– Не-а, – она начала есть. – Но я воспринимаю это как знак свыше. Значит, справедливость восторжествовала.
– Ты заговорила как средневековый рыцарь.
– А почему бы и нет? Мне всегда казалось несправедливым, что женщинам не дозволялось становиться рыцарями. И если тебе предстоит битва с драконом, то почему я не могу тебе помочь? – Глядя на него, она проговорила: – Хотя, если ты предпочитаешь, чтобы я была не оруженосцем, а Королевой Мая, я согласна.
Джордан не отрывал взгляда от стола:
– Зато я не согласен.
– Знаю. И это будет первая голова дракона, – она выпрямилась. – Но и остальные головы изрыгают из пасти огонь ничуть не менее жаркий, чем этот. Они кого угодно могут испугать.
– Зато тебя, похоже, они не испугали.
– Потому что цель, к которой мне нужно дойти, – очень важна. – Она помолчала. – Для меня – это ты.
– Еще два дня назад я не был таковым.
– Был, был, – она подняла руку, не давая ему продолжить. – Наверное, тебе хочется понять, с чего это вдруг я так переменилась? Думаешь, мне легко? У меня уже вошло в привычку возмущаться твоим диктатом. И когда я осознала, что люблю тебя, то поняла: мне надо попытаться умерить свое возмущение, чтобы мы могли вместе решить, как лучше всего построить наши отношения. Не думала, что мне придется бороться еще и с тобой. – Она поднялась из-за стола. – Но если придется, то я поборюсь. Положи вилку. Ты все равно не ешь, а только делаешь вид.
– Что?
Она обошла стол, вынула вилку и нож из его рук и, скрестив, положила их на тарелку:
– Судя по всему, ты не собираешься воздавать должное горячему. Придется сразу перейти к десерту. – Она села к нему на колени и обвила шею руками. – Расслабься. Не будь таким напряженным, – и положила голову ему на грудь. – Ты застыл, как ледяная глыба.
– Что же в этом удивительного, – голос его утонул в ее волосах. – Будь добра, слезь с моих колен.
– Нет, – она слышала, как гулко начало биться его сердце, и еще крепче его обняла. – Мне здесь нравится. Обними меня.
– Нет.
– Хорошо, не буду настаивать. Конечно, было бы намного приятнее, если бы ты тоже прижал меня к себе. Но и так сойдет. – Она расстегнула пуговицы у ворота его рубашки и приложила губы к груди – в том месте, к которому ей так нестерпимо хотелось прикоснуться сегодня утром. По телу Джордана прошла дрожь. – Согласись, что это довольно приятно?
– Почти так же приятно, как если бы к тебе прижали раскаленную сковородку.
Она негромко рассмеялась:
– Прежде ты никогда не сравнивал меня с чугунной сковородкой. И оставался доволен, когда мы оказывались в постели. – Сэнди потерлась щекой о его грудь. – Во всяком случае, ты уверял меня в этом.
– Сэнди… – казалось, еще немного – и у него сорвется голос. – Мне не вынести этой пытки.
– Замечательно. Ну, как я тебя соблазняю?
Он молчал. Грудь вздымалась и опадала, словно он бежал в гору. Господи, до чего же упрямый!
– Нет? Но надеюсь, у меня все же что-то получится, если я буду и дальше продолжать в том же духе. – И она коснулась кончиком языка сосков на его груди.
Сердце его словно остановилось, чтобы через мгновение забиться еще сильнее. Джордан сделал невольное движение, как будто собирался обнять ее, но сдержался, и руки его снова повисли вдоль тела.
Сэнди вздохнула, медленно выпрямилась и застегнула на нем рубашку.
– Похоже, что мне и в самом деле не удастся тебя соблазнить. Придется временно отступить. Не могу же я действовать против твоего желания. И навязывать тебе свою волю, как это делала раньше.
– Ты мне ничего не навязывала, я уже говорил.
