Джо взял кисть, банку с краской и прошел в маленькую подсобку. Это была как раз та часть работы тайного полицейского агента, которая выводила его из себя, ждать, когда подозреваемый сделает неверный шаг. Хотя, что и говорить, работать в салоне лучше, чем сидеть в машине без опознавательных знаков и обжираться хот-догами. Впрочем, не намного лучше.
Он застелил пол тряпкой, взял доски, которые выпилил вчера под полочки, и приставил их под углом к стене. Мара ходила за ним, как щенок, и без умолку болтала о юнцах из колледжа, которые за ней ухаживали. Один раз прозвонил колокольчик у дверей, и она ушла, но быстро вернулась и заверила Джо, что подыскивает себе "зрелого мужчину постарше".
К приходу Кевина Джо успел покрасить две полочки и готовился красить стены подсобки. Мельком взглянув на Мару, Кевин отправил ее помогать Габриэль и остался с детективом наедине.
- По-моему, она в тебя втюрилась, - сказал Кевин, когда Мара, обернувшись на прощание, скрылась за дверью.
- Возможно.
Джо потянулся. Как ни прискорбно ему было сознавать, но у него жутко болели мышцы. Вообще-то он поддерживал себя в хорошей физической форме, а значит, оставалось только одно объяснение: надвигалась старость.
- Габриэль хорошо тебе платит? Этих денег достаточно, чтобы смириться с больными мышцами? - поинтересовался Кевин.
Он был одет во все фирменное и держал в одной руке пакет из магазина, торгующего готовыми блюдами на вынос, а в другой - сумку из бутика женского белья, расположенного на одной улице с "Аномалией".
- Мне хватает. - Джо опустил руки. - Деньги не имеют для меня большого значения.
- Значит, ты никогда не был бедным. А я был, дружище, и это чертовски неприятно, скажу я тебе. Бедность влияет на всю твою жизнь.
- Каким образом?
- Люди судят о тебе по фирме твоей рубашки и состоянию твоих ботинок. Деньги - это все. Без них ты круглый ноль, ничтожество. А уж о женщинах вообще можно забыть. Они и близко к тебе не подойдут.
Джо сел на край сундука и скрестил руки на груди.
- Все зависит от того, на какой тип женщин ты пытаешься произвести впечатление.
- Исключительно на высший класс. На таких женщин, которые знают разницу между "тойотой" и "мерседесом".
- Ага. - Джо запрокинул голову и посмотрел на стоявшего перед ним человека. - Такие женщины стоят очень дорого. У тебя есть столько денег?
- Есть, а если бы и не было, то я знаю, как их достать. Я умею добиваться своего.
Вот оно!
- И как же ты это делаешь?
Кевин загадочно улыбнулся и покачал головой.
- Если я расскажу, ты мне не поверишь.
- А ты попробуй, - наседал Джо.
- Наверное, не смогу.
- Ты инвестируешь в рынок ценных бумаг?
- Я инвестирую в самого себя, Кевина Картера, и это все, что я могу тебе сказать.
Джо понял, что пора дать задний ход.
- А что у тебя в сумке? - спросил он, кивнув на пакет, который Кевин держал в руке.
- Устраиваю вечеринку по случаю дня рождения моей девушки, Чайны.
- Чайны? Это что, ее настоящее имя или сценический псевдоним?
- Ни то и ни другое, - усмехнулся Кевин. - Просто оно ей нравится больше, чем настоящее имя, Сэнди. Сегодня утром, когда я зашел в палатку Гейб, я пригласил и ее на вечеринку, но она сказала, что у вас другие планы на вечер.
Джо нахмурился. Кажется, он достаточно ясно дал ей понять, чтобы она не мешала его расследованию. Ну что ж, придется провести с ней еще одну разъяснительную беседу.
- Я думаю, мы могли бы ненадолго забежать к тебе на вечеринку.
- Да? А мне показалось, что она решительно настроена провести этот вечер дома.
