Пройдя по комнате, Валентин остановился рядом с девушкой. Огненные волосы были рассыпаны по белой наволочке, футболка собралась складками в подмышках, обнажая неистово поднимающуюся и опускающуюся грудную клетку, мягкие кремовые груди и венчающие их напряженные бутоны цвета дорогого вина. Огненный треугольник у основания бедер скрывал самые интимные прелести ее тела.
Валентин готов был поклясться всем святым, что девушка была настоящей красавицей! Каждый дюйм ее тела был предназначен для мужских рук и губ.
Только, конечно, не для его. Но ведь и Валентин Тремейн больше не был человеком.
Хотя нельзя сказать, чтобы он не испытывал сильного желания как мужчина, находящийся рядом с практически обнаженной женщиной. Конечно, испытывал. Его чувства были даже более острыми и мучительными, потому что они усилились а теперешнем состоянии Валентина. Женщина чувствовала присутствие его энергии, а не тела, и хотя эта энергия все еще поддерживала прежний внешний облик и форму мужчины, его духовная тень физического тела была более подвержена чувствам.
Валентин постарался расшевелить девушку. Он поглаживал ее чувства своими собственными чувствами, ласкал ее тело своей чистой энергией, словно руками и губами.
Валентин знал, что она наверняка увидит его, если сейчас откроет глаза, потому что ночь была в самом разгаре, а грань между мирами в это время - самая тонкая. Кроме того, он был настроен решительно и действовал настойчиво, обжигая женщину своими ласками.
Но делал Валентин это не для нее. Никоим образом не для нее.
Веки девушки распахнулись, и она взглянула на него блестевшими от страсти глазами. Какое-то время в ее взгляде царили смятение и паника, затем чувства успокоились, она улыбнулась и прошептала:
- Это всего лишь сон.
Девушка пристально и строго посмотрела на мужчину, упиваясь красотой его лица. Затем она медленно стала опускать глаза, обжигая взглядом плечи и грудь Валентина, вниз. к его мужественности.
Там взгляд девушки задержался, внимательно рассматривая выдающееся доказательство его желания, словно она раньше никогда не видела мужчин.
Девственница, напомнил себе Валентин, вытянул руки вдоль тела и сжал кулаки. Чистая, нетронутая, неопытная.
Но он реагировал на нее так, словно она была самой талантливой проституткой в борделе на улице Бурбона. Его дыхание участилось, предвкушение испепеляющей волной распространялось по нервам, сильное желание терзало низ живота.
Как раз в тот момент, когда Валентин понял, что взорвется, если девушка не прекратит его рассматривать, ее глаза медленно закрылись. Она вздохнула и прошептала:
- Пицца, двойная порция соуса.
Прошло довольно много времени, прежде чем Валентин после нескольких глубоких, болезненных вдохов почувствовал, что в достаточной мере успокоился для того, чтобы вернуться в кровать. Он опустился на матрас как раз в тот момент, когда часы пробили три. Наступило время забыть эту девушку, отдохнуть и подзарядиться энергией.
Но несмотря на всю свою решимость оставить ее, Валентин не смог удержаться, чтобы не дотронуться до нее в последний раз. Его пальцы коснулись одного из ее сочных бутонов, скользнули по верхней части шелковистой груди и остановились над бешено бьющимся сердцем.
Несмотря на полтора столетия неудовлетворенной страсти, поколебавшей самоконтроль Валентина, странное и нежное чувство нахлынуло на него.
Девственница.
Прикоснувшись к одному из шелковистых локонов ее пылающих волос, он прошептал:
- Спокойной ночи, Рыжуля, - и неохотно убрал руку.
Затем Валентин устроился поудобнее рядом с девушкой, приготовившись провести мучительную ночь - ночь, похожую на предыдущую и на все остальные ночи, с тех пор как он испустил последний вздох.
