- Да, тогда это действительно странно. - Гладкая глина приятно ложилась на лоб Габриэль. Она закрыла глаза и попыталась расслабиться. - А чего он хотел: чтобы ты была Элвисом или просто задать королю рок-н-ролла не сколько вопросов?
- Какая разница? Я уже здорово завелась, и тут он остановился и спросил меня, могу ли я вызвать дух Элвиса Пресли.
- Разница большая. Если он просто хотел задать несколько вопросов, получить информацию, значит, он всего лишь с чудинкой. А если он хотел, чтобы ты стала королем рок-н - ролла, тогда тебе нужно искать себе другого мужчину.
Габриэль вздохнула и открыла глаза.
- Джо не мой мужчина. - Маска Фрэнсис начала подсыхать по краям и на кончике носа. - Теперь твоя очередь, - сказала Габриэль, нарочно сменив тему. - Почему бы тебе не рассказать, что ты делала вчера вечером?
Теперь она была еще больше растеряна, чем раньше. С чего вдруг она решила, что Фрэнсис поможет ей разобраться в этом клубке чувств?
После маски они испробовали на себе тонизирующий лосьон и питательное масло Габриэль. В конце концов кожа заблестела здоровым блеском. После ухода подруги Габриэль испекла себе на обед вегетарианскую пиццу и села с ней перед телевизором. С пультом в руке она переключала программы, ища фильм "Охотник за крокодилами". Ей хотелось понять, что так привлекло Фрэнсис в мужчине, борющемся с рептилиями, но не успела она просмотреть все каналы, как в дверь позвонили. Поставив тарелку на кофейный столик, она подошла к двери. Только она дотронулась до дверной ручки, в дом ворвался Джо и ураганом пронесся мимо нее. Вместе с ним в прихожую влетели запах сандалового дерева и легкое дыхание раннего вечера. На нем были черные нейлоновые шорты с ярлыком "Найк" сзади и майка с надписью "Большой пес" и широкими проймами для рук, которые свисали чуть ли не до талии. Белые носки были слегка запачканы, а кроссовки годились в утиль. Он казался грубым самцом, мачо до мозга костей - именно таким она и увидела его в первый раз, когда он стоял, привалившись к дереву в парке "Энн Моррисон", и дымил как паровоз.
- Ну ладно, черт возьми, где она? - Он остановился посреди гостиной.
Габриэль закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, скользнув взглядом от его сильных ног вверх, к шраму на загорелой коже.
- Давай сюда, Габриэль. Я жду.
Она подняла глаза к его лицу. Легкая тень пятичасовой Щетины на его щеках за три последующих часа сделалась еще гуще. Он смотрел на нее из-под нахмуренных бровей. Раньше она сочла бы его устрашающим, но не сейчас.
- Разве ты не должен иметь ордер, санкцию или еще что-нибудь, прежде чем врываться в частные владения?
- Не морочь мне голову! - Он подбоченился и склонил голову набок. - Где она?
- Про что ты говоришь?
- Ладно. - Он швырнул свой бумажник и ключи на столик рядом с ее тарелкой, потом заглянул за диван и в шкаф.
- Что ты делаешь?
- Я на один день оставил тебя в покое - и вот, пожалуйста! - Он метнулся мимо нее в столовую, быстро огляделся по сторонам и прошагал в холл. Его слова тянулись за ним шлейфом. - Только я начал думать, что у тебя есть мозги, как ты сотворила такую глупость!
- Что именно? - Звуки его шагов вели в спальню. Габриэль бросилась за ним. К тому времени, когда она там появилась, он уже открыл и закрыл половину ящиков с ее бельем. - Если ты скажешь мне, что ищешь, я помогу тебе сэкономить время.
Вместо ответа он рывком распахнул дверцы шкафа и выбросил оттуда ее одежду.
- Я предупреждал тебя, чтобы ты его не выгораживала!
Джо нагнулся, явив взорам Габриэль свою весьма симпатичную задницу. Когда он выпрямился, в руках у него была коробка.
- Э, положи на место! Там мои личные вещи.