Вообще-то Джо был не из тех парней, что рассиживаются за стойкой бара и перемывают косточки своим и чужим девушкам, но иногда приходится играть вопреки собственным правилам: работа есть работа. Он доверительно наклонился к Кевину:
- Между нами говори, Габриэль - нимфоманка.
- Вот как? А я всегда думал, что она пуритански относится к сексу.
- Она очень скрытна. - Он подался назад и много значительно усмехнулся, глядя на Кевина, Как на закадычного приятеля. - Но я, пожалуй, сумею на несколько часов вывести ее из дома. В котором часу ты собираешь гостей?
- В восемь, - ответил Кевин и ушел к себе в кабинет.
Джо остался в подсобке и в течение следующих двух часов красил полки. Вечером, после закрытия "Аномалии", он поехал в полицейский участок и прочитал дневной отчет по делу о краже картины Хилларда. После утренней переклички - никакой новой информации. За ленчем Кевин встречался с какой-то неизвестной женщиной в ресторане в деловой части города. Потом он купил продукты для вечеринки и зашел в бар промочить горло. Очень увлекательно!
Джо доложил о своем разговоре с Кевином и сообщил Лучетти, что Кевин пригласил его к себе на вечеринку, потом взял со своего письменного стола стопку бумаг и отправился домой, к Сэму.
На обед он поджарил свиные ребрышки и съел макароны с овощной подливкой, которые оставила в холодильнике его сестра Дебби, пока он был на работе. Сэм стоял на столе рядом с его тарелкой и отказывался клевать свои зерна и морковку.
- Сэм любит Джо, - проскрипела птица.
- Тебе нельзя есть ребрышки, парень.
- Сэм любит Джо!
- Нет, не дам.
Сэм поморгал желто-черными глазками, поднял клюв и изобразил трель телефонного звонка.
- Ты же знаешь, я не покупаюсь на эти штучки. - Джо цеплял на вилку макароны, чувствуя себя нехорошим дядькой, который дразнит двухлетнего малыша мороженым. - Ветеринар сказал, что тебе надо поменьше есть и побольше заниматься гимнастикой, иначе у тебя заболит печень.
Сэм взлетел к хозяину на плечо и приложил свою пернатую головку к его уху.
- Хор-рошая птичка! - проговорил он.
- Ты толстый.
Весь обед Джо оставался непреклонным и не кормил Сэма, но когда тот выдал любимую фразу Джо из фильма с Клинтом Иствудом, он смягчился и дал ему кусочки сырного пирога Энн Камерон. Энн не обманула: пирог и вправду оказался вкусным. Надо будет за это угостить ее кофе. Джо попытался вспомнить Энн в детстве и смутно увидел девочку в очках в проволочной оправе, которая сидела на одной из изумрудно-зеленых бархатных кушеток в доме своих родителей и смотрела на него, пока он дожидался ее сестру Шерри. Ей тогда было лет десять - она на шесть лет младше его. Почти ровесница Габриэль.
Мысль о Габриэль вызвала тупую боль в голове. Джо ухватил переносицу большим и средним пальцами, пытаясь сообразить, что ему делать с этой женщиной, но придумать ничего не смог.
Когда закатное солнце окутало долину сумеречным светом, Джо поместил Сэма в его клетку и вставил в видеомагнитофон кассету с "Грязным Гарри". Если не считать Джерри Спрингера в картине "Слишком горячо для телевидения", это был почти единственный фильм, который нравился Сэму. Раньше Джо пытался пристрастить своего попугая к диснеевским мультикам, "Улице Сезам" или купленным им образовательным кассетам, но все бесполезно - Сэм был фанатом Джерри Спрингера, и, как большинство родителей, Джо потакал его увлечению.
Он подъехал к небольшому кирпичному дому на другом конце города и припарковал свой "бронко" у бордюра. На крыльце, над парадной дверью, сиял розовый свет. Несколько вечеров назад лампочка была зеленой. Интересно, что бы это значило? Впрочем, Джо решил не вдаваться в такие подробности.
Лужайку и тротуар перебежала пара белок. Зверьки взметнулись на древний дуб, покрытый грубой корой, остановились на середине ствола и уставились на Джо, загнув концы своих пушистых хвостиков и о чем-то взволнованно стрекоча между собой, точно боясь, что он украдет их съестные припасы. Белок он любил еще меньше, чем кошек.