Небольшое различие было только в том, что сначала он был один и его кровать пылилась в хранилище исторического общества Нового Орлеана. Потом он провел некоторое время в отреставрированном особняке, построенном до Гражданской войны в США и преобразованном в музей, все еще в одиночестве и неприкосновенности. Затем кровать приобрел какой-то богатый любитель старины, но только для того, чтобы умереть вскоре после этого. Валентин по-прежнему находился в одиночестве, а его кровать все больше покрывалась пылью в хранилище, пока около дюжины детей боролись за право на наследство отца. Наконец все имущество было продано, а он оказался в антикварном магазине. Но и там Валентин тоже пребывал в одиночестве, несмотря на то что его кровать хорошо почистили за несколько дней до продажи.
Помощница адвоката, милая блондинка с длинными ногами и прелестной попкой, пришла в магазин и заметила эту кровать. Она быстро скинула туфли и вытянулась на матрасе.
Валентин в восторге напустил на нее эротические грезы, чтобы создать у девушки подходящее настроение. Она стонала, задыхалась и была очень возбуждена, но в этот момент пришел ее жених, который совсем не обрадовался, увидев, чем занимается невеста в его отсутствие.
И не вмешайся сторож магазина, драгоценная кровать была бы тут же изрублена в щепки - ревнивый жених уже поднял старинный топор и чуть не снес одну из стоек. Если бы ему удалось это сделать, Валентина вытолкнуло бы в иной мир. Там его наверняка ждала гораздо худшая судьба, чем вечный покой здесь, независимо от того, был ли он готов к этому или нет.
А Валентин не был готов.
Между тем он неосознанно обменял одиночество на милую, искушающую, сексуальную девственницу.
Теперь Валентин задумался, что будет, если он в конце концов откажется от облика призрака и отправится в ад.
Возможно, это и было финальным действием, чтобы вытолкнуть его через порог и отправить в загробную жизнь.
Да, наверное, так оно и было. Слишком много времени Валентин провел на этом свете, и сильные мира сего устали его баловать…
Но у него еще оставалось одно незаконченное дело, и ему было все равно, насколько невыносимым сделают его пребывание здесь. Он не оставит этот мир, пока не получит ответы на свои вопросы.
Девственница в этот момент перевернулась на кровати, ее дыхание все еще не успокоилось после недавнего восхитительного наслаждения, а тело блестело от пота. Она опустилась прямо на Валентина, и он чуть не потерял контроль над собой от такого тесного контакта.
Более слабый мужчина уступил бы в этом случае. Но Валентин был больше, чем просто мужчина, и не собирался шевелиться, даже если бы его дразнили двадцать девственниц.
Ну хорошо, может быть, и пошевелился, если бы их было двадцать. Но сейчас дело обстояло так; что у него была только одна. А одной, поклялся себе Валентин, он уж точно сможет противостоять.
Валентин успокоился и потянулся за учебником, который он некоторое время назад снял с груди девушки. Несколько наглядных рисунков заинтересовали его, и он улыбнулся, а затем нахмурился.
Очевидно, его маленькая девочка пыталась научиться этому самостоятельно.
Губы Валентина снова изогнулись в улыбке. Возможно, он сможет помочь ей с учебой. "Да, наверное, смогу", - подумал Валентин, потянувшись за ручкой и листами Вероники. Он в самом деле мог помочь ей по этому предмету, и может быть - всего лишь может быть, - она сумеет помочь ему.
Несмотря на то что Валентин жаждал заполучить Веронику в свою кровать, все-таки была одна вещь, которую он хотел еще сильнее. Он во что бы то ни стало хотел узнать правду.
Глава 2
- Ронни! Ты не заболела? - спросила мамочка и громко постучала в дверь.
Вероника спрятала голову под подушку.
- Еще пять минут! - взмолилась она. - Пять жалких минут!
- Вероника! Вставай и приводи себя в порядок, иначе опоздаешь на школьный автобус.
- Фу-у! Я ненавижу школу, мамочка. Мои платья слишком длинные и безобразные, и мои волосы тоже слишком длинны и некрасивы. Я самая невзрачная девочка во всей школе. Разреши мне сегодня пропустить занятия, пожалуйста!
