Арабы занимали только государственные земли и земли врагов их правления. Другие землевладельцы, которые признавали новое правительство, сохраняли свои права собственности при условии уплаты определенных налогов. Конфискованные земли регистрировались и находились в ведении государства. Мусульманам разрешали покупать землю за пределами Аравии, и многие из них получили возможность арендовать государственную землю, что называлось катья (множественное число катай). Это могли быть сельскохозяйственные или мертвые земли, и во втором случае они обычно сопровождались государственной помощью в виде налоговых льгот. Умар нечасто делал подобные пожертвования, зато его преемники передали подданным много земли в собственность подобным образом. Мусульманские землевладельцы за пределами Аравии не выплачивали полного налога на землю, но после некоторых споров с них стали взимать гораздо меньший налог, называемый ушр, или десятина. Помимо небольшого религиозного налога на мусульман, все остальные налоги взимались с подданных-немусульман. К ним относятся джизья и харадж. Джизья упоминается в Коране, а харадж – нет. В последующие времена эти термины изменились и стали означать подушную подать с иноверцев и налог на землю. Однако при раннем халифате, хотя джизья, по-видимому, уже приобрела значение подушной подати, харадж все еще оставался общим термином для любого вида налога, им же называли коллективную дань, взимаемую арабами в качестве единовременной суммы от каждой области. Византийские и другие чиновники остались на своих местах, чтобы считать и собирать деньги, как прежде.
Завоеватели не вмешивались во внутреннее светское и религиозное управление покоренных народов, получивших статус зимми, то есть исповедующих дозволенные религии, разрешенные законом. Имеющиеся у нас данные, по-видимому, указывают, что переход от византийского к арабскому владычеству многие покоренные народы встретили с радостью и нашли новое бремя гораздо более легким, нежели прежнее, как в области взимания налогов, так и в других вопросах. Часть даже христианских жителей Сирии и Египта предпочитали господство ислама византийскому. В еврейском апокалиптическом сочинении раннего исламского периода ангел обращается к раввину-провидцу: "Не бойся, бен Йохай; Творец, благословен Он, попустил Царству Ишмаэля спасти вас от этого нечестия [то есть от Византии]… Святой, благословен Он, воздвигнет им Пророка по Своей воле и покорит землю для них, и они придут и восстановят ее". Можно сравнить с этим отрывком слова более позднего историка из сирийских христиан: "Поэтому Бог отмщения избавил нас от руки римлян при помощи арабов… Мы извлекли немало пользы, спасшись от жестокости римлян и их злейшей ненависти к нам". Народы завоеванных провинций не ограничились простым принятием нового режима, но иногда активно участвовали в его упрочении. В Палестине самаритяне, по преданию, так успешно помогали арабским захватчикам, что на какое-то время их освободили от нескольких налогов. Есть много и других упоминаний в старинных хрониках о содействии со стороны местных евреев и христиан.
Отождествление ислама с принадлежностью к арабской нации у самих арабов ясно следует из их отношения к новообращенным, которые начали толпами стекаться в ислам из завоеванных народов. Сама идея, что мусульманин может не быть арабом, была настолько неожиданной, что желающие могли принять новую веру, только став мавали, то есть перейдя под опеку того или иного арабского племени. Хотя мавали в теории были равны арабам и освобождены от большинства налогов, арабы считали их ниже себя в социальном смысле и долго старались не делить с ними поровну материальных выгод ислама. Самой важной из них было получение выплат и пенсий от дивана, органа, учрежденного Умаром для распределения доходов от завоеваний среди арабских воинов.
Эта система исходила из тождественности арабов и мусульман и поддержания религиозного престижа, посредством которого халиф осуществлял свою власть. Ее крах стал неизбежен, когда эти предпосылки оказались несостоятельными.
4 ноября 644 года халиф Умар был убит персидским рабом. Понимая опасность гражданской войны, угрожавшую исламу, на смертном одре он назначил шуру, то есть совет из наиболее вероятных кандидатов в преемники, и повелел им выбрать одного из них новым халифом. У нас имеются противоречивые отчеты о дальнейших событиях, но шура выбрала Усмана ибн Аффана, что стало сюрпризом для многих. Усман был известен как человек слабый, его даже подозревали в трусости. Его назначение представляло собой победу старой мекканской аристократии, которая, хотя и приняла все выгоды новой религии гораздо охотнее, чем когда-либо принимала ее пророка, по-прежнему презирала бывших изгоев общества, которые до тех пор доминировали в Медине. Несмотря на старания Абу Бакра и Умара кровно заинтересовать мекканцев в деле ислама, ставя их на высокие посты, как, например, когда Умар назначил Муавию правителем Сирии, аристократы по-прежнему питали недовольство и стремились вернуть себе главенствующее положение, которое считали своим по праву. Усман, как и Муавия, происходил из видного мекканского рода Омейядов и фактически был единственным представителем мекканской знати среди первых сподвижников пророка, обладавшим достаточным престижем, чтобы попасть в кандидаты. Его избрание стало одновременно и их победой, и возможностью, которую они не упустили. Усман вскоре попал под влияние главных мекканских семейств, и один за другим высокие посты империи отошли к их членам.
