– Нет, – возразил Крэг. – На самом деле ты вовсе не считаешь меня отвратительным. Но если, называя меня гнусным предателем, ты имеешь в виду то, что я охотно пошел тебе навстречу и взял все, что ты мне предложила – любовь, красоту, доверие, – здесь я действительно виноват. Я хотел тебя с первой минуты нашей встречи. Ты стала моей, ты открыла в себе страстную, желанную, чувственную женщину, но не проси меня извиняться за это. Мы с тобой два человека, между которыми возникла внутренняя связь. Ты доверила мне тайны своего прошлого, и я никогда не обману твое доверие. Если ты до сих пор этого не поняла, значит, поймешь потом, даже если мне придется всю оставшуюся жизнь ежесекундно вдалбливать это тебе в голову.
Он отпустил ее руки и тут же – не успела она осознать свою свободу – запустил пальцы в густые волосы Блэр, как будто и впрямь собирался вдолбить свои слова ей в голову. Но этот резкий жест не причинил ей боли. Казалось, что Крэг, точно так же, как и она, не отдает отчета в своих действиях, разрываясь между противоречивыми желаниями. Он всего на мгновение встретился с ней взглядом, а потом еще глубже погрузил пальцы в ее волосы, и она выгнула шею, инстинктивно раскрыв губы, даже не думая сопротивляться. Уже потом, по здравом размышлении (о Господи, как же ей не хватало этого здравого размышления!), Блэр объяснит все случившееся тем, что выпила вина – слишком много и слишком быстро. А еще тем, что он был совершенно неотразим. Но это будет потом.
А сейчас ей хотелось, чтобы он ее поцеловал. Было так просто сдаться на милость победителя: он крепко держал ее, не оставляя выбора. Но он и не принуждал ее бурно отвечать на его поцелуй. Не в силах противостоять его яростному натиску, она все больше загоралась его неистовством. Его руки скользнули по ее шее, и она прильнула к его горячему телу, чувствуя, как ее охватывает неумолимое пламя желания. Так одной искры иногда бывает достаточно, чтобы вспыхнул весь лес.
Никто не заставлял Блэр перебирать волосы Крэга, дразняще поглаживать его широкие плечи и мускулистую спину. Никто не заставлял ее изгибаться, прижимаясь к его сильному, жаркому телу.
Она отключилась. Именно так позднее она оправдается перед собой. Просто отключилась и не испытывала ничего, кроме блаженно-сладостных ощущений, порождаемых его ласками. В конце концов, они не делали ничего нового: просто шли по проторенной дорожке. Она отдавала ему себя, жадно вбирая все, чему он ее учил, и расцветая в его крепких, надежных объятиях. Она инстинктивно реагировала на его ласки и не могла себе этого запретить, как не может водопад вдруг прервать свое свободное, естественное падение.
Она не винила в случившемся ни себя, ни его. Как он верно заметил, они лишь два человека, между которыми возникла внутренняя связь. Не просто связь – внутренняя гармония, всепоглощающая страсть, неразрывные узы. Это нельзя объяснить, и оправдания здесь не нужны: так было предначертано судьбой.
Она не сдерживала своих чувств, и он оторвался от ее рта и принялся ласкать обжигающими губами ее шею и грудь, скрытую тонкой тканью блузки.
Крэг понимал: надо остановиться. Она возненавидит его еще больше, узнав, что он выполняет приказы ее собственного отца, а его шеф – старый друг Хантингтона Джордж Меррил. Но он не мог, не имел права сказать ей об этом прямо сейчас. Сумеет ли Блэр когда-нибудь его понять? Или по крайней мере простить – если он сейчас остановится?
Но как можно остановиться, когда ее пальцы ерошат его волосы, губы льнут к его губам, а ноготки впиваются в спину, разжигая их общую страсть?
Крэг подхватил Блэр на руки и понес вниз по лестнице, все время ища губами ее губы. Он ступал мягко и осторожно, как кошка, боясь спугнуть волшебный момент взаимного притяжения. Подойдя к кровати, он так же бережно уложил Блэр на постель и, склонившись над ней, начал медленно стягивать с нее блузку. Его рот следовал за руками, дразня языком обнажавшуюся кожу. Затем Крэг неторопливо спустил юбку по стройным длинным ногам, продолжая покрывать поцелуями каждый дюйм совершенного тела Блэр. В тишине каюты был слышен лишь шорох ткани.
