В самом деле, Звезда больше не упоминалась. Орден Подвязки сохранился, увидят свет и другие ордены - например, орден Золотого щита, основанный в 1364 г. герцогом Людовиком де Бурбоном, шурином Карла V, орден Белой дамы с зеленым щитом, придуманный в конце века маршалом Бусико, и многие другие, которые породит воображение рыцарей, часто далекое от всякой политики. Однако идеал Звезды не будет забыт. Он определит выбор Иоанна Доброго, когда при Пуатье перед ним встанет всегдашняя альтернатива побежденных: бежать или сдаться. Побежденный вправе сдаться, это не позорно - уверяла "Книга рыцарства", исполненная почтения к герою, от которого отвернулась удача. Иоанн Добрый откажется отступать. Бежавший из боя - это трус.
Армия короля Иоанна
В то время как рождалась и гибла Звезда, а Иоанн Добрый заказал гуманисту Пьеру Берсюиру перевод римской истории Тита Ливия "для пользы тех, кто захочет познать рыцарское искусство и проявить старинные доблести", королевская армия готовилась к долгой войне, которую отныне предвещало все. С апреля 1351 г. король ввел постоянный контроль личного состава и вооружения. Не довольствуясь более "показами" (montres) во время набора войск, люди короля отныне проводили "смотры" (revues), иначе говоря, периодические перепроверки боеготовного личного состава. Чтобы "не показывали одного воина в нескольких и разных местах, хотя согласно природе и разумению он может служить только в одном", чтобы несколько компаний не могли демонстрировать одно и то же вооружение, такие инспекции будут проходить без предупреждения.
Работа значительная: перепишут имена и прозвища, перечислят оружие и припасы, опишут конские чепраки и заклеймят коней каленым железом - своим тавром для каждой компании, - предварительно зарегистрировав каждого коня стоимостью более тридцати турских ливров; отметят масть, равно как тип удил и форму сбруи.
Каждый арбалетчик сделает несколько выстрелов - чтобы не подсовывали старые арбалеты с изношенной тетивой и не выдавали за арбалетчика кутилье, не умеющего обращаться с ценным оружием.
Такой ордонанс многого требовал от администрации, пока малочисленной. Поначалу смотры были неожиданными, как и было задумано, но редкими. По крайней мере, в ситуации, когда война неизбежна, эти процедуры позволяли обеспечить присутствие в войске всех бойцов, которых завербовали и оплатили. В 1355 и 1356 гг. маршалы и лейтенанты Иоанна Доброго увеличили количество смотров. Но теперь бывало, что предпочитали платить отрядам, не видя их, чем проводить смотр в опасном месте. Через несколько лет Филипп де Мезьер в "Видении старого пилигрима" подчеркнет, что несвоевременное обнаружение сил дает преимущества бдительному врагу. Лучше не проводить смотр всего гарнизона в один день: шпионы тоже умеют считать.
Если король Иоанн считал людей, то их жалованье он считал плохо. Еще в 1356 г. он упорно начислял оплату войскам в су и денье, то есть в счетной монете. Поскольку инфляция постоянно обесценивала су и денье, покупательная способность солдата падала, подрываемая финансовой ситуацией, в которой он разбираться, естественно, не мог. Рыцарь-баннерет неизменно получал тридцать су, рыцарь-башелье - пятнадцать, оруженосец - семь су десять денье, конюх (menetrel а cheval) - три су, как в 1339, так и в 1351 г. Но су образца 1339 г. стоило в шесть раз больше чистого серебра, чем су в ноябре 1355 г. К моменту боя солдат считал, что ему недоплатили.
Королевское правительство слишком поздно поймет, во что обходится недовольство солдат. После Пуатье поддержанию покупательной способности жалованья будут уделять больше внимания. Вплоть до стабилизации монеты в 1360 г. тарифы станут выражать в экю, иначе говоря, в золоте. Но к тому моменту катастрофа уже произойдет.
Черный принц в Лангедоке
20 сентября 1355 г. Черный принц занял позиции в Гиени. Прежде чем лично предпринять акцию большого масштаба на севере Франции, Эдуард III поручил старшему сыну провести операцию в тылу врага, чтобы сковать на юге часть армии Валуа. Аквитанский фронт был второстепенным, но предоставлял хорошие стратегические возможности. Там Черный принц сделает первые шаги в качестве командующего.
Эдуарду, принцу Уэльскому, герцогу Корнуэльскому и графу Честеру, было двадцать пять лет. К этому возрасту многие короли уже давно царствовали. Для него пора ответственности еще не настала. Его отец, Эдуард III, царствовал уже скоро тридцать лет - с 1327 г. - и будет носить английскую корону полвека, до 1377 г. Черному принцу не хватит года с небольшим, чтобы воцариться.
