* * *
Еще К. Маркс в своей работе "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта" высказал предположение, что победившие пролетарские революции могут подвергнуться буржуазному перерождению, что старое неизбежно будет возрождаться и возьмет верх в новых формах. Эти революции, писал он, "сваливают своего противника с ног как бы только для того, чтобы тот из земли впитал свежие силы и снова встал во весь рост, еще более могущественный, чем прежде, все снова и снова отступают перед неопределенной громадностью своих собственных целей, пока не создастся положение, отрезывающее всякий путь к отступлению".
О возможности капиталистической реставрации предупреждал и В.И. Ленин, учеником которого Сталин считал себя до конца своей жизни, о чем еще раз открыто напомнил на своем последнем XIX партийном съезде. Видный российский публицист и общественный деятель А. Проханов сравнил Ленина с первой ступенью ракеты, предназначенной для того, чтобы вывести на орбиту вторую - Сталина, который и взял на себя реализацию поставленной Лениным задачи создания первого в мире социалистического государства. Сравнение образное, но по сути своей абсолютно точное. Не лишне здесь будет вспомнить о том, какие основные преграды видел Ленин на пути строительства социализма и каким путем он рассчитывал их преодолеть. В период брежневского застоя его оценки либо трактовались только применительно к историческому прошлому, либо замалчивались вообще - слишком уж противоречили они преобладавшему в официальной пропаганде казенному, насквозь фальшивому оптимизму. Ну а сегодняшней буржуазной, якобы "демократической" России и говорить нечего, если так пойдет, ленинские произведения, конечно же, будут внесены в списки официально запрещенной "экстремистской литературы", которые на середину 2010 года насчитывал уже около 300 изданий.
Итак, послушаем Ленина, пока его книги вместе с работами такого же "экстремиста" Сталина не стали жечь на кострах:
"Будет диктатура пролетариата. Потом будет бесклассовое общество. Маркс и Энгельс беспощадно боролись с людьми, которые забывали о различии классов, говорили о народе и трудящихся вообще". Сама же диктатура пролетариата состоит в том, что "только определенный класс, именно фабрично-заводские, промышленные рабочие в состоянии руководить всей массой трудящихся в борьбе за свержение ига капитала… в деле созидания нового социалистического общественного строя, во всей борьбе за уничтожение классов". Отстаивая свои цели, рабочий класс выражает одновременно интересы подавляющего большинства трудящихся, всего общества, включая крестьянство и интеллигенцию, поэтому "с точки зрения всех основных идей марксизма, интересы общественного развития выше интересов пролетариата".
Что касается своего основного направления, то диктатура пролетариата есть "упорная борьба, кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и хозяйственная, педагогическая и административная против сил и традиций старого общества. Сила привычки миллионов и десятков миллионов - самая страшная сила. Без партии, железной и закаленной, пользующейся доверием всего честного в данном классе, без партии, умеющей следить за настроением массы и влиять на него, вести успешно такую борьбу невозможно". Невозможно потому, что враждебные социалистической идеологии слои как в стране, так и за рубежом, их влияния и настроения "окружают пролетариат со всех сторон мелкобуржуазной стихией, пропитывают его ею, вызывают постоянно внутри пролетариата рецидивы мелкобуржуазной бесхарактерности, раздробленности, индивидуализма, перехода от увлечения к унынию". "Труп буржуазного общества… нельзя заколотить в гроб и зарыть в землю Убитый капитализм гниет, разлагается среди нас, отравляет нашу жизнь, хватает новое, свежее, молодое, живое, тысячами нитей, канатов цепей".
Борьба со всем этим и особенно "навыками и привычками собственническими, насквозь пронизывающими толщу масс" является продолжением в новой форме "старой" классовой борьбы, поскольку представляет собой войну против "хранителей традиций капитализма", в число которых входят "худшие враги социализма и народа - партийно-государственные бюрократы" и даже те отнюдь не малочисленные рабочие, "которые продолжают смотреть на советское государство по-прежнему: дать ему работы поменьше и похуже, содрать с "него" денег побольше". Борьба с "силами и традициями старого общества", классовая по своей сути, будет по мере строительства коммунистического общества все более смещаться в сферу психологии и нравственности, в тонкую и сложную область человеческой души, переделать, перевоспитать которую в коммунистическом духе во много раз сложней и трудней, чем одолеть капитализм в военном, политическом и даже экономическом отношении. "Наша задача - побороть все сопротивление капиталистов, не только военное и политическое, но и идейное, самое глубокое и самое мощное".