Джо подошел к двери Габриэль и стукнул три раза. Дверь отворилась. Девушка стояла перед ним в широкой белой рубашке, застегнутой спереди на пуговицы. При виде его ее зеленые глаза округлились, а лицо покрылось густым румянцем.
- Джо? Что ты здесь делаешь?
Прежде чем ответить на этот вопрос, он оглядел ее с головы до пят - от светло-каштановых локонов, забранных в хвост на макушке, до веревочки с бисером, повязанной на лодыжке. Она закатала рукава до локтей, а полы рубашки кончались примерно на дюйм выше голых коленок. Больше на ней ничего не было, если не считать разноцветных пятен краски.
- Мне надо с тобой поговорить, - сказал Джо, вновь подняв глаза к ее все больше пламенеющим щекам.
- Сейчас? - Она оглянулась назад, как будто он застал ее за каким-то незаконным занятием.
- Да. Что ты сейчас делаешь?
- Ничего! - поспешно выпалила она с виноватым видом.
- На днях я растолковал тебе, чтобы ты не мешала расследованию, но ты, должно быть, не совсем меня поняла. Поэтому повторяю еще раз: перестань выгораживать Кевина.
- Я его не выгораживаю. - Свет, падавший сзади, отражался от ее волос и обрисовывал под рубашкой контуры пышной груди и стройных бедер.
- Ты отказалась прийти к нему завтра на вечеринку" Я принял его приглашение от нас обоих.
- Я не хочу туда ходить. Мы с Кевином друзья и деловые партнеры, но за пределами салона мы не встречаемся. Я всегда считала, что так лучше.
- Плохо.
Джо ждал, когда она пригласит его в дом, но так и не дождался. Девушка скрестила руки и тем самым привлекла его внимание к мазку черной краски на ее левой груди.
- Друзья Кевина - недалекие люди. Мы не очень хорошо проведем время.
- Мы идем туда не затем, чтобы хорошо провести время.
- Ты что, собираешься искать у него в доме картину Моне?
- Да.
- Ладно, только чтобы больше - никаких поцелуев!
Он качнулся на каблуках и посмотрел на нее из-под опущенных век. Что ж, это требование было вполне резонным, но оно вызвало в нем странное раздражение.
- Я же просил тебя не воспринимать это как личное.
- Я и не воспринимаю, но мне неприятно.
- Неприятно - что? Целоваться со мной или не воспринимать это как личное?
- Целоваться с тобой.
- Неправда! Ты просто таяла в моих объятиях.
- Тебе показалось.
Он покачал головой и сказал с улыбкой:
- А я так не думаю. - Она вздохнула.
- Это все, что вы хотели мне сказать, детектив?
- Я заеду за тобой в восемь. - Он повернулся, чтобы уйти, но оглянулся через плечо: - Да, вот еще что, Габриэль.
- Я слушаю.
- Надень что-нибудь посексуальнее.
Габриэль закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Голова кружилась, колени подгибались от слабости. Она глубоко вздохнула и прижала руку к сердцу, которое грозило выпрыгнуть из груди. Его появление в ее доме в данный момент времени было весьма странным и пугающим совпадением.
Сегодня днем, уйдя из своей палатки, она испытала непреодолимое желание опять его нарисовать - на этот раз стоящим в окружении своей красной ауры, обнаженным. Вернувшись домой после удачного дня, проведенного на фестивале "Кер", она немедленно отправилась к себе в студию, подготовила холст и, набросав карандашный эскиз, нарисовала его лицо и сильное мускулистое тело. Только она взялась изображать гениталии Джо, вдохновленная микеланджеловским Давидом, как он постучал в дверь. Когда она увидела его на пороге, ее охватил страх. Ей показалось, что он каким-то образом узнал, чем она сейчас занимается. Она устыдилась, словно подглядывала за ним голым, а он ее на этом поймал.
