Вы, Владимир Елиферьевич, убедительно рассказывали о современной водородной энергетике, о достигнутых успехах и проблемах.
Мы предусмотрели в своем бюджете достаточно серьезные средства на инновационную деятельность.
Подготовке кадров науки и самой науке следует придавать особую роль и поднимать их в стране на высокий уровень. И это чрезвычайно важно.
– Скажите, пожалуйста, Михаил Сергеевич, работая главой администрации, успели ли вы пополнить свой жизненный опыт?
– Я, конечно, понял, что мне многому нужно учиться. И я учусь. Учусь быть губернатором – учусь руководить краем. Главное, создать команду единомышленников.
Я уже говорил, что людям надо верить, но относиться к ним не по тому, что они о себе говорят, а внимательно их изучать. И изучать всех, с кем работаешь, привлекать молодежь к руководству. У меня есть на примете главы администраций районов, которых буду привлекать к руководству краем.
– Если вдруг ваша карьера губернатора оборвется, куда вы направите свою энергию? Занимаетесь ли сейчас своим любимым белом, своим искусством как "хобби"? Мне бы очень хотелось посмотреть новые фильмы, концерты с вашим участием.
– У меня сейчас абсолютно нет времени заниматься тем, чем я занимался до выборов губернатора. На этом месте нужно отдавать себя работе целиком или уходить добровольно.
Но в голове, хочешь или не хочешь, во сне рождаются новые идеи, новые фильмы. Я думаю, что когда-нибудь сниму фильм под названием "Губернатор". И это будет хороший фильм. Взгляд на то, как живет, существует целая малая "страна", малая часть государства.
Конечно, став губернатором, я столкнулся со многими неожиданными вещами и стал смотреть на многих людей по-другому. И я понял, что политика – это особое дело, но я бы не назвал его грязным, как порой его определяют. Это такая же профессия, такая же работа, как и многие другие, правда она требует особой доброжелательности к людям и желания помочь.
2005 г.
Наверное, мне нужно было быть пожестче
"Эхо Москвы" о "личной революции Михаила Евдокимова"
В. Варфоломеев. В столице 15 часов 8 минут, у микрофона Владимир Варфоломеев. Наш сегодняшний гость – руководитель одного из российских регионов, вокруг личности и действий которого в последние недели и, может быть, месяцы сломано немало копий и сейчас, наверное, вся страна активно обсуждает, что же происходит в Алтайском крае. У нас в студии – губернатор Алтайского края Михаил Евдокимов. Михаил Сергеевич, здравствуйте!
М. Евдокимов. Здравствуйте!
В. В. Вот если почитать одни вопросы, а их тут по-моему, 12 страниц мелким шрифтом – они пришли на Интернет-сайт радио "Эхо Москвы" перед началом нашего разговора, – то здесь самые разные мнения о том, что Вы делаете и как Вам нужно поступить в дальнейшем. Ну, вот самые разные, противоположные.
Федор из Латвии: "Советую вам возвратиться на сцену. Там у вас лучше все получалось". Или Иван из Барнаула: "Михаил Сергеевич, мы полностью с вами, и надеемся, что у нас все будет хорошо". Как вы сами для себя объясняете кампанию нападок и критики в Ваш адрес в последнее время?
М. Е. Во-первых, я не знаю, что хорошего сделал Федор в Латвии, поэтому на его месте таких заявлений бы не делал никогда. То, что сделал Миша в Алтайском крае, это знает народ, который сейчас на улицах уже третий день, практически во всех городах и больших поселках выходит народ на улицу. Я его не агитировал, просто народ знает, что я сделал. Я, кроме добра, ничего не сделал. Понимаете? И вся ситуация в том, что наши оппоненты, бывшие и настоящие, которые консолидировали свои силы против здравого смысла в Алтайском крае, они просто надеялись, что мы завалим посевную, завалим урожай, завалим отопительный сезон и т. д. и делали, кстати, много подлогов, которые, в общем-то, препятствовали нормальному процессу. Тем не менее мы находили выходы и силы в себе, решали и закрывали все эти проблемы, которые создавались…Я вот даже не стесняюсь улыбаться, потому что, ну, это просто настолько слабо с их стороны…
В. В. То есть вся критика в ваш адрес исключительно – часть политической борьбы за кресло?