Вышеприведенные положения Ленин повторял многократно и перед разными аудиториями, все время подчеркивая, что это не его личное мнение, а объективные закономерности строительства нового общества, обойти которые, не рискуя поставить социализм на грань кризиса и даже гибели, нельзя:
"Надо чистить партию от элементов, оторвавшихся от массы (не говоря уже, разумеется, об элементах, позорящих партию в глазах массы). Конечно, не всем указаниям массы мы подчинимся, ибо масса тоже поддается иногда - особенно в периоды исключительной усталости, переутомления чрезмерными тяготами и мучениями - поддается настроениям нисколько не передовым. Но в оценке людей, в отрицательной оценке к "примазавшимся", к "закомиссарившимся", к "обюрократившимся" указания беспартийной массы, а во многих случаях и указания беспартийной крестьянской массы, в высшей степени ценны. Трудящаяся масса с величайшей чуткостью улавливает различия между честным и преданными коммунистами и такими, которые внушают отвращение человеку, в поте лица снискивающему себе хлеб, человеку, не имеющему никаких привилегий, никаких "путей к начальству".
Чистить партию, считаясь с указаниями беспартийных трудящихся - дело великое. Оно даст нам серьезные результаты. Оно сделает партию гораздо более сильным авангардом класса, чем прежде, сделает ее авангардом, более крепко связанным с классом, более способным вести его к победе среди массы трудностей и опасностей".
* * *
Эти замечательные ленинские слова, правоту и глубину которых, к сожалению, недооценил Сталин, во многом дают ответ на часто звучащие вопросы: "В чем причина гибели КПСС? Почему 18-миллионная правящая партия коммунистов, имевшая в своих руках все властные рычаги, не только не защитила социализм, единство и целостность советского государства, но даже не смогла защитить саму себя, капитулировав перед кучкой наглецов и проходимцев, разрушивших страну и восстановивших капитализм?". Да потому и капитулировала, потому и позволила разрушить страну и восстановить капитализм, что подверглась сверху донизу мелкобуржуазному перерождению, перестав по сути быть коммунистической партией. В партийных рядах к моменту горбачевской перестройки преобладал членский пассив, обыватели и приспособленцы разных мастей, настоящие коммунисты были в ничтожном меньшинстве, к ним не только не прислушивались, их изгоняли из партии оторвавшиеся от народа, "обюрократившиеся" и "закомиссарившиеся" начальники при равнодушном молчании большинства. Прекращение чисток засорило и разложило партию, оторвало ее как от рабочего класса, так и от всего народа, сделало безвольным и бессильным придатком административного аппарата.
Сталин с его революционным чутьем и большевистской непримиримостью к чуждым социализму явлениям придерживался классового подхода и своими практическими действиями не давал разрастись "раковой опухоли" капитализма. Другое дело его незадачливые преемники у партийного и государственного руля, официально выдвинувшие насквозь ложное положение об "общенародном" государстве. Положения, которое уже напрочь разрывало с марксистско-ленинским подходом, требующим строго объективной, подлинно научной оценки состояния общественного развития, без какого-либо ее "розового" приукрашивания даже ради очевидных пропагандистских преимуществ. Именно "общенародность" в теории открыла на практике все шлюзы притихшим и затаившимся в обществе до поры до времени антисоциалистическим, мелкобуржуазным и даже буржуазным веяниям и настроениям, именно с нее началось фактически схождение с социалистических рельсов и безвольный, а затем и вполне сознательный дрейф в сторону реставрации капитализма.
В образовавшуюся щель "общенародности" полезла целая армия псевдоученых, аппаратных экспертов и консультантов, всех этих Федосеевых, ильичевых, бовиных, Шахназаровых, загладиных, черняевых и бурлацких, услаждавших стареющих партийных вождей сладкими песнопениями о "развитом социализме", "отсутствии антагонистических противоречий в социалистическом обществе", его "монолитном идейно-политическом единстве" и прочими опошлявшими и разрушавшими марксистско-ленинское учение обывательскими, мелкобуржуазными "новациями". Своими внеклассовыми, интеллигентскими иллюзиями, склонностью к идеализации буржуазной демократии они окончательно сбивали с толку и без того смутно разбиравшуюся в теории партийную и государственную элиту. О Горбачеве и говорить нечего, он сам был вылеплен из мещанского теста и легко поддавался влиянию уже не замаскированно, а открыто враждебных социализму сил. Все эти горе-руководители все дальше и дальше уходили от ленинизма, сдавая его принципиальные позиции набиравшей силу мелкобуржуазной стихии, частью которой сами же постепенно и становились.
