Париж, 14 июля 1938 года
Гершель Гриншпан возвращался в свою квартирку, которая находилась в мансарде одного из домов Латинского квартала. Сегодняшний день прошел довольно удачно: он сумел заработать столько, сколько обычно зарабатывал дня за три. Он, как и многие другие евреи, торговал и считал, что к этой области деятельности у него есть природный дар. Когда он проходил мимо бистро "Золотая лилия", которое находилось почти напротив его дома, он подумал, что дома его никто и ничто не ждет. Ему вдруг захотелось оттянуть момент возвращения в пустую квартиру, и он решил зайти и посидеть немножко в бистро; поболтать с кем-нибудь из постоянных посетителей, поглазеть через окно на проходящих мимо девушек. Гершелю было всего семнадцать лет, и все вокруг он видел в розовом свете.
Гершель выбрал себе удобный столик у окошечка, вальяжно развалился на стуле и заказал гарсону рюмочку коньяка и чашечку кофе. Он просидел в бистро уже около пятнадцати минут, когда в дверях появился стройный рыжеватый молодой парень. Парень быстрым взглядом окинул зал бистро, задержал взгляд на Гершеле и подошел к его столу.
- Хороший вечерок, - улыбнулся парень, обнажив свои широкие белые зубы, - Если не ошибаюсь, вы - Гершель Гриншпан.
Парень говорил по-французски неплохо, но с каким-то резким, гортанным акцентом. Гершель не любил и не доверял таким развязным незнакомым молодым людям, но явного повода послать незнакомца к черту у него пока тоже не было.
- Не ошибаетесь, - неохотно ответил он.
- У меня к вам поручение, - сказал парень, переходя на немецкий.
- Какое еще поручение? - удивился Гриншпан.
- Передать письмо от ваших родителей.
И парень протянул ему конверт. Пока Гершель разворачивал письмо, парень успел закурить какую-то вонючую сигарету и заказал себе виски с содовой. По мере того как Гриншпан читал, настроение его портилось. Он читал в газетах о том, что из Германии выслали евреев польского происхождения, но он никак не думал, что это коснулось его родителей: его родители родились уже в Германии, а из Польши приехали оба его деда. К тому же он и представить себе не мог, что это происходило таким скотским образом. Дочитав письмо, он уже более миролюбиво спросил у парня:,
- Вы их видели?
- Да. Я только что из Польши. Жуткое зрелище.
- Почему? - взволнованно спросил Гершель.
- Да посуди сам, довезли до границы и вышвырнули там как котят. Несколько тысяч. Ни у кого ни денег, ни пиши. Ни крыши над головой. Местные евреи, конечно, постарались им помочь, но их возможности тоже ограничены. Твоих устроили батраками на польский хутор.
- Батраками? - ужаснулся Гершель.
- Ну не хозяевами же, - пожал плечами парень, - Основная масса высланных - это учителя, аптекари, врачи и торговцы. Вот и подумай сам. Торговец без денег - ноль. А аптекарей, врачей и учителей там и своих хватает. Прибавь, к этому, что далеко не все из них знают польский. Твои-то тоже в этом, кажется, не сильны.
- Да, они родились уже в Германии. Я читал в газетах об этом выселении, но что это происходило так, я и не подозревал. Не думал я, что это коснулось и родителей.
- Да разве газеты будут об этом писать, - усмехнулся парень, - Писать об этом значит признать бедственное положение нескольких тысяч людей. А тогда надо как-то помочь полякам и придется раскошелиться. Нет, лучше сделать вид, что ничего не знаешь. Я проехал половину Польши, на всех полях, как рабы, трудятся евреи. В этом году полякам повезло: столько почти дармовой рабочей силы. Эти выселенные не в том положении, чтобы торговаться. Но я был и в Германии. И ты знаешь, что я тебе скажу, может быть, твоим и повезло, что их выслали.
- Как так? - удивился Гершель.
