ГДЕ ДВАДЦАТЬ ЯЩИКОВ СЕРЕБРА?
Погрузку на крейсеры проводили в быстром темпе, но успели загрузить в трюмы всего двадцать четыре ящика с казной Уральского казачьего войска: на горизонте показались дымы подходивших кораблей. Это могли быть только красные! Так и оказалось. Красная армия научилась вести разведку. На территориях, где хозяйничали белые, скрывалось коммунистическое подполье, которое доставляло командованию красных данные о противнике. Поэтому стало известно о выходе в форт Александровский белых крейсеров "Опыт" и "Милютин". В ответ красное командование срочно выслало к форту эсминец "Карл Либкнехт" и корабль-истребитель "Зоркий" под общим командованием военмора В. А. Кукеля.
- Они здесь! - глядя в сильный бинокль, злорадно рассмеялся Кукель. - Стоят под погрузкой, огонь!
Дальномеры нащупали цель, комендоры навели орудия, и красные корабли открыли беглый огонь по белым кораблям, стремясь не дать уйти из форта Александровского. Опытные белые морские офицеры быстро разгадали намерения красных - крейсеры подняли якоря и, не отвечая на огонь противника, на полном ходу направились в открытое море, явно собираясь вернуться в Баку. Уходившим крейсерам было не до храбрых станичников. Красные высадили в форте десант, и не желавшие более воевать казаки сдались на их милость. Какова была эта "милость"?
А войсковая казна? В победной реляции В. А. Кукель указал, что в качестве трофея удалось захватить девяносто пудов серебра. Это примерно полторы тонны драгметалла. Выше мы высчитали возможный минимальный вес казны, а ящики с серебром были не только двухпудовые, но и трёхпудовые: белые крейсеры ушли в Баку, увозя в трюмах двадцать четыре ящика. Предположим, это лишь двухпудовые ящики. Тогда в Баку отправилось не менее тонны серебра. Что же случилось с остатками казны казаков-уральцев? 11-я Красная армия, ведомая Орджоникидзе, Микояном и Кировым, вошла в Закавказье, заняла Баку, Тифлис, Ереван, но ящиков с серебром уральской казачьей казны чекисты нигде не обнаружили - казачье серебро фактически представляло собой свободно конвертируемую валюту.
В июне 1920 года красный Каспийский флот настиг белые крейсера "Опыт" и "Милютин" в персидском порту Энзели. Никакого серебра на их борту давно не было! Чекисты провели дознание с пристрастием - республика Советов крайне нуждалась в валюте. Как удалось выяснить, примерно четыре ящика растащили уходившие в эмиграцию моряки и офицеры. А где ещё двадцать? Удалось установить, что двадцать ящиков серебра, вывезенных из форта Александровский, сняли с кораблей в Баку сразу же по прибытии "Опыта" и "Милютина" в порт. Кто приказал сгрузить деньги и куда потом делись ящики, моряки не знали.
Двадцать ящиков серебряных рублей из казны Уральского казачьего войска бесследно исчезли. Быть может, их прикарманили англичане или османские аскеры вывезли в Турцию? А затем серебро быстро обратили в иную валюту или драгоценные камни и положили в зарубежный банк?
Тайна золота эмира
Августовским утром 1920 года в небе Бухары появился самолёт-этажерка с большими ярко-красными звёздами на крыльях. Эмир Сид Алимхан следил за аэропланом с террасы своего дворца-крепости Арка, и ему казалось, будто краснозвёздный самолёт с каждым кругом всё туже наматывает невидимую верёвку на его шее. Владыка Бухары прекрасно понимал: приближающаяся Красная армия не имела ничего общего с генералом Скобелевым. Эти заберут у эмира всё, даже жизнь.
НОЧНОЙ СОВЕТ
Размышления, что делать, дабы сохранить и сокровища, и жизнь, не оставляли эмира. У него не хватит сил противостоять многочисленным красным дивизиям, а друзья англичане сейчас вряд ли решатся на открытый вооружённый конфликт с большевиками. Но хотелось уйти вместе с казной. Проклятой черни не видать богатств, накопленных династией Мангытов! Эмир хлопнул в ладоши, и неслышно появился слуга.
- Вернулся ли Даврон? - спросил Сид Алимхан. - Приведи его ко мне. Но так, чтобы никто не видел!
Ночью в покои властелина провели закутанного в чёрный плащ дервиша Даврона - ловкого шпиона и доверенного человека эмира. Дервиш поклонился повелителю и приметил: на ковровых подушках устроился полковник Калапуш - начальник гвардии и личный телохранитель Сида Алимхана.
- Я решил доверить вам вести караван с сокровищами династии, - эмир поочерёдно указал на дервиша и полковника. - Понадобится не менее сотни вьючных лошадей и верблюдов, чтобы вывезти моё золото. Но куда направить бег коней? Какие вести из Кашгара?
