– Именно то, что я имел в виду.
– Хорошо тогда, – сказала я. – По ходу дела буду посвящать вас во все предложения и
решения. Если вам что не понравится, будем убирать. Может, появится пара пунктов, по
которым придется прийти к компромиссу, но в целом свадьба предполагается элегантной.
И не превратится в Холлис Уорнер Шоу.
– Спасибо, – с чувством поблагодарил Райан и посмотрел на часы. – Если это все…
– Погодите, что с предложением? – спросила я.
Он слегка нахмурился.
– Наверное, сделаю предложение Бетани в следующий уикенд.
– Да, но вы знаете, как это сделаете?
– Приглашу на ужин и вручу кольцо. – Райан помрачнел еще больше, увидев мое
выражение. – Что не так?
– Да ничего. Однако вы могли бы сделать это пооргинальнее. Мы помогли бы найти что-
нибудь прелестное, но не очень сложное.
– Прелестное – не по моей части, – возразил Райан.
– Отвезите ее на Падре-Айленд (остров-курорт на южном побережье штата Техас,
знаменит своими белоснежными пляжами – прим.переводчика), – предложила София. –
Снимите виллу на пляже на ночь. Утром отправьтесь на прогулку по пляжу…
– И вы найдете послание в бутылке, – предложила я, включаясь в мозговой штурм.
– Нет, нет, – прервала София, – не бутылка… песочный замок. Мы наймем несколько
профессиональных скульпторов по песку…
– По рисунку, который предложит Райан, – продолжила я. – Он архитектор, сможет
придумать особый песочный замок для Бетани.
– Идеально, – воскликнула София, и мы изобразили "дай пять".
Райан переводил взгляд с меня на Софию и обратно, словно зритель на теннисном матче.
– Потом вы встанете на одно колено и сделаете предложение, – продолжила я, – и…
– Я что, обязательно должен вставать перед ней на колено?
– Нет, но такова традиция.
Райан потер подбородок; было ясно, что идея ему не нравится.
– Мужчины обычно преклоняли колени, когда их посвящали в рыцари, – резонно заметила
София.
– Или когда им рубили голову, – мрачно добавил Райан.
– Когда стоят на коленях, это так хорошо смотрится на фотографиях, – заметила я.
– Фотографиях? – взлетели брови Райана. – Вы хотите, чтобы я делал Бетани предложение
в присутствии парней с камерой?
– Только один фотограф, – поспешно поправила я. – Вы его даже не заметите. Мы его
замаскируем.
– Спрячем за песчаной дюной, – добавила София.
Нахмурившись, Райан провел пятерней по коротко остриженным каштановым волосам,
которым солнечный свет придавал оттенок красного дерева.
Я посмотрела на Софию и сдалась:
– Неважно. Фотографировать, когда делают предложение, – по мне это похоже на "полную
лопату дряни".
Райан опустил голову, но я успела заметить невольную улыбку и услышала, как он
пробормотал:
– Черт побери.
– Что?
– Оказывается, пригласить вас в качестве организатора свадьбы – первое доброе дело, которое Холлис для меня сделала. Похоже, придется ее поблагодарить.
– Ты ответила, – с легким удивлением сказал позже тем же вечером Джо.
Я, улыбаясь, откинулась на подушку.
– Ты тоже говоришь.
– Где ты сейчас?
– В постели.
– Мне позвонить в другое время?
– Нет, я не сплю. Просто устроилась на постели и читаю, как обычно.
– Что ты любишь читать?
Я посмотрела на кипу книжек в ярких обложках на прикроватной тумбочке со смущенным
весельем.
– Любовные романы. Те, что со счастливым концом.
– Тебе никогда не надоедает, что конец заранее известен?
– Нет, это же самая лучшая часть. "Жили долго и счастливо" редко встречается в жизни, даже в свадебном бизнесе. Но хоть в книге я могу рассчитывать на такой конец.
– В жизни я видел великолепные браки.
– Однако всю жизнь они такими не остаются. Каждая женитьба начинается как
счастливый конец, а потом превращается в обычный брак.
– Как можно работать организатором свадеб и не верить в "жили долго и счастливо"?
Я рассказала ему о своей первой работе после окончания школы дизайна одежды, как
стажировалась у нью-йоркского дизайнера известной свадебной марки, устраивая
выставочные продажи, учась анализировать отчеты продаж и развивать отношения с
покупателями. Я работала над несколькими своими творениями и даже завоевала награду
как начинающий дизайнер. Однако когда я попыталась создать свою марку, дело не пошлò.
Никто не выказал энтузиазма поддержать меня.
– Честно, я была потрясена, – рассказывала я Джо. – Коллекция, которую я придумала, была прекрасной. У меня была хорошая репутация, я наладила изумительные контакты. И
не могла понять, что не так. Тогда позвонила Жасмин и сказала…
– Кто такая Жасмин?
– О, я забыла тебе о ней рассказать. Жасмин – моя лучшая подруга, живет в Нью-Йорке.
Моя наставница. Она главный редактор моды в журнале "Блеск". О стиле знает все и
всегда может сказать, какие продажи будут успешными, а какие нет… – Я запнулась и
спросила: – Тебе скучно?