- А так. В Германии к еврею может привязаться любой немец и ни за что отправить его в трудовой лагерь, считай, за решетку. Не знаю, конечно, какие там условия, но думаю, что с ними там не церемонятся. Я слышал, что в Германии еврей может бесследно пропасть в любой момент. Такое послушаешь и придешь к выводу, что уж лучше быть тягловой скотиной на поле у поляка.
- Какой ужас, - прошептал Гриншпан, - Надо их как-то перевезти сюда.
- Да нет ничего проще, - пожал плечами парень, - Там на конверте есть их новый адрес, вышли им денег на дорогу и считай, что они уже тут.
Гершель, который за день делал в уме сотни вычислений, сразу же прикинул ту круглую сумму, которая для этого потребуется.
- Легко сказать, - уныло протянул он, - но у меня сейчас таких денег и нет. Даже если я буду экономить и копить, то все равно на такую сумму у меня уйдет года два, а то и больше.
- Погано, - согласился незнакомец. - А кем ты работаешь?
- Торгую разной ерундой, - не захотел вдаваться в подробности молодой Гриншпан.
- Надо подумать - может, я и помогу тебе кое-что заработать, - почесывая затылок, задумчиво сказал незнакомец.
Несмотря на свой юный возраст, Гершель никогда не доверял такому вот бескорыстному альтруизму совершенно посторонних людей.
- А кто вы такой? - спросил он парня, потом заглянул в письмо и добавил: - Родители пишут, что посылают письмо с моим другом. С каким?
- Меня зовут Пауль Фогель. Я - американец. Просто твой отец помог мне там, в Польше. Наверное, когда он писал письмо, он что-то напутал. Я говорил ему, что заеду к другу, тоже еврею, в Париж. Он что-то напутал. Да и неудивительно: сам поставь себя на его место. Тут все что хочешь напутаешь.
Гершель подумал и решил, что парень, пожалуй, прав, от такого и рассудка лишиться можно.
Они обменялись адресами и расстались. Гершель так был ошарашен известием о напасти, свалившейся на родителей, что даже не задумался, как незнакомец узнал его в бистро.
В эту ночь Гершель спал плохо: ему снились картинки из учебника древней истории, где на египетских полях под бичами надсмотрщиков трудились рабы, среди этих рабов были и его родители. Среди ночи он проснулся и почувствовал, что все его лицо мокро от слез. Во сне он плакал.
Берлин, 16 июля 1938 года
Хозяин погребка "У простака Ганса" Ганс Бауер был озадачен: после четырех часов дня посетителей как отрезало. Конечно, это был будний день, но и в такие дни в это время к нему заходили те, кто уже успел отоспаться после ночной смены, или те, кто перебивался случайными заработками. Но в этот день заходили только отдельные незнакомые посетители, которые быстренько выпивали кружечку, другую пива и уходили не задерживаясь. Где-то в районе половины шестого зашел столяр Эльзер. Эльзер каждый день после работы заходил к Гансу, не спеша выпивал кружки три пива, после чего шел домой. В этот день Эльзер, не изменяя своим привычкам, зашел в пивную, взял сразу две кружки пива, копченые колбаски и уселся за дальний столик. Почти одновременно с ним зашел еще одни человек, который взял пиво и принялся попивать его, не отходя от стойки. Сделав несколько глотков, незнакомец начал усиленно заводить разговор с хозяином.
Спустя минуты две после прихода Эльзера в подвальчик зашел человек средних лет, который, судя по одежде, никак не подходил к таким заведениям. На нем был неплохой костюм, галстук. Манера держаться была очень уверенная и в то же время до предела вежливая. Незнакомец взял пива и направился прямиком к столу, где сидел Эльзер. Странный пришелец сел напротив Эльзера, и в его руке сразу же появились два блестящих шарика, связанных тоненькой цепочкой. Мужчина сидел, время от времени отпивал из кружки пиво и, не останавливаясь, крутил в руке шарики. Мельканье шариков раздражало Эльзера и в то же время привораживало взгляд. В конце концов Эльзер не отрываясь уставился на шарики.