Услышав тихий нежный стон, Крэг оторвал губы от кремовой плоти и заглянул ей в глаза – темные от страсти.
Она медленно приподнялась и обняла его за шею. Он вздрогнул и затрепетал, почувствовав на шее и плечах ее легкие поцелуи. Потом она начала его раздевать.
Она целовала крепкое бронзовое тело, смелея с каждым мгновением и жадно ловя низкие гортанные стоны Крэга.
– Да, ласкай меня, – шептал он, не отрывая от нее завораживающего взгляда своих золотых глаз, – ласкай. Это так приятно, малышка!
Их обнаженные тела сплелись в тесном объятии: мягкая женская плоть приготовилась вобрать в себя твердую мужскую. Потом наступил тот особый, блаженный и безмятежный покой, какой спускается на землю после грозы.
Но покой был недолгим. Его сменило горькое прозрение.
Сначала Блэр услышала дыхание Крэга, потом ощутила его влажную от пота грудь у себя под щекой, увидела резкий точеный профиль; его крепкие руки с длинными пальцами ласково обнимали ее за плечи.
– О Господи! – в ужасе простонала она и, дрожа, высвободилась из его объятий.
Он перевел на нее взгляд, моргнул, и в глазах его снова появилась настороженность.
Блэр кое-как сползла с кровати и, нашарив на полу свои вещи, начала одеваться трясущимися руками. Она боялась посмотреть на Крэга.
– Блэр… – начал он.
– Заткнись, черт возьми! – прошипела она.
– Блэр, я же не заставлял…
– Заткнись! Ради Бога, заткнись! – процедила она сквозь зубы и, схватив шорты Крэга, швырнула ими в него.
"Как я могла так легко забыться? – спрашивала себя она в порыве стыда и раскаяния. – Подумать только: упала в его объятия! Да полно, Блэр, называй вещи своими именами! Ты сделала гораздо, гораздо больше, нежели просто упала в его объятия".
Крэг даже не пытался натянуть шорты. Одеваясь, она чувствовала на себе его взгляд.
– Я не хочу об этом говорить! – быстро сказала она. – Между нами ничего не было.
Его следующий жест застал ее врасплох. Он живо вскочил с кровати и с силой притянул ее к себе.
– Было, Блэр.
– Нет, не было! – воскликнула она, отпихивая его обеими руками. Сердце опять учащенно забилось в ее груди. – Не трогай меня!
Крэг мог бы что-нибудь сказать, снять ее раздражение, вызванное досадой на свою слабость. Однако в его крови тоже вскипала ярость: он не имел права рассказать ей все. А она легко от него отступилась и больше никогда ему не поверит. Но, нарушив обязательство, он перестанет уважать себя как личность и тогда уже больше не сможет ничего ей предложить.
Крэг не выпустил ее, но его объятия стали другими. Ярость сменилась нежностью – теперь он держал ее, точно Блэр была хрупкой фарфоровой куклой.
– Проклятый Хантингтон! – прошептал Крэг, но это был даже не шепот, а так – легкое колебание воздуха, чуть тронувшее пряди волос у нее на затылке.
– Прости меня, Блэр, – сказал он вслух, баюкая ее в своих объятиях и прислушиваясь к биению их сердец. – Я хочу, чтобы ты мне доверяла.
– Отпусти меня, – произнесла Блэр ровным голосом. К ней вернулась способность думать, и она поняла, что лучше держаться от него подальше. Ее сердце и тело не желали подчиняться униженному разуму.
– Блэр…
– Прошу тебя, Крэг, – сказала она с достоинством, – отпусти меня. Я… я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался.
Крэг разжал руки. Лицо его превратилось в непроницаемую маску. Блэр медленно пошла прочь, но он остановил се резким окриком:
– Не наступай на больную ногу!
Она опустилась на скамейку, совершенно потерянная и опустошенная.
