Дело в том, что ключевым для японской внешней политики уже на протяжении более чем полувека являлся китайский вопрос. Вспомним хотя бы еще один документ, подлинность которого оспаривается, - знаменитый "Меморандум Танаки". Он фигурировал на Токийском процессе, на него продолжают ссылаться и сегодня как на доказательство агрессивных планов японской военщины. Мимоходом заметим, что этот документ известен лишь по копиям с копий, а подлинник, в отличие от договора Молотова- Риббентропа, так и не обнаружен. В сжатом виде этот меморандум звучит так: "Чтобы завоевать весь мир, сначала надо завоевать Азию. Чтобы завоевать всю Азию, сначала надо завоевать Китай. Чтобы завоевать весь Китай, сначала надо завоевать Маньчжурию". Отлично, но, простите, в этой формуле ни Советский Союз, ни так называемые Северные территории не упоминаются, разве что в категории "вся Азия". Вдобавок осенью 1941 года Япония даже близко не подошла к завоеванию всего Китая.
Имевшие место пограничные конфликты являлись прямым следствием неточной демаркации границы (Хасан) или вообще полным отсутствием таковой (Халхин-Гол). Между прочим, последующие конфликты с Китаем имели те же причины, например остров Даманский. Кстати, сегодня этот остров вообще уже не остров, а полуостров на китайском берегу реки. И как должна была выглядеть государственная граница России в этом случае? Халхин-Гол вообще был пограничным спором двух НИКЕМ не признанных государств - Внешней и Внутренней Монголии, Маньчжоу-Го и Монгольской Народной Республики. Для справки: марионеточную МНР на тот момент, кроме СССР, признавала только еще более марионеточная Тувинская республика.
Китайский вопрос для Японии означал возможность пользоваться сырьевыми и людскими ресурсами континентального Китая. Однако японская промышленность была слишком слаба и примитивна, чтобы соперничать с европейской и американской, поэтому Японию совершенно не устраивали принципы "открытых дверей" и "равных возможностей". Экономическое проникновение и, будем говорить прямо, экономическое закабаление Китая Япония просто вынуждена была заменить прямой военной оккупацией. Началось это в Маньчжурии, наиболее развитом в промышленном отношении районе Китая.
Но к осени 1941 года Япония сумела оккупировать лишь северные районы Китая, граничащие с Маньчжурией, и несколько крупнейших портов. Покорение Китая проходило отнюдь не так гладко, как хотелось бы японцам, достаточно вспомнить уничтожение целого японского корпуса под Тайэрчжуанем весной 1938 года. В целом гоминьдановцы медленно проигрывали войну, однако настолько медленно, что эта война пока приносила Японии только убытки, а не дивиденды.
Зато агрессия Японии в Китае заметно осложнила ее отношения с западными демократиями. Здесь приходится напомнить, что Китаю Англия и США поставляли военную технику и снаряжение все 8 лет войны - с 1937 по 1945 год с незначительными перерывами. Скажем лишь о полуанекдотическом ввозе якобы контрабандных американских истребителей через Гонконг, который долгое время был кратчайшим путем поставок Гоминьдану. Уже летом 1940 года Соединенные Штаты наложили эмбарго на ряд стратегических материалов.
Впрочем, Япония не признавала себя агрессором, протестовала против эмбарго и называла его "недружественным актом". Но это не подействовало, и 10 декабря 1940 года был запрещен вывоз еще целого ряда продуктов. Не менее болезненным было сокращение поставок нефти из Голландской Ост-Индии, которое было предпринято под давлением Великобритании.
На фоне этой острейшей политической борьбы смехотворными выглядят вялые советско-японские переговоры относительно рыбных и угольных концессий, которые, похоже, не интересовали особо ни одну из сторон. Приходится констатировать, что никаких серьезных экономических противоречий между Японией и СССР не существовало, и, как следствие, не существовало причин для войны. Отметим также, что тема какого-либо эмбарго на советско-японских переговорах даже не возникала. Зато 2 июля 1940 года на переговорах Молотова и японского посла в Москве Того начинает обсуждаться проект советско-японского договора о нейтралитете.
Перешла в наступление и японская дипломатия. 1 августа 1940 года правительство принца Коноэ опубликовало документ "Об основных принципах национальной политики", в котором говорилось о создании Великой Восточноазиатской сферы сопро-цветания. В нее японцы включали Индокитай, Индонезию, Таиланд, Малайю, Бирму, Британское Борнео, Филиппины. Как видите, налицо прямая угроза агрессии в юго-восточном направлении, зато нет ни единого слова об интересах на севере. Но даже сегодня, цитируя все указанные документы и многие другие, российские историки продолжают бормотать
о каких-то "неразрешимых противоречиях" между Японией и Советским Союзом.