- Чепуха. У тебя вполне приличные и женственные платья, а своими волосами ты просто можешь гордиться.
И сама ты выглядишь как настоящая юная леди, Вероника.
Не забывай, ты представляешь нашу семью.
- Когда выгляжу так безобразно?
- Традиционно, дорогая.
Бам! Бам! Бам!
- Входи, мама, - проворчала Вероника в подушку.
Традиционно или безобразно - разве в этом есть какая-то разница?
Она с трудом приоткрыла один глаз - только для того, чтобы сразу же зажмурить его от слепящего потока солнечного света, проникающего сквозь стекла створчатых дверей.
Стоп, но в ее спальне не было никаких дверей с этой стороны комнаты! Только розовые занавески с оборками и шторы с кружевами по краям…
Вероника улыбнулась в подушку. Она была не дома, а в своей собственной квартире, в своей собственной кровати, и она уже не ученица средней школы. Значит, Бог все-таки есть!
Но наверное, сам дьявол стучал в дверь.
Бам! Бам! Бам!
- Вероника! - Стук превратился в дробь, словно зайчик из рекламы батареек "Энерджайзер" продолжал и продолжал колотить в свой барабан… - Если ты жива и можешь двигаться, пожалуйста, открой!
- Иду! - Девушка с трудом приподнялась на локтях.
- Вероника! Если ты жива, то тебе лучше немедленно подойти к двери. В противном случае я буду считать, что произошло что-то ужасное.
"Иду!" - хотела закричать девушка, но вместо крика раздалось лишь жалкое кваканье. Она нащупала рукой банку, в которой осталось немного содовой после вчерашнего вечера, и схватила ее. Вероника отпила большой глоток и замерла в ожидании действия кофеина.
Ох, нет. Она же купила воду без кофеина. Тьфу!
- Даю тебе последнюю возможность, и если ты не откроешь, я вызову смотрителя! Когда он придет и обнаружит, что ты не мертва, ты сама захочешь умереть. Он не будет терять время и кричать: "Проснись, Новый Орлеан".
- Подожди секундочку. - Вероника наконец пришла в себя.
Дэнни, барабанящий в ее дверь. Солнечный свет. "Проснись, Новый Орлеан"… Нет!
Девушка взглянула на часы, и ее сердце остановилось: без пяти восемь.
Этого не может быть! В восемь часов у нее занятия, а до университетского городка целых пятнадцать минут ходьбы. На машине это заняло бы еще больше времени, потому что полчаса ушло бы на то, чтобы найти место для проклятой парковки, а ведь еще нужно одеться, умыться и…
Вероника снова уставилась на тонкие черные стрелки будильника. Теперь они показывали уже семь пятьдесят шесть.
- Ронни! - снова раздался обеспокоенный голос Дэнни. - Я пошел за мистером Сэмсом и еще вернусь. Итак, я пошел…
- Нет! - Вероника мгновенно перебросила ноги через край кровати, охваченная страхом. Этот страх мог в любое время заменить ей дозу кофеина. - Я иду!
- Даю тебе пять секунд, чтобы открыть эту дверь. В противном случае я буду считать, что с тобой что-то произошло. Пять, четыре…
Девушка одернула футболку и встала. Ее ступни коснулись шелковых трусиков, которые были на ней вчера вечером.
- Три…
Холодный воздух проник под футболку, и в этот момент на девушку обрушился ее ночной сон.
- Два.
Она замерла. Каждый нерв ее тела покалывало от воспоминаний. Вероника вспомнила, как сжимались ее внутренности в ритме бешеного наслаждения.
Боже всемогущий! Девушка перевела дух. Неужели она действительно… И он на самом деле…
- Один.
Стоп, девочка! Его не было, он был сном, вызванным стрессом, избытком гормонов и неполноценной пищей. Она съела вполне достаточно, чтобы теперь долгое время общаться со стоматологом и кардиологом.
