Тунней первым из больших боксеров взял на вооружение психологические методы. Он не упускал ни одной возможности морально воздействовать на соперника не только непосредственно перед боем или во время него, но и задолго до матча, давая интервью и действуя через подкупленных газетчиков.
Ровно через год, в 1927 году, состоялся матч-реванш. В своей книге "Мужчина должен быть бойцом" Джинн Тунней подробно рассказывает о махинациях этого боя: комбинациях с назначением рефери, деятельности гангстеров, включая знаменитого Аль Капоне, разговорах о подкупе судей. Какие-то люди якобы сделали предложение Джеку Дэмпси возвести его обратно на чемпионский трон за сто двадцать пять тысяч долларов, но Дэмпси отверг это предложение, пишет Тунней. Далее он рассказывает о том, что в Чикаго распространился слух, будто Тунней будет нокаутирован в седьмом раунде, о громадных пари, которые заключались во всем мире. Тот матч Тунней выиграл, сохранив звание чемпиона.
В своих мемуарах Джинн Тунней говорит о том, что он не считал необходимым быть жестоким на ринге. Однако заметим вскользь, что, когда он мог, он ломал и ребра, и челюсти. Тунней очень много говорит о честности и спортивности бокса, но что для него бокс? Деньги, и только деньги. И когда он накопил намеченное число миллионов, когда он к тому же женился на дочери миллиардера, он, не задумываясь, бросил ринг.
Историки бокса прекрасно знают о победах Джинна Туннея, но мало кто припомнит о единственном поражении этого действительно великого мастера. А ведь был такой случай – в своей фантастической карьере Тунней проиграл лишь однажды. Поэтому, как мне кажется, имя победителя заслуживает особого внимания. Но кто сегодня помнит Гарри Грэба, боксера, нанесшего великолепному Джинну Туннею то самое единственное поражение?
Этот парень, чья счастливая звезда погасла так быстро, был забыт так же, как и многие его несчастные собратья, закончившие свою боксерскую карьеру на больничной койке. Гарри Грэб был одним из тех, кого уничтожил мир профессионального бокса, отняв у них не только здоровье, но и жизнь…
Для менеджеров Джеймса Мейсона и Джорджа Энгла боксер среднего веса Гарри Грэб был чем-то вроде бегового скакуна, которого можно было использовать в скачках на любые дистанции, чтобы получить хотя бы ничтожную премию. Грэб был боксером с фантастической выносливостью, поражала его исключительная способность восстанавливать силы после тяжелейших матчей в шесть, десять и даже двенадцать раундов. Этим объясняется тот невероятный факт, что с 1913 по 1926 год он провел на ринге как профессионал двести девяносто боев. В среднем выходит, что он проводил двадцать поединков в год. В 1917 и 1919 годах он установил в этом отношении своеобразный рекорд: в 1917 году Грэб выходил на ринг тридцать два раза, а в 1919 – сорок четыре раза. Когда не было достойных противников в среднем весе, Грэб выходил против… полутяжеловесов.
В 1922 году Гарри Грэб вызвал на поединок чемпиона Соединенных Штатов в полутяжелом весе. Званием чемпиона обладал тогда Джинн Тунней, который начинал свое восхождение к титулу чемпиона среди тяжеловесов. Для Туннея этот матч считался чем-то вроде развлечения. Встреча состоялась 23 мая 1922 года в Нью-Йорке. Этот поединок для Туннея сложился драматически. К концу пятнадцатого раунда его трудно было узнать. Только невероятная сила воли спасла Джинна от нокаута. Тунней проиграл матч по очкам, получив при этом двойной перелом носа. Потребовалось два часа, чтобы привести его в чувство и увезти из "Мэдисон Сквер-гардена".
Спустя несколько месяцев, 23 февраля 1923 года, состоялся матч-реванш, который Гарри Грэб проиграл по очкам. Противники наносили друг другу страшные удары, но ни один из них не оказался на полу.