- Тебе следовало подумать об этом раньше. В данный момент у тебя нет личных вещей. Ты так здорово влипла, что вряд ли тебе поможет даже тот зубастый адвокатишка, которого ты наняла. - С этими словами Джо вывалил содержимое коробки на ее кровать, и бархатное покрывало покрылось дюжинами бюстгальтеров, трусиков, бюстье и подвязок. Он уставился на эту груду белья, и глаза его округлились.
Если бы Габриэль не была так сердита, она бы расхохоталась.
- Что это еще такое, черт возьми? - Он подхватил черные синтетические трусики - конечно, с открытой промежностью, - повесил их на указательный палец и осмотрел со всех сторон. - У тебя белье, как у проститутки.
Она выхватила у него трусики и бросила их в кучу на кровать.
- Фрэнсис приносит мне белье из своего магазина. Я мало что ношу из этих вещей.
Джо поднял вишнево-красный корсет, отделанный черной бахромой. В этот момент он походил на ребенка, перед которым высыпали пеструю гору его любимых конфет. Ребенок со щеками, посиневшими от щетины.
- Вот это мне нравится.
- Не сомневаюсь. - Она скрестила руки на груди.
- Тебе надо это носить.
- Джо, зачем ты сюда пришел?
Он нехотя оторвал взгляд от белья на ее кровати.
- Мне позвонили и сообщили, что Кевин передал тебе что-то в тубусе.
- Что? И в этом все дело? Он хотел, чтобы я посмотрела плакаты с рекламой старых фильмов, которые он купил через Интернет.
- Значит, он был здесь?
- Да. Как ты это узнал?
- Проклятие! - Он швырнул корсет на кровать и мимо Габриэль пошел прочь из комнаты. - Зачем ты его впустила?
Она поспешила за Джо, не отрывая взгляда от мелких завитков волос у него на шее.
- Он мой партнер по бизнесу. Почему я не должна его впускать?
- О Господи, я не знаю! Наверное, потому, что он укрывает ворованные вещи и замешан в краже картины. Ты это понимаешь?
Габриэль почти не слушала. Охваченная паникой, она утратила способность думать и просто семенила за ним по пятам. Так они прошли мимо ванной в конец коридора. Она схватила его за руку и потянула назад, но это было все равно, что пытаться остановить быка. Она забежала вперед и расставила руки, загородив проход в свою студию.
- Это моя личная комната, - сказала она. Сердце ее остановилось, в висках стучала кровь. - Тебе туда нельзя.
- Почему?
- Потому. - Придумать что-нибудь получше за такое короткое время она не могла.
- Потому что я так сказала. - Он молча отодвинул ее с дороги.
- Нет, Джо!
Дверь распахнулась. Повисла долгая тишина, во время которой Габриэль молилась всем богам, чтобы ее студия каким-то образом изменилась с тех пор, как она была здесь сегодня утром. Пресвятая Дева Мария!
Видимо, мольбы не помогли.
Он медленно вошел в комнату и встал на расстоянии вытянутой руки от портрета в человеческий рост. В этот момент Габриэль мечтала лишь об одном - убежать куда-нибудь, спрятаться. Но куда же она убежит? Она посмотрела через его плечо на полотно. Предвечернее солнце, проникавшее в студию сквозь прозрачные занавески, отбрасывало блики на деревянный пол и мягко подсвечивало портрет. Габриэль надеялась, что он не узнает себя.
- Это я, что ли? - спросил он, показывая на картину.
Все-таки узнал! Она была поймана с поличным. Может, ей плохо удавались пропорции кистей и стоп, зато с пенисом Джо проблем не возникло. Оставалось одно - бравировать, как можно лучше спрятав свое смущение.
- По-моему, очень даже неплохо, - проговорила она и скрестила руки на груди.
Он оглянулся на нее через плечо. В глазах его застыло недоумение.
- Я голый.
- Обнаженный.
- Один черт. - Он опять отвернулся, и Габриэль подошла ближе, встала рядом с ним. - А где мои руки и ноги?
Она склонила голову набок.