Пристальный взгляд Вероники упал на смятые трусики, и на ее лице появилось по крайней мере с десяток различных оттенков красного цвета. Одно дело - фантазировать и наблюдать за своими фантазиями, и совсем другое - участвовать в них, пусть даже бессознательно. Она, несомненно, сама сняла трусики и трогала себя, вызывая соответствующую реакцию своего тела. Черт возьми!..
Прошло всего несколько мгновений, во время которых Вероника пыталась успокоить еще одну волну своего смущения, и дверь затряслась, а до уха девушки донесся ворчливый голос мистера Сэмса:
- Черт возьми, мальчик. Им придется сегодня утром обратиться за помощью к святым Нового Орлеана, чтобы я не заметил этого. Лучше, чтобы все было хорошо, или я разобью чьи-то головы.
Что-то лязгнуло, щелкнули задвижки замка, и дверная ручка задрожала.
- Нет! - вскрикнула Вероника, хватая свои трусики.
Девушка успела добежать к двери за секунду перед тем, как она открылась, и навесить цепочку.
- Со мной все в порядке, - сказала она, прислонившись к двери. Ее голос был спокойным, невозмутимым и рассудительным…
"Возьми себя в руки!" - приказала себе Вероника.
- Ты не заболела? - раздался озабоченный голос Дэнни с другой стороны. - Я стучался к тебе по меньшей мере минут десять!
- Я прекрасно себя чувствую, просто сегодня проспала.
Объяснение девушки было встречено замысловатым ругательством мистера Сэмса и удивленным вопросом Дэнни:
- Ты?
- Подожди несколько минут - я приведу себя в порядок.
В течение следующих десяти минут Вероника двигалась со скоростью света. Она умылась, расчесала волосы, быстро напялила на себя чистую одежду, допила содовую и собрала сумку. При этом девушка больше не теряла самообладания.
Потянувшись за лежащим на тумбочке учебником, она заметила заложенный внутрь листок бумаги. Вероника почувствовала огромное облегчение и молча поблагодарила всех святых за то, что у нее хватило здравого смысла написать вечером свое задание. В противном случае она была бы в глубокой, глубокой… как выразился бы мистер Сэме.
- Ты что, больна? - Дэнни присоединился к ней в тот момент, когда она выходила из квартиры. - Тебе следовало бы извиниться за то, что ты так меня напугала. - Он неотступно следовал за Вероникой по коридору к входной двери. - Я проспала.
- Прости, не расслышал, что ты сказала?
- Ты прекрасно все слышал. - Девушка подавила зевок, открыла банку с "Поцелуем Херши" и жадно глотнула живительной влаги, решив все-таки так или иначе получить свою порцию кофеина. - Я легла после двенадцати и проспала.
- А я лег в два и, несмотря на это, свеж, как маргаритка. Правда, я принимаю новый витаминный комплекс "Энергетический стимулятор".
- В два часа? - Вероника забросила за плечо сумку с книгами и удивленно подняла брови. - Важное свидание?
Обеспокоенное выражение на лице Дэнни сменилось разочарованием, пока он сопровождал девушку по ступенькам парадной лестницы дома, построенного в восемнадцатом веке. Сейчас в нем размещалось полдюжины небольших квартирок, одну из которых и занимала Вероника.
Наконец они вышли на улицу, залитую лучами утреннего солнечного света.
- У Ванды сегодня экзамен по математике.
Черноволосый, смуглый, с темными карими глазами, Дэнни Будрокс был похож на Дэвида Копперфилда. Он носил очки в тонкой оправе, был целеустремленным и очень-очень умным; его ожидало светлое будущее инженера-механика. Если бы только единственная и неповторимая, специализирующаяся на диететике Ванда Делюк - капитан команды болельщиков, сто семьдесят сантиметров горячего женского тела - увидела половину тех качеств Дэнни, которые в нем видела Вероника, он был бы на седьмом небе от счастья. А так юноша был просто учителем Ванды, и для него это было настоящим адом.
- Ванда занималась до двух часов? А я думала, она черпает знания из учебников. - Вероника ступила на тротуар и завернула за угол.