– Вовсе нет. Что она сказала?
– Жасмин сказала, что с коллекцией все в порядке. Оформлена со знанием дела. С
идеальным вкусом.
– Тогда в чем была проблема?
– В этом и была проблема. Я не хотела рисковать. Не проталкивала в достаточной мере
свои идеи. Чего-то сверх, какой-то искры оригинальности… этого не было. Однако
подруга заявила, что я фантастический предприниматель. Что у меня отлично получается
налаживать деловые контакты и продвигать, что я чувствую деловую изнанку моды, как
никто другой. Услышанное мне не понравилось, я хотела быть творческим гением.
Впрочем, должна признать, что от бизнеса я получала больше удовольствия, чем от работы
дизайнером.
– В этом нет ничего плохого.
– Это теперь я понимаю. А тогда трудно было отказаться от того, ради чего так тяжко
трудилась. Вскорости после этого моего отца хватил удар. Тогда я поехала навестить его в
больнице, там встретила Софию, и моя жизнь полностью изменилась.
– А разорванная помолвка? – к моему удивлению спросил Джо. – Когда это случилось?
Мне стало не по себе от его вопроса.
– Не люблю говорить об этом.
– Тогда не будем. – Его мягкий голос развязал тугой узел у меня в груди. Я глубже
зарылась в подушку. Джо спросил: – Ты скучаешь по Нью-Йорку?
– Временами. – Я помолчала и уныло призналась: – Сильно. Но в иные дни почти о нем не
вспоминаю.
– О чем скучаешь больше всего?
– Больше всего по друзьям. И… как бы это сказать… Нью-Йорк – единственное место, где
я могла быть тем, кем хотела. Он заставлял меня ускоряться и думать о большем. Боже, что
за город. Я все еще мечтаю когда-нибудь туда вернуться.
– Почему же ты уехала оттуда?
– Я была в некотором роде… не в себе… после неудачной помолвки, после смерти отца.
Мне нужны были перемены. И особенно ощущалась потребность быть с Софией. Мы
только что обрели друг друга. Приехать сюда было правильным решением. Когда София
будет готова взять дела на себя, я вернусь в Нью-Йорк и сделаю еще одну попытку
завоевать город.
– По-моему, ты прекрасно со всем справишься, где бы ни жила. Пока же – ты ведь можешь
съездить туда в гости?
– Да, но последние три года я была сильно занята. Надеюсь, скоро. Хочу встретиться с
друзьями. Сходить на пару пьес, посетить любимые рестораны, поискать уличные
рыночки, где продают пятидолларовые шали-пашмины, поесть настоящей пиццы, и там
еще есть бар на крыше на Пятой, где открывается самый лучший вид на Эмпайр-стейт-
билдинг…
– Я знаю этот бар.
– Знаешь?
– Конечно. С садиком.
– Да! Поверить не могу, что ты там бывал.
Джо развеселился.
– Я бывал за пределами Техаса, несмотря на обратное впечатление.
Он рассказал о двух последних посещениях Нью-Йорка. Мы обменялись историями о
местах, где бывали, о тех, куда хотели вернуться и куда нет. О том, что, путешествуя сам
по себе, обретаешь свободу, но и чувствуешь себя тогда очень одиноким.
Когда я спохватилась, как уже поздно, то поверить не могла, что мы проболтали больше
двух часов. Мы согласились, что пора заканчивать. Однако так не хотелось прекращать. Я
могла бы еще говорить и говорить.
– Весело поболтали, – сказала я, чувствуя на душе тепло и даже легкое головокружение. –
Хотелось бы повторить.
Последовало короткое молчание, и я прикрыла глаза рукой, уже пожалев о невольно
вырвавшихся словах.
В голосе Джо послышалась улыбка.
– Я буду звонить, – пообещал он, – ты только отвечай.
Глава 11
Перевод - Linara
Редактирование - Нюрочек
Оформление – Кристюша
Всю следующую неделю мы с Джо созванивались каждый вечер, и даже когда он поздно
ночью возвращался на машине из Браунвуда. Там он снимал молодого конгрессмена,
только что избранного в Палату представителей на внеочередных выборах. С
конгрессменом оказалось трудно: нескладный, пытающийся всё контролировать, он
принимал величественные позы, несмотря на все усилия Джо сфотографировать его
расслабленным. К тому же он хвастался и бросался громкими именами, что было
невыносимо для любого члена семьи Тревисов.
Во время своего долгого возвращения в Хьюстон Джо рассказал мне об этой фотосессии, а
я поведала о подготовке к вечеринке Хейвен. Вечеринка пройдет в особняке Тревисов в
Ривер-Оукс, пустовавшем после смерти Черчилля, поскольку никто не знал, что делать с
домом. Продавать его не хотели – здесь они выросли – но и жить в нем не желали.
Слишком большой. Слишком многое напоминало о родителях, которых теперь нет в
живых. А вот для вечеринок он прекрасно подходил: бассейн, патио, сам дом на
территории в три акра – идеальный вариант.