М. Е. Не просто часть, это именно в этом все и заключается. И ведь пользуются тем, что я человек не склочный, понимаете? Я по сути своей добрый, спокойный и никого не стал преследовать из тех, кто воровал, практически не преследовал. Поэтому структуры, которые должны были заниматься расследованием некоторых вещей, ушли постепенно в тот лагерь. Они там все собрались, и давай искать во мне врага. Но это очень смешно, потому что два месяца перед выборами работали все структуры силовые, искали во мне какой-то изъян. Ничего не нашли. Ну – вообще ничего. Ладно. Теперь в течение года искали. А как они могут еще в течение года чего-то найти, если у меня до этого ничего не было. Значит, я сразу предупредил, что воровать сам не собираюсь и никому не позволю, по этой причине и некоторых уволил, потому что, ну, уже началось… Люди слабенькими оказались. Это бывает, это жизнь. То есть увидели не свое – кажется, пора уже взять. Вот. Но я к этому отношусь по-настоящему спокойно. Я действительно уверен в том, что я туда с собой ничего не заберу. Я не одинок в этом смысле, слава Богу, поэтому мне не так грустно, как они надеются. Я никому из них не желал зла. Тому же Назарчуку Александру Григорьевичу, пожилому человеку, кресла-то под ним уже не было практически.
В. В. Это председатель…
М. Е. Председатель КСНД (Краевого совета народных депутатов. – Сост.). Я же его оставил в этом кресле. И вместо, извините, стакана коньяку я заполучил вот такой вот оборот…
В. В. Теперь он вслед за вами летит в Москву для того, чтобы в администрации президента обсуждать кандидатуры на ваше место.
М. Е. Чтобы опорочить мое, извиняюсь, действительно честное имя. Мне совершенно не стыдно это произносить, я об этом все время молчу. Поэтому если кому-то интересно, я могу повторить, что имя мое непорочно. Людям, которые нуждались, и кому была хоть малейшая возможность помочь, я всем помог. За год ситуация очень серьезно изменилась и в политическом, и в человеческом плане. И я уже в открытую спокойно призываю людей уважать самих себя, а значит, становиться чище морально, становиться богаче материально. Вот и все. Надо уважать себя.
В. В. Но посмотрите, против вас выступило более половины районных советов Алтайского края. Нельзя же сказать, что все они коррумпированы или кем-то сагитированы против вас. Значит, есть какое-то реальное недовольство?
М. Е. То, что сагитированы – это однозначно, о чем Вы говорите? И коррумпированы – однозначно. Большинство из тех, кто проголосовал против… я не могу сказать, что все, а большинство – среди них есть хамы, которым я просто вчера помог, допустим, строить дом. Вот пришел ко мне, я ему выписываю ссуду на строительство дома, который в принципе у него есть, но просто он хочет еще в этом поселке. Ну, ладно. Послезавтра уже он против меня выкатывает что-то совершенно немыслимое…
В. В. Может, он просил на два дома, а вы только на один согласились?
М. Е. Ну, может быть. Не знаю. Но то, что руководитель должен жить в нормальных условиях, я больше чем уверен. Так должно быть. А там один умудрился упрекать, что я езжу на "мерседесе". Значит, "мерседес" служебный, которому, по-моему, 15 лет. Ну, может, 10. Ну, старый "мерседес", старого образца. И я на свои деньги бензин сейчас оформляю. А тут бред какой-то…
В. В. То есть вы считаете, что на сегодняшний день лично для вас нет никаких мотивов, чтобы, например, сложить с себя полномочия, ответив тем самым положительно на протесты, которые имеют место, и сказать: "Все. Не буду я губернатором и ухожу".
М. Е. Абсолютно никаких. Я рассказывал, объяснял в разных инстанциях, что край мы приняли, когда он был на 78-м месте в стране. За 8 лет, пока им руководил товарищ Суриков, или господин, край опустился на 78-е место с 54-го, когда его принял Суриков. Сейчас край занял, ну, пусть даже не 62-е, ну, а 65-е место, потому что стали уже говорить, что не 62-е. Хотя есть же министерство экономики, есть специалисты, которые за этим следят…
В. В. То есть даже статистика фиксирует.
М. Е. Есть статистика, конечно. Ну, пусть даже 65-е место. Но это же до нового года. Это даже не до апреля, а до нового года. Извините, пожалуйста, ну, я что, тогда? Я не понимаю, что тогда я должен сделать, чтобы меня не преследовали? Ну, вот эти люди, погрязшие в бизнесе, у них там все повязано, подкручено, я никого не трогал, и они обрадовались. Наверное, мне нужно было бы быть пожестче.
В. В. Надо было трогать, надо.
М. Е. Да. Но я видите, такой какой-то добрый, хотя я призывал к совести всех сразу. Давайте открывать заработные платы, давайте не заниматься черным налом. Давайте открыто жить, платить налоги. Я поддерживал всех: и частные предприятия…
В. В. Не вышло, не получилось. Добрый губернатор…
М. Е. Ну почему это не получилось?