Габриэль не верила в судьбу. Она была убеждена в господстве свободной человеческой воли, однако ее охватило недоброе предчувствие, а на затылке зашевелились волосы. Она оттолкнулась от двери и пошла к себе в студию. Габриэль сказала Джо, чтобы он больше ее не целовал, и эта просьба была искренней. За последнюю неделю она научилась ему лгать - это оказалось проще, чем она думала, - но лгать самой себе она не могла. Странно, когда он стоял рядом с ней, овевая своим дыханием ее щеку и нежно касаясь губами ее губ, она не испытывала неприязни. Да что там скрывать - ей было очень приятно!
Габриэль считала, что любовь надо выражать честно и открыто. Но не в людном парке и не с детективом Джо Шанаханом. Она была ему безразлична. Он ясно дал понять, что целоваться с ней - часть его работы. Девушка вспомнила его поцелуй и рассудила, что прикосновения Джо сбивают ее биоритмы. Это своего рода камень преткновения, подводный риф для ее жизненной энергии, связующей тело, разум и дух.
Если Кевин опять войдет, когда они будут ссориться, или если Джо увидит кого-то из своих прежних знакомых, пусть придумает что-нибудь другое. Она больше не желает стоять в его объятиях и вдыхать упоительный запах его кожи. Ей не нужны его дежурные поцелуи, от которых у нее дух захватывает и переворачивается все внутри. И уж конечно, она не станет ради него одеваться "посексуальнее!
Когда на следующий вечер в дверь позвонили, Габриэль решила, что на этот раз готова к встрече с Джо. Больше никаких неожиданностей! Она спокойна и уверена в себе. Даже если он опять надел потертые джинсы и футболку - ничего, она и это переживет! Но стоило ей взглянуть на него, как ее центр умиротворения закружился и улетел куда-то в космос.
Его загорелые щеки были гладко выбриты - от щетины не осталось и следа. Черная шелковая рубашка-поло в мелкий рубчик красиво облегала широкую грудь и плоский живот. В петли пояса светлых брюк с тщательно отутюженной складкой был вставлен плетеный кожаный ремень. На ногах вместо старых кроссовок или рабочих сапог красовались новые замшевые туфли. От него чудесно пахло, а выглядел он еще лучше.
В отличие от Джо Габриэль нарочно потратила минимум усилий на свой внешний вид. Она оделась исключительно ради удобства в простую белую блузку и мешковатую сине-белую клетчатую юбку с грудкой на бретельках, длиной до колен. На ней почти не было макияжа, да и с прической она не стала возиться: распущенные волосы, как всегда, спускались по плечам и спине густыми волнистыми локонами. Единственной данью моде были серебряные серьги в виде колец и серебряный перстень на среднем пальце правой руки. Она оставила свои чулки в комоде и надела парусиновые теннисные тапочки на резиновой подошве. По ее мнению, такой наряд противоречил сексуальности.
Увидев ее, Джо удивленно приподнял бровь, явно согласный с такой оценкой.
- А где твоя маленькая собачка Тотошка?
Неужели она так ужасно выглядит? Не может быть!
- Послушай, это не я носила в детстве мамины красные туфли на шпильках и натыкалась на стены.
Он посмотрел на нее в упор:
- Мне тогда было пять лет.
- Все так говорят. - Габриэль шагнула на крыльцо и заперла за собой дверь. - Я уверена, вечеринка будет без претензий. - Она бросила ключи в большую сумку, связанную в стиле макраме, и повернулась к нему. Он не сдвинулся с места, и ее обнаженная рука задела его грудь.
- Сомневаюсь в этом. - Джо взял ее под локоть, как будто они и впрямь были возлюбленной парой, и повел к жуткой бежевой машине, которую Габриэль слишком хорошо помнила. В последний раз она сидела здесь на заднем сиденье в наручниках. - Судя по Кевину, у него ничего не бывает без претензий, разве что, может быть, секс.