– Сегодня я была в Ривер-Оукс. Элла показала мне поместье.
– Что думаешь?
– Впечатляет.
Огромный каменный дом был спроектирован как французский замок, окруженный
подстриженными лужайками, аккуратной живой изгородью и изысканными цветочными
клубами. Увидев отделанные бежевой декоративной штукатуркой стены и окна с
замысловатыми шторами и ламбрекенами, я согласилась с заключением Эллы: это место
нужно "освободить от восьмидесятых".
– Элла сказала, что Джек спросил ее, хочет ли она туда переехать, – продолжила я, – ведь у
них двое детей и в квартире становится тесно.
– А она?
– Ответила, что дом слишком велик для семьи из четырех человек. Джек же возразил, что
им все равно нужно переехать и просто продолжить делать детей.
Джо рассмеялся.
– Удачи ему. Сомневаюсь, что ему когда-нибудь удастся уговорить Эллу переехать туда, и
неважно, сколько у них будет детей. Такой дом не в ее вкусе. И не в его, если уж на то
пошло.
– Что насчет Гейджа и Либерти?
– Они построили собственный дом в Танглвуде. И Хейвен с Харди скорее всего не больше
меня стремятся жить в Ривер-Оукс.
– Ваш отец хотел, чтобы кто-то из вас там жил?
– Он не говорил ничего конкретного. – Пауза. – Но отец гордился поместьем. Оно
говорило о его достижениях.
Джо уже рассказал мне о своем отце, упорном и энергичном человеке, который начал с
нуля. Лишения, через которые Черчилль прошел в детстве, придали ему ярое, почти
неистовое стремление к успеху, которое никогда полностью не оставляло его. Джоанна, его первая жена, умерла вскоре после рождения сына, Гейджа. Несколько лет спустя
Черчилль женился на Аве Чейз, эффектной, образованной, чрезвычайно изысканной
женщине. В своих амбициях она не уступала Черчиллю, а это говорило о многом. Она
сглаживала его резкость, учила деликатности и дипломатичности. И подарила ему двух
сыновей, Джека и Джо, и миниатюрную темноволосую дочь, Хейвен.
В воспитании сыновей Черчилль был строг: им следовало привить чувство
ответственности и долга, дабы они выросли мужчинами, заслуживающими его одобрение.
Похожими на него самого. Человек крайностей, он не видел серого, лишь белое и черное.
Хорошее или плохое, правильное или неправильное. Видя, какими избалованными и
бесхарактерными растут дети его состоятельных сверстников, Черчилль был полон
решимости научить своих отпрысков не принимать все как должное. От сыновей
требовалось добиться успехов в учебе, особенно в математике, и Гейдж овладел этим
предметом в совершенстве, Джек – на очень приличном уровне, а Джо и в свои лучшие
дни не поднимался выше среднего. У Джо оказался талант к литературе, что Черчилль
находил неподобающим для мужчины, особенно потому что Ава любила литературу.
Отсутствие интереса у младшего сына к инвестициям и к консультированию по вопросам
управления финансами – два основных направления бизнеса Черчилля – в конечном счете
привело к громкому взрыву. Когда Джо исполнилось восемнадцать лет, Черчилль захотел
сделать его членом правления своей головной компании, как он поступил с Гейджем и
Джеком. Он всегда верил, что все три сына войдут в состав правления. Но Джо наотрез
отказался. Не принял даже номинальную должность. Разразился такой скандал, что
слышно было на километры вокруг. Ава умерла от рака за два года до этого, и не было
никого, кто бы мог вмешаться и примирить отца с сыном. Несколько лет отношения между
ними были холодны как лед; восстановились же они, когда Джо поселился с Черчиллем
после несчастного случая на катере.
– Мне быстро пришлось научиться терпению, – рассказывал мне Джо. – У меня были
повреждены легкие, и я дышал словно пекинес. В таком состоянии трудно кому-либо
возражать.
– Как вам удалось помириться?
– Мы поехали играть в гольф. Я ненавидел гольф. Игра для стариков. Но отец настоял. Он
научил меня, как размахивать клюшкой. После этого мы сыграли пару раз. – На лице Джо
появилась улыбка. – Он был таким старым, а я таким разбитым, что оба набирали больше
ста тридцати очков. Плохой результат, наверняка знаешь.
– Но вы хорошо провели время?
– Да. И после все было прекрасно.
– Но… это же невозможно. Если вы не обсудили ваши сложности…
– Одно из преимуществ бытия мужчиной. Иногда мы устраняем проблему, решив, что все
это бред сивой кобылы, и не обращая больше внимания на всякую ерунду.
– Это не решение проблемы.
– Нет, решение. Как лечение во время гражданской войны: ампутировать и жить дальше. –
Джо сделал паузу. – С женщинами обычно такое не проходит.
– Обычно нет, – согласилась я сухо. – Мы любим решать проблемы, на самом деле
повернувшись к ним лицом и ища компромиссы.
– Проще сыграть в гольф.
Меньше чем за неделю наша команда организовала вечеринку для Хейвен Тревис. Темой
стал старинный пляжный променