Он кивает и улыбается, закрывает глаза и, наклонившись, облизывает кончиком языка губы.
- Что я тебе нравлюсь, - он смотрит на меня из-под пряди волос, что упала ему на лоб, закрывая бровь и удерживая руками за подбородок, наклоняет мою голову назад. - Позволь мне увидеть твою шею. Покажи мне свою великолепную кожу.
Выгибаю шею, когда подушечками пальцев он скользит вдоль линии моих скул, решительно, но нежно.
***
Сперва, он неспешно раздевает меня. Однако, как только моя кожа обнажена, холодный воздух нашей квартиры остужает, а его пламенный взгляд согревает, дёргаю его футболку и неуклюже расстегиваю ремень. Хочу немедленно коснуться руками каждого дюйма его кожи, однако, они, как всегда, тянутся к его голой груди.
Всё, что в этом мире я нахожу сексуальным – прямо передо мной : твёрдые мышцы и тёплая кожа. Сильный стук сердца. Резкие спазмы его эрекции, когда короткими ноготками я царапаю его рёбра. Дорожка мягких волос всегда искушает мои ручки опуститься ниже.
Даже в маленькой квартирке, спальня кажется далеким оазисом в пустыне. Его пальчики спускаются по моей грудной клетке, промчавшись мимо груди, словно это вовсе и не пункт их назначения. Спускаясь к животу и ниже, минуя местечко, где я ожидала, что он скользнёт в меня двумя пальчиками и поиграет со мной. Вместо этого, подушечками он скользит вверх по моему бедру, наблюдая, останавливаясь у шрама, чего я поначалу и не ощущала, поэтому удивлена.
- Быть может, это странно, но я обожаю твой шрам.
Мне приходится напомнить себе, как дышать.
- Ты думала, что я сразу обратил на него внимание, но это не так. Я и не знал, что он существует до полуночи, когда ты опустилась на кровать, и я оставил дорожку из поцелуев от твоей ножки до бедра. Наверно, ты ненавидишь его, но не я. Ты справилась со всем. Я боготворю тебя.
Он немного отстраняется, и становясь на колени, касается своими губами и языком – горячим и влажным - моей кожи. Приоткрываю рот и прикрываю глаза.
Без этого шрама, я бы никогда не оказалась здесь. Скорее всего, никогда бы не встретила Анселя.
Его голос хриплый у моего бедра:
- Для меня, ты - совершенство.
Ансель тянет меня за собой на пол. Обхватив ногами, прижавшись спиною к его груди. Через гостиную, я замечаю наши отражения в тёмном окне - как сижу на нем сверху.
Он ласкает меня, скользя пальцами вверх и вниз по моим лепесткам, подразнивая, но, не входя внутрь. Посасывает и лижет кожу на шее, достигая скулы, и я поверчиваю голову, чтобы он смог поцеловать меня в губы. Его язык проскальзывает внутрь, сплетаясь с моим. Ансель вводит в меня средний палец, и я вскрикиваю, однако он продолжает медленные ласки, словно ощущая каждый мой дюйм.
Освобождая мою губу, что зажал между зубов, спрашивает
- Est-ce bon?[ Тебе хорошо?]
Хорошо ли мне? Столь обыденные слова для описания чего-то, в чём я отчаянно нуждаюсь. Слово "хорошо" кажется настолько пустым и неясным, словно поблекший цвет на бумаге.
Прежде чем понимаю, что отвечаю ему – мой голос наполняет комнату:
- Пожалуйста. Ещё.
Он скользит второй рукой вверх по моему телу, ко рту, положив два пальца мне на язык, и вытаскивает их, смоченные слюной. Кружит ими вокруг моего соска, в том же ритме, что и между ног. Мир сужается до двух точек чувствительности – вершинки моей груди и его пальцев на моём клиторе – и затем сужается ещё сильнее, когда единственными ощущениями становятся вращения, влажность и тепло, а также вибрация от его слов на моей коже.
- Ох, Мия.
Я была беспомощной и раньше – попав в ловушку под машину, слушая язвительные наставления инструктора, сгорев на костре пылкого отцовского презрения. Однако, не так, как сейчас. Этот вид беспомощности снимает ограничения – словно каждое нервное окончание поднялось на поверхность, упиваясь чувствительностью. Это ощущение возникает благодаря прикосновениям человека, которому я доверила своё тело и сердце.