Теплая ладонь Джо скользнула вверх по ее руке, потом спустилась к кончикам пальцев. Габриэль шла рядом с ним, пытаясь казаться такой же спокойной и невозмутимой, как он, и борясь с желанием вырвать свой локоть из его руки. Она заставляла себя не думать о тех ощущениях, от которых у нее потели ладони. Мнение Джо о Кевине она оставила без комментариев, ибо сказанное им было сущей правдой. Впрочем, это не делало Кевина ни хуже, ни лучше большинства остальных мужчин.
- Кажется, вчера вечером ты ездил на "бронко".
- Да, но Кевин считает меня хроническим неудачником, и я не хочу его в этом разубеждать, - сказал он и нагнулся, чтобы открыть пассажирскую дверцу.
Ее рука опять задела его грудь, и она потянула носом, пытаясь определить состав его одеколона. Интересно, это смесь кедра и сандала или что-то другое?
- Зачем ты это делаешь?
- Что именно?
- Обнюхиваешь меня, как будто от меня дурно пахнет. - Он отпустил ее локоть, и она опять смогла расслабиться.
- Это тебе кажется, - сказала она, садясь в машину, В отличие от Джо салон автомобиля источал такой же жуткий запах, как в день ее ареста. Пахло, кажется, машинным маслом. Хорошо хоть, сиденья были чистыми.
Поездка к Кевину заняла меньше десяти минут. Джо использовал это время, чтобы напомнить ей условия соглашения тайного осведомителя, которое она подписала в полиции.
- Если Кевин невиновен, - сказал он, - то ему не нужна твоя помощь. А если виновен, то ты все равно не сможешь его спасти.
Холодный ветер обдувал ее голые ноги, руки и шею. Она жалела, что не осталась дома. Но увы, выбора не было.
Конечно, Габриэль несколько раз до этого бывала у Кевина дома. Двухэтажный современный особняк висел на склоне горы, укрепленный на опорных сваях. Из окон открывалась живописная панорама города, а в интерьере господствовало обилие мрамора, древесины твердых пород и стали. Здесь было так же уютно, как в музее искусства модерн.
Габриэль и Джо шли по подъездной аллее плечо к плечу, едва касаясь друг друга.
- А если кто-то из друзей Кевина тебя узнает, что ты будешь делать?
- Что-нибудь придумаю. Как раз этого она и боялась.
- Что, например?
Джо позвонил в дверной звонок, и они встали бок о бок, глядя перед собой.
- Тебе что, страшно со мной? - спросил он. Немножко.
- Нет.
- У тебя встревоженный вид.
- Неправда.
- У тебя такой вид, как будто ты не доверяешь самой себе.
- В чем именно?
- Что сумеешь удержать свои руки при себе.
Не успела она ответить, как дверь распахнулась, и комедия началась. Джо обнял ее рукой за плечи. Его жаркая ладонь согрела ее тело сквозь тонкую ткань блузки.
- А я уже думал, вы не придете. - Кевин отступил назад, пропуская их в дом. Как всегда, он выглядел так, как будто только что позировал для журнала мод.
- Я же сказал тебе, что сумею вытащить ее из дома на несколько часов.
Кевин взглянул на наряд Габриэль, и на лбу у него прорезалась морщинка.
- Гейб, ты сменила стиль? Любопытно.
- Не так уж и плохо, - буркнула она, пытаясь защититься.
- Да, для Канзаса. - Кевин закрыл дверь, и они пошли за ним в гостиную.
- Неужели я в самом деле похожа на Дороти? - Габриэль оглядела свою сине-белую клетчатую юбку.
Джо привлек ее к себе.
- Не бойся, я спасу тебя от летучих обезьян.
Она подняла голову и посмотрела в его яркие глаза с густыми длинными ресницами. Ее пугали отнюдь не летучие обезьяны.
- Почему бы тебе не отдать Кевину свою сумку? Он ее куда-нибудь пристроит.
- Я могу положить ее в свободной спальне, - предложил Кевин.
- Нет, я хочу, чтобы она была при мне.
Джо снял сумку с плеча Габриэль и протянул ее Кевину.
- Ты заработаешь бурсит, - предрек он.
- На плече?
- Бурсит - вещь коварная, - заверил Джо, когда Кевин ушел с ее сумкой.