- Видишь ли, мне не хватило времени их нарисовать.
- Зато, как я вижу, тебе хватило времени нарисовать мой член.
Ну что она могла на это сказать?
- Мне кажется, мне удалась форма твоих глаз.
- И моих яиц тоже.
Она опять попыталась отвлечь его внимание на верхнюю часть портрета.
- Я отлично схватила твой рот.
- Это что, мои губы? Какие-то надутые, - сказал он. "Хорошо хоть, что он уже не критикует свои гениталии!" - мысленно вздохнула Габриэль. - А что это за большой красный шар? Пожар, что ли?
- Твоя аура.
- Ага. - Он перевел взгляд на две картины, стоявшие у дальней стены. - Я вижу, ты вся в работе.
Она закусила верхнюю губу и смолчала. По крайней мере на том портрете, где она изобразила его в виде демона, он был одет. Зато на другом…
- Здесь ты тоже не успела дорисовать руки и ноги?
- Пока нет.
- Я что, дьявол?
- В некотором роде.
- А при чем здесь собака?
- Это овечка.
- Похожа на пуделя.
Овечка была совсем не похожа на пуделя, но Габриэль не стала спорить. Во-первых, она никогда не объясняла свои картины, а во-вторых, решила не обращать внимания на его бестактные замечания, понимая, что они вызваны удивлением. Еще бы: открыть дверь и наткнуться на собственный портрет ню.
- Кто это? - спросил Джо, показывая на изображение его головы и тела Давида.
- А ты не знаешь?
- Это не я.
- Я взяла в качестве модели микеланджеловскую скульптуру Давида. Я не знала, что у тебя есть волосы на груди.
- Это что, шутка? - удивленно спросил он и покачал головой. - Я никогда не стоял в такой позе. У него довольно странный вид.
- Он готовится к схватке с Голиафом.
- Черт возьми! - выругался Джо, показывая на пах Давида. - Ты только взгляни на это! У меня с двух лет не было такого маленького хозяйства.
- Ты зациклился на своих гениталиях.
- Не я, леди, - он обернулся и наставил на нее палец, - это вы исподтишка рисуете мой голый зад.
- Я художница.
- Да, а я астронавт.
Она собиралась простить ему грубое критиканство, но всему есть предел. И предел этот настал.
- Убирайся!
Он скрестил руки на груди и оперся на одну ногу.
- Ты что, меня выгоняешь?
- Да.
Уголки его губ скривились в самодовольной усмешке самца.
- Думаешь, тебе хватит сил?
- Думаю, да. - Он засмеялся.
- Без баллончика с лаком для волос, маленькая мисс Задавака?
Ну все, теперь она разозлилась не на шутку! Она толкнула его в грудь, и он отступил на шаг. К следующему толчку он был готов и не двинулся с места.
- Пришел ко мне домой и хулиганишь! Почему я должна выслушивать от тебя всякие гадости? - Она толкнула опять, и он ухватил ее за руку. - Ты тайный полицейский агент, а не мой приятель. Я никогда в жизни не завела бы себе такого приятеля!
Улыбка его померкла, а губы поджались в ровную линию, как будто она его обидела. Но это невозможно: для того, чтобы обидеться, надо хоть что-то чувствовать.
- Почему, черт возьми?
- Ты окружен отрицательной энергией, - проговорила Габриэль, безуспешно пытаясь вырвать руку. - К тому же, ты мне не нравишься.
Он отпустил ее, и она покачнулась.
- Вчера вечером я тебе нравился. - Она скрестила руки и прищурила глаза.
- Вчера вечером было полнолуние.
- А как же мои портреты голышом, которые ты рисуешь?
- А что в них такого?
- Ты бы не стала рисовать член парня, который тебе не нравится.
- Мой интерес к твоему… э… - Габриэль запнулась. Она не могла вымолвить это слово.
- Можешь назвать его "мистер Хэппи", - подсказал он, - или просто "пенис" - тоже неплохо.
- К твоей мужской анатомии, - нашлась Габриэль, - это интерес художника.