Даврон с поклоном подал властелину письмо мистера Эссертона - английского консула в Кашгаре, имевшего резиденцию в тихом зелёном городке Урумчи. В Кашгаре сейчас неспокойно, а все вооружённые силы в руках Эссертона составляли несколько сипаев - пехотинцев-индусов. В этих условиях для консула согласиться принять караван с десятью тоннами золота безумие: всё равно, что пригласить в гости собственную смерть! Все плевать хотели на дипломатическую неприкосновенность и гордый британский "юнион джек" - когда у тебя нет солдат, флаг любой империи всего лишь тряпка. Когда красные уже держат эмира за горло, пусть он сам попробует выпутаться. Лучше потерять эмира со всем его золотом, чем ввязаться в военный конфликт на Востоке.
Эмир нетерпеливо вскрыл конверт, быстро пробежал глазами по строкам послания и, грязно выругавшись, отшвырнул скомканный лист.
- Куда теперь идти? - тяжело бросил эмир. - В Иран?
- В Закаспии неспокойно, - заметил полковник Калапуш. - Можем не прорваться в Мешхед. В Кабул тоже лучше идти налегке.
- Они обложили меня, - эмир зло пристукнул кулаком по колену. - Но ни золото, ни моя голова им не достанутся!
Отпустив дервиша и полковника, Сид Алимхан запер дверь и откинул ковёр, скрывавший потайную нишу в стене, - из неё выбрался рослый топчибаши - начальник эмирской артиллерии Низаметдин.
- Ты слышал? - спросил повелитель и развернул на ковре крупномасштабную карту. - Теперь смотри сюда…
ТАЙНА УЩЕЛЬЯ
Караван вышел из Бухары в первых числах сентября 1920 года. Несколько сотен нагруженных тяжёлыми вьюками лошадей и верблюдов сопровождали вооружённые гвардейцы личной охраны эмира. С ними ехали три дервиша во главе с Давроном. Путники везли запасы воды, провианта и даже топлива для костров.
Караван не раз резко менял направление движения, пока неподалёку от Лангара не углубился в предгорья Памира. Вскоре караван перестроился - впереди скакали Даврон и дервиши, за ними гнали лошадей и верблюдов с золотом, а замыкали колонну вооружённые гвардейцы полковника Калапуша. Даврон подал знак, и гвардейцы остановились, а "золотая" часть каравана вползла в одну из горных расщелин.
Калапуш приказал устроить бивак, и вскоре жарко запылали костры. Гвардейцы выставили охранение и принялись терпеливо ждать возвращения дервишей и погонщиков. На следующий день, так и не дождавшись возвращения дервишей, Калапуш забеспокоился и, подняв своих людей, направился по следам ушедших в ущелье. Дурные предчувствия не обманули - в узкой расщелине они наткнулись на трупы погонщиков. Услышав стон, один из гвардейцев свернул с тропы и увидел раненого дервиша Даврона и его второго спутника: они истекали кровью. Как оказалось, один из погонщиков проведал, что во вьюках золото, и подговорил остальных завладеть драгоценностями. Но Даврон держался настороже: погонщики пали в схватке, а раненые дервиши нашли силы перетаскать в неприметную пещеру тюки с сокровищами.
Калапуш осмотрел тайник, хорошо ли он завален камнями, потом приказал выгнать животных в долину, а людям покинуть расщелину. До темна всадники скакали без передышки, удаляясь от гор, и устроили привал лишь когда на землю пала темнота. Утром все три дервиша оказались мертвы - Калапуш перерезал им горло. Гвардейцы согнали животных, выстроили подобие каравана и повели его к Бухаре, оставив на месте ночлега три невысоких каменных холмика. Караван быстро продвигался к столице эмирата, а за сутки пути до Бухары его встретил Низаметдин с эскортом своих солдат. Усталых гвардейцев ждало обильное угощение и отдых. Когда измученные дорогой гвардейцы заснули, стоявший на часах солдат подал условный сигнал. Калапуш обнажил длинный кривой кинжал и вошёл в караван-сарай, где спали его подчинённые. Оскалив зубы, он вонзил клинок в грудь лежавшему у дверей гвардейцу…
Эмир осыпал Калапуша милостями. О погибших дервишах и вырезанных гвардейцах никто не вспоминал - главное, надёжно сохранить тайну сокровищ! Сид Алимхан в мельчайших подробностях расспрашивал Калапуша, как вёл караван дервиш Даврон, где находится расщелина и хорошо ли замаскирована пещера, в которой спрятано золото.
- Мой повелитель, - заверял полковник. - Всего два человека знают тайну ущелья.
- Нет, дорогой, - тонко улыбнулся эмир. - Один я!