- На самом деле мы начали заниматься только в двенадцать. Она не может прикоснуться к учебникам сразу после тренировок. Затем ей нужно было принять душ, поесть и позаниматься йогой. Я пришел к ней, когда она освободилась.
Вероника внезапно почувствовала прилив сочувствия, и ей страшно захотелось, чтобы блестящие белокурые волосы Ванды встали дыбом и торчали во все стороны.
- Ванда заставила тебя ждать, пока она совершит свой вечерний ритуал и посмотрит Леттермана?
- Она совершает вечерний ритуал в компании своих подруг, так что на самом деле это не ее вина. Я сам предложил ей подождать.
- Она эксплуатирует тебя, а ты позволяешь ей это делать.
Дэнни пожал плечами.
- Я нужен ей.
- Ее нужно хорошенько выпороть. Если она хочет учиться, тогда, конечно, помоги ей, но перестань подстраиваться под ее распорядок. Ты сам должен назначать время и место. Ванде это пойдет только на пользу. - Вероника поправила на плече сумку и сдержала желание посмотреть на часы. Она и так уже опоздала, поэтому не стоит волноваться по поводу реакции Гайдри и портить себе настроение еще по дороге в университет.
Но несмотря на эти мысли, Вероника зашагала быстрее.
- Почему бы тебе просто не пригласить ее куда-нибудь?
- Ванду? Разве она пойдет? , - Ты никогда этого не узнаешь, пока не попробуешь.
- Я хорошо знаю, что я не в ее вкусе. Она встречается только с мускулистыми и безмозглыми парнями.
- Ты тоже мускулистый, - сказала Вероника, когда они подошли к перекрестку и остановились.
Девушка взглянула на Дэнни, пока они стояли и ждали, когда загорится зеленый свет. - Хотя у тебя больше мозгов, но фигура тоже неплохая. Конечно, ты немного худощав, но на самом деле хорошо сложен. К тому же ты заботишься о своем здоровье, всегда покупаешь и принимаешь все эти витамины. Ванда может многое потерять.
- Очень плохо, что она этого все еще не понимает.
- Поймет, особенно если ты слегка поможешь ей в этом. Скажи Ванде, что тебе кто-то нравится.
- Ого! Кто мне советует в любовных делах! Когда ты сама в последний раз встречалась с парнем?
Вероника старалась не поддаться волне тепла, нахлынувшей на нее при воспоминании о вчерашней ночи. Это было что-то другое, но только не свидание. Просто сон, безвредный сон.
"Пьянящий сон, крепкий и страстный", - поправил ее внутренний голос.
Девушка вытерла капельки пота у себя на виске, воздав благодарность Всевышнему, когда зажегся зеленый свет и надпись "Идите". Когда она стала переходить улицу, ее взгляд задержался на молодом человеке, идущем им навстречу. У него была крупная и мускулистая фигура, как у футболиста. Черная футболка была украшена розовым силуэтом Элвиса Пресли и словами "Самое лучшее - это пламенная любовь". Вероника не привыкла привлекать чье-то внимание. Благодаря ее мешковатой одежде и неяркой внешности большинство мужчин смотрели мимо нее. Однако мистер "Самое лучшее" смотрел прямо ей в глаза.
- ..Ронни!
- А… да?
- Свидание, - напомнил ей Дэнни. - Когда ты в последний раз ходила на свидание?
Вероника снова переключила внимание на своего друга:
- Наверное, года три назад, но я на это не жалуюсь.
- Три года, - повторил Дэнни, покачав головой. - А я думал, что только мне одиноко.
- Спасибо тебе большое, но мне не одиноко. - "Со вчерашнего вечера", - добавила Вероника про себя.
- Посмотри в глаза действительности, Ронни. Я мог бы дать тебе несколько коротких уроков, да и мне не мешает потренироваться.
Девушка вздохнула и остановилась на следующем перекрестке.
- У меня нет ни времени, ни сил для любви.
- А я и не говорю о любви. Я говорю о сексе, о небольшом физическом упражнении.