Шарики были в постоянном движении: то один скрывался где-то в ладони незнакомца, а второй раскачивался на тоненькой цепочке как маятник, то они оба начинали качаться маятниками в противофазе, стукаясь с мелодичным звоном, то качались синхронно. Эльзер как завороженный смотрел на шарики. В конце концов он вообще перестал что-либо различать, а перед глазами был лишь туман, вспыхивающий внутри искорками. И тут он услышал спокойный, тихий, но властный голос:
- Слушай меня внимательно и запоминай. Ты сделаешь то, что я тебе скажу…
Ганс почти не обращал внимания на Эльзера и странного господина: его развлекал мужчина, устроившийся с кружкой пива у стойки. Мужчина то пересказывал ему забавные городские сплетни, то вдруг начинал сыпать смешными анекдотами. Ганс, правда, несколько удивился, когда Эльзер, который обычно сидел довольно долго, встал, даже не доев свои колбаски, и какой-то странной деревянной походкой направился к выходу. В руках он держал какой-то листок бумаги, похожий на фотографию.
Как только Эльзер ушел, засобирался и незнакомец, поставил опустевшую кружку и посетитель у стойки. После того как ушла эта троица, погребок сразу же стал наполняться народом. Тут-то Гансу и объяснили недавнее запустенье. Оказывается, как раз напротив погребка снимали кино, поэтому к дверям погребка было не подойти.
Ганс недовольно хрюкнул и сказал, что с этих киношников надо было бы взять деньги за простой. Но вскоре, в обычной вечерней суете, это событие вылетело у Ганса из памяти.
Лондон, 18 августа 1938 года
В кабинет лорда Галифакса вошли генерал-майор Девидсон и вице-адмирал Годфри. Оба они без всякого предварительного согласования были вызваны к министру иностранных дел сегодня утром. Хотя приглашенные и носили форму совершенно различных родов войск, все же они были коллегами. Генерал-майор Девидсон возглавлял иностранную разведку Великобритании, в то время как вице-адмирал Годфри руководил военно-морской разведкой. Оба военных четко отсалютовали министру и застыли посередине кабинета.
Лорд Галифакс широким жестом предложил им занять места в креслах, стоящих по краям журнального столика, и когда гости устроились, волоком подтащил венский стул и сел напротив посетителей.
- У меня к вам очень серьезный разговор, господа, - начал министр, - Отсюда и эта срочность. Я, в очередной раз, хочу попросить у вас совета и помощи. Сегодня в Лондон прибыл генерал-полковник в отставке Эвальд фон Клейст. Я надеюсь, вам это имя знакомо. Фон Клейст договорился о встрече с некоторыми нашими политиками и очень хотел бы встретиться со мной. Он утверждает, что представляет некую оппозицию строю, существующему в Германии. По его словам, корни этой оппозиции находятся в среде высших командиров вермахта. Они готовы выступить и взять власть в Германии в свои руки, но просят у нас поддержки.
Лорд Галифакс открыл лежащую на журнальном столике коробку сигар, предложил закурить всем присутствующим, после чего продолжил:
- Такой вариант очень бы устроил правительство Британии на данный момент, но все дело упирается в то, что мы опасаемся провокации. Вы представляете, какой шум поднимет нацистское правительство, если мы поддержим эту группу так называемых оппозиционеров, а они окажутся агентами абвера или Службы безопасности Гейдриха? Вот для разрешения этого вопроса я вас и пригласил к себе.