В. В. Нет, я имею в виду – не получилось убедить их жить по-новому.
М. Е. Нет, развитие же все равно произошло.
В. В. Сейчас, когда столько всего произошло, не жалеете о том, что закончились те времена, когда в ваш адрес раздавались только аплодисменты? Я имею ввиду сценические выступления.
М. Е. Да нет, ну, а что жалеть? Там сделано немало, честно говоря, и уровень достигнут достаточный, чтобы не считать себя каким-то середнячком. Я нормальный крепкий актер как в кино, так и на эстраде. Я очень хороший режиссер, потому что у меня никогда не было режиссеров, я сам все делал. И я очень хороший писатель, потому что половину классики, которую я исполнял, написал я сам. И так далее. Поэтому здесь жалеть-то о чем? У меня есть возможность, и будет еще возможность написать, посидеть, и в любой момент, если пригласят сняться в кино, я знаю, что я отыграю классно, достойно. Стыдно не будет.
В. В. А вы какие-нибудь из своих монологов помните?
М. Е. Ну а как же. Если у меня было пять спектаклей. Я все их наизусть помнил, наверное, помню и сейчас.
В. В. А за губернаторское время приходилось, может быть, там, в кругу своих друзей, знакомых что-нибудь читать из прежнего?
М. Е. Да как-то до этого не доходило. Не было такого времени, такой обстановки, в которой можно было что-то вспоминать. Не до этого сейчас.
В. В. Вот вы, говоря об артистических временах, сказали, что никогда у вас не было режиссера. Ну, вот политик, не то, что без режиссера, ну, хотя бы без помрежа, без команды своей, ну, не бывает. Крайне трудно работать, в наших условиях почти невозможно. И год назад все задавали вопрос: кто стоит за Евдокимовым? Сейчас, по-моему, четкого ответа на этот вопрос до сих пор нет. Кто-то говорит, что это "алюминиевые короли". Другие, что РАО ЕЭС России стоит за вами. Можете, наконец-то, прояснить ситуацию?
М. Е. Никого за мной нет. В том-то и трагедия! В том-то и проблема, заключается, что за мной никто не стоит. Там какие-то разговоры о 10 миллионах долларов. Вот сейчас, не далее чем позавчера, мне сказали, что один человек, – я не буду называть его фамилию, – известный депутат заявил, что Евдокимов занес в Кремль 10 миллионов долларов, но ему отказали. Да ну, такой бредятины я не знаю. Я 10 миллионов во сне-то не видел никогда.
В. В. Ну, вот сейчас, кстати, без какого-либо чемодана Михаил Сергеевич пришел к нам на "Эхо", и не видно, чтобы нал таскали.
М. Е. Да, с чистыми абсолютно руками. В том-то и беда, что победил-то я честно совершенно, победил-то я без денег! В том-то и трагедия! А я, а чего мне жалеть? Наоборот, я, между прочим, считаю, что достаточно серьезное волнение создал, в хорошем смысле слова. Добрые люди, которые были раньше просто в безмолвии, сейчас о чем-то советуются, пишут. У меня очень здорово работает стол писем, в котором несколько человек принимают жалобы, принимают пожелания, советы и т. д. И все это я успеваю перемолачивать, перерабатывать, встречаться лично с крестьянами, с людьми, которые приезжают из далеких районов. Я всех принимаю, как говорится, живьем, всем помогаю практически, еще ни один не ушел так, чтобы оказался без внимания… Пусть не в полной мере, но в какой-то обязательно помогу, потому что не все в моих руках и нет у меня таких денег. И сейчас, кстати, пока не забыл, скажу, что на пресс-конференции в "АиФ" я заявил совершенно честно, что буду писать письмо о доверии президенту. Но это будет, когда я отработаю хотя бы два года. Потому что смешно и мечтать, нереально даже для любого специалиста – промышленника или сельскохозяйственника, прийти и за год что-то так уж сильно изменить. Тем не менее были перестановки в кадрах, что их тоже почему-то сильно заволновало, и они стали называть это "кадровой чехардой". Какая-то глупость. То есть мы работаем, а они все это время, когда мы работаем, тратят на интриги, на всякие "переплетения" – там кто-то кому-то сказал, снаушничал, кто-то кому-то заявил. Занимаются тем, чем я в жизни не занимался никогда.