Сталина бы на всю эту обывательскую сволочь, окопавшуюся на высших партийных и государственных постах!
* * *
Не иначе как полным политическим тупоумием и дебилизмом можно объяснить продолжающиеся обвинения Сталина, достигшие своего пика в период горбачевской перестройки, что ему всюду-де "мерещились классовые враги". Как будто быстрая и повсеместная реставрация капитализма на территории бывшего Советского Союза не показала, что врагов социалистического государства действительно было много. Прямой и косвенный ущерб, который они нанесли народу своей открытой изменой и предательством, намного превзошел тот, который страна потерпела от фашистской агрессии. По крайней мере, Гитлеру не удалось разрушить экономический и оборонный потенциал Советского Союза, расчленив его на отдельные, вассальные от Запада государства.
Если Хрущев и Брежнев разлагали и подрывали социализм, как говорится, "втихую", будучи не в состоянии справиться с усиливавшейся мелкобуржуазной стихией, то Горбачев и Ельцин открыто взяли курс на реставрацию капитализма. Вот уж истинные враги народа и прислужники буржуазии, крупной, компрадорской, то есть предательской по отношению к своей стране и своему народу олигархической буржуазии, воцарившейся на развалинах Советского Союза! А ведь до сих пор Сталина клеймят и обвиняют в жестокости и даже садизме по отношению к невинным людям, включая и его бывших соратников, облыжно-де объявленных "врагами народа". Потому идут фильмы и телесериалы с расчетом на вышибание по отношению к ним у доверчивой публики жалостливой слезы… Понятно, власть имущим это нужно для оболванивания масс с тем, чтобы легче было управлять ими. Но когда к хору осуждающих присоединяются деятели из патриотической и даже "крутой" оппозиции, остается только руками развести. Неужели до этих господ так до сих пор ничего и не дошло? Неужели они рассчитывают "поднять" Россию на собственной невменяемости и идиотизме?..
Словом, врагов оказалось куда больше, чем предполагал Сталин даже в худших своих опасениях. Он, правда, готовил новую крупномасштабную чистку в начале 50-х годов, но, как уже отмечалось выше, промедлил с ней. Этим и воспользовался троцкистский двурушник Хрущев, державший камень за пазухой против сталинского курса и опиравшийся в своих действиях на мещан и приспособленцев с партийными билетами, пролезших на руководящие должности в партийном и государственном аппарате.
* * *
Справедливость ленинского положения о смещении в ходе социалистического строительства центра тяжести классового противостояния в идеологическую и духовную сферу, в область общественной переплавки нравов и сознания людей подтвердили и последующие события. Две трети лиц, занимавших высшие партийные и государственные посты в период брежневского правления, были выходцами из рабочей или крестьянской среды, что не спасло их в своем большинстве от мелкобуржуазного перерождения и фактического пособничества силам, открыто стремившимся восстановить капитализм.
Те, кто следил за международными событиями второй половины прошлого, XX века, знают об острой борьбе, развернувшийся между руководителями советских и китайских коммунистов, КПСС и КПК. Каких только ярлыков не навешивали сусловские теоретики на руководство Компартии Китая! "Мелкобуржуазные авантюристы", "левацкий экстремисты", "раскольники и оппортунисты", "поджигатели мировой войны" - это только самые сдержанные и мягкие. Китайцы в долгу не оставались: "советские ревизионисты", "изменники дела Ленина-Сталина", "лица, идущие по капиталистическому пути". С позиций прошедших десятилетий становится ясным, какие из этих обвинений и с какой стороны соответствовали действительности. Социалистическое государство в Советском Союзе рухнуло, распавшись на ряд зависимых от капиталистического Запада стран, включая и нынешнюю Россию. Во всех из них, за исключением одной Белоруссии, восстановлен капитализм, причем, в самом своем неприглядном, варварском виде. А Китай не только сохранил социалистический строй, но и совершил гигантский скачок вперед и в экономике, и в социальной сфере, став самой динамичной страной в мире, идущей не вдогонку, а в обгон передовых западных держав, включая и США. Ответ на вопрос о том, кто победил в разгоревшемся несколько десятилетий назад идеологическом споре, сегодня очевиден любому.