Первым, после недолгой паузы заговорил вице-адмирал:
- Сэр, моя служба слышала о недовольстве среди военных вермахта. Более того, мы прекрасно осведомлены, что адмирал Редер всячески пытается отговорить Гитлера от решительных военных действий в данный момент. Но подчеркиваю - в данный момент. Фон Клейст весной попал в немилость и лишился своего поста. Сейчас он никто. Но вполне возможно, что для того, чтобы вернуть утраченные позиции, он согласился взять на себя роль адвоката дьявола и втянуть нас в неприятности. Отказываться от переговоров с ним, думаю, не стоит, но вести их надо поручить кому-то из второстепенных политиков, кому-то из тех, чьи обещания ничего не стоят и не могут рассматриваться как официальные. Выиграв таким образом время, мы постараемся получить более точные и достоверные данные об этой оппозиционной группе.
Девидсон кивнул в знак согласия и дополнил сказанное:
- Слухи об оппозиции Гитлеру, и именно в кругах военных, очень сильны. Это подтверждается и той чисткой командования вермахта, которую Гитлер устроил в начале весны. Но при нынешней ситуации в Германии ехать вот так просто в Англию на переговоры - слишком рискованное занятие, чтобы казаться правдоподобным. Какую именно поддержку хочет получить фон Клейст и что он требует взамен?
Лорд Галифакс задумчиво выпустил струйку сигарного дыма и, как бы продолжая про себя раздумывать, ответил:
- Насколько я в курсе, он хочет только дипломатической поддержки, больше ничего. Никаких обещаний или предварительных договоренностей о дальнейших отношениях между нашими странами.
- Хм, слишком красиво, чтобы быть правдой, - хмыкнул Девидсон, - Скажу вам больше, мои люди в данный момент ведут переговоры с одним из младших чинов генерального штаба. Это всего лишь капитан транспортной службы. Но он утверждает, что за его спиной стоят высокие чины. Так вот, он тоже говорит о военной оппозиции, которая хотела бы сменить режим. Переговоры эти ведутся в Голландии, на нейтральной территории, совершенно секретно, что уже вызывает большее доверие. И разговор там идет более реалистичный: германская оппозиция требует не только поддержки, но и гарантии колониального коридора на других континентах. Смысл их политики простой: мы не будем трогать Европу, но земля нам необходима. Как видите, все это намного ближе к реальности. Но вот ни о каких переговорах с фон Клейстом они не заикались. Я не верю, что там в вермахте есть две совершенно разные группировки. Одна из них явно подставная. А может, и обе.
Все это время министр с удивлением смотрел на флегматика-генерала и, как только тот закончил говорить, воскликнул:
- Почему же вы мне раньше не докладывали об этом? Вы не уполномочены вести такие переговоры.
- А я и не веду, - спокойно возразил Девидсон, - Я пытаюсь их подготовить для того, чтобы вы их могли провести, обладая полной информацией. Мои люди пока беседуют, по-другому это не назовешь, с мелкой сошкой. На данный момент мы требуем встречи с кем-нибудь из этой группы, кто обладает действительной властью. Такую встречу нам обещают устроить, но пока это только обещания.
- Я бы попросил вас держать меня в курсе того, что происходит в этом направлении, генерал, - попросил Галифакс. - Такие переговоры имеют для нас первостепенную важность.
- Не торопитесь, сэр, - посоветовал Девидсон, - Поспешность в этом деле может нам очень дорого обойтись. Повторяю, что я вполне согласен с сэром Годфри. Потяните время. Устройте фон Клейсту встречу, например, с Черчиллем. Черчилль имеет имя и не имеет власти, поэтому для наших целей это вполне подходящая фигура. Если это провокация, то правительство Британии окажется здесь ни при чем. Черчилля очень легко выставить обычным частным лицом.
- Я вполне поддерживаю генерал-полковника, - согласился сэр Годфри, - Сделайте, как он говорит, а мы объединим наши усилия, чтобы выяснить всю правду.
- Спасибо, господа, - с явным облегчением сказал министр иностранных дел, - Я очень благодарен вам и за ваши советы и за обещание помощи.