Япония продолжала продвижение на юг. 30 августа было подписано соглашение с Виши, по которому Япония получала право военной оккупации Северного Индокитая, а 23 сентября Япония оккупировала Французский Индокитай полностью. Началось строительство авиабаз в Тонкине, которые ставили под угрозу позиции Англии в Малайе, но никаким образом не могли угрожать Владивостоку. 4 октября японское правительство принимает "Проект плана действий в отношении южных районов". В нем идет речь о прямой оккупации Малайи, Сингапура и Индонезии. И это при том, что Соединенные Штаты уже успели официально заявить, что военные действия в этом направлении будут считаться ими casus belli.
В начале 1941 года японская дипломатия начинает оказывать давление на голландскую администрацию
Ост-Индии, пытаясь добиться увеличения поставок нефти. Однако, опираясь на заверения Лондона и Вашингтона, голландцы отвечают категорическим отказом. Они даже начинают сокращать уже согласованные поставки. Более того, 4 апреля в Маниле начинается совещание военных представителей Англии, США и Голландии по координации усилий с целью защиты своих владений.
И в этой обстановке миролюбивый Советский Союз совершает шаг, который полностью аналогичен по своим последствиям подписанию пакта Молотова-Риббентропа. 13 апреля во время визита японского министра иностранных дел Мацуоки в Москву внезапно был подписан пакт о нейтралитете. Именно внезапно. Дело в том, что все переговоры Мацуоки с Молотовым завершились безрезультатно. 12 апреля японский министр уже начал протокольные визиты вежливости по театрам и передовым предприятиям, когда поздно вечером его пригласили к Сталину. После двухчасовой беседы был согласован вопрос о подписании пакта, а на следующий день в 14.45 он был подписан. Даже если учесть, что в его основу были положены ранее прорабатывавшиеся варианты, подготовка такого важного документа менее чем за сутки впечатляет. Япония, как и ранее Германия, обезопасила себе тыл на случай удара по западным союзникам. А потом имел место совершенно беспрецедентный случай. На вокзал провожать Мацуоку приехали Сталин и Молотов. Ни до, ни после того Сталин не провожал никого из иностранных дипломатов. Риббентропа, кстати, он тоже не провожал. Москва дала зеленый свет агрессии еще одного хищника. Можно, опять-таки, повторить набор затертых клише про "коварство самураев" и прочую дребедень, но все-таки никто в истории XX века не подписывал подобных документов с намерением нарушить их менее чем через полгода.
А теперь представим на минуту, что Япония напала не на Соединенные Штаты, а на Советский Союз. Каковы будут ее перспективы в этой войне? Да очень плохие перспективы. Главным козырем Японской империи являлся современный мощный флот. В войне против СССР он был практически бесполезен. Сухопутные войска Японии были откровенно слабыми и отсталыми. Они не имели современных танков (старых тоже было очень мало), почти не имели тяжелой артиллерии, почти не имели радиостанций. С рациями и у нас было неважно, но у японцев положение было еще хуже. В боях на тропических островах, в непроходимых джунглях, все эти недостатки нивелировались характером местности. Но при войне на широком фронте в Приморье и на Дальнем Востоке они проявились бы неизбежно, в чем японцы уже смогли убедиться на Халхин-Голе.
Япония, начав агрессию против Советского Союза, могла получить лишь еще одну тяжелую, затяжную войну с неопределенными (это в наилучшем случае!) перспективами. При этом она ни на шаг не приближалась к решению сырьевой проблемы. Наоборот, расходование стратегических запасов пошло бы ускоренными темпами с учетом масштабов такой войны. Даже в случае захвата каких-то территорий (допустим, жалко, что ли) Япония не приобретала ни капли нефти, ни грамма олова, свинца, цинка, каучука. Ничего этого в сибирской и якутской тайге не наблюдалось. Про освоение японцами Норильска не будет говорить даже сумасшедший. То есть японская агрессия против Советского Союза была бы просто бессмысленной, что подтверждалось событиями, происшедшими после 22 июня.
25 июня 1941 года в Токио состоялось совместное заседание правительства и Императорской ставки. Министр иностранных дел Маиуока требовал начала военных действий и оказался в полном одиночестве. Против него дружно выступили военный и морской министры, а премьер-министр Коноэ высказался в том плане, что появляется возможность расторжения Тройственного пакта. 27 июня на новом заседании Мацуока вновь требует начала войны против СССР, на этот раз против него совместно выступают начальники Генеральных штабов армии и флота. Против оказалось даже командование Квантунской армии. Нападение следовало предпринимать в максимально благоприятных условиях, а для этого оставался отрезок времени менее месяца: с 15 августа по 10 сентября. Ранее японцы не могли сосредоточить превосходящие силы, а позднее начинался период осенних дождей, мешавших любому крупному наступлению. Вопрос был закрыт окончательно.