– А мне кажется, что навязывала. Тебе стоит пересмотреть свои взгляды относительно того, кто, кого и как может использовать. – Она снова прижалась к нему. – Лучше вместо этого научимся просто отдавать. И мне хочется так много дать тебе, Джордан. Любви, доверия, детей… – и в этот момент она почувствовала, как его неподвижное, словно одеревеневшее тело оживает, становится теплее. – Тебе не кажется странным, что мы ни разу с тобой не говорили о детях? Хотелось бы тебе иметь сына?
– Может быть, – он так осторожно и нежно, с такой заботливостью обнял ее за плечи, словно малейшее неосторожное движение могло причинить ей вред. – Почему-то я об этом не задумывался. На первом месте у меня всегда была ты. Наверное, мне даже больше хочется иметь дочь. Похожую на тебя.
– Это, конечно, тешит мое женское самолюбие, но в то же время и удивляет. Я считала, что большинство мужчин мечтает о сыне, наследнике – своем продолжении и отражении.
– Наверное, потому, что большинству мужчин нравится свое собственное отражение в зеркале. В отличие от меня. Мне доставит радость видеть твое отражение. – Его ладонь с несвойственной ему неуклюжестью коснулась завитка ее волос.
У нее снова перехватило дыхание от нежности к Джордану:
– Думаю, что нам для равновесия нужны два наших отражения. Твое и мое. А теперь следующий вопрос: когда? В следующем году?
– Когда сама захочешь, мне все равно, – с отсутствующим видом проговорил Джордан, продолжая играть прядками ее волос. – Когда бы ты ни… – Он замолчал, словно спохватился, и снова мука исказила черты его лица. – Не могу, Сэнди. Это невозможно… – Подняв ее, Джордан встал со стула и поставил жену на пол. – Я хочу уйти.
– Остров совсем крошечный. И я пойду за тобой. Ты сжег за собой все мосты, когда отправил Марча на катере, – она попыталась улыбнуться. – Так что тебе от меня не ускользнуть.
– Марч вернется завтра утром.
– Но он встал на мою сторону. И готова поспорить на что угодно: постарается сделать все возможное, чтобы мы почти не замечали его присутствия.
– Сэнди, – со страдальческим выражением лица ответил Джордан. – Перестань, умоляю тебя, не рви меня на части.
– Тогда сдавайся, – прошептала она. – Пожалуйста. Мы и без того наломали дров. Не надо громоздить ошибку на ошибке. Хватит.
– Это ты делаешь ошибку, а не я, – сдавленным голосом возразил Джордан. – Потому что не понимаешь, что тебе на пользу, а что нет.
– Вот это мы с тобой и выясним, – она помолчала. Одно я знаю точно: мы не сможем принять правильное решение, если будем убегать друг от друга. Мало тебе моего печального опыта?
– Ну как ты не понимаешь? Ты едва не погибла из-за меня! Хоть я и не хотел, но все равно так получилось, – он резко развернулся и вышел из кухни. И через секунду Сэнди услышала, как дверь за ним захлопнулась.
С трудом переведя дыхание, она начала убирать со стола. "Разведка боем", можно сказать, прошла не так уж плохо. Джордан не отличается гибкостью и не может сразу уступить. Ему ведь приходится сражаться не только с ней, но и с самим собой. И вряд ли он выдержит долгую осаду. А что, если он устоит? Выступать в роли роковой соблазнительницы ей еще не приходилось. И Сэнди с трудом представляла себе, как долго она сумеет играть новую для нее роль.
Поставив тарелки в раковину, она замерла. А что тут, в конце концов, трудного? – попыталась убедить она саму себя. До тех пор, пока Джордан еще любит ее, она все выдержит. Глядя, как дрожат пальцы рук, Сэнди встряхнула головой, отгоняя сомнения, – лучшей поддержки, чем любовь Джордана, не придумаешь. Так чего же ей бояться? Что ее страшит?
Уютно подобрав под себя ноги, Сэнди сидела на диване и читала последний роман Даниэлы Стил, когда несколько часов спустя дверь распахнулась и вошел Джордан. Она непринужденно ему улыбнулась:
– Такое впечатление, что тебя занесло в дом ветром. Холодно на улице?
Джордан настороженно смотрел на нее:
– Немного.
– Но ты гулял довольно долго. Пойди прими горячий душ.
– Непременно, – он помедлил. – Я иду спать.
Сэнди с невинным видом подняла голову от книги:
– Как хорошо! И я иду с тобой.
– Нет, ночевать мы будем каждый в своей комнате, – заметил Джордан ожесточенно.
Она с серьезным видом кивнула, а Джордан стал подниматься вверх по лестнице.
– Сегодня, – негромко добавила Сэнди.
Он остановился, но не повернулся:
– Не понял?
– Временное отступление. Тактический ход, – пояснила она. – Мне кажется, что я должна дать тебе передышку. Чтобы ты мог набраться сил. Так что не беспокойся и не жди нападения. На сегодня оно отменяется.
– Замечательно, – безжизненным тоном проговорил Джордан, продолжая подниматься.
– Но передышка только до завтрашнего утра, – Сэнди перелистнула страничку. – Так что – спокойной ночи.
Она по-прежнему сидела, глядя в книгу, словно не слышала, как он негромко выругался сквозь стиснутые зубы. А секунду спустя дверь за ним захлопнулась.
Сэнди усмехнулась. Хорошо, что у Пенни такой крепкий дом, с такими прочными дверями и косяками. Этим стенам пришлось немало выдержать с тех пор, как в "убежище" появились гости.
– Боюсь, что новости тебе не понравятся, – заговорил Марч, едва ступив на причал, обращаясь к поджидавшему его Джордану. – Чертовски не понравятся.
– Ты не смог исправить рацию?
– Рация в полном порядке. И мы связались с квартирой Пенни. Просто Пенни не отвечает.
Джордан сразу насторожился:
– Ты уверен?
Марч кивнул:
– Мы с Жанин – инспектором телефонной компании – звонили всю ночь, не отрывая от стула зада. – Едва заметная улыбка заиграла в уголках его губ. – Кстати, до чего ж у нее красивый зад. Как жаль, что времени было так мало, и я не…
– Тут что-то не так, – перебил его Джордан, не дав договорить Марчу о том, чем закончились бы его ухаживания. – Пенни сама назначила нам время, и она не из тех людей, которые могли бы упорхнуть куда-нибудь, никого об этом не предупредив.
– И я пришел к такому же выводу. Поэтому попросил Жанин связаться с управляющим домом. Чтобы он поднялся на ее этаж и посмотрел, не оставила ли она какой записки. Но на звонок никто не ответил.
– Черт!
– Я сказал то же самое. Разумеется, после этого я позвонил в "Уорлд рипорт". Они ответили: Пенни сказала им о том, что будет работать у себя дома. Их последний разговор состоялся вчера, в час дня. После этого они ее нигде не могли найти.
– Где же ее черти носят?
– Что толку гадать? – успокаивая его, ответил Марч. – Со временем все выяснится. Я попросил Марию лично проверить все, и…
– Что еще за Мария?
– Мария Гарсия – первоклассный детектив, которая работает в полицейском управлении Санта-Барбары. Неужели я не упомянул о том, что встречался с ней?
– Нет, – сухо ответил Джордан. – Должно быть, мысли у тебя были заняты совсем другим. – Его не удивило, что брат столько успел сделать за это время. Добродушная улыбка и вальяжные манеры могли обмануть кого угодно, но только не его. Джордан знал, что брат обладает очень острым умом. – И что Мария намеревается предпринять?
– Связалась с полицейским управлением Сан-Франциско и попросила их открыть квартиру Пенни, чтобы найти хоть какой-то намек на то, куда она могла уйти. Мария передаст мне по радио, как только получит сообщение из полиции. Ты доволен?
Джордан покачал головой:
– Дай тебе волю, так ты навербуешь тьму сторонников со всего мира.
– Зачем же мне весь мир? – возразил таким же полушутливым тоном Марч. – Я отдаю предпочтение только прекрасной его половине. И меньше всего хочу командовать. – Легкая улыбка промелькнула у него на губах. – Представь себе армию, состоящую из одних женщин. С ними будет столько хлопот, что для управления всем миром не хватит времени.
Джордан усмехнулся в ответ и почувствовал, как напряжение немного разрядилось. Его брат всегда действовал на него умиротворяюще, с самого детства, когда они были еще подростками. Ясность и спокойствие, исходившие от Марча, передавались и ему.