Слабость и кумовство Усмана обострили возмущение, которое уже какое-то время неявно бурлило среди арабских воинов. В мусульманской традиции взрыв, случившийся при его правлении, приписывается личным недостаткам Усмана. Но причины лежали гораздо глубже, и вина Усмана заключалась в том, что он не сумел их осознать, сдержать или исправить. Завоевательные войны, которые были главной темой арабской истории до смерти Умара, остановились после.
Переселение арабского народа в основном было завершено. Массы арабов обосновались в завоеванных областях, и движущая сила перенаселения на время иссякла. Кроме того, арабы столкнулись с новыми, не такими простыми преградами – высокогорьем и враждебным населением Ирана и Анатолии на востоке и севере и с морем на западе, и захватническая война стала трудным и медленным делом. Эта остановка дала племенам возможность обдумать до тех пор замалчиваемые проблемы, и вскоре центробежные силы кочевничества привели к краху администрации и общему взрыву. Оппозиционеры были различимы уже при Умаре и могли стать причиной его смерти. При слабом правлении Усмана они прорвались наружу. Бунт против него не носил ни религиозного, ни личного характера. Это был бунт кочевников против системы централизованного контроля, не против государства Усмана, а против государства вообще. У них сохранились кочевые, то есть конкретные и персональные, понятия о власти, согласно которым подчинение было добровольным приношением, которым удостаивают конкретную личность. Поскольку Усман не смог вдохновить их на это, они почувствовали себя вправе от него отказаться.
Хотя вооруженное нападение на Усмана происходило из Египта, настоящим центром оппозиции была сама Медина. Там Тальха и Зубайр, два недовольных мекканца, Амр, возмущенный тем, что в Египте его заменил ставленник Усмана, и Аиша, вдова пророка, образовали заговор против халифа и могли быть замешаны в событиях, которые привели к его убийству. Амр и Аиша, возможно понимая, к чему все идет, в решающий момент уехали из Медины, один в Беэр-Шеву, другая в Мекку. Роль Али неясна. Хотя он сам был очевидным кандидатом в преемники, которого обходили уже трижды, он, видимо, не несет прямой ответственности за убийство, хотя его бездействие и неспособность воспользоваться своим положением, чтобы его предотвратить, позднее вложили в руки врагов действенное оружие против него.
17 июня 656 года несколько мятежников из арабского войска в Египте, которые прибыли в Медину, чтобы выразить свое недовольство, вошли к халифу и нанесли ему смертельную рану. Убийство ознаменовало поворотный пункт в истории ислама. Расправа мятежников-мусульман над халифом породила зловещий прецедент и значительно ослабила религиозный и моральный престиж этого высокого звания в качестве связи, объединяющей ислам. С тех пор между правительством и племенами существовали только политические и финансовые узы. И те и другие вызывали раздражение.
Али почти сразу же назвали преемником в Медине, но даже врагам Усмана было не по себе от признания халифом того, кто, хоть и не был виновен лично, тем не менее в большой мере был обязан своим восхождением цареубийству. Другие, не испытывавшие любви к Усману, все равно не спешили признавать нового халифа. Быстро образовалась проусманская партия, которая стала требовать наказания для виновных. Али не смог удовлетворить эти требования и нажил себе немало новых врагов тем, что отменил многие назначения, сделанные покойным халифом. Сопротивление ему началось с того, что Аиша, Тальха и Зубайр, которые уехали в Мекку, стали требовать возмездия. Триумвират собрал силы, чтобы действовать против Али, и перебрался в Басру, где надеялся получить поддержку местных жителей.
В октябре 656 года Али выступил из Медины во главе своего войска. Это событие имело двойное значение. Во-первых, оно отметило утрату Мединой положения столицы исламской империи, ибо уже никогда правящий халиф не жил там. Во-вторых, впервые халиф возглавлял мусульманскую армию, чтобы вести гражданскую войну против собратьев-мусульман.