Крэг наконец натянул шорты, прошел к дальней стене каюты и встал там, расправив плечи и скрестив на груди руки. Его голос был таким же бесцветным, как и голос Блэр:
– На самом деле ты очень даже хочешь, чтобы я к тебе прикасался.
Блэр не стала отрицать очевидное, понимая, что это смешно.
– Да, Крэг, я хочу тебя, и ты прекрасно это знаешь, черт побери! Но попробуй меня понять! Если в том, что между нами было, есть хоть доля искренности, то ты должен с уважением отнестись к моим словам. Я хочу тебя, но помимо собственной воли. Я предпочла бы, чтобы дело обстояло иначе, не желаю даже приближаться к тебе. Ну как ты не поймешь? Ведь это безумие, а я не хочу быть безумной…
– Блэр! – Он быстро подошел к ней, опустился на одно колено и взял ее за руку. Она взглянула на него. – Я прекрасно тебя понимаю, милая, поэтому и прошу у тебя прощения.
Блэр поморщилась:
– Пожалуйста, не называй меня "милая".
Он напрягся. Она поняла, что обидела его, но это получилось не нарочно.
– Ну хорошо, – мягко проговорил Крэг, хотя в его тоне сквозили стальные нотки, и медленно убрал свою руку. Оба завороженно смотрели, как его большая загорелая рука соскальзывает с ее маленькой мягкой ладони. – Я не стану больше к тебе прикасаться, – пообещал он, подняв на нее глаза, – я буду уважать твои чувства. Но взамен я хочу, чтобы ты меня выслушала. Давай договоримся…
– Даже не собираюсь с тобой договариваться! – произнесла Блэр с возмущением.
О Господи, как же трудно с ним спорить! Как трудно сомневаться в благородстве и искренности этих глаз, которые то блестят, как холодные желтые льдинки, то вдруг наливаются жарким золотым огнем. Ей надо подумать. Не для того она столько лет изучала психологию, чтобы пасть жертвой искусного обмана и пойти на поводу у злодея!
"А что я сделала только что? – мысленно спросила она себя. – Ну нет, это другое, и оно больше не повторится. Я не допущу!"
– Я не буду ни о чем с тобой договариваться, – повторила она сквозь зубы.
– Будь более гибкой, Блэр, – жестко сказал он. – Дерево, которое не гнется на ветру, в конце концов сломается.
Ей стало страшно. Он прав. Ее жизнь в его руках, он может сделать все, что захочет. Так что же она сидит здесь и пытается устанавливать свои законы, точно королева? Пора прекратить эту комедию!
– Ладно, Тейлор, – согласилась Блэр и тут же пожалела, что так поспешно произнесла эти слова. Итак, теперь он для нее Тейлор? Интересно, кого она хочет обмануть, когда эта постель еще хранит тепло их тел? – Говори, я слушаю. О чем ты хочешь со мной договориться?
– Что ты скажешь, если я пообещаю доставить тебя в Вашингтон в течение десяти дней?
Она снова взглянула на него. Он по-прежнему стоял перед ней на коленях – так близко, что они почти касались друг друга. "Нет, этот сильный, страстный и нежный человек не может быть предателем!" – кричал ее разум.
– Конечно, я была бы рада этому, – просто сказала она. – Но откуда мне знать, что ты меня не обманываешь?
– Даю тебе слово, – заявил он.
Его жесткое лицо смягчилось в чуть заметной усмешке. Блэр опустила глаза, не в силах противостоять его взгляду. Но поверить на слово своему похитителю – что может быть нелепее?
– Ты серьезно? – спросила она, нервно разглаживая ладонями юбку.
– Да.
"Интересно, что он попросит взамен?" – гадала она, страшась и в то же время надеясь, что это будет требование личного свойства.
– А ты за это, – продолжал он, прервав ее размышления, – проявишь ко мне чуточку доверия и не будешь звать на помощь каждого, кто проплывает мимо. Со всеми вопросами обращайся ко мне – я тебя выслушаю. А ты будешь слушать меня.
Она вдруг почувствовала ужасную слабость. Ну конечно, от облегчения. Она пыталась не обращать внимания на внутренний голос, который упрямо нашептывал: "А ты уверена, что это принесет тебе облегчение? Разве ты не надеялась, что он потребует продолжения любовных отношений?"