Подкравшийся сзади палач накинул на шею полковника шёлковую удавку.
- Готовьте коней, - обернулся эмир к почтительно склонившемуся Низаметдину…
КРОВЬ И ЗОЛОТО
С отрядом верных телохранителей численностью в сто сабель Сид Алимхан бежал из Бухары. Не доверяя никому, он намотал на руку поводья двух вьючных лошадей, тяжело нагруженных золотыми слитками и драгоценными камнями. Рядом скакал Низаметдин, но вскоре один из телохранителей эмира неожиданно в упор выстрелил ему в затылок, и бездыханное тело топчибаши свалилось под копыта бешено мчавшихся коней.
Эмир благополучно пересёк границу Афганистана, спустя некоторое время он купил дворец, окружил себя верной стражей и завёл гарем с красивыми наложницами. Помогали деньги и давние друзья Алимхана - англичане: у бывшего владыки Бухары прорезалась коммерческая жилка - он широко развернул торговлю каракулем, который поставлял в Париж, Лондон и на пушные аукционы за океан. Тесные связи Алимхан поддерживал с английской разведкой - к его помощи прибегал знаменитый английский разведчик полковник Лоуренс, проводивший на Востоке работу против СССР и устроивший в Афганистане государственный переворот. Эмир поддерживал и басмаческое движение, но оставленное на родине золото не давало покоя прежнему властителю Бухары. Он неоднократно посылал разведывательные партии в район Лангара, но… Видно, эмир опасался до конца раскрыть тайну своим посланцам, а площадь поисков составляла по меньшей мере 100 квадратных километров!
В 1930 году Алимхан послал на поиски сокровищ доверенного человека - Ибрагим-бека: он перешёл границу с отрядом головорезов в пятьсот сабель. На его ликвидацию ГПУ бросило значительные силы. Ибрагим-бека сумели захватить в плен, отрубили ему голову и… послали её в подарок в Москву. Всех родственников Даврона и Калапуша уничтожили: у них надеялись вырвать тайну эмирских сокровищ. Говорили, это дело рук басмачей, но ведь золото эмира упорно искали и чекисты?! Однако за много лет никто ничего не сумел найти.
Потом золото эмира искали многие главари местных организованных преступных группировок, коррумпированные государственные чиновники, откровенные московские и питерские бандиты, романтики и даже ваххабиты. Сокровищами бухарского эмира интересовались советская, немецкая и английская разведки. Последняя имела прямой выход на Алимхана. Но тот упрямо держал рот на замке. Советская и немецкая разведки в предвоенный период не раз пытались подобраться к эмиру, но англичане бдительно "пасли" своего богатого протеже.
Сокровища не найдены, а эмира давно нет в живых. В тех местах, где находится таинственное ущелье - это на границе Афганистана и Таджикистана, - давно идёт война.
Тайна сокровищ монгольского вана
Ваном, то есть князем, или Верховным правителем всей Внешней и Внутренней Монголии, называл себя командир Азиатской дивизии, генерал-лейтенант русской армии, барон Роман Фёдорович Унгерн фон Штернберг.
ГДЕ-ТО У ОЗЕРА БУИР-НОР
После разгрома частей адмирала Александра Васильевича Колчака на юго-востоке России создалась достаточно сложная обстановка. Советское правительство в Москве, не желая обострять отношения с императорской Японией, высаживавшей войска во Владивостоке и других населённых пунктах Дальнего Востока, поддерживало создание так называемой буферной Дальневосточной республики. На самом деле Народно-революционная армия республики постоянно получала военную помощь от Советской России и фактически являлась частью Красной армии.
Находившаяся под властью Китая Монголия граничила с Дальневосточной республикой. Это беспокоило китайских и японских представителей политических, военных и деловых кругов. Для них находкой стал генерал-лейтенант Роман Унгерн, барон фон Штернберг, предложивший создать под его командованием боевые части для активной борьбы с красными. Барон имел большой боевой опыт и прекрасное военное образование, отличался личной храбростью и умением вести дипломатические переговоры - дар, весьма редкий для профессионального военного.
В Монголии, в Урге, Кобдо и Улясутае, китайские чиновники - хубэй-амбани - собрали монгольских князей, возглавлявших роды - аймаки, и предложили им немедленно дать деньги на создание войск под командованием генерала Унгерна. Монголы были много должны китайским купцам и китайским ростовщикам, поэтому хубэй-амбани рассчитывали в сжатые сроки собрать приличные средства. Получив вперёд часть денег, генерал Унгерн приступил к формированию Азиатской дивизии, названной по примеру Дикой Кавказской дивизии. Полки он формировал из казаков, монголов и бурятов, а частично - из офицеров бывшей колчаковской армии.