Итак, если кратко просуммировать, то можно сказать, что в течение 1940-1941 годов между СССР и Японией не существовало никаких серьезных противоречий. Они не имели никаких серьезных общих интересов, что подтверждается вялыми и достаточно беспредметными переговорами, в то время как вокруг "китайского вопроса" и "проблемы Южных ресурсов" шла напряженная дипломатическая борьба (в которой СССР не участвовал), завершившаяся лишь с началом войны.
И все-таки представим, что каким-то чудом японцы сумели преодолеть свои разногласия с Соединенными Штатами. Допустим, они пошли на какие-то уступки в Китае, пообещав в дальнейшем уступить еще больше, и поставки сырья, прежде всего нефти, возобновились. Вполне вероятно, что может начаться отвод войск к побережью, особенно на юге, хотя он будет проводиться с максимально возможными проволочками. Не исключена даже возможность начала каких-то переговоров с правительством Чан Кайши. Но, как мы уже сказали, в правительстве возобладала точка зрения Мацуоки, и было решено двинуть войска на север. Здесь сразу возникают два вопроса: когда и куда?
Альтернатива начинается!
Первый искус японцам предстояло преодолеть зимой 1941 года, когда вермахт стоял у ворот Москвы. Но это говорится так, для красного словца. Начать наступление в Приморье в декабре месяце способен только сумасшедший, ни один нормальный генерал на такое не решится, будь он хоть трижды самураем. Нет, мы помним песню про "штурмовые ночи Спасска, волоча-евские дни", однако на то она и была Гражданская война, чтобы опрокидывать все каноны военного искусства, в регулярной войне такое не случается. Воевать в 40-градусные морозы, которые в Приморье отнюдь не диковина, мягко говоря, сложно. К тому же имеются сильнейшие сомнения, что японская армия была подготовлена к ведению активных боевых действий зимой. Помните ехидные замечания В. Суворова насчет отсутствия у вермахта зимней смазки? Можно подумать, что японцы ее разрабатывали. Кроме того, наступающему в таких условиях всегда приходится гораздо сложнее, чем обороняющемуся. Вдобавок хваленая Квантунская армия уже уступала по своей численности советским войскам на Дальнем Востоке, причем уступала серьезно, хотя японцы об этом не догадывались.
На 1 декабря 1941 года в составе Дальневосточного фронта числились 19 стрелковых дивизий и
9 стрелковых бригад, 1 кавалерийская дивизия, 2 танковых дивизии и 6 танковых бригад, 18 артполков,
4 истребительные, 6 смешанных и 1 бомбардировочная дивизии, а также 13 УРов. Более мелкие части и подразделения мы просто не перечисляем. Однако имелся еще и Забайкальский фронт, в который входили 5 стрелковых и 1 кавалерийская дивизии, 6 артполков, 2 танковых дивизии и 1 механизированная бригада, 2 истребительные, 3 смешанные, 1 штурмовая и 2 бомбардировочных дивизии. На фоне этого 24 дивизии, выделенные японцами для наступления, смотрятся неубедительно, даже если согласиться с предположением японских генералов, что их дивизия на 15 процентов превосходит по силам советскую. Да, немецкие войска летом 1941 года доказали, что воевать нужно не числом, а умением, но ведь японская армия во время конфликта на Халхин-Голе такого умения не показала. Возникло предложение перебросить на север часть сил из Китая, но это уже была откровенная игра с огнем, ведь, как мы уже указали, японцы в Китае особых успехов не добились. Не говоря уже о том, что из результатов Советско-финской войны японские генералы сделали правильные выводы. Красная Армия способна вести активные боевые действия в суровых зимних условиях, и соперничать с ней не хотелось. Поэтому было решено отложить начало наступления на север как минимум до весны. Хурма еще не достаточно созрела.
Но пришло жаркое лето 1942 года. Положение Красной Армии на Восточном фронте снова резко ухудшилось, немецкие войска прорвались на юге и начали наступление на Сталинград и Кавказ одновременно. 24 июля немецкие войска вышли к Волге. Казалось бы, вот она, долгожданная победа. И японские генералы не выдержали искушения, первую скрипку здесь сыграло командование Квантунской армии, жаждавшее поквитаться за разгром на Халхин-Голе, особенную энергию проявлял командующий армией генерал Умэдзу.