– Что ж, будем ждать. Мария предупредила, когда приблизительно выйдет на связь?
– Нет. Ты хочешь, чтобы я остался в каюте и дождался с ней связи?
Джордан, помедлив, качнул головой:
– Нет, на катере останусь я. А ты ступай в дом и составь компанию Сэнди. Постарайся не тревожить ее раньше времени. Она начнет волноваться из-за Пенни.
– Сомневаюсь, что ей так уж хочется проводить время со мной. Джордан, тебе пора расстаться со своим комплексом вины. И тебе хотелось сделать это с первой минуты, как ты встретил Сэнди. Так сделай же наконец.
Джордан прошел по пирсу к сходням.
– Если Сэнди будет держаться подальше от меня, она будет в большей безопасности.
– Но ведь она так не думает?
– Нет, зато я так считаю.
Не пытаясь настаивать на своем, Марч спустился по сходням к пирсу:
– Когда мне прийти, чтобы тебя сменить?
– Не надо приходить. Здесь есть одеяла и матрас. Высплюсь, если захочется, в каюте.
– Но зачем? – удивился Марч. – Какая в этом необходимость?
Джордан обернулся и посмотрел на брата:
– Что-то мне вся эта история не по душе. Здесь только одна площадка для вертолета и один причал для катера. Поэтому с них нельзя спускать глаз двадцать четыре часа в сутки.
– Но почему нельзя дежурить по очереди? Я приду к заходу солнца и сменю тебя…
– Нет. Я все должен сделать сам, – он попытался смягчить резкие нотки, прозвучавшие в голосе. – А ты побудь рядом с Сэнди.
– Но захочет ли Сэнди быть со мной? – спросил Марч, глядя на брата.
Джордан ничего не ответил. Марч пожал плечами и зашагал по тропе, ведущей на вершину холма.
Ветер был холодным и резким. Катер плясал на волнах, и палуба качалась под ногами Сэнди, когда она двинулась к каюте. Она дрожала от холода. После обеда температура понизилась.
– Это ты? – услышала она голос Джордана.
Сноп света, направленный прямо в глаза, заставил ее зажмуриться:
– Ты не мог бы отвести фонарь в сторону? Так и ослепнуть недолго.
Джордан пробормотал что-то неразборчивое и выключил фонарь:
– Ступай в дом. Здесь холодно.
– Марч сказал, что у тебя тут есть одеяла, – миролюбиво заметила Сэнди, шагая к каюте. – И если прижаться друг к другу, то сразу станет теплее. Вот увидишь. Ты съел ужин, который я прислала с Марчем?
– Да. – Джордан нахмурился. – Сэнди, это чистое безумие!
– Согласна с тобой целиком и полностью. Но что мне еще остается делать? Если Магомет отказывается идти к горе, то гора идет к Магомету… – она передернула плечами. – Надеюсь, у тебя еще осталось немного горячего кофе в термосе. Он нам пригодится позже.
– Позже? Тебе незачем тут оставаться. И почему, кстати, ты не надела куртку?
– Боялась, что она помешает выполнить то, что я задумала, – Сэнди улыбнулась, остановившись напротив него. – Я же предупреждала: тебе не удастся от меня улизнуть, – и, стянув с себя свитер, бросила его на палубу. – Начинается второй акт соблазнения.
Она стояла обнаженной до пояса, и ее налитые груди освещала луна.
Джордану стоило только посмотреть на нее, как он почувствовал себя так, будто в паху взорвалась граната:
– Господи, Сэнди, немедленно надень свитер. Ты окоченеешь.
– Ты прав, я уже вся покрылась мурашками.
Взгляд Джордана никак не мог оторваться от ее восхительно-красивой формы груди.
– Но если ты обнимешь меня, я, быть может, немного согреюсь. – Она шагнула к нему еще ближе и взяла обе его ладони в свои руки. Руки его были холодные и жесткие. Приложить эти ледышки к своему и без того оледеневшему на ветру телу? Сэнди чуть не вздрогнула. Тем не менее решительно подняла и приложила его ладони к груди. – Согрей меня.