Но я хочу почувствовать его внутри, когда разобьюсь на осколки, ведь освобождение совсем близко. Поднимаю бёдра, схватившись за Анселя, и опускаюсь вниз на всю длину, пока мы оба не испускаем дрожащие вздохи.
Мы неподвижны пару секунд, в то время, как моё тело привыкает к нему.
Я скольжу вперёд и вверх. Назад и вниз. Снова и снова, закрывая глаза, только когда его дрожащий голос:
- Просто…пожалуйста..быстрее, Мия - не срывается, и ладони скользят вверх по моей груди, к шее. Большим пальцем он поглаживает чувствительную кожу горловой впадинки.
Не возможно так беспечно возносить меня к пику блаженства снова и снова, однако когда Ансель роняет одну руку мне на бедро, двигаясь к местечку между бёдер, кружа подушечками пальцев вокруг центра моего естества, рассказывая мне хриплым сексуальным голосом насколько хорошо это ощущается. Я не могу устоять.
- C'est ça, C'est ça , - мне не нужен перевод. Вот оно – говорит он. Ансель в совершенстве владеет моим телом, и оно отвечает ему взаимностью.
Я не знаю, на какой точке сфокусироваться; невозможно прочувствовать что-то, вкусив единожды. Его пальцы сжимают мои бёдра, член задает ритм. Ощущение рта на моей шее – посасывания, посасывания, посасывания так восхитительны, пока я не чувствую крошечные вспышки боли на местах, где он оставил засосы.
Ощущения, словно он овладевает каждой частичкой меня : наполняя мой разум своими действиями, протягивая руку к груди и заставляя сердце биться так часто и быстро, равноцельно внушая страх и вызывая трепет.
Он поднимается подо мной, продолжая движение, я падаю на руки и колени, и мы оба стонем при новом проникновении и новой картинке в окне, на которой он берёт меня сзади. Руками Ансель сжимает мои бёдра, голова откинута назад, глаза закрыты, когда он начинает двигаться. Ансель – образ блаженства, картина олицетворения свободы. Каждая мышца его груди напряжена, украшенная бисеринками пота, однако, он старается выглядеть более расслабленным, медленно наполняя меня, нежели вижу его я.
- Сильнее, - мой голос хриплый и покорный, жаждущий.
Он открывает глаза, похотливо улыбаясь.
Впиваясь пальцами в плоть моих бёдер, он жестко входит в меня раз, останавливается, а затем задает восхитительный ритм наказания.
- Сильнее.
Он хватает меня за бёдра, покачивая их и стонет, толкаясь ещё глубже, попадая в цель.
Я никогда не знала, что могу так пронзительно кричать, зажатая в тиски внезапного оргазма и обескураженная насколько, что не могу пошевелить руками. Падаю на локти, когда Ансель, удерживая меня за бёдра, ритмично врезаясь снова и снова. Пронзительно, глубоко постанывая.
- Мия, - отрывисто произносит он позади меня и вздрагивает, кончая.
Я истощена - тело словно желе, и он прижимает меня к своей груди, укачивая. Я слышу мощные, глубокие удары его сердца.
Ансель перекатывает меня на спину, осторожно выскальзывая, как и всегда, даже если мы оба уже кончили, и смотрит на меня ясным, серьёзным взглядом.
- Было хорошо? – тихо спрашивает он.
Я киваю.
- Я все еще тебе нравлюсь?
- Да.
Наши бёдра медленно раскачиваются в унисон, пытаясь продолжить ночь любви.
18 ГЛАВА.
- Так в котором часу вечеринка? – бурчу я в подушку. Ансель вплотную прижимается ко мне сзади, грудью к спине, ткань костюма касается моей голой кожи, а волосы щекочут мне лицо. Я начинаю смеяться, силясь стряхнуть его с себя, однако, Анселя это только раззадоривает.
- Мммф. Ты такой тяжелый. У тебя там что – кирпичи в кармане? Отстааань.
- Но ты такая тё-ё-ёпленькая, - хнычет он. – И мягкая. И от тебя так приятно пахнет. Сексом, женщиной и мной. – Он сжимает мои бока и нещадно щекочет до тех пор, пока я не перекатываюсь на спину, а он нависает надо мной, большим пальцем очёрчивая мои губы.
– Вечеринка в семь, - говорит Ансель. Взгляд его глаз, цвета мха, полон отчаяния, что говорит мне, что он за милую душу спалил бы свой костюм, нежели убрался из кровати. – Встретимся здесь и пойдем вместе. Обещаю не задерживаться.
Наклонившись, он целует меня, издавая звуки, звучащие, как нечто среднее, между удовлетворением и возбуждением, и я знаю, что он приказывает себе не увлекаться, словно и поцелуя хватит, а большее мы прибережём на потом. Когда он вернется с работы.
Запускаю ручки под пиджак, вытягивая рубашку из-за пояса брюк, и без зазрения совести ищу голую кожу.
- Я слышу, как ты думаешь, - произношу фразу, которой он подкалывал меня по, меньшей мере, дюжину раз. – Подсчитываешь, сколько времени у тебя осталось?
Он стонет, зарываясь лицом мне в шею.
- Не могу поверить, что было время, когда я вставал и уходил на работу ещё до звонка будильника. А сейчас – совсем не хочу покидать квартиру.
Запускаю пальчики ему в волосы, слегка массируя кожу головы. Ансель удерживает свой вес надо мной, однако, я чувствую, как с каждой секундой, он расслабляется всё больше.
- Je ne veux pas partir, - чуть резче в этот раз повторяет он. – Et je ne veux pas que tu partes.[ Я не хочу оставлять тебя и не хочу, чтобы ты уходила]
И я не хочу, чтобы ты уходил.
Моргнув, смотрю в потолок, желая воспеть в памяти сердца каждую деталь этого момента.
- Не могу дождаться, когда сегодня вечером похвастаюсь тобой, - воодушевленно произносит он, опираясь на локтях, смотря на меня сверху вниз. – Расскажу, как вскружил тебе голову, уговаривая выйти за меня. И пошлём к чертям тот факт, что скоро ты бросишь меня на произвол судьбы.
- Спрячь мой паспорт, и я застряну здесь навсегда.
- Думаешь, эта мысль не приходила мне в голову? Не удивляйся, дорогуша, если однажды ты придёшь домой – а его как и не было, - наклоняясь, он целует меня, прежде чем отстраниться. – Ну ладно, это отвратительно; он наверху кухонного шкафа, где и лежал.
Смеюсь, шлёпая его.
- Иди на работу.
Застонав, он скатывается с меня, падая на кровать.
- Если бы у меня сегодня не была назначена встреча с клиентом, которого я ждал целый месяц, то позвонил бы и сказал, что заболел.
Положив подбородок ему на грудь, заглядываю в глаза.
- Один из важных?
- Очень важных. От исхода сегодняшней встречи зависит, закроем ли мы дело в ближайшие шесть недель или месяцы будем тянуть его за собой.
- Тогда тебе стоит поторопиться.
- Я знаю, - выдыхает он.
- А около семи я буду ждать тебя дома, - не успеваю закончить предложение, как он поворачивается ко мне, снова улыбаясь. – И ты не задержишься.
Он садится, берёт моё лицо в ладошки и глубоко целует, касаясь языком и зубами, пальчики скользят вниз по телу, слегка задевая сосок.
Неожиданно вскакивая, он изображает самую забавную версию робота, произнося механическим голосом:
- Я..не..за..дер..жусь.
- Ты специально сделал это сейчас, чтобы я думала насколько ты потрясающий, даже если задержишься?
- Я не за..дер..жусь, - снова произносит он голосом работа, исполняя "лунную походку". Рыжеватые волосы упали ему на лоб.
- Худший танцор всех времен и народов! – выкрикиваю я. Но это чистая ложь. У него есть грация, и он чувствует ритм, чему невозможно научиться. За настоящими танцорами весело наблюдать, вальсируют они или нет, а этим я готова любоваться часами.
Смеясь, он выкрикивает :
- Веди себя хорошо, жёнушка,- и закрывает входную дверь.