Был подготовлен так называемый "План 51", согласно которому предполагалось наступление силами 30 дивизий. Главный удар наносился из Маньчжурии в восточном направлении, на Приморье. Однако японцы даже представить не могли, какие силы им противостояли. Разведка сообщала, что "переброска советских войск с востока на запад не вела к ослаблению группировки Красной Армии, пополнявшейся за счет местных резервов". Увы, японцы даже представить не могли, что за прошедшие полгода численность советской группировки не только не сократилась, но чуть ли не утроилась. Теперь им противостояли только в одном Дальневосточном фронте 42 стрелковые дивизии и 23 бригады, 4 кавалерийские дивизии, 29 воздушно-десантных бригад, 137 (!) артполков, 44 танковые бригады. А ведь имелся еще и Забайкальский фронт. Грозный японский флот ничем не мог помочь наступлению, вопрос высадки десанта в Петропавловске-Камчатском был рассмотрен и тут же отвергнут по причине полнейшей бессмысленности.
Мало того, японцам приходилось считаться с угрозой вступления в войну западных союзников. Однако на совещании в Императорской ставке было решено, что опасность этого невелика. Скорее всего, Англия и Соединенные Штаты все-таки объявят войну Японии, однако никаких активных действий они предпринимать не будут. Пример откровенной пассивности на Европейском театре казался убедительным.
Здесь нам придется более подробно рассмотреть вопрос о действиях американского правительства. Как известно, президент Рузвельт очень хотел втянуть Соединенные Штаты в войну, собственно, так называемый "Нейтральный патруль" в Атлантике уже ничем не отличался от настоящей войны, хотя она пока еще не была объявлена. Можно предположить, что, несмотря на возможные инциденты и стычки между американскими кораблями и немецкими подводными лодками, сломить сопротивление изоляционистов Рузвельту не удастся, хотя уже с октября 1941 года начались поставки по ленд-лизу. То есть формально нейтральные Соединенные Штаты помогали воюющему Советскому Союзу. И нападение Японии на Советский Союз станет для Соединенных Штатов просто даром небесным. Впрочем, можно предположить, что Рузвельт и здесь предпочтет спрятаться за чужую спину, предоставив сыграть первую скрипку Великобритании.
Итак, 24 июля немцы вышли к Волге, и в этот же день командование Квантунской армии приступило к исполнению "Плана 51", начав сосредоточение и развертывание войск. К 30 июля вся подготовка будет завершена, а 1 августа японские войска перейдут границу.
1-й фронт в составе 2, 3, 4, 20-й армий наносил главный удар в направлении на Уссурийск, имея дальнейшей целью захват Владивостока и Находки. 2-й фронт в составе 4-й и 8-й армий наносил удар через Благовещенск и далее на Белогорск и Свободный с целью перерезать Транссиб. Но, как мы уже говорили, японцы совершенно неправильно рассчитали свои силы. Плюс самое главное - уроки 22 июня 1941 года были в полной мере учтены командующим Дальневосточным фронтом генералом И. Апанасенко, никакого внезапного нападения у японцев не получилось.
Попытка форсировать Амур в районе Благовещенска провалилась с треском. Войска, пытавшиеся прорваться в Марково, Игнатьев и Гродеково, были отброшены пограничниками, штурмовать сам Благовещенск прямо в лоб японцы не рискнули. Совершенно неожиданным для японцев оказалось участие в боях Зее-Бурейской бригады речных кораблей, которая была сформирована в предвидении именно такой возможности. Перед войной она базировалась в районе Благовещенска, в поселках Сазанка, Астра-хановка и Малиновка. В состав бригады входили монитор "Активный" и 5 канонерских лодок, не считая мелких кораблей. Выйдя в район переправ, корабли огнем прямой наводкой буквально смели японскую пехоту, пытавшуюся переправляться на шлюпках и подручных средствах. Попытки японской артиллерии воспрепятствовать действиям кораблей оказались безуспешными. Сказался органический недостаток японской армии - нехватка тяжелых орудий. Стандартная японская дивизия имела в своем составе полк полевой артиллерии, вооруженный всего лишь легкими 75-мм пушками, лишь некоторые дивизии так называемого типа "А" могли противопоставить советской артиллерии 105-мм гаубицы. Советская стрелковая дивизия имела на вооружении 16 122-мм гаубиц образца 1910/30 года, ничего подобного японцы не имели, так как японская 105-мм гаубица Тип 91 уступала ей по всем параметрам. После того как оборонявшиеся дивизии развернули свою артиллерию, завязалась дуэль, которая, впрочем, не затянулась. Вскоре японские батареи были приведены к молчанию. При этом монитор "Активный" получил несколько попаданий и на нем возник пожар. Корабль пришлось спешно отбуксировать в Благовещенск. Но в целом попытка японского наступления на северном направлении провалилась с самого начала.