***
Как известно, созданная в ноябре 1918 года Западно-Украинская Народная Республика (ЗУНР) оказалась как кость в горле полякам. Западные украинцы (бойки, гуцулы, лемки и русины), как могли, боролись с польской экспансией, но проиграли эту войну. У поляков был даже план их выселения на восток. В это же время во Львове подняли восстание поляки, составлявшие большинство в городе. В декабре 1918 года галицийцы начали переговоры с представителями Украинской Народной Республики (УНР). 22 января 1919 года объединились ЗУНР и УНР. Поляки ответили на объединение агрессией, и уже к середине лета 1919 года Галиция была оккупирована польскими войсками. С этого периода украинцы, разбудив генетическую память, начали мстить "лихим ляхам". Поляки ответили политикой пацификации - умиротворения, а если четче, то элементарными репрессиями. Огнем и мечом легионеры Пилсудского прошли по Украине. 7 мая они взяли Киев, но тут же побежали назад - украинские селяне не жаждали возвращения польских панов.
Весной 1919 года Польша стала осуществлять военную оккупацию белорусских земель, проводя насильственную политику полонизации и окатоличивания местного населения. Сначала на её территории формировались институты так называемого гражданского управления, а потом структуры военного контроля прифронтовых территорий. После этого со стороны польской оккупационной администрации и военнослужащих массово начались грабежи и аресты местного населения, глумления над женщинами, вывоз различного имущества. Около шести тысяч вагонов "военной добычи" ушло в Варшаву. И опять - война сама себя кормит! А Пилсудский в это время, бахвалясь, разглагольствовал:
"Возможно, я и сумел бы дойти до Москвы и прогнать оттуда большевиков? Но что потом? Места у них много. А я Москвы ни в Лондон, ни в Варшаву не переделаю. Разве только отомщу за свою гимназическую молодость в Вильне и прикажу написать на стенах Кремля - "Говорить по-русски воспрещается!"
Ах, какой хвастун - Аника-воин!
Мы мало осведомлены о том, что в 1919 году поляки заняли нейтралитет по отношению к действиям Добровольческой армии Деникина в борьбе с большевиками. Именно эти действия в немалой степени способствовали поражению Командующего войсками Юга России и его армии. Так что можно смело утверждать, что Пилсудский фактически помог красным одолеть белых и проголосовать за строительство в будущем социализма и коммунизма в России и Польше.
К концу 1919 года только в Белоруссии было арестовано и отправлено на принудительные работы в Польшу более 20 000 гражданских лиц. После вступления в Пинск по приказу коменданта польского гарнизона на месте, без суда и следствия расстреливается сорок евреев, пришедших для молитвы. Эту группу поляки приняли якобы за сборище большевиков. Начальник штаба армии генерала Листовского некий Гробниц кий хвастался, "…как в его офицерской компании распороли пленному красноармейцу живот, зашили туда живого кота и побились об заклад, кто первый подохнет - большевик или кот". Кстати, палач Гробницкий был расстрелян по приговору суда в одном из наших лагерей в 1939 году.
В голове у Пилсудского была главная мысль - создание буферных государств, лояльных Польше, на территориях Западной Украины и Западной Белоруссии. Польша продолжала представлять Россию как дежурного врага на все времена. На захваченных территориях Пилсудский проводил жесткую политику полонизации: закрывались православные храмы, украинские и белорусские школы, преследовались организации культуры, уничтожались книги на местных языках. Вот уж истинно - оковы измученного человечества изготовлены из канцелярской бумаги!
В ответ на это Пилсудский получил мощное подпольное движение - организацию украинских националистов (ОУН), члены которой убили в 1934 году его министра внутренних дел Перацкого.
***
Но особенно тяжкой была участь пленных красноармейцев и белогвардейцев в польских концентрационных лагерях смерти, где случаи жесточайшего обращения с ними приобретали массовый характер. Даже сами польские историки вынуждены были подтвердить, что жилось россиянам, мягко говоря, "тяжело".