- Опять ты за свое! - Он взял ее лицо в ладони. - Ты вырабатываешь для себя плохую карму. - Он легонько провел большим пальцем по ее подбородку.
- Я не лгу, - покривила душой Габриэль.
У нее перехватило дыхание. Она думала, что он сейчас ее поцелует. Но он лишь засмеялся и направился к двери. Ее охватило смешанное чувство облегчения и сожаления.
- Я профессиональный художник, - заверила она Джо, идя вслед за ним в гостиную.
- Охотно верю.
- Это действительно так!
- Тогда вот что я тебе скажу, - произнес он, беря с кофейного столика свои ключи. - В следующий раз, когда у тебя возникнет желание порисовать, позови меня. Ты наденешь один из своих непристойных комплектов белья, а я покажу тебе свою анатомию. Вблизи и очень подробно.
Глава 14
Около полуночи Габриэль спихнула на пол белье, которое Джо вывалил на ее покрывало, и улеглась в постель. Она закрыла глаза, стараясь не думать о нем, не вспоминать, как он стоял в комнате, широкоплечий, в открытой майке, и держал на пальце трусики с открытой промежностью. Этот человек невыносим. Просто чудовище! Он так ее разозлил, как не злил еще ни один мужчина. Она должна была его ненавидеть. Он посмеялся над ее убеждениями, а теперь еще и над ее искусством, однако, как Габриэль ни старалась, она не могла вызвать в душе антипатии. В нем было нечто притягательное… ее влекло к нему так, как верующего влечет в Мекку. Она не хотела идти, но сердцу не прикажешь.
Если на этой планете и был человек, которого Габриэль знала вдоль и поперек, то это она сама. Она знала, что ей полезно, а что вредно. Порой она ошибалась, например, когда думала, что хочет стать массажисткой, а потом поняла, что ей нужно реализовывать себя в более творческих сферах. Или когда брала уроки фэн-шуй и обнаружила, что планирование дизайна жилого помещения с целью достижения успокоительного эффекта и гармонии вызывает в ней сильную головную боль.
В жизни она искала себя в самых разных направлениях и в результате знала обо всем понемногу. Кое-кто мог упрекнуть ее в легкомыслии и безответственности, но, по ее мнению, это было скорее желание идти на риск. Она не боялась начинать с нуля и почти ко всем вещам относилась непредвзято. Кроме идеи о том, чтобы. увлечься Джо. Их отношения никогда не приведут ни к чему хорошему. Они слишком разные люди. Ночь и день. Положительное и отрицательное. Инь и ян.
Скоро он исчезнет из ее жизни. Странно, но мысль о предстоящей разлуке не радовала, а, напротив, вызывала в душе пустоту. Большую часть ночи она пролежала без сна. На другое утро Габриэль пробежала трусцой свои обычные две мили, потом вернулась домой и стала собираться на работу. После душа надела белые трусики с рисунком в виде мелких красных сердечек и такой же бюстгальтер. Этот комплект из натурального шелка ей тоже подарила Фрэнсис. Он был одним из тех немногих, которые Габриэль действительно носила. Она причесала мокрые волосы, а пока они сохли, сделала макияж и надела серьги в виде крупных колец, унизанных бисером.
По понедельникам Кевин брал выходной, и до полудня, пока не придет Мара, ей предстояло работать с Джо наедине. Эта мысль пугала и одновременно будоражила. Интересно, чем он будет заниматься: закроется в кабинете и начнет рыться в папках Кевина, как делал на прошлой неделе, или придумает вместе с ней, что бы еще передвинуть и починить? И будет ли у него на бедрах висеть пояс с инструментами?
Раздался звонок в дверь, затем громкий стук, который она узнала. Сунув руки в рукава бархатного халата, Габриэль пошла к двери, на ходу завязывая пояс и вытягивая волосы из-под воротника. Она сняла дверную щеколду. Вместо обычных джинсов и футболки на нем были строгий темно-синий костюм, крахмальная белая рубашка и вишневый галстук. Глаза скрывались за зеркальными стеклами солнечных очков, а в руке он держал пакет из того же кафе на Восьмой улице, где покупал ей сандвич в пятницу. Вторую руку он сунул в передний карман брюк.