Это поражение кое-чему все же научило Грэба. На какое-то время он отказался от своих притязаний в полутяжелом весе, понял, что эти авантюры могут плохо для него кончиться, и вернулся в свой родной средний вес. В матче, состоявшемся в Нью-Йорке 31 августа 1923 года, он выиграл у Джонни Уилсона и завоевал звание чемпиона мира. Эта блестящая победа, а также советы менеджеров снова ввергли Грэба в водоворот авантюр. Он вновь вызывает на поединок Туннея. "Однажды я победил Туннея и снова выиграю у него", – говорил Грэб всем, кто его слушал. Как мог он не знать, что уже никогда не победит Туннея? 10 декабря после пятнадцати напряженных и очень тяжелых раундов Грэб проиграл.
В следующем году чемпион мира в среднем весе отстаивает свой титул в матчах с Джонни Уилсоном, Феем Кайзером, Тэдом Муром и другими претендентами на пояс чемпиона, а в 1924 году снова встречается с Туннеем. После десяти раундов встреча заканчивается вничью. Частота матчей, в которых участвует Грэб, постепенно снижается. Менеджеры стараются выжать из Грэба, этой фантастической "кулачной машины", как можно больше денег. В 1925 году он проводит двадцать шесть боев, не отказывается ни от одного вызова, встречается на ринге с боксерами как среднего веса, так и полутяжелого. И снова встречается с Туннеем. Между противниками завязывается жестокий бой, но ни один не может победить другого.
Это было 27 марта. После матча Грэб и Тунней пожали друг другу руки.
– Ты был великолепен, Джинн! Опять мне не удалось тебя победить. Больше я никогда не выйду с тобой на ринг.
– Если быть откровенным, Гарри, я всегда очень плохо себя чувствую после встреч с тобой.
– А ты думаешь, мне бывает хорошо? Ошибаешься. Я почему-то ничего не вижу сейчас левым глазом, что-то попало. У тебя есть чистый платок?
Тунней достал носовой платок, осмотрел глаз Гарри Грэба – в нем ничего не было. Он сразу понял трагедию своего соперника, но все-таки вытер ему глаз платком и сказал:
– Тебе что-то попало в глаз, но я не смогу вытащить… Надо пойти к врачу… Скажи мне, Гарри, почему ты не останешься в своем весе, зачем все время лезешь к полутяжеловесам?
– Мне нужны деньги. Я должен вырастить дочь. Мне тридцать один год, в боксе я уже двенадцать лет, а в банке почти ничего…
Гарри Грэб успешно защищал звание чемпиона мира в среднем весе с 31 августа 1923 года до 26 февраля 1926 года, когда уступил пояс чемпиона чернокожему боксеру Тайгеру Флауэрсу. Нетерпеливый Грэб желал реванша. Врачи советовали ему отказаться и заняться лечением глаза. Несмотря на это предупреждение, Грэб снова атакует титул чемпиона мира 19 августа 1926 года. Но Флауэрс опять побеждает несчастного экс-чемпиона, левый глаз которого уже совсем не видит.
26 октября 1926 года. Прошло всего два месяца со дня последнего матча Гарри Грэба. Теперь он уже далеко от ринга. После операции глаза он разговаривает в больнице в Атлантик-сити с одним из своих тренеров:
– Я снова выйду на ринг. Для бокса самое важное – кулак. А кулак у меня тяжелый. Я заработаю деньги, ведь мне надо на что-то жить…
– Конечно, Гарри, – ободряет его тренер. – Через два-три дня ты поправишься и начнешь работу.
Спустя несколько часов в результате быстро развившегося осложнения от инфекции "Кулачная машина" – тридцатидвухлетний Гарри Грэб – скончался…
"Подозрительный" бой в Нью-Йорке
23 июля 1925 года на Велодроме в Нью-Йорке состоялся бой, разгадка которого до сих пор не найдена. Речь идет о поединке чемпиона мира в легчайшем весе Чарли Розенберге, в котором он в четвертом раунде нокаутировал Эдди Ши из Чикаго.