Многочисленные свидетельские показания говорили, что слово "тяжело" сказано довольно-таки легко и мягко. Все пленные были буквально парализованы ужасом лагерных режимов. На сборных пунктах пленных раздевали, разували, били и расстреливали во внесудебном порядке по политическим, национальным и поведенческим мотивам. Взамен забранной одежды "везунчикам" давали ветхую, рваную, изношенную одежду, а зачастую и вовсе не давали, оставляя россиян в нижнем белье. В этом рубище "недочеловеки", как их трактовала польская военщина, представляли жалкую картину. Многие красноармейцы, оставшись без одежды и сапог, бродили по лагерям, как тени, - босые и в почерневшем исподнем.
Сразу же с появлением в польских лагерях первых групп пленных красноармейцев из-за сплошной антисанитарии вспыхнули эпидемии заразных болезней - тифа, краснухи, холеры, дизентерии и гриппа. Когда стремительно начался мор военнопленных, на эти безобразия вынужден был среагировать даже первый польский парламент.
В декабре 1920 года представитель Польского общества Красного Креста Наталья Крейц-Велижинская по этому поводу писала:
"Лагерь в Тухоли - это сырые землянки, в которые входят по ступенькам, идущим вниз. По обе стороны расположены нары, на которых пленные спят. Отсутствуют сенники, солома, одеяла. Нет тепла из-за нерегулярной поставки топлива. Нехватка белья, одежды во всех отделениях. Трагичнее всего условия вновь прибывших, которых перевозят в неотапливаемых вагонах, без соответствующей одежды, холодные, голодные и уставшие…После такого путешествия многих из них отправляют в госпиталь, а более слабые умирают".
Только в этом "лагере смерти", по данным эмигрантской русской газеты "Свобода", погибло более двадцати двух тысяч человек из числа красноармейцев. Уровень смертности в других лагерях был не ниже.
В украинской газете "Вперед" от 23 декабря 1920 года сообщалось, что "…9 декабря в лагере наших военнопленных в Тухоли умерло 45 человек. В этот день был сильный мороз с ветром, и военнопленных, полуголых и босых, водили в баню, которая представляла собой холодный барак с цементным полом. Из бани военнопленные были переведены в грязные землянки без полов. В результате данного отношения к военнопленным были массовые среди них заболевания и сорок пять смертельных случаев. Российско-украинская военная делегация не может оставить без внимания подобное сообщение, помещенное в органе печати. Если такие факты в действительности имели место, то российско-украинская военная делегация горячее протестует против нарушения основных законов и обычаев, установленных международным правом…и требует довести об этом до сведения польского правительства и строго расследовать упомянутый случай с привлечением виновных к законной ответственности…".
А вот как описывал условия жизни польского лагеря в Дембе его узник Витольд Козеровский:
"На огромной площади, огороженной сетью проволочных заграждений и охраняемой днем и ночью цепью солдат, было построено несколько рядов дощатых низких бараков. Каждый барак, в свою очередь, был обнесен проволочным заграждением, как клетки для зверей в зоопарке. В каждом бараке находилось примерно 300 человек. Общее количество интернированных было около шести - семи тысяч человек".
В приказе командования Литовско-Белорусского фронта № 16 от 25 марта 1920 года говорилось, что войска под командованием В. Сикорского разгромили на Полесье 139, 169 и 160-ю бригады Красной Армии, захватили населенные пункты: Калинковичи, Мозырь, Ельск, Шацилки и взяли более 1000 пленных. Они были помещены в бараки на не оборудованных для содержания людей сборных пунктах.
Заместитель начальника санитарной службы фронта майор Б. Хакбейл так описывал условия содержания военнопленных в лагере:
"Лагерь пленных при сборной станции для пленных - это был настоящий застенок. Никто об этих несчастных не заботился, поэтому ничего удивительного в том, что человек немытый, раздетый, плохо кормленный и размещенный в неподходящих условиях в результате инфекции был обречен только на смерть".
***
Бежавшие из плена красноармейцы давали показания нашим следственным работниками со страшными картинами издевательств со стороны польской военной администрации.
Валуев В.В. - "18 августа мы, около 1000 человек, попали в плен под городом Новоминском…Из нашего состава выбрали коммунистов, командный состав, комиссаров и евреев, причем тут же на глазах всех красноармейцев один комиссар-еврей был избит и потом тут же расстрелян. У нас отобрали обмундирование, кто сразу не исполнял приказания легионеров, тот был избит до смерти, когда падал без чувств, тогда легионеры силой стаскивали у побитых красноармейцев сапоги и обмундирование. После этого мы были отправлены в лагерь Тухоль. Там лежали раненые, не перевязанные по целым неделям, на ранах завелись черви. Много раненых умирало, каждый день хоронили по 30–35 человек…
По лагерю искали коммунистов, которых отправляли неизвестно куда…".