Тем временем китайцы собрали с монголов деньги. Получилась значительная сумма в золотых монетах русской царской чеканки, серебряных китайских монетах и драгоценных камнях - эти средства составили казну Азиатской дивизии, которую барон Унгерн смело повёл в бой. В начале зимы 1920 года Азиатская дивизия вступила в бой с частями Народно-революционной армии Дальневосточной республики. Но скоро генерал-лейтенант Унгерн понял: он имеет дело с частями огромной Красной армии, и не только о победе, но даже о частных успехах не может быть и речи.
Азиатская дивизия потерпела поражение, и барон Унгерн увёл свои потрёпанные в кровопролитных боях части в Монголию. Он надеялся отдохнуть и переформировать дивизию, но вопреки его ожиданиям Народно-революционная армия Дальневосточной республики следом за его полками вошла в монгольские степи и начала преследовать измотанные части Унгерна, не давая ему передышки. Барон был опытным в деле войны человеком и прекрасно понимал: он проиграл, положение безнадёжно, а полное поражение его разноплемённого войска неизбежно. В одну из ночей генерал пригласил к себе несколько казаков из личного конвоя.
- Станичники, - процедил барон. - Кроме вас довериться некому. Казну дивизии нужно надёжно спрятать от красных. Чтобы всю жизнь искали и не нашли!
Казаки на свежих лошадях ускакали в ночь, увозя золото, серебро и драгоценные камни. Вернулись они более чем через сутки и доложили генералу: его поручение выполнено в точности. И на ухо прошептали, где схоронен клад…
В мае 1921 года к ламе монастыря Нарабакчахур Джелусу приехали два гостя: измождённый, поседевший блондин, барон Роман Унгерн, и следовавший за ним в поисках приключений польский журналист Оссендовский. Лама принял их и, по просьбе барона, погадал на лопатке чёрной овцы. Духи сказали, что жить Унгерну осталось всего сто тридцать дней.
Спустя несколько месяцев барона Унгерна фон Штернберга захватили красные и расстреляли. Перед концом его и Оссендовского допрашивали о казне Азиатской дивизии, составлявшей, по современным оценкам, десятки миллионов долларов! Генерал-лейтенант в ответ лишь презрительно усмехнулся и унёс тайну в могилу. А поляк сгинул на Лубянке. И всё же разными путями большевикам стало известно, что драгоценности из казны Азиатской дивизии спрятаны в районе озера Буир-Нор.
К ЮГО-ЗАПАДУ ОТ ХАЙЛАРА
По прошествии стольких лет, учитывая, что архивы ВЧК-КГБ никогда не открывались для исследователей, чему есть веские и обоснованные государственными интересами причины, сложно установить, какими путями получены сведения о приблизительном месте захоронения клада с огромными по ценности сокровищами казны Азиатской дивизии. Непосредственные исполнители поручения барона Унгерна или успели скрыться, или погибли в последних, ожесточённых боях, защищая командира. Последнее наиболее вероятно - практически все русские императоры и полководцы, включая великих Суворова и Кутузова, непременно имели для охраны казачий конвой. Станичники отличались верностью, смекалкой, грамотностью и преданностью: на них вполне можно было положиться даже в смертельной опасности.
Скорее сведения о месте захоронения клада получил от непосредственных исполнителей акции кто-то из их родственников, одностаничников или сослуживцев по Азиатской дивизии. От них представители ВЧК узнали, что казну отвезли в район озера Буир-Нор, - в другом написании и произношении Буир-Нур, - и спрятали примерно в 160 километрах к юго-западу от города Хайлара. Как удалось установить следствию красных, интересующие их сокровища не зарыли в землю, а спрятали более хитрым способом: в одной из заполненных илом и жидкой глиной лощин, которые монголы именуют "лагами". Так укрыть сокровища могли только люди, хорошо знакомые с этими местами.
В район юго-западнее Хайлара немедленно отправился вооружённый отряд красных кладоискателей - казну Азиатской дивизии большевики намеревались заполучить из ила и грязи сразу же и пустить все деньги на нужды мировой революции. В реальности существования сокровищ никто не сомневался - о золоте и драгоценностях красным стало известно не только от пленных, но и от местных монголов, с которых собрали ценности, и даже от китайцев. Экспедиция вернулась ни с чем - обнаружить и извлечь сокровища не удалось. Но на этом попытки завладеть казной Азиатской дивизии не закончились. В Москве узнали о сокровищах барона, и председатель ВЧК Дзержинский дал распоряжение продолжить поиски. Впрочем, распоряжения оказалось недостаточно. Клад не нашли. Позже сокровищами заинтересовался великий мистик из НКВД Глеб Иванович Бокий. Бывший эсер-боевик Яков Блюмкин, использовавший в оперативной работе псевдоним Живой, по секретному заданию Бокия выезжал на место и пытался самостоятельно разыскать сокровища барона, однако тоже потерпел фиаско.