4
Остров, на котором располагалась усадьба "Каприз Лонсдейла", оказался совсем крошечным – не больше двух миль в поперечнике. Покрытый густой тропической растительностью, он сверкал на лазурной глади Мексиканского залива, словно изумруд, а единственным заметным строением на нем была сама усадьба – массивное каменное здание, разместившееся на вершине холма над небольшой, укрытой от ветра бухточкой.
Когда пятиместный кремово-желтый вертолет приземлился на бетонную посадочную площадку неподалеку от усадьбы, Хани решила, что все они сейчас отправятся туда, но вскоре обнаружила, что ошиблась.
– Вы придете на ужин? – спросил Алекс Бен Рашид у Ланса, вскидывая на плечо свою вместительную дорожную сумку. – Если да, то я скажу Хустине, чтобы она поставила на стол три прибора.
– Не сегодня. – Ланс покачал головой, беря в одну руку свой скромный чемоданчик, а в другую – большую спортивную сумку Хани. – У меня здесь осталась кое-какая работа, которую я хотел бы закончить, пока свет еще хороший. Если нам что-то понадобится, мы сами пошарим на кухне. Насколько я знаю, Хустина терпеть не может пустых холодильников.
Его глаза неожиданно сверкнули, а на губах появилась насмешливая улыбка.
– Кроме того, я уверен, что сегодня вечером ты будешь не самым лучшим собеседником, Алекс. Готов спорить, что еще за ужином ты начнешь клевать носом, а спать отправишься как можно раньше. Что, твоя новая рыжая подружка стоила бессонной ночи?
– Она была довольно изобретательна, – с мефистофельской улыбкой ответил Алекс. – Но, представь, оказалась крашеной – я выяснил это, как только она разделась. По… по некоторым признакам я определил, что от природы Леона – блондинка скандинавского типа, то есть еще более светлая, чем наша Хани. – Он насмешливо поклонился в ее сторону. – Хотя, разумеется, не такая красавица.
Хани зарделась от неожиданного комплимента, а принц неопределенно хмыкнул.
– Как жаль, – сказал он. – Надеюсь, ее опыт хоть отчасти компенсировал тебе недостаток огня. Буду рад, если к утру ты успеешь выспаться и все-таки сыграешь роль гостеприимного хозяина, так как завтра, часов в десять, мы появимся в усадьбе голодные, как волки. В любом случае постарайся держать себя в руках хотя бы ради нашей старой дружбы. Я-то знаю, каким неприятным типом ты бываешь, когда не выспишься, но мне не хотелось бы в первый же день разочаровывать Хани… И мы рассчитываем на приличный завтрак, так что не забудь отдать соответствующие распоряжения!
Принц кивнул Хани, чтобы она следовала за ним, так что если Бен Рашид и ответил что-то, то его слов она уже не услышала: Ланс быстро зашагал прочь, и Хани вынуждена была поторопиться. Она не рискнула даже обернуться, поскольку Ланс спускался к побережью по очень крутой каменистой тропе, и ей пришлось внимательно глядеть себе под ноги, чтобы не упасть.
– Куда мы идем? – спросила Хани, когда склон холма стал более пологим и она могла не бояться оступиться на камнях. – И почему Алекс не пошел с нами?
Ланс не удостоил ее ответом. Внимательно оглядывая далекий горизонт, он как ни в чем не бывало продолжал спускаться к побережью, и Хани почувствовала себя уязвленной.
– Ланс, куда мы идем? – повторила она, с самым решительным видом останавливаясь посреди тропы. – Может быть, ты все-таки ответишь?
– Что? – рассеянно отозвался принц и тоже остановился. На то, чтобы прийти в себя, ему потребовалось не меньше минуты, после чего он тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и поспешил принести извинения:
– Прости, Медок. Я засмотрелся на игру солнца в волнах. Здесь совершенно удивительный, небывалый свет – такого я еще нигде не видел, разве что в Греции. Знаешь, летом там бывают такие долгие, ленивые сумерки, когда Дельфы буквально купаются в жидком золоте… – Его задумчивый взгляд снова устремился к горизонту. – Но этот остров все равно красивее – особенно во время шторма.
– Могу себе представить, – не без яда ответствовала Хани. – И все-таки я не двинусь с места, пока ты не соизволишь объяснить, куда ты меня тащишь!
Принц вернулся на несколько шагов по тропе и, забросив ее сумку за спину, взял Хани за руку.
– Мы почти пришли. – Он кивнул головой, указывая на изгиб океанского берега впереди. – Там, за поворотом, есть небольшой домик, в котором я живу, когда приезжаю на остров.