Нет, никакого продолжения! Иначе она еще больше возненавидит себя, а заодно и его.
Если только… если только он не расскажет ей всю правду. Может быть, узнав, кто такой Крэг Тейлор и какие еще преступления он совершил в погоне за своими причудливыми идеалами, она сумеет ему помочь. Она заставит его пойти к ее отцу, когда он вернет ее домой… если вернет.
– Это все? – спросила Блэр, стараясь не показывать свой страх.
Она хотела говорить спокойно и ровно, как будто они сидели на совещании директоров и обсуждали вопрос о коммерческом слиянии своих фирм. Но голос ее предательски дрогнул и сорвался.
– Да, все, – медленно произнес Крэг.
Похоже, он не собирался уходить, но Блэр уже не могла терпеть его рядом. Ей казалось, что с такого близкого расстояния он читает все се потаенные мысли. Она встала и быстро прошла мимо него.
– Пожалуй, нам надо прибраться на палубе, – предложила она.
Он покачал головой.
– Я не хочу, чтобы ты сегодня вечером наступала на больную ногу. Я сам отнесу посуду. – Он немного помолчал. – Скоро мы войдем в Карибское море, и мне понадобится твоя помощь в управлении лодкой. Побереги ногу несколько дней, и она заживет. Ложись спать. Сегодня был долгий день.
"Долгий? Да он был просто бесконечным", – подумала Блэр.
– Хорошо, – бросила она, опуская глаза.
Крэг прошел мимо нее. Она думала, что он сейчас поднимется наверх и, как обычно, проведет часть ночи на палубе.
Однако он подошел к шкафчику возле стола и, нажав на какой-то скрытый замочек и просунув руку к задней стенке полочки, извлек на свет ее одежду – пропавшие джинсы и рубашку. "Потайное отделение, – сухо отметила Блэр. – Интересно, зачем он мне его показал?" Крэг бросил ей стопку одежды:
– Теперь ты можешь носить свои вещи. Ах да… – Глаза его озорно блеснули. – Ее надо сначала постирать.
Блэр гордо приподняла голову:
– Хорошо, мистер Тейлор. Но если вы думаете, что я стану вашей прачкой, то глубоко ошибаетесь.
Крэг смотрел на нее с добродушной усмешкой, и она отчетливо почувствовала невидимую, но прочную связь, существующую между ними.
– Все вы, мужчины, такие, – проворчала Блэр, притворно вздыхая. – Если вам чуть-чуть уступишь, вы сразу готовы сесть на шею. – Она прошмыгнула мимо Крэга и улеглась у самой стенки. – Не так уж вы неотразимы, мистер Тейлор!
Он настолько непринужденно и весело расхохотался, что спину Блэр будто стали покалывать щекочущие теплые иголочки. Да, этого человека трудно обидеть. Он знает себе цену…
Внезапно он склонился над ней, стараясь не касаться ее, как и обещал:
– Простите, миссис Тейл, но, может, вы дадите мне еще один шанс?
– Уйди, пожалуйста, – фыркнула Блэр с напускным раздражением и натянула на голову простыню.
Тихо посмеиваясь, Крэг ушел наверх.
Блэр слышала, как он принес в каюту грязные тарелки и кружки и как мыл их на камбузе. В голове у нее лихорадочно кружились мысли. Что делать? Как заставить этого человека измениться? Девушку потрясала глубина ее чувств Она любила его так сильно, что готова была на все.
– Блэр… – Он присел на край кровати, уверенный, что она не спит. – Я буду тебе очень признателен, если ты постираешь мои вещи. У меня просто нет времени, но не могу же я носить эти шорты вечно.
Крэг замолчал, ожидая ответа. Но Блэр не откликнулась.
Он встал:
– Ладно, не надо. – И отошел от кровати.
Блэр лежала не открывая глаз, хоть это было и нелегко: ее распирало от любопытства. Раздался слабый треск. Интересно, что это? Наконец он тяжело опустился рядом с ней на кровать, но даже тогда Блэр не разлепила век. Она знала, что Крэг ее не тронет, – он дал слово. Да, но что он задумал?