Боксерская комиссия штата Нью-Йорк, несмотря на большое количество зафиксированных свидетельств, после жестокого поединка, который имел все признаки и доказательства своей достоверности, вдруг объявила это дело "подозрительным" и наложила запрет на выступления Эдди Ши в этом штате до конца жизни. Розенберг был отстранен временно, но позже этот запрет был снят.
Почему комиссия стремилась всеми силами расследовать то, что, казалось, было такой же подлинной битвой, как и все остальные, проводившиеся под ее юрисдикцией? Как получилось, что настоящие подробности и свидетельства, обнаруженные комиссией по расследованию, никогда не обнародовались? Что имела комиссия против Розенберга и его менеджера Гарри Чемпа Сегала?
Ни на один из этих вопросов до сих пор нет ответов. Предположения – да, есть. Реальных фактов – нет! А если они и есть, то боксерская общественность о них ничего не знает, хотя прошло уже почти сто лет.
Одним из необычных аспектов этого дела был тот, что поединок был организован Джоном Чапменом, импресарио конных бегов, который управлял нью-йоркским Велодромом от имени еврейского центра Чайнт Пойнт, расположенного в Бронксе. Оплачено было 13 200 мест, и общий доход составил внушительную сумму – 62 213 долларов: хороший сбор для боя легковесов в те времена.
С самого начала этот бой превратился в свирепую драку. Осторожных ударов, разведки боем, как это принято, практически не было. Эдди Ши, как рассвирепевший зверь, атаковал чемпиона то справа, то слева. Натиск был бешеный. Но Розенберг недаром носил чемпионский титул. Это был опытный боец, опасный и довольно грубый боксер. Но удары Эдди Ши нередко достигали цели: он метился точно в голову соперника. И все, что мог сделать на этом этапе боя Чарли Розенберг, это держаться от свирепого соперника на расстоянии, не ввязываться в ближний бой, чаще отходить к канатам. Но Розенберг не мог позволить себе провести весь бой в защите. В третьем раунде ему это надоело, он чаще стал контратаковать, и Эдди пришлось немного успокоиться.
В какой-то момент Ши открылся, и Розенберг не преминул этим воспользоваться. Он провел отличный удар правой в подбородок, и претендент рухнул на пол ринга. Рефери открыл счет, но успел досчитать только до четырех, как Ши каким-то образом поднялся на ноги. Если это было мошенничество, то почему Эдди не остался лежать на ринге? Почему он с трудом поднялся и продолжил бой? Не прошло и минуты, как Эдди Ши снова оказался на полу. Правда, почти сразу же вскочил и попытался броситься в атаку.
Когда начался четвертый раунд, Ши, уже значительно уставший, я даже сказал бы, истощенный, рванулся из своего угла. Он пытался атаковать, размахивал руками, но его удары были уже не очень опасны. Розенберг обрабатывал свою жертву аккуратно и очень расчетливо, при этом он терпеливо ждал того момента, когда уставший соперник по-настоящему откроется и ему уже ничто не сможет помочь. И Чарли дождался: правым боковым ударом в челюсть он нокаутировал противника. Ши растянулся на полу. Рефери открыл счет, но не дошел даже до пяти, когда из угла Ши на ринг полетело полотенце. Бой был окончен. Эдди Ши проиграл один из самых жестоких боев, которые когда-либо приходилось видеть нью-йоркским любителям бокса.
На следующий день все спортивные газеты восхваляли обоих боксеров. Конечно, больше хвалили победителя, но и не забывали отметить боевой дух и спортивную настырность проигравшего. И ни слова о мошенничестве, ни звука о мутной воде, в которой кто-то что-то ловит.
Когда боксерская комиссия штата Нью-Йорк начала свое расследование, слухи о мошенничестве всплыли на поверхность. Но они рассматривались не как анализ фактов, пусть даже мнимых, а как впечатления о беспочвенных подозрениях.