Кузнецов И.Г. - "В плен я попал 25 августа 1920 года, после чего я был арестован польскими легионерами…
При аресте у меня отобрали сапоги, шинель…По дороге из штаба дивизии мне удалось бежать…".
Зозулин П.И. - "В плен я попал 18 августа 1920 года…После чего меня раздели, отобрали сапоги, шинель, шаровары, фуражку, 3000 рублей денег, 1 рубль серебром, ударили несколько раз прикладом и после отправили в штаб 4-го Познанского полка…".
Кононов И.И. - "Около города Гродно, число не помню, наш 498-й и 499-й полки попали в плен к полякам. После разоружения у нас всех отобрали обмундирование, деньги, личные документы и даже сняли с нас бельё. Взамен отобранного обмундирования выдали старую рваную одежду. При допросе поляки спрашивали коммунистов и комиссаров, но мы никого не выдали, причем поляки нас избивали плетками и прикладами…
В лагере я пробыл полтора месяца, и за это время меня избивали двадцать раз польские легионеры. Не мог я больше перенести побоев и решил бежать…".
В одном из секретных докладов польской контрразведки, подготовленном для доклада "наверх" в октябре 1920 года о положении советских военнопленных говорилось:
"Беззаконие, царящее там, сводит на нет усилия польской антибольшевистской пропаганды в Красной Армии. Всё это может оказать негативное влияние на ход войны и на будущее польско-российских отношений…
8 лагере царят невыносимые санитарные условия: грязные пленные дурно пахнут, но их дезинфекция практически невозможна, поскольку, с одной стороны, нет стиральных средств, а с другой - одежда узников настолько ветхая, что она не выдержит стирки. Так как нет дров, на сто человек дается 8-10 ведер теплой воды для мытья. Большинство пленных - голые люди. Те, кто может, идут в 6 утра на работу в одном белье, в том числе и в зимние месяцы. Рацион не дает им возможности умереть от голода, но пищи явно не хватает…".
Этот документ нашел в советских архивах беспристрастный польский исследователь состояния пленных красноармейцев в концлагерях Польши периода 1919–1920 годов Збигнев Карпус.
9 сентября 1921 года нарком иностранных дел РСФСР Чичерин после анализа всех материалов в отношении советских военнопленных был вынужден направить польскому руководству ноту, в которой обвинил варшавские власти о том, что в аду польских концлагерей бесследно исчезло около 60 000 человек.
Но правдивого ответа из Варшавы не последовало. Польское руководство имело в виду тезис, что победителя никто не спросит, правду он говорит или нет. Эти слова скоро возьмёт на вооружение и Гитлер, применив их при объяснении причин нападения на Польшу 1 сентября 1939 года.
***
Политика неприязни ко всему российскому набирала обороты в ходе войны. Так, будущий глава польского правительства, генерал Сикорский, приказывал подчиненным, массово уничтожать российских пленных под надуманными предлогами, дабы "…не тратиться на дармоедов". Это по его приказу были расстреляны из пулемётов 300 измождённых советских военнопленных.
Другой польский генерал Пясецкий пошел ещё дальше - он заставил нижестоящих командиров смелее действовать при пленении: "…не брать живыми в плен красноармейцев". Его солдаты ходили по полям сражений и достреливали больных и раненых красноармейцев. Особым издевательствам подвергались члены партии, евреи, латыши или заподозренные в принадлежности к ним. Пленных же красноармейцев-немцев вообще расстреливали на месте. Женщин, оказавшихся в лагерях, часто насиловала польская солдатня.
В заключительной фазе войны, в августе - октябре 1920 года, в польской армии насаждалась ещё одна практика: когда нельзя было пристрелить русского, оставляли на поле боя, без оказания медицинской помощи. Экономили патроны! Но и при этом о них сообщали в сводках как взятых в плен. Так, в рапорте командования 14-й пехотной дивизии командованию 4-й армии во время боев в районе от Брест-Литовска до Барановичей было взято в плен более 5000 советских военнослужащих. Оставили на поле боя убитыми, а также ранеными и больными, не способными передвигаться - умирать до 40 % от названного числа. Оставление на произвол судьбы раненых солдат противника представляло собой грубое нарушение Женевской конвенции от 6 июля 1906 года о больных и раненых солдатах. Статья 1-я этой конвенции гласит:
"Больные и раненые воины, а равно и другие прикомандированные к армии лица пользуются со стороны военной власти, в руках которой они находятся, покровительством и уходом без различия подданства".