– Ты хочешь сказать, что не живешь в усадьбе? – удивилась Хани и охотно зашагала с ним рядом. – Интересно было бы знать, каким образом я должна обеспечивать вашу безопасность, если вы живете на противоположных концах острова?
– Мы не живем на противоположных концах острова, – терпеливо ответил принц. – От усадьбы к дому ведет прямая аллея – ее отсюда не видно, – по которой до "Каприза" можно дойти за пять минут. Что же касается безопасности, то, уверяю тебя, здесь нам ничто не грозит. Кроме нас, на острове живут только два человека – Нат и Хустина Сондерс, – которые присматривают за большим домом. Хустина отлично готовит, а ее муж – наш эконом – вообще мастер на все руки. – Ланс весело покосился на Хани. – Им обоим уже под шестьдесят, так что мы с Алексом легко справимся с ними, если им придет в голову напасть на нас.
– Очень смешно, – сердито откликнулась Хани. – Я не имела в виду постоянных обитателей усадьбы. Я знаю одно: не существует острова, до которого нельзя было бы доплыть или долететь.
– Ну, что касается этого клочка земли, то сама природа позаботилась о том, чтобы сделать его довольно труднодоступным, – беспечно пояснил Ланс. – В бухту, которую ты видела, может войти небольшой катер, да и то нужно знать фарватер. В остальных местах этому мешают подводные скалы и рифы. Что касается вертолета, то на всем острове имеется единственная годная для посадки площадка. Кроме того, бухта просматривается из большого дома, а вертолет мы обязательно услышим. – Он нетерпеливо нахмурился – видно, эта тема надоела ему. – Расслабься, Хани. Здесь в отличие от Хьюстона нам ничто не грозит, так что тебе придется заботиться лишь о том, чтобы не проспать завтрак и не обгореть на солнце, когда будешь купаться. Надеюсь, ты не забыла захватить бикини?
Хани помолчала, ее тревога улеглась не сразу. Впрочем, остров, похоже, действительно был недоступен для посторонних. Если Ланс не преувеличил, то появление на нем чужих людей не может остаться незамеченным.
– Я не ношу бикини, – наконец сказала она, покачав головой.
– Никогда? – Ланс удивленно приподнял бровь. – Что ж, это, наверное, неплохо… Хотя, по правде говоря, мне не хочется, чтобы ты разгуливала голышом перед кем-либо, кроме меня. Конечно, бухта закрыта со всех сторон, но, как я уже говорил, она просматривается из усадьбы. Так что, если ты привыкла обходиться без купальника, сделай одолжение – дождись сумерек.
Хани в этот момент была занята тем, что внимательно оглядывала берег в поисках удобного места для высадки вражеского десанта, но как только его слова дошли до ее сознания, она резко повернулась к принцу.
– Купаться голышом?! – возмущенно воскликнула она. – За кого ты меня принимаешь?
В глубине ярко-голубых глаз принца запрыгали озорные чертики, и губы Хани сами собой сложились в улыбку.
– Я хотела сказать, что привезла с собой вполне целомудренный купальник, – ответила она, стараясь, чтобы ее голос прозвучал как можно строже. – На женщине моего телосложения бикини… практически незаметно.
– Этого мне как раз и хотелось бы… – пробормотал Ланс, оглядывая ее с томной медлительностью, от которой Хани сразу стало жарко. – У тебя такая гладкая кожа… В лунном свете она, должно быть, выглядит совершенно потрясающе! Ты точно не хочешь купаться голой?
– Совершенно точно! – безжалостно отрезала Хани и нахмурилась.
– Жаль. – Принц протяжно вздохнул, бросив на нее исподлобья еще один осторожный взгляд. – Придется ограничиться ванной. Вдвоем в ней будет очень уютно.
Хани досадливо тряхнула головой. Какой же он все-таки упрямец! Стараясь отвлечь принца от игривых мыслей, она поспешно спросила:
– А почему ты не хочешь остановиться в усадьбе? Мне она кажется достаточно просторной.
Ланс пожал плечами.
– Нам с Алексом больше по душе, когда у каждого своя территория. Видишь ли, у нас совершенно разные стили жизни, их трудно совместить под одной крышей. Если бы я перебрался в "Каприз", Алекс полез бы на стенку через считанные часы. Он утверждает, что моя возня действует ему на нервы сильнее, чем скрип железа по стеклу, и что его суперкомпьютер, который он из ложной скромности именует просто мозгами, отказывается работать в таком шуме.
– В шуме? – удивилась Хани. – Ты что, музицируешь?
Лицо принца неожиданно стало замкнутым.