Его не отодвигали в сторону. Он держал роскошный двор в Беркхэмптеде, в Кеннингтоне. Отец несколько раз назначал его "хранителем" королевства: это было слишком много для ребенка - в первый раз это произошло, когда ему было восемь лет, - и ничего не значило, потому что в действительности политическая власть вместе с королем перемещалась на материк. При Креси принц Уэльский командовал войсковым корпусом - достаточно, чтобы рисковать жизнью в пятнадцать лет, но недостаточно, чтобы разделить славу отца.
Поэтому ему нужно было показать себя. Этому помогла его дерзость. 5 октября он устроил набег в совершенно неожиданном направлении - на юго-восток. Графу Жану д'Арманьяку очень дорого обошелся тыловой союз, который он сам в прежние годы обеспечил королю Франции. Черный принц вошел в Лангон, Базас, Кастельно. Он прошел графство Арманьяк насквозь.
Замки и города сдавались. Он вошел в Астарак, в Комменж. Англо-гасконский рейд разорял край, агрессоры захватывали добычу. Черный принц не скрывал и сам хвалился в письме к своему отцу-королю, что хочет посеять ужас. Или, вернее, отомстить французам: никто не опустошал Гасконь сильнее, чем наместник короля Валуа, Жан д'Арманьяк.
Так мы сделали набег на землю Жана д'Арманьяка, отягчая и разоряя оную землю, так что обиды ленников нашего весьма почитаемого государя (Эдуарда III), каковые некогда нанес им оный, были изрядно отомщены.
Подойдя к Тулузе с юга. Черный принц перешел Гаронну, не опасаясь французского гарнизона, которым командовали коннетабль Жак де Бурбон, маршал Жан де Клермон и Жан д'Арманьяк. Предместья Тулузы горели - возможно, их подожгли сами защитники, чтобы никто не подступил к городским стенам внезапно.
Англо-гасконцы безнаказанно углублялись на территорию королевского Лангедока. Почти без боя они вступили в городки Монжискар и Кастельнодари, стены которых представляли собой просто земляные валы. И вот они под Каркассоном. Улица за улицей они захватили нижний город, прорывая цепи: горожане, зная, какая участь им уготована, защищали каждый дом, каждый угол. Верхний город (сите) Каркассона, расположенный на укрепленном холме, выстоял, хоть его осаждали два дня.
Рейд продолжался. Город Капестан выиграл время, предложив выкуп, и, наконец, избежал худшего благодаря подкреплению, подоспевшему в последнюю минуту, которое привел капитан - наемник коннетабля Арно де Серволь по прозвищу Протоиерей, бывший клирик. 8 ноября Нарбонн в свою очередь повторил судьбу Каркассона: бург на берегах реки Од был разграблен, укрепленный верхний город устоял.
Один из английских рыцарей, Джон Уингфилд, восхищался тем, как далеко они продвинулись за восемь недель:
Город Нарбонн… немногим менее Лондона и расположен на Греческом море, и от оного города до Греческого моря во время прилива всего одиннадцать малых лье. Есть морской порт и канал (arrivail), вода коего поступает в Нарбонн.
Во время этой вылазки люди Валуа не бездействовали. Но, подавленные дерзостью предприятия, в котором не было никакой стратегии, французы не могли предвидеть, какое направление перекрывать. О том, чтобы укрепить за несколько дней весь Лангедок и обеспечить все крепости гарнизонами достаточной численности, способными выдержать осаду, не приходилось и мечтать. Черный принц благодаря быстроте набега получил такое преимущество, которое едва ли компенсировали бы десять лет приготовлений. Урок пойдет впрок: в следующий раз города будут готовы.
Коннетабль Бурбон собрал войска в сенешальстве Бокер. Вместе с солдатами графа д'Арманьяка это была значительная сила, беспокоившая англичан с тыла и не дававшая продолжать осаду городов, если их стена могла выдержать хоть несколько часов. Черному принцу удался блицкриг; он победил, потому что сумел довольствоваться этим.
Дело близилось к концу. Наступил ноябрь. Приближалась зима. В дело вмешались папские легаты, которых Черный принц заставил два дня ждать пропусков, а в конечном счете отказал им безо всяких объяснений. Чем вести переговоры без особой уверенности в успехе, он предпочел отступить. Набег 1355 г. не был завоеванием - удержание завоеванного обошлось бы очень дорого. Это была просто демонстрация силы. Англичанам был не нужен Лангедок, они хотели, чтобы следующей весной им с этой стороны ничто не угрожало.
И они повернули назад. Теперь горел Лиму, и предместья Каркассона тоже, во второй раз. Взяли Монреаль, чтобы никто не мог подумать, что этот уход - отступление. Черному принцу спешить было некуда. Он прошел горами, появился рядом с Памье, может быть, преследуя - так напишет он - несколько французских отрядов, а может быть, предпочитая ограбить еще несколько городов, чем снова пересекать уже разоренную местность.