Только глубокой ночью она получила ответ на свой вопрос. Прошло время, и в воздухе повис отвратительный запах.
Настолько отвратительный, что Блэр проснулась. А проснувшись, обнаружила, что этот запах исходит от обычно опрятного Крэга. Она села в постели и уставилась на него, с испугом увидев, что он тоже не спит и смотрит на нее широко открытыми глазами.
И тут она поняла, что значил этот треск: Крэг разбил несколько яиц и вылил их себе на рубашку.
– Ну хорошо, черт возьми! – прошипела она. – Я постираю твои вещи, только сними, ради Бога, эту вонючую рубашку!
Разразившись низким раскатистым смехом, который неизменно ее волновал, Крэг встал, послушно скинул рубашку и, подойдя к люку, бросил ее на палубу проветриться.
– Спасибо, миссис Тейл, – сказал он, снова укладываясь в постель. – Обещаю, в один прекрасный день я вас отблагодарю.
Блэр свернулась калачиком в своем углу. Она очень сомневалась, что этот день когда-нибудь настанет.
Глава 10
Они заключили странное перемирие, думал Крэг неделю спустя, стоя у грот-стакселя и оглядывая гористый берег. Несколько дней назад они вошли в соленые воды Карибского моря. Если не случится ничего непредвиденного, через три дня они будут в Белизе и там встретятся с Хантингтоном.
Да, это было странное перемирие. Они вели себя как соседи, волей случая оказавшиеся в одной каюте. Их отношения были учтивы до отвращения, но, чтобы выжить, приходилось держаться вместе. Даже ночами стало легче: оба смирились с тем, что утром они проснутся в объятиях друг друга, и уже не обращали на это внимания. "Это единственные ласки, которые мне позволены, – думал Крэг с невеселой иронией. – Интересно, она тоже радуется этим редким минутам тихой радости?"
Она ему доверяла – до определенной степени. Они прекрасно делили между собой повседневные обязанности. Блэр даже проявила себя умелым мореходом (о чем он уже знал из ее досье). Вообще ему казалось, что она работает на палубе не столько для того, чтобы ему помочь, сколько для того, чтобы хоть чем-то заняться. Блэр была деятельна от природы, за что ее и ценили в бригаде помощи голодающим.
Несмотря на прохладный ветерок, дувший с дальних гор, на лбу у Крэга выступила легкая испарина. А вдруг что-нибудь случится? Что он будет делать, если Хантингтон не явится на встречу в условленное время? Крэг сам себя загнал в угол, дав обещание Блэр.
Он вздохнул. Мирный пейзаж – горы и море – не вязался с его смятенными мыслями. Блэр, несправедливо обвинившая его во всех смертных грехах, никогда не узнает, как сильно задели его ее слова. Выполняя сложнейшие задания, он не раз отдавал приказы, требовавшие неукоснительного повиновения.
Но и ему тоже приказывали, так же четко и кратко: первое, второе, третье. Детали потом.
Блэр напрасно считала его слепцом. В его практике редко, но случалось, что он был не согласен с директивами начальства. Крэг никогда не раболепствовал и не стремился обойти товарищей. Он действительно верил в свое дело, хоть и не всегда одобрял средства. Годы и опыт научили его ценить свою работу, пусть не совершенную, но лучшую из всех, какие можно было найти в этом далеком от совершенства мире.
Однако в последнее время Крэг начал уставать. Отдав работе пятнадцать лет жизни и не жалея ни об одном дне, он вдруг почувствовал некую потребность, которой не было места в годы его юности и которая окончательно созрела при встрече с Блэр.
"Посмотри правде в глаза, приятель, – сказал он себе с печальной усмешкой. – Ты стареешь. Тебе нужен домашний очаг, чтобы было куда прийти после работы, и дети, чтобы потешить самолюбивое желание оставить после себя потомство". А еще ему нужна жена – умная, добрая и смелая, – короче, женщина с огненными волосами и глазами цвета весенней листвы.
– Ты дурак, Тейлор. – Крэг вздрогнул, заметив, что заговорил вслух.