Али со своим войском отправился в Куфу, где после переговоров с "нейтральным" правителем Абу Мусой вошел в город под приветственные крики горожан. Оттуда он выступил на Басру и разгромил силы триумвирата в так называемой Битве верблюда, так как главное столкновение происходило буквально вокруг верблюда, на котором сидела Аиша, "мать правоверных". Битва закончилась победой Али. Тальха и Зубайр были убиты, а Аишу отослали обратно в Мекку.
После короткой оккупации Басры, где Али не удалось привлечь жителей на свою сторону, он вернулся в Куфу, которая и стала его столицей. Он сделался владыкой всей мусульманской империи, но, несмотря на, казалось бы, силу его положения, оно было ослаблено племенными раздорами и неподчинением его сторонников, а также конфликтующими советами благочестивых, которые составляли большую долю его приверженцев и постоянно ставили под сомнение авторитет Али, подвергая его угрозе. В Сирии сильную позицию сохранял Муавия. Он стоял во главе централизованной власти – единственной в исламе того времени, правя в единой и организованной провинции, располагая хорошо подготовленной армией, дисциплинированной и получившей опыт в пограничных войнах с византийцами. Его позиция была сильна и в моральном плане. Он имел бесспорные права на титул, так как его назначил Умар, а назначение подтвердил Усман, последний признанный всеми халиф. Требуя возмездия за смерть своего дяди Усмана, он действовал в соответствии с арабским обычаем, который поддерживал сам Коран. В предыдущих столкновениях между Али и его противниками Муавия благоразумно сохранял нейтралитет. Даже теперь он не предъявлял претензий на халифат, но просто заявил, что требует справедливости, чем тонко, но неизбежно поставил под сомнение право Али на халифат, обвинив его в нравственном проступке – оправдании цареубийства. Его поддержали находчивый и циничный Амр и объединенные силы сирийской армии.
Его первым открытым выступлением против Али был категорический отказ уступить место тому, кого Али прислал ему на смену. Вынужденный действовать, Али в конце концов вышел вместе с войском и встретился с сирийскими силами у разрушенного римского города Сиффин на берегах Евфрата в мае 657 года. Битве предшествовали, как часто бывало, переговоры, которые ни к чему не привели, в ходе которых Муавия потребовал выдать и покарать убийц Усмана и, возможно, отречения Али и созыва новой шуры для выборов халифа ислама. В конце концов воюющие стороны сошлись, и 26 июля силы Али возобладали над противником. Войско Муавии перед лицом поражения прибегло к уловке: воины подняли Коран на острия копий и стали выкрикивать "Пусть решает Аллах". Этот призыв к третейскому суду мог относиться лишь к вопросу цареубийства, так как они едва ли могли надеяться найти в Коране совет по проблеме халифата. Али разгадал хитроумный замысел, но влияние религиозной партии в собственном лагере вынудило его согласиться на перемирие. Было заключено соглашение, по которому обе стороны назначали арбитра, и оба вождя-соперника обязались подчиниться их вердикту. Муавия назначил своим представителем Амра – опытного и преданного ему переговорщика. Сторонники Али, истолковав функции арбитра в ином свете, заставили его воспользоваться услугами нейтрального Абу Мусы. Этой хитростью Муавия одержал моральную победу, в итоге низведя Али с положения халифа до положения претендента. Из-за суда у Али сразу же возникли и другие трудности. Группа его сторонников, недовольная этим шагом, взбунтовалась против него, и Али пришлось расправиться с ними в кровопролитном бою. Их назвали хариджитами (хаваридж), от арабского "выступившие" или "покинувшие", и они еще много раз оставят след в истории ислама.
В январе 659 года арбитры встретились в Азрухе. Арабские описания того, что последовало далее, безнадежно тенденциозны, но ясно одно: результат арбитража был неблагоприятен для Али и, вероятно, подразумевал его отречение. Он отверг вердикт, и положение вновь стало таким, каким было до Сиффина, за исключением того, что Али был еще более ослаблен отходом хариджитов и упадком боевого духа среди своих сторонников. В последующие месяцы он понес новые потери. Муавия сумел захватить Египет, таким образом лишив Али богатого источника финансов и снабжения, и продолжал безнаказанно совершать набеги и вылазки в Ирак, избегая серьезных сражений.
События последнего года жизни Али неясны. Возможно, он заключил перемирие с Муавией или подготавливал новую кампанию, но в январе 661 года его убил хариджит по имени ибн Мульджам. Его сын Хасан отказался от борьбы и передал свои права Муавии, которого провозгласили халифом в Сирии и вскоре приняли по всей империи.