Историческая справка
Эвальд Пауль Людвиг фон Клейст - родился в 1881 году в Гессене. Из военной семьи, сын доктора философии. Окончил военное училище. В 1900 году вступил фаненюнкером в 3-й пеший артиллерийский полк, в 1901 году произведен в лейтенанты. В 1909 году окончил кавалерийское училище в Ганновере. В 1912 - военную академию. Участник Первой мировой войны на Западном и Восточном фронтах, командир эскадрона, офицер Генерального штаба. Убежденный монархист. С 1920 года служил в кавалерии, с 1923 - в Ганноверском кавалерийском училище. С 1927 года начальник штаба 2-й кавалерийской дивизии (Бреслау), с 1928 - 3-й пехотной дивизии. С 1931 года командир 9-го пехотного полка (Потсдам). В 1932 году сменил генерала фон Рундштедта на посту командира 2-й кавалерийской дивизии. В 1935 году дивизия расформирована, а на ее основе созданы 8-й армейский корпус и 8-й военный округ в Бреслау под командованием фон Клейста. Во время "дела Фрича - Бломберга" уволен в отставку.
Лондон, 19 августа 1938 года
В этот вечер к одной из вилл на самой окраине города в течение получаса подъехало несколько легковых автомобилей. Но одна машина явно выделялась из общего ряда правительственных машин: это было обычное такси. Из такси вышел подтянутый пожилой мужчина с военной выправкой. Мужчина твердым шагом направился к дверям виллы.
Оказавшись внутри виллы, мужчина передал камердинеру свою шляпу и перчатки и вошел в зал, где к этому времени собралось человек десять. Все взоры сразу же обратились к вошедшему. Сэр Роберт Ванситтарт, главный дипломатический советник при британском министерстве иностранных дел, поспешно подошел к гостю, взял его под локоть, и повернувшись к присутствующим, громко объявил:
- Генерал-полковник в отставке Эвальд фон Клейст. Думаю, теперь мы можем перейти в другой зал и выслушать нашего гостя.
Потом он, не отпуская локтя гостя, подвел его к невысокому полному мужчине и сказал:
- Познакомьтесь, герр генерал, это один из талантливейших политиков Великобритании сэр Уинстон Черчилль.
Генерал слегка, по-военному кивнул головой, а хозяин вечера радушно протянул ему руку.
- Рад встретиться, герр генерал, - с легкой одышкой сказал Черчилль.
Все перешли в соседний зал, посередине которого стоял большой овальный стол. Когда присутствующие заняли свои места, Роберт Ванситтарт встал и сказал:
- Господа, все здесь собравшиеся так или иначе имеют дело с внешней политикой, и все мы знаем, какое сейчас неспокойное время. Наш гость генерал-полковник Эвальд фон Клейст еще этой весной был одним из военных руководителей вермахта. Сегодня он приехал к нам и привез сообщение от лица своих друзей и единомышленников, которые еще стоят у руководства вермахтом, - Он повернулся в сторону фон Клейста: - Прошу вас, генерал.
Фон Клейст, сидевший рядом с хозяином вечера, Черчиллем, встал, окинул взглядом собравшихся и хорошо поставленным твердым голосом начал:
- Сейчас Германия стоит на пороге поистине драматических событий. Я и мои друзья хорошо понимаем это и хотим предотвратить ненужные жертвы не только со стороны Германии, но и со стороны всей Европы. Мы прекрасно понимаем, что если события будут продолжаться в том же ключе, то это приведет к гибели Германии, а это в свою очередь очень болезненно отразится и на всей Европе. Правительство Германии под руководством Гитлера ведет агрессивную внешнюю политику по отношению к соседним государствам. Только что при молчаливом согласии европейских государств, произошел аншлюс Австрии. Теперь на очереди стоит Чехословакия. Дата нападения на Чехословакию уже установлена - это 2 октября этого года. Как мы видим, европейские государства, а главными из них являются Великобритания и Франция, продолжают политику уступок в отношении правительства Германии, что только распаляет аппетит воинствующих политиков в Германии.