"Если это было мошенничество, то пускай будет побольше таких жульнических поединков", – писал один из репортеров.
Назвав тот бой на Велодроме "подозрительным", Нью-йоркская боксерская комиссия подвела под подозрение обоих его участников. Но отнеслась к ним по-разному. Ши отлучили от нью-йоркского бокса, а Розенбергу дали разрешение на бой с Баши Грехемом в "Мэдисон Сквер-гардене" 4 февраля 1927 года. Почему? Если, как уверяли функционеры боксерской комиссии, поединок был "подозрительным", то не был ли чемпион так же виноват, как и проигравший?
В общем, повторюсь, вопросов больше, чем ответов.
Два года после того памятного боя Розенберг гастролировал по стране. Он выходил на ринг в Джерси-сити, Сент-Луисе, Янгстауне, Кливленде, Торонто, Чикаго и Балтиморе, но ни разу – в Нью-Йорке. И только два года спустя он вышел на ринг "Мэдисон Сквер-гардена" против Грехема и победил его по очкам в пятнадцатираундовом бою. Чемпионский титул был выброшен на свободный рынок, где разнообразные претенденты появлялись и исчезали, пока в конечном итоге чернокожий боксер из Панамы не был признан в 1929 году новым чемпионом мира.
Эдди Ши жил в Чикаго и, несмотря на то, что Нью-Йорк был для него закрыт, мог свободно боксировать в других штатах, на рингах, не подпадавших под юрисдикцию Нью-Йорка. Эдди прибавил в весе и перешел в другую категорию – в полулегкий вес. Там он провел несколько отличных боев.
Через несколько лет после этого боя Розенберг бросил бокс, вступил в профсоюз, работал в Нью-Йорке и никогда не посещал обеды Ассоциации боксерских писателей, на которые собиралось много бывших мастеров кожаной перчатки. Он порвал все связи со спортом, в котором добился немалых успехов, стал чемпионом мира. А относительно поединка, который объявили "подозрительным", Чарли выказывал полное безразличие. А с боксерской комиссией штата Нью-Йорк он все время был в напряженных отношениях. Его поведение в отношении членов комиссии было отнюдь не доброжелательным, что приводило этих достойных джентльменов в бешенство. Они были постоянно настороже с Розенбергом и его менеджером Сегалом, и их работа (имеется в виду расследование вокруг того самого боя) была эффективна не столько с чемпионом, сколько с проигравшим Эдди Ши.
У члена комиссии Джима Фарлея возникли подозрения из-за огромных сумм, вложенных в поединок. Следователи проследили за направлением вложений в тех пунктах, которые показывали, что вполне возможно не все было чисто. Фарлей мог пролить свет на эту тайну, но почему-то он никогда не говорил о документах, связанных с его полномочиями как члена боксерской комиссии, и практически ничего так и не сообщил о том самом поединке. После того как Ши был отстранен от бокса в Нью-Йорке, ходили слухи, что немало людей этому обрадовались. Но опять слухи, слухи, и никакой конкретики.
"Страшный Джованни – чемпион всех Испаний"
Одной из самых популярных и фантастических фигур профессионального бокса в тридцатые годы был итальянец из Фриули – области неподалеку от Венеции – Примо Карнера. Он родился в маленькой деревушке Секвилас, близ города Удине, в очень бедной семье. Мальчик с раннего возраста должен был сам заботиться о своем существовании, что было для него особенно затруднительно, так как он вытянулся в настоящего великана. Вопросы питания, одежды, обуви – все это было для него источником несравненно больших забот, чем для человека нормальных размеров. Решив не быть обузой семье, он уже в двенадцать лет отправился искать работу во Францию. Не по годам здоровый парень был подручным каменщиков. В семнадцать лет он оказался безработным, но, на его счастье, нашлось место у хозяина одного бродячего чемпионата борьбы. Тут он стал состоятельнее. Он получал пятнадцать франков в день, да кроме этого от зрителей перепадало до десяти франков. За эти деньги Примо боролся на арене, поднимал самого толстого зрителя. В афишах он значился как "Страшный Джованни – чемпион всех Испаний".