Словно загипнотизированный, Джордан слегка сжал и погладил ее грудь… И холод мгновенно отступил. Жар, который начал расплываться по телу, был как расплавленный воск. Губы ее приоткрылись, чтобы вдохнуть побольше воздуха.
– Вот так, – пробормотала она. – Помоги мне…
– Черт! – Джордан отдернул руки, словно обжегся. – Твое безумие начинает заражать и меня… Еще минута, и я бы повалил тебя на мокрую ледяную палубу.
Наклонившись, он схватил свитер, а потом потянул Сэнди за собой в каюту. Впрочем, это место меньше всего напоминало каюту. Здесь едва можно было поместиться только одному. Зато они были по крайней мере недосягаемы для пронизывающего ветра и холодных брызг. Джордан расправил свитер на одеяле, что лежало рядом, и накинул его на обнаженные плечи Сэнди, а потом, склонившись над сумкой, вынул оттуда термос.
– Садись, тебе надо выпить хотя бы глоток кофе.
– Предпочитаю глоток любви.
Джордан замер, но рука его дрогнула, когда он наливал ей кофе в небольшой пластиковый стаканчик. Протянув его жене, Джордан сердито бросил:
– Выпей.
– Джордан… – Сэнди сделала глоток. Кофе был крепкий и горячий. – Как жаль, что из меня не получается роковая соблазнительница. Будь у меня хоть на гран больше способностей, мы бы сейчас с тобой катались по палубе…
– Соблазнительница из тебя получилась хоть куда! – сухо возразил он ей. – Меня спасло только то, что так похолодало.
– Это ты пытаешься утешить меня, – она отпила еще глоток кофе. – По-моему, мы прежде не пробовали заниматься любовью на катере.
– И вряд ли когда-нибудь попробуем.
Сэнди присела на надувной матрас, скрестив ноги и накинув на индейский манер одеяло на одно плечо:
– Неужто тебе не нравится эта идея? А мне кажется, что ритм прибоя – весьма эротичен. Вот бы попробовать соединить одни колебания с другими… – она улыбнулась. – По-моему, все же стоит попробовать.
– Сэнди, прекрати! – еще более сердитым тоном оборвал ее Джордан и сел напротив. – Допивай кофе и уходи.
– Не могу. Мне ведь следует тебя искушать, ты не забыл?
– Искушать? – вдруг вскинулся Джордан. – А, кстати, что ты там говорила насчет искушения… Когда упала?
– Разве я такое говорила? Что-то не могу припомнить. Наверное, я была не в себе и плела Бог знает что.
– Ты спросила: почему я искушал тебя. И я почувствовал себя так, словно ты выстрелила мне прямо в сердце.
Сэнди пережила почти то же самое, так как и у нее сжалось сердце от жалости к нему:
– Я совершенно ничего не соображала тогда. И за те свои слова не отвечаю.
– Нет, ты была права. Я действительно искушал тебя.
Сэнди вдруг гибко скользнула на пол и встала перед ним на колени:
– Да перестань же себя казнить. Понятия не имею, что я тогда несла и в связи с чем. Надеюсь, ты и сам видишь разницу между любовью, соблазнением и искушением. – Она нежно провела указательным пальцем по его щеке. – Ты всегда будешь меня искушать, Джордан. Всегда. Даже когда мне удастся высветить все темные закоулки твоей души и когда я буду знать тебя всего, как свои пять пальцев, – ты все равно будешь притягивать меня к себе, зачаровывать. Неужели ты думаешь, что, если бы я не поняла этого до конца, я бы решилась сбросить свою старую кожу? – Она поморщилась. – Мое эго не позволило бы это. Я же эгоистка.
Джордан покачал головой:
– В тебе совсем нет эгоизма.
Но Сэнди, засмеявшись, закрыла ему рот ладонью:
– Наверное, мне тоже имеет смысл оставить некоторые темные пятна в своей душе для большей загадочности. Но если хочешь знать: я умею быть эгоисткой. А еще – страшной ревнивицей. – Она отвела руку от его губ. – И не надейся, что я буду смотреть сквозь пальцы на твои шашни с другими женщинами.