– Я немного рисую, – неохотно признался он. – Поэтому меня всегда окружает некоторый… э-э… художественный беспорядок, а Алекс этого терпеть не может. – Ланс сделал постное лицо. – Иными словами, он считает меня совершенно несобранным и несерьезным человеком.
– Я что-то не припомню, чтобы в газетах упоминалось о том, что ты художник, – медленно сказала Хани. Впрочем, она тут же припомнила, что, когда она пряталась под столиком, Алекс, кажется, говорил что-то о живописных вершинах Швейцарии… – Ты где-нибудь выставлялся? – поинтересовалась она, до крайности заинтригованная.
Принц отрицательно покачал головой.
– Нигде, – коротко сказал он. – Строго говоря, меня нельзя назвать настоящим художником. Я просто не лишенный способностей любитель. Что касается газет, то репортерам вовсе не обязательно знать обо всех сторонах моей натуры.
Последние слова прозвучали как недвусмысленное предупреждение, после чего принц надолго замкнулся в себе. В молчании они обогнули береговой выступ, и Хани едва не вскрикнула от неожиданности, увидев совсем близко небольшой, крытый тяжелой каменной черепицей коттедж на таком высоком фундаменте, что сначала он показался Хани двухэтажным.
– Ну вот мы и дома, – сказал Ланс, открывая перед ней дверь, и добавил:
– Какая-никакая, а все-таки крыша над головой…
Шагнув через порог, Хани сразу поняла, что Ланс имел в виду. Внутри домик казался еще меньше, чем снаружи, – должно быть, из-за толстых, почти в полтора фута, стен. Да и архитектура его была совсем простой, словно прежний владелец израсходовал весь свой пыл и экстравагантность на возведение главной усадьбы. Входная дверь вела прямо в гостиную, один из уголков которой был отгорожен и приспособлен под кухню. Обстановка гостиной поражала своим аскетизмом. Собственно говоря, никакой обстановки здесь не было вообще, если не считать черного кожаного дивана на высоких облезлых ножках, тикового журнального столика и ширмы из крашенной в красный цвет кожи, за которой скрывались древняя керосиновая плитка и холодильник. На полу не было даже ковра, который мог бы прикрыть плохо отполированные, тускло-серые каменные блоки, плотно пригнанные друг к другу и скрепленные цементным раствором. Из гостиной вели две двери, и принц сразу же направился к дальней из них.
– Здесь только одна спальня с ванной, – сказал он, широко распахивая дверь в соседнюю комнату. – Вторую спальню я переделал под студию. Она выходит на север, и освещение там не меняется почти целый день. Для меня это важно.
Хани попыталась что-то сказать, но принц отмахнулся от ее возражений.
– Не беспокойся, – быстро сказал он. – В студии есть диванчик, на котором я всегда могу прикорнуть. Если, конечно, ты не сжалишься надо мной и не позовешь меня погреться в свою постельку. – Ланс вопросительно приподнял бровь. – Хотя бы из простого человеческого сострадания, а?..
– Не сжалюсь и не позову, – негромко, но твердо ответила Хани, заглядывая в спальню, которая предназначалась для нее. Обстановка в спальне была такой же спартанской, что и в гостиной. Здесь стояли только кровать, накрытая темно-зеленым покрывалом из практически вечной хлопчатобумажной ткани, и очень простой, чисто утилитарный ночной столик.
– Должно быть, в здешнем климате иметь каменный пол весьма практично, – несколько разочарованно заметила она. – Какая бы жара ни стояла снаружи, внутри всегда будет прохладно. И все-таки это довольно непривычно, хотя, очевидно, очень удобно…
– Гораздо удобнее, чем ты думаешь, – сухо ответил принц. – Надо сказать, когда Лонсдейл строил коттедж, это была практически единственная его уступка соображениям целесообразности. Ведь он поставил его на берегу, открытом всем ветрам; на острове, расположенном в поясе ураганов… – Он покачал головой. – Когда налетает тропический шторм, вода часто заливает коттедж, несмотря на высокий фундамент. Так что ни паркет, ни ковер здесь не подойдут. Если хочешь, я скажу Нату, и он принесет тебе несколько тростниковых циновок…
– Так вот почему здесь так мало мебели! – догадалась Хани. – Но разве это удобно – переселяться в усадьбу каждый раз, когда начинается шторм?
– На самом деле, это случатся не так уж часто, – спокойно объяснил Ланс и, пройдя в комнату, опустил на кровать ее большую спортивную сумку. – Обычно мы проводим здесь всего несколько месяцев в году, поэтому вероятность урагана невелика.