"Мы в Китае сохранили верность великому пролетарскому учению К. Маркса и В.И.Ленина, - отмечал Мао Цзэдун. - Мы вовремя убрали со своих постов пробравшихся туда ревизионистов типа Хрущева, которые стали на капиталистический путь. Наряду со свержением буржуазии и приходом к власти Коммунистической партии считаю вторым главным делом моей жизни великую пролетарскую культурную революции. Советские ревизионисты преподнесли ее как "кровавый террор" и "массовое избиение руководящих кадров" - по аналогии со сталинскими чистками ревизионистов и ренегатов 1937 года. Но культурная революция спасла Китай от буржуазного перерождения и неизбежного подчинения капиталистическим странам, так же, как 1937 год спас Советский Союз от порабощения фашистской Германией".
Мао Цзэдун дал точную классовую оценку кадровой чистке в своей стране, той самой которую не успел осуществить в Советском Союзе Сталин. При всех издержках и эксцессах великая пролетарская культурная революция расчистила путь к государственному рулю по-настоящему преданным своему народу, делу социализма кадрам. Среди них, кстати, и нынешнему Генеральному секретарь ЦККПКХу Цзиньтао который был в числе ее "молодой гвардии" - цзаофаней.
* * *
На основе имеющегося материала можно сказать, что сталинские представления о путях перерастания социалистического общества в коммунистическое существенно отличались от тех, на основе которых под руководством Н. С. Хрущева была разработана развернутая программа строительства коммунизма, утвержденная XXII съездом КПСС Хрущевская программа, рассчитанная на 20 лет, основывалась на заведомо утопичной и в то же время крайне примитивной установке "Обеспечим изобилие материальных и культурных благ, дадим каждому квартиру, машину, дачу, все, что он захочет, по "потребностям", и тогда коммунизм наступит сам собой". И если показатели роста промышленного производства и материального благосостояния как-то конкретизировались, то задачи идейно-нравственного воспитания оставались на уровне голой, плакатной агитации. Считалось, что главное достигнуть изобилия, все остальное придет само собой. Этот вульгаризированный подход давно опрокинут реальной жизнью.
Во-первых, идейно-нравственная и духовная жизнь общества намного более консервативны, чем производство материальных благ. Сознание людей сильно отстает от темпов экономического и научно-технического прогресса, и это отставание может затянуться на многие десятилетия. Уже сейчас в ряде небольших капиталистических стран (Швеция, Норвегия, Дания и др.) практически достигнуто изобилие материальных благ для большинства населения, оно имеет и широкий доступ к культурным ценностям, однако до коммунизма там, как до дальних планет. Более того, как показывает их пример, материальная обеспеченность, пресыщение всевозможными благами цивилизации ведет к появлению и распространению негативных и даже кризисных явлений в духовной и нравственной жизни, доходящих подчас до грани полной деградации.
Во-вторых, при любом изобилии определенное неравенство в распределении материальных и культурных благ все равно останется уже хотя бы в силу профессиональных различий. А поскольку люди дают оценку своему положению не только по наличию в них этих благ, но и в сравнении с тем, что имеют другие, это уже может нарушить справедливость и социальную гармонию в обществе, которое в силу своей коммунистической природы должно быть гармоничным и справедливым. Отсюда особые требования к духовному и нравственному воспитанию людей, которые должны осознавать это "неравенство" как вполне естественный фактор, не противоречащий коммунистическим принципам и идеалам.
В-третьих, изобилие материальных и культурных благ еще не гарантирует человеку занятие любимой специальностью, работу в профессии, где он может в наибольше степени раскрыть свои творческие способности и возможности. Не случайно, например, что социологические опросы, проводимые во многих странах, показывают, что многие готовы даже существенно потерять в доходах, но заниматься не подневольным, пускай и хорошо оплачиваемым трудом, а любимым делом, тем, к чему человек чувствует свое призвание.
Сталинский подход учитывал сложность и разнообразие общественной жизни, он не был таким прямолинейным, "жестко" нацеленным на достижение материального изобилия, как это было у Хрущева. Сталин подходил к проблеме комплексно, выделяя в ней решающее звено - постепенное преобразование экономических отношений, что, естественно, вело за собой изменения в политической и идеологической надстройке с активным и целенаправленным воздействием на сознание, психологию и поведение масс. При этом рост материальной обеспеченности неразрывно увязывался с всесторонним развитием людей, выходом их за узкие рамки своих специальностей. Каждый шаг в этом направлении должен быть просчитан и продуман, предусмотрены все его ближайшие и отдаленные последствия, иначе можно получить не движение вперед, а откат назад и компрометацию коммунистических целей и идеалов. Отсюда возрастающая роль общественной науки, призванной точно определить наиболее оптимальные пути достижения поставленных целей.