Вот почему судьба многих пленных, с которыми по тем или иным причинам не захотели "возиться" польские военные власти, была незавидной, что и привело, в конечном счете, к массовой фальсификации и разным нестыковкам в цифрах пленных и пропавших без вести или погибших.
Преступную, явно антироссийскую, роль как прямой призыв к истреблению оказавшихся в польском тылу красноармейцев сыграло обращение главы польского государства и верховного главнокомандующего Ю. Пилсудского "К польскому народу". В нем он, в частности, говорил:
"Разгромленные и отрезанные большевистские банды ещё блуждают и скрываются в лесах, грабя и расхищая имущество жителей. Польский народ! Встань плечом к плечу на борьбу с бегущим врагом. Пусть ни один агрессор не уйдет с польской земли! За погибших при защите Родины отцов и братьев пусть твои карающие кулаки, вооруженные вилами, косами и цепами, обрушатся на плечи большевиков. Захваченных живыми отдавайте в руки ближайших военных или гражданских властей. Пусть отступающий враг не имеет ни минуты отдыха, пусть его со всех сторон ждут смерть и неволя! Польский народ! К оружию!"
Кстати, текста этого зловещего обращения нет ни в одном из собраний его сочинений - видать, стыдно такое публиковать!
***
Об изуверском отношении поляков к пленным россиянам не раз писал классик нашей литературы А. Серафимович, работавший в 1919–1920 годах специальным корреспондентом газет "Правда" и "Известия" на советско-польском фронте:
"Чудовищные пытки и издевательства над нашими пленными вызывали ужас у рядового состава польской армии. Но её офицеры чуть ли не в унисон приказывали "уничтожать любым способом "красных собак", русских "оккупантов". Предложение советского командования о гуманном обращении с пленными и местными жителями Варшавой игнорировались. Попытки же нашей стороны привлечь к посредничеству в этом вопросе Лигу Наций или соседей Польши оказались безуспешными - из-за обструкции белополяков…".
Все эти злоупотребления прикрывались, с одной стороны, планомерной политикой воскресшего из небытия польского, теперь суверенного государства, а с другой - объективными условиями тяжелого времени, как считают сегодня польские историки, а не злой волей. Разоренная войной Польша, мол, была не в состоянии обеспечить пленным в лагерях более или менее сносное существование. Но вышеупомянутые факты полностью опровергают эти объяснения. Ещё раз можно подчеркнуть, в советское время эта проблема долгое время не исследовалась - мы были друзьями. А с 1945 года она и вовсе замалчивалась, так как Польская Народная Республика была близким союзником Советского Союза.
Ещё в 1960 году вышли мемуары Николая Равича "Молодость века". Автор этой книги прошел лагерь Дембью. В частности, он вспоминал:
"Как-то в туманный и дождливый день я увидел громадный воз, нагруженный правильно нарезанными гранитными глыбами. Впряженные красноармейцы тянули его, останавливаясь, падая… С десяток познанцев (солдаты Познанского полка) плетками подгоняли эту живую силу… На голых досках, в истрепавшейся одежде красноармейцы гибли от тифа и истощения".
А вот свидетельство польских медиков - сотрудников Международного Красного Креста:
"Преступное пренебрежение своими обязанностями всех действующих в лагере органов навлекло позор на наше имя, на польскую землю. На каждом шагу грязь, запущенность и человеческая нужда. Перед дверями бараков кучи испражнений, больные так ослаблены, что не могут дойти до отхожих мест… Среди 1400 пленных здоровых просто нет… Пленные жмутся вокруг импровизированной печки - единственный способ обогрева. Ночью, укрываясь от холодов, они тесными рядами укладываются группами по 300 человек на досках, без матрасов и одеял. Одеты в лохмотья".
Начальник Брестского лагеря в порыве гнева как-то заявил в беседе с военнопленными красноармейцами:
"Убивать я вас не имею права, но кормить буду так, что сами подохнете".