***
И конечно же, он опаздывает.
Пол восьмого Ансель залетает в квартиру, превращаясь в заведённую юлу : скидывает рабочее, запрыгивает в джинсы и наспех одевает обычную рубашку на пуговицах. Быстро целует меня, бросившись на кухню хватает бутылку вина, и затем тянет за собой из квартиры в лифт.
- Привет, - запыхавшись, произносит он, прижимая меня к стене, протягивая руку к кнопке первого этажа.
- Привет, - пищу я, перед тем, как он целует меня. Губы жадные и ищущие, посасывают мою верхнюю губу, подбородок, шею.
- Скажи мне, что ты очень, очень сильно хочешь встретиться с моими друзьями, иначе побежишь раздеваться и я буду трахать тебя, пока не охрипнешь.
Смеясь, слегка отстраняюсь от него, целуя ещё раз точно в губы, перед тем как сказать :
- Я хочу познакомиться с твоими друзьями. А раздеть меня ты сможешь позже.
- Тогда поведай мне сказку о Мадам Алланд, потому что только так я смогу быстро избавиться от стояка.
***
Дом Мари и Кристофера находится всего в паре кварталов от станции метро на которой мы вышли, и когда он маячит в поле нашего зрения, я замираю и смотрю в одну точку. Квартире Анселя каким-то образом удавалось быть маленькой и просторной. Ничего сверх-вычурного: находится в старом здании, легкодоступна и комфортабельна, как и он сам. Это же место… нет.
Каменный фасад здания, которое выглядит сделанным под старину – с лёгкостью смешиваясь с близлежащими постройками – явно было реконструировано и стоит не малых денег. Каждая из квартир верхнего этажа соединена множеством широких лестниц, закрытых красными дверьми с блестящими латунными звонками. На третьем и четвёртом этаже окна с кирпичным сводом выходят на отдельные балконы с декорированным каркасом в виде крошечных металлических цветов, прорезавшихся сквозь запутанные кованные виноградные лозы.
Деревья выстроились в ряд оживленной улицы, и в их радушной тени я, пользуясь моментом, пытаюсь взять себя в руки, чтобы подняться в квартиру, кишащую незнакомцами и разговорами, которых я, наверное, не пойму.
Ансель кладёт ладонь мне на поясницу, шепча :
- Готова?.
Пару недель назад одна мысль об этом – поддержать беседу без Харлоу и Лолы, потеряв Анселя в толпе и дрожа от страха – свела бы меня с ума. Не знаю, как всё сложится наверху, но если громкий смех из окна что-то и значит, то вечеринка в самом разгаре, даже если ещё не за полночь. Просто надеюсь, что каждый человек будет мил, как Ансель и пообещал мне. Уловив наши отражения в окне, слегка вздрагиваю. Вроде, я смотрю на себя в зеркало каждое утро, однако чудесным образом, в окнах здания выгляжу иначе. Волосы длиннее, чёлка рваная, вместо того, чтобы быть подстриженной до бровей. Я немного поправилась, и больше чувствую себя женщиной, нежели пацанкой. Юбка куплена в маленьком магазинчике близ Монматра [холм на севере Парижа. Считается его высочайшей точкой], лицо чистое, лишь с лёгким намёком на макияж, но всё ещё блестит. Всё это соответствует тому, как я выгляжу и чувствую себя. На иной лад. А рядом великан Ансель. Рукой обнимает меня за талию в защитническом жесте, и в отражении, я вижу, как он наклоняется, дабы привлечь моё внимание.
- Эй.
- Засмотрелась на эту милую парочку, - киваю на окно.
В тишине, он разглядывает наши отражения, а затем легонько целует меня в губы.
- Давай же, Cerise.
***
Открыв дверь, Мари визжит от радости и тянет нас в толпу, целуя меня в обе щёки, прежде чем отправить в распростертые объятья Кристофера.
- Это жена Анселя! – кричит он всем на английском, и все присутствующие оборачиваются, чтобы взглянуть на меня с удивлением и любопытством в глазах, пока Ансель вручает бутылку вина Мари.
- Привет, - смущаясь, машу рукой, приникая к Анселю, когда он обвивает рукой мою талию.