Тем временем в Монпелье, Ниме, Безье ликовали. Добрый люд этих городов ожидал худшего. Горожане не замедлят уверовать, что Черный принц их испугался.
С того времени долго будет длиться война, бесконечно начинающаяся заново: набеги без иной задачи, кроме грабежа, и без иной конечной цели, кроме порта для отплытия обратно. Войско прошло - уцелевшие города и деревни на мгновение переводят дух в ожидании следующего налета. Что касается солдата, плохо понимающего, что он должен делать, кроме как сеять ужас, - ему будет бесполезно объяснять, что с тех пор, как он больше не служит монарху, он не имеет права на грабеж.
Войско Черного принца переправилось через Гаронну близ Мюре. Под Жимоном оно обратило в бегство французский отряд. Оно взяло Клерак и Тоннен. Арманьяку и Бурбону не удалось перекрыть путь англо-гасконцам. На Рождество Черный принц сможет написать в Бордо своему отцу Эдуарду III, что миссия выполнена. Лангедокцы потеряли всякую веру в своего суверена Валуа.
Гасконцы были счастливы. В Бордо вступила бесконечная вереница подвод. Воинство Черного принца по преимуществу состояло из бедолаг, набранных на бедных территориях ланд. То, что они увидели, их ослепило. В богатых бургах, где уже процветало сукноделие, солдаты опустошали сундуки, брали в заложники горожан, тащили все, что можно унести. Так, согласно Фруассару, в Кастельнодари
повсюду убивали и преследовали мужчин и солдат. Обошли, разграбили и разорили весь город, забрали и похитили достояние всех добрых людей.
Англичане не глядели ни на сукна, ни на бархат, лишь на серебряную посуду или добрые флорины.
А схватив мужчину, горожанина или крестьянина, они объявляли его пленным и требовали выкуп либо мучили его, ежели он не желал давать выкупа.
Черный принц сумел сыграть на изумлении своих войск. Он не мешал солдатам допьяна напиваться мускатом и набирать добычу.
Так англичане и гасконцы нашли обильный и богатый край, комнаты, изукрашенные занавесями и сукнами, ларцы и сундуки, полные прекрасных драгоценностей. Но оные грабители не оставляли ничего, прежде всего гасконцы, каковые были особо алчными.
Распуская армию, принц Уэльский не сильно рисковал. Он знал, что весной найдет себе солдат, причем повышать жалованье не понадобится.
Монетный двор в Бордо активизировался. Чеканка золотых "леопардов" и новых серебряных грошей была не только реакцией на экономические нужды, но и политическим жестом. Леопард никогда не имел отношения к Аквитании: вся Европа знала, что он изображен на гербе Англии, как и на гербе Нормандии. Черный принц поставил английское клеймо на старинную Аквитанию. Пусть никто не обманывается: у последней есть повелитель. Герцогство снова чувствовало, что оно существует, пусть даже на его монетах изображен английский герб.
Наводя ужас на Лангедок, англичане не опасались реакции противника на Севере. Владея Кале, они могли устраивать рейды когда угодно, при которых агрессор был почти уверен в успехе, потому что время и место выбирал он. На сей раз Эдуард III повел войска в Артуа. Он разорил несколько деревень, дошел до Эсдена, сделал вид, что ждет врага, и удалился, едва прослышал о контрнаступлении французов. Иоанн Добрый слишком поздно достиг Амьена, куда срочно созвал армию: англичанин не пожелал сражаться. Он, мол, достаточно ждал!
В конце ноября все вернулись к себе: Эдуард III - в Кале, Черный принц - в Бордо, Иоанн Добрый - в Париж. Пришла зима, позволявшая готовиться к следующей кампании.
Генеральные штаты
Увы, Иоанн Добрый думал о ней только с тревогой. Финансовое положение грозило катастрофой. Казна была пуста, выплата жалованья солдатам запаздывала, а штатским его не платили уже полгода. Поставщики двора были в отчаянии. А простой народ негодовал, видя роскошные дворцы принцев, замечая богатые одежды и пышные пиры. В это время покупали столько жемчуга, сапфиров, рубинов, серебряных и золотых цепочек, что у парижских галантерейщиков не хватало товара. И тем не менее еще никогда драгоценности, шитые пояса и драгоценная посуда не стоили так дорого. Денег достаточно, заключал сторонний наблюдатель, который вспомнит об этом, когда через год сделает горький вывод о военной несостоятельности знати.
