.
– Скажи, ты призвал меня только для того, чтобы измываться надо мной или для моего пребывания здесь есть причины посерьезнее?
– Честно говоря, я не думал, что ты придешь, ведь ты вообще не замечал меня последние две тысячи лет.
– Это потому, что я знал заранее – ты обязательно начнешь меня бить. – Купидон указал на свой раздувшийся нос. – Что ты и сделал.
– Ну и зачем тогда ты пришел? – холодно спросил Юлиан.
– Честно говоря, до сегодняшнего дня я полагал, что ты мертв и вместо тебя какой-то смертный взывает ко мне голосом, похожим на твой.
Грейс заметила, что лицо Юлиана стало совершенно бесстрастным, как будто насмешливые слова Купидона убили что-то внутри его.
Впрочем, на этом Купидон, похоже, выпустил пар.
– Слушай, – сказал он Юлиану, – я знаю, ты винишь меня, но в том, что случилось с Пенелопой, я не виноват. Я и понятия не имел о том, что сделает Приап, когда все выяснит.
Юлиан поморщился, его лицо вдруг скривилось. Грейс понятия не имела, кто такая эта Пенелопа, но определенно она много значила для Юлиана.
– Не имел?
– Клянусь, братишка, что это так, – мягко проговорил Купидон и бросил взгляд на Психею, словно ища поддержки. – Я никогда не желал ей зла и никогда не стал бы предавать тебя.
– Неужели ты хочешь, чтобы я тебе поверил, – фыркнул Юлиан. – Я слишком хорошо тебя знаю, дружок, знаю, как ты любишь разрушать жизни смертных.
– Но не твою, Юлиан. – Психея снова протянула вперед руку. – Не веришь ему, поверь мне. Никто не хотел, чтобы Пенелопа умерла таким образом. Твоя мать до сих пор оплакивает ее и остальных.
Взгляд Юлиана застыл.
– Как ты смеешь говорить о ней? Афродита так ревновала тебя, что сначала хотела расстроить вашу помолвку, а потом и вовсе пыталась убить, лишь бы ты не выходила замуж за Купидона. Для богини любви этой самой любви в ней слишком мало.
Психея отвела взгляд.
– Не смей говорить о ней в таком тоне, – рявкнул Купидон. – Она наша мать и заслуживает уважения от детей.
Гнев исказил лицо Юлиана.
– Не советую защищать ее.
Только сейчас Купидон обратил внимание на Грейс и Селену и удивленно взглянул на них, словно они появились из-под земли.
– А это кто такие?
– Друзья, – ответил Юлиан, чем немало удивил Грейс. На лице Купидона появилось недоверчивое выражение.
– Нету тебя никаких друзей. Впрочем, не важно. Ты так и не сказал мне, зачем тебе нужен Приап.
Юлиан напрягся.
– Приап проклял меня и обрек на вечное рабство, из которого я не могу вырваться. Теперь я жду встречи с ним, чтобы вырвать у него с корнем те части тела, которые не отрастают снова.
Купидон побледнел.
– Черт, а ведь у него хватило бы духу сделать это. Мама убьет его, если это действительно его вина.
– И ты хочешь, чтобы я поверил, будто он сделал это без ее ведома? Не держи меня за дурака, Эрос. Ей просто наплевать на меня.
Купидон вскинул голову:
– Не начинай снова. Помнишь, когда я предложил тебе дары от нее, ты швырнул их мне в лицо.
– И ты не догадываешься почему? Зевс сбросил меня с Олимпа через час после того, как я родился, а Афродита даже не возразила ему. Если кто из вас и появлялся рядом со мной, то только с одной-единственной целью – поиздеваться. – Юлиан одарил Купидона убийственным взглядом. – Сколько раз нужно ударить собаку, чтобы она озлобилась?
– Ладно, согласен, кое кто из нас мог бы быть с тобой и пообходительнее, но…
– Никаких "но". Всем вам было наплевать на меня, а ей в особенности.
– Неправда, мама никогда не поворачивалась к тебе спиной. Напротив, ты всегда был ее любимчиком.
Юлиан хмыкнул:
– И верно, поэтому просидел последние две тысячи лет в книге.
Грейс захотелось обнять его. Ну почему Купидон стоит истуканом и не рвется сделать для брата все возможное и невозможное, лишь бы избавить его от ужасной судьбы, которая, пожалуй, была хуже смерти?
А еще удивляется, что Юлиан проклинает его.
Неожиданно Юлиан выхватил из ножен висевший на поясе Купидона кинжал и полоснул себе по руке.