Однажды бродячий чемпионат выступал в ярмарочном балагане в Аркашоне. Там и увидел Карнеру бывший тяжеловес Поль Журне, приятель известного французского менеджера Леона Сэ. Он написал ему, что встретил молодого великана, который не прочь заняться боксом. Леон Сэ задумался. В боксе великаны кредитом не пользуются. Можно даже предположить, что у великанов существует как бы врожденная неспособность к боксу. До известных пределов вес и рост являются крайне существенными, подчас решающими факторами в пользу более высокого и более тяжелого боксера. Этим объясняется разбивка боксеров на весовые категории, так как даже несколько килограммов, определяющие границы этих категорий, имеют большое значение. В пределах одной весовой категории всякое преимущество в весе учитывается как шанс на победу.
Однако выше определенного роста и веса лишние сантиметры и килограммы очень часто перестают быть преимуществом. Физиологи, видимо, находят этому объяснение. Во всяком случае, таким людям не хватает быстроты – основного условия успеха в боксе. Их сила не соответствует их размерам. Они отличаются замедленностью рефлексов, недостаточной координированностью движений, зачастую и психическая деятельность их бывает неполноценной.
Так что Леону Сэ было о чем подумать. Но двести шесть сантиметров роста, сто двадцать пять килограммов веса, двадцатилетний возраст и ботинок пятьдесят седьмого размера, который так эффектно должен был выглядеть в любой витрине обувного магазина с подписью "Нога боксера Карнеры!" – все это было немалым соблазном. Менеджер рискнул. И не прогадал.
Искусственный взлет Карнеры мог быть только стремительным. Пятнадцать побед во Франции и поездка в Англию открыли перед ним путь в Америку. Во Франции для него вытаскивали из небытия даже боксеров, ушедших на пенсию, как, например, бывшего чемпиона страны Марселя Нилля.
Примо Карнера обладал большой природной силой, несомненной храбростью, редкой для великана способностью восприятия, достаточно эластичными мускулами, а также всеми преимуществами, которые давали ему рост, вес и длина рук. В общем, он был счастливым исключением из правила. Ничего не зная о махинациях вокруг его головокружительной карьеры, принимая игру всерьез, он с большим рвением постигал профессию боксера. Тем не менее Примо Карнера никогда бы не поднялся так высоко на собственных крыльях.
Через несколько лет после того, как они расстались с итальянским гигантом, Леон Сэ опубликовал во французском журнале "Марианна" свои воспоминания под названием "Тайна Карнеры". В них он совершенно откровенно признается, что Карнера бился честно на ринге лишь тогда, когда этого нельзя было избежать, часть противников оплачивалась за нокаут в заранее обусловленном раунде.
Леон Сэ был опытным менеджером. Он знал, как подобрать противников для своего Карнеры, который побеждал не за счет техники, а благодаря огромному физическому превосходству. В конце 1929 года Карнера вместе со своим менеджером приехал в США. Великан-фриулиец и его Пигмалион были приглашены в Штаты Уолтером Фридмэном, довольно известным в Нью-Йорке менеджером, который работал на Билла "Бродвея" Даффи, владельца ночных клубов и могущественного рэкетира, у которого были такие деловые партнеры, как главари преступного мира Биг Френчи де Манж, Оуни Мэдден и другие индивидуумы мира Синг-Синга.
Боксера-великана возили по Штатам как цирковой аттракцион. В Чикаго, Сент-Луисе, Мемфисе, Филадельфии, Канзас-Сити, Лос-Анджелесе, Миннеаполисе, Окленде, Портленде, Оклахоме, Кливленде, Детройте, Бостоне, Ньюарке, Нью-Орлеане – во всех этих городах под его кулаками тяжеловесы, нокаутированные за несколько минут, чуть ли не замертво падали на ринг.