- Мы так рады наконец познакомиться с тобой! – говорит Мари, снова чмокая меня в щечки. – Ты ещё прекраснее, чем на фото. – Глаза мои вспыхивают в удивлении, и она смеётся, выхватывая меня из объятий мужа, утягивая вглубь квартиры, а Ансель тут же оказывается окруженным толпой друзей. Он поднимает подбородок, наблюдая, как Мари направляет меня прямо по коридору.
- Всё нормально, - кричу я через плечо, даже если это только наполовину правда. Я действительно была не готова расстаться с ним спустя несколько секунд, как мы переступили порог этого дома.
Внутри, всё утонченно, как я и предполагала на улице. На стенах узорчатые обои сдержанного золотого цвета, виднеются два мраморных камина, каждый из которых обрамлён изысканной лепниной. Книжные шкафы трещат по швам от книг и маленьких, прекрасных вазочек, примыкая к одной из стен; на противоположной - окна во всю стену, выходящие на пышный внутренний двор.
Несмотря на скопление вещей, квартира очаровательна и достаточно просторна, чтобы даже во время заправских вечеринок, когда люди слоняются без дела, прямо как сейчас, оставалось место для уединения.
Мы минуем маленькую библиотеку, выходя прямо в зал, заполненный людьми, которые пьют и разговаривают, притихнув, когда я прохожу мимо них – может быть, я параноик, но действительно, не думаю, что это так – и просторную, ярко-белую кухню.
- Я отведу тебя обратно. Не переживай. Но они словно стая волков. Места себе не находили, чтобы увидеть его, да познакомиться с тобой, - Мари наливает мне большой бокал вина, прежде чем обнять меня, смеясь. – Как вы говорите … "искупаться в зелёном золоте"?
- Пьяная удаль? – предполагаю я [Мари говорит о том, что после бокала вина Мия захмелеет - опьянеет; ещё одно название хмеля – зелёное золото]
- Да! – она щёлкает пальцами и снова целует меня в щеку. – Здесь много хороших людей и все они любят твоего мужа, а значит, полюбят и тебя. Осмотрись, и через минуту я представлю тебя каждому!
Она чуть ли не подпрыгивает на месте, услышав ещё один звонок в дверь, и немного погодя, чтобы увидеть не Ансель ли вошел в кухню – нет, это был не он – я поворачиваюсь к длинному, узкому окну со сногсшибательным видом на Монматр.
- Сдаётся мне, этот вид никогда не надоест.
Я поворачиваюсь, замечая красивую, рыжеволосую девушку, стоящую в проёме смежных двойных дверей.
Вероятно, она на несколько лет старше меня, с ярко выраженным акцентом, отчего мне требуется несколько секунд, что бы понять её речь.
- Он великолепен, - соглашаюсь я.
- Ты американка? – когда я киваю, она спрашивает, - живёшь здесь? Или проездом?
- Живу, - отвечаю и исправляюсь, - ну…на данный момент. Всё немного запутанно.
- И замужем, - говорит она, указывая на моё кольцо.
- Да, - рассеянно, покручиваю золотой ободок на пальце. Если она не слышала громогласное заявление Кристофера пару минут назад, когда мы вошли, кажется немного странным, что сначала она спросила именно об этом.
- Как его зовут?
- Ансель, - говорю я. – Ансель Гийом.
- Я знаю его!- вскрикивает она, широко улыбаясь. – Уже много лет, – наклоняясь вперед, девушка заговорщицки добавляет, - очень привлекательный и крайне очаровательный парень.
Гордость смешивается с беспокойством в груди. Хоть она и кажется вполне милой, однако, немного нахальна. Складывается впечатление, словно мы перескочили короткое знакомство в разговоре.
- Приехала учиться? Или по работе? – делая глоток красного вина, любопытствует она.
- Просто приехала на лето, - объясняю, чуть расслабляясь. Мою застенчивость как ветром сдуло. Думаю, люди часто превратно истолковывают её настойчивость, как агрессивность. – Осенью я начинаю учебу в бизнес-школе.
- Значит, ты скоро уезжаешь, - хмуря брови, говорит она.
- Да..всё ещё пытаюсь решить головоломку времени.