Глава 4. Арабское царство
Салман (да будет доволен им Аллах) рассказал, что Умар спросил его: "Я царь или халиф?" Салман ответил: "Если ты обложил налогом земли мусульман в размере одного дирхема или больше или меньше того, а затем использовал это в незаконных целях, то тогда ты царь, а не халиф". И Умар заплакал.
Ат-Табари. История пророков и царей
После восшествия Муавии сложилась очень сложная ситуация. Управление империей было децентрализовано и находилось в беспорядке, и возрождение кочевой анархии и недисциплинированности, уже не сдерживаемое религиозными или моральными узами, привело к общей нестабильности и отсутствию единства. Чувство общей религиозной миссии, скреплявшее ранний халифат, было серьезно ослаблено убийством Усмана, последовавшей за ним гражданской войной и переносом столицы из Медины. Мекканская олигархия была побеждена и опорочена. Проблема Муавии состояла в том, чтобы найти новую основу для единства империи. Он ответил тем, что начал преобразование теоретической исламской теократии в арабскую монархию, основанную на главных арабских племенах.
Более поздние арабские историки, которые писали при династиях, сменивших Омейядов и заинтересованных в дискредитации свергнутого дома, отказали Муавии и его преемникам в титуле халифа. После халифата Али они говорят лишь о царстве (мульк) Муавии и остальных Омейядов, за единственным исключением благочестивого Умара II (717–720), которому одному они даруют титул халифа. А в остальном халифат возобновился лишь после восшествия на престол Аббаса в 750 году н. э. Хотя в этом обвинении в деисламизации есть зачаток истины, его не следует преувеличивать. Муавия и его преемники действительно все более делали акцент на политических и экономических аспектах управления, но религиозный аспект, хотя и поставленный на второе место, по-прежнему был очень важен. И Муавия умело использовал его в постоянных походах на византийцев, что позволило ему выступать в роли защитника ислама и вождя священной войны и в силу этого требовать и получать религиозную преданность от большинства арабов.
Возникла необходимость в централизации, чтобы Арабская империя смогла сохраниться, и этот процесс подразумевал целый ряд шагов. Первым из них был перенос столицы в Сирию, которая оставалась метрополией на протяжении всей эпохи Омейядов. А фактическая столица часто переезжала из города в город. Омейяды, вожди народа завоевателей, чей режим опирался на мощь пустыни, строили свои замки на границе между пустыней и безопасными территориями. Многие здания, возведенные ими и заброшенные, по-прежнему дают нам бесценные сведения об их политике и культуре. Муавия обосновался в Дамаске, центральное положение которого и древние культурные и административные традиции позволили создать правительство, способное контролировать отдаленные провинции.
Новые моральные узы, которые должны были сменить утраченные религиозные, выросли из верности арабского народа своему признанному правителю. Верховная власть Муавии по сути была арабской. Уже не религиозная, но еще не монархическая, она способствовала возобновлению и расширению полномочий доисламского сеида. Византийский летописец IX века Феофан называет Муавию не царем или императором, а protosymboulos, "первым советником сарацин". Это не следует считать неумелым описанием характера осуществляемой им власти. Основным инструментом его владычества над арабами была шура, совет шейхов, созываемый халифом или наместником провинций и имеющий как консультативные, так и исполнительные функции. С этими племенными советами были связаны вуфуд, посланники племен, которые вместе образовывали довольно свободную структуру, основанную главным образом на свободно выраженном согласии и лояльности арабов. Муавия редко отдавал приказы, но умел искусно действовать посредством убеждения и своих личных способностей и престижа. В провинциях его власть осуществлялась через назначенных наместников, важнейшим из которых был незаконнорожденный Зияд, прозванный "Зияд, сын своего отца", правитель Ирака, самой бурной и сложной из провинций, а также Востока.
Что касается администрации, то Омейядский халифат был не столько Арабским государством, сколько преемником Персидского и Византийского государства. Прежние административные механизмы с их аппаратом и заведенными порядками остались нетронутыми, и сам Муавия взял себе в главные секретари сирийского христианина. Упорядочение процесса перехода власти имело жизненно важное значение для стабилизации империи. Из исламской истории Муавии были доступны лишь прецеденты избрания и гражданской войны. Первый вариант был неосуществим, второй имел очевидные недостатки. Способ передачи власти по наследству тоже пока еще был чужд арабам, чтобы они приняли его с готовностью. Муавия с характерной для него дипломатичностью нашел компромисс, назначив преемником своего сына Язида. В этом процессе ясно проявились принципы его дипломатии среди племен. Решение приняли халиф и дамасская шура. Далее после совещаний с племенами они подтвердили его через своих посланцев и только потом обнародовали. Оппозицию удалось усмирить не столько силой, сколько убеждением и поощрением.