- Я принес тебе завтрак, - сообщил Джо.
- Зачем? Тебя что, гложет совесть после того, как ты насмехался надо мной вчера вечером?
- Я никогда над тобой не насмехался, - сказал он с совершенно серьезным лицом. - Ты пригласишь меня в дом?
- Раньше ты не спрашивал приглашения. - Она отошла в сторону, давая ему дорогу, и закрыла за ним дверь. - Обычно ты просто врывался.
- У тебя было заперто. - Он поставил бумажный пакет на стол перед диваном и достал оттуда два блинчика и два стакана с кофе. - Надеюсь, ты любишь сливочные сырные блинчики, - сказал Джо, снимая свои солнечные очки и убирая их во внутренний карман пиджака. Потом он поднял на нее усталые глаза и сорвал пластиковые крышки с одноразовых стаканчиков. - Держи.
Габриэль не любила кофе, но все равно взяла. Он протянул ей блинчик, она взяла и его. Впервые с того момента, как она открыла дверь, девушка заметила, как напряженно сведены уголки его рта.
- Что случилось?
- Сначала поешь, потом поговорим.
- Потом? Как я могу есть?
Его взгляд скользнул по ее щекам и губам, затем опять поднялся к глазам.
- Вчера поздно вечером с Кевином связался торговец предметами искусства из Портленда. Его зовут Уильям Стюарт Шелкрофт.
- Я слышала про Уильяма. Кевин у него работал.
- И работает до сих пор. Сегодня днем, в три часа, Уильям Стюарт Шелкрофт прилетит из Портленда двухчасовым беспересадочным рейсом авиакомпании "Дельта". Они с Кевином договорились встретиться в аэропорту, в комнате отдыха, и обменять картину Хилларда на наличные деньги, после чего мистер Шелкрофт собирается взять напрокат машину и вернуться в Портленд. Мы арестуем их обоих, как только они произведут обмен. - Габриэль растерянно моргала.
- Ты шутишь?..
- К сожалению, нет. Начиная с той ночи, когда была совершена кража, картина находилась у Кевина.
Габриэль слышала, что он говорит. Слова были довольно четкими и все же не имели смысла. Она знала Кевина много лет и не могла так сильно в нем обманываться!
- Это, должно быть, ошибка.
- Никакой ошибки.
Его уверенный взгляд и пылкая речь породили в ней сомнения.
- Ты абсолютно уверен?
- Мы поставили его домашний телефон на прослушивание, и у нас есть запись разговора, в котором он назначает встречу Шелкрофту.
Она смотрела на Джо и видела в его карих глазах усталость и напряжение.
- Значит, все это правда?
- Боюсь, что да.
Впервые с тех пор, как он надел на нее наручники и притащил в полицейский участок, она ему поверила. - Кевин украл Моне мистера Хилларда?
- Для самой кражи он нанял кого-то еще.
- Кого?
- Мы пока не знаем. Она охнула.
- А может такое быть, что этот вор - единственный?
- Нет. Для того чтобы украсть очень ценное произведение искусства, такое как картина Моне, нужно время и целая сеть тайных контактеров - начиная от богатого коллекционера и ниже. Мы полагаем, что они готовили эту кражу минимум шесть месяцев и что это не первый и не единственный случай совместной работы Кевина и Шелкрофта. Видимо, они проводили такого рода операции с тех пор, как Кевин начал работать у Шелкрофта в Портленде.
Габриэль никак не могла сопоставить все сказанное с Кевином.
- Как он мог заниматься такими ужасными вещами?
- Из-за денег. Больших денег.
Габриэль взглянула на еду, которую держала в руках, словно не понимая, откуда она взялась.
- Возьми, - сказала она, ставя стаканчик с кофе на стол, - я не голодна.
Джо сделал движение навстречу, но девушка отошла и медленно опустилась на край дивана. Она сидела, уронив руки на колени и тупо уставившись в противоположный конец комнаты.