Пока что курс монеты падал, а цены росли. Никогда за всю историю турский ливр не падал так низко. Серебряная монета, блан (blanc, белый) - ее так называли, чтобы отличить от "черных" монет с низким содержанием чистого серебра, - теряла то в весе, то в пробе, и в любом случае покупательная способность снижалась.
В конце 1354 г. серебряный блан достоинством в пять денье еще весил 3,05 г серебра и имел 278-ю пробу чистого серебра. В мае 1355 г. новая эмиссия выбросила на рынок монеты в 2,04 г с 208-й пробой. В июле для отвода глаз изменили тип монеты: это это был грош достоинством в пятнадцать денье, весивший 3,39 г при 278-й пробе. Появление гроша образца июля 1355 г., прибавившего в весе по сравнению с бланом 1354 г. одну десятую при утроении номинала, означало, что курс счетного денье, в котором выражались цены, рухнул. За ливр (20 су), су (12 денье) или денье теперь можно было купить втрое меньше серебра или товаров, чем год назад.
Падение курса продолжалось. Новости, приходившие из Лангедока, доверия не повышали. В ноябре монетный двор выпустил новый грош в пятнадцать денье, уже весивший всего 2,44 г серебра при 208-й пробе.
Эта чехарда весов и номиналов не обманывала никого из современников. Королевская монета потеряла за год добрых 82 % стоимости.
Иоанн Добрый, пусть даже он заслуживает своей репутации роскошного и щедрого расточителя, хладнокровно готовился к кампании 1356 г. Для этого ему нужны были деньги. И он созвал Штаты, хотя из-за этого королевской власти придется пятнадцать лет вести переговоры ради получения средств на управление страной.
Ассамблея, разместившаяся 2 декабря 1355 г. в большом зале дворца на острове Сите, не совсем заслуживала названия Генеральных штатов. Лангедок, представленный в феврале 1351 г. на первых Штатах, созванных королем Иоанном, на этот раз отсутствовал. Что в это время происходило между Бордо и Нарбонном, известно. Самыми южными из представленных городов были Лион, Бурж и Пуатье. По сути заправлял здесь Париж. Купеческий прево Этьен Марсель, его кузен Эмбер из Лиона, его компаньон Жан из Сен-Бенуа, его предшественник Жан из Паси, его эшевены Пьер Бурдон, Бернар Кокатрикс, Шарль Туссак и Жан Бело - вот заметные фигуры Штатов 1355 г.
То, что услышали бароны, прелаты и уполномоченные городов, их не удивило. Пьер де ла Форе, канцлер Франции, описал финансовую катастрофу и попросил о "помощи" для ведения войны, обещая взамен возвращение твердой монеты. Пошел тот же торг, как при Филиппе Красивом.
Однако в диалоге возник новый элемент: разорение Артуа и Лангедока предвещало, что обличье войны меняется. Уже мало было созвать армию - еще нужно было держать в городах постоянные гарнизоны. По-прежнему говорили о смерти за короля, но уже начали всерьез задумываться о безопасности населения.
Итак, три сословия согласились помочь королю. Об этом поочередно сказали архиепископ Реймсский Жан де Краон, коннетабль Жак де Бурбон, купеческий прево Этьен Марсель. Но им понадобится месяц, чтобы договориться о форме, которую может принять эта "помощь" королю.
Это будет налог в восемь денье с ливра на все продажи, которым обложат продавца. Его будут взимать комиссары - "делегаты" (elus) Штатов, то есть избранные ими люди. Штаты не возражали против помощи королю, но использование им этой помощи хотели поставить под свой контроль. Что касается твердой монеты, которой требовали крупное деловое бюргерство и земельная аристократия - партия кредиторов и партия рантье, - не задумываясь, возможна ли и даже желательна ли эта твердая монета при тогдашнем валютном рынке, то ее начнут чеканить с середины января. Это будет "блан с замком" (blanc au chatel), украшенный лилиями и весящий 4,07 г серебра при 333-й пробе. Слишком крупная монета, чтобы устоять под напором рынка, она очень быстро вздорожает в огне инфляции - за два месяца ее курс вырастет от официального в восемь турских денье до реального в шестнадцать денье, в апреле придется выпустить монету сходного типа, но легче на треть и с номиналом вчетверо меньшим.
Штаты не очень доверяли властям - они добились нового созыва в марте. Королевская власть не попала, конечно, под опеку, но уже была подконтрольна. Кстати, в ожидании следующей сессии Штаты назначили постоянную комиссию, которой было поручено следить за использованием налогов, а значит, за подготовкой к войне. В этом верховодили друзья Этьена Марселя вместе с несколькими нотаблями Дворца. Финансовых чиновников, которых обоснованно обвиняли в налоговых и монетных спекуляциях, чье богатство начало вызывать удивление общества, намеренно не подпускали к этому новому политическому механизму. Некоторых арестовали, другие держались спокойно.