В. В. Вот если говорить о команде. Вопрос от Алексея Иванова из Москвы на нашем Интернет-сайте: "Собираетесь ли вы, может быть, призвать на помощь в работе политическую партию? И если да, то какую?" Вообще вот интересно понять вашу политическую ориентацию. Кто вам ближе: может быть, коммунисты, "Единая Россия", правые и т. д.?
М. Е. Спасибо. Это почему-то всех беспокоит и опять же оппонентов тоже, потому что они начинают через разные партии рассказывать всякую гадость, которую меня… ну, по-другому не назовешь, гадость и все. Пользуясь тем, что я совершенно беспартийный человек. Но я вообще не был ни в партии – ни 15, ни 20 лет назад. Ну, так получилось, ну, не повезло мне, не был я в партии! Я просто был нормальным парнем, который ничего дурного не делал на земле. Вот и все.
В. В. Нет, ну, можно же использовать партию как помощника в работе.
М. Е. Вообще-то, я шел работать, а не играть в эти…
В. В. То есть вам не нужна никакая партия?
М. Е. Пока нет.
В. В. Ну а по вашим политическим, экономическим воззрениям какая партия вам ближе?
М. Е. У нас был вопрос с одним из, так скажем, кураторов "Единой России" – руководителем, куратором, как угодно. Был разговор. И я честно сказал, я совершенно ведь честно сказал как нормальный парень, российский парень. Я сказал, что поработаю год. И если я сработаю хорошо, то вступлю в вашу партию. Но только потом надо помогать вместе краю. Но если я буду работать плохо, естественно, я никуда вступать не буду – я просто уйду. Но я-то знал прекрасно, что сработаю хорошо! Потому что я, ну, не умел ничего в этой жизни делать плохо. Я хорошо сработал.
В. В. Но смотрите, у вашего рязанского коллеги – Шпака возникли проблемы. Неделю назад вступил в партию "Единая Россия", похоже, что проблемы закончились. Может быть, надо тоже, ну, чем-то поступиться и пойти в "Единую Россию"?
М. Е. Ну, я позвоню Шпаку, спрошу, где бумагу взять на заявление. Спрошу.
В. В. Это серьезно?
М. Е. Позвоню сегодня Шпаку обязательно. Что же он не делится-то?
В. В. Известно ли вам, какова позиция администрации президента, ну, или президентского полпреда Квашнина в связи с обстановкой вокруг губернаторского поста в Алтайском крае? Тем более что вы попросили главу государства как бы выражения вам доверия. У вас есть какая-то информация, что в Кремле думают по этому поводу?
М. Е. Я не знаю, что там думают. Как я могу знать, если я вам скажу, что…
В. В. Но вы с Квашниным ведь встречались?
М. Е. Так, можно я договорю? Значит, я не могу знать, какое мнение там у людей, потому что меня близкие, помощники предавали, понимаете? А то, что кто-то что-то сказал, это меня совершенно сейчас в настоящий момент не беспокоит. Важно, что произойдет. Вот это да. Вот Владимир Владимирович как скажет: "Так, Михаил Сергеевич, до свидания, там, мы разберемся сами". Ну, что это, куда я? Конечно, никуда. Я…
В. В. Как? А вы пойдете к своим сторонникам, которые собираются разбивать палатки у здания администрации в Барнауле.
М. Е. Да уже разбили, уже там люди голодовки устраивают.
В. В. Вы к этим людям должны пойти. Они за вас голосовали. Вы им говорили, что сделаете для них.
М. Е. Ну, в этой ситуации я считаю, если бы от меня это зависело, конечно, я бы все это дело разогнал и оставил меня в покое.
В. В. Разогнали бы что? Уточните.
М. Е. Ну, вот это все слухи, все эти недобрые какие-то телодвижения и т. д. Ну, нельзя так работать, нельзя строить страну во время… Ты ее строишь, а тебе вредят. Ну, вот стоит каменщик, кладет кирпич, а ему по рукам палкой бьют! Ну, так мы не построим ничего, правильно? Я – каменщик, в данном случае. Я строил… А жилья сколько расплодили, в котором нельзя жить! Ветхое, так называемое, жилье. Там не ветхое, там вообще его нет. И с этим делом я сейчас борюсь. И у меня получается!
В. В. В самом начале нашего разговора вы сказали о том, что смогли сделать за этот год много добра.
М. Е. Конечно.
В. В. А не могли вы конкретизировать это?
М. Е. Да много, Господи!
В. В. Ну что вы имеете в виду? Ну, то, что не сорвали посевную, не сорвали отопительный сезон, ну, это как бы прямая непосредственная обязанность любого руководителя.
М. Е. Конечно.
В. В. А что можете себе в актив-то записать, Михаил Сергеевич?