– Но только не в сентябре! – возразила Хани, бросая на кровать свою дамскую сумочку. – Неужели ник-то никогда не говорил тебе, что сентябрь в этих широтах – самый неспокойный месяц?
– Мне нужно работать, – сказал Ланс каким-то чужим голосом, и Хани заметила, как странно изменилось его лицо. – Давай поговорим после, ладно? Можешь пока надеть свой прабабушкин купальник и погулять по берегу. Если проголодаешься, то в холодильнике, я думаю, что-нибудь найдется.
С этими словами он вышел, тихо прикрыв за собой дверь, и Хани осталась одна. Поведение Ланса совершенно сбило ее с толку. Пожалуй, это было уже чересчур – особенно после всех его игривых недвусмысленных намеков… Он просто отделался от нее, как будто она была очаровательным, но надоедливым ребенком!
Хани тяжело вздохнула. Подобное обращение оказалось для нее полной неожиданностью и больно ударило по ее самолюбию. После вчерашней поездки в такси и последовавшего за ней бурного объяснения в номере она старалась вести себя предельно осторожно, памятуя об угрозе Ланса. А теперь вдруг оказалось, что все старания были напрасны: она явно переоценила силу и глубину влечения, которое принц Руби к ней испытывал…
Хани постаралась подавить разочарование, тем более что у нее не было особых причин жаловаться: на пути из Хьюстона и Ланс, и Бен Рашид были с ней предельно внимательны и дружелюбны. Однако она не уловила никаких признаков, которые указывали бы на наличие особого, мужского интереса хотя бы у одного из них! Конечно, ни суровая мужественность Алекса, ни едкая язвительность Ланса никуда не исчезли, и все же она чувствовала себя с ними скорее как младшая сестра, к которой оба относились с заботливостью, носящей – увы! – чисто платонический характер.
Теперь, вспоминая перелет из Хьюстона на остров, Хани могла со всей определенностью сказать, что Ланс не был похож на себя вчерашнего. Он был небрежен и рассеян, словно его снедали какое-то глубокое внутреннее беспокойство и нетерпение. Впрочем, Хани почувствовала это еще за завтраком, когда они втроем собрались за столом в номере отеля. Уже тогда она невольно подумала, что принц весь наэлектризован, словно мальчишка в ожидании Рождества. И вот теперь он отправился поиграть со своими красками и кистями, а ей дали в руки ведерко и лопаточку и послали играть в песочек на берегу!
Но Хани запретила себе думать о том, почему этот поступок Ланса оставил у нее такой горький осадок, присела на кровать и стала разбирать вещи. Одним из первых ей попался оплеванный Лансом купальник, и Хани критически осмотрела его, держа перед собой на вытянутых руках.
"Нет, – решила она, – Ланс абсолютно не прав!"
Ее купальник не выглядел ни старомодным, ни излишне целомудренным. Правда, вырез лифа наверняка показался бы принцу недостаточно глубоким, но зато низ купальника был скроен на французский манер, высоко открывая бедра и подчеркивая длину и стройность ее ног. Кроме того, купальник был телесного цвета, что само по себе выглядело довольно соблазнительно. Впрочем, Хани тут же вспомнила о том, что, поскольку Ланс заперся в студии, соблазнять ей будет некого.
Эта мысль огорчила Хани неожиданно сильно, а тут еще ей некстати пришло в голову, что за все утро Ланс не сказал ни слова по поводу ее уложенных в строгую прическу волос. "Так мне и надо!" – с раздражением подумала она. С самого начала было ясно, что принц – натура увлекающаяся и остывает так же быстро, как и воспламеняется. Чем меньше она будет привлекать к себе его внимание, тем, безусловно, лучше: в конце концов, она находится здесь с вполне определенной целью, и так ей легче будет выполнить свою задачу. А кроме того, она сможет спокойно искупаться и побродить по острову, не чувствуя на себе его откровенно оценивающих взглядов. Хорошо, что Ланс отправился к своим возлюбленным холстам! Ближе к вечеру она соберет им что-нибудь поесть… Нет, не им, а себе! Готовить ему она, во всяком случае, не собирается! Лансу будет только полезно оторваться от рисования, чтобы самому позаботиться о своем ужине. Если он, конечно, снизойдет до такого низкого занятия, как еда…
Размышляя обо всем этом, Хани начала медленно расстегивать пуговицы на блузке. "Лучше вообще поменьше сталкиваться с этим невозможным человеком!" – решила она, втискиваясь в купальник. Уже выходя из коттеджа, Хани вдруг подумала о том, как неубедительно выглядят все ее доводы, но решительно отогнала от себя эту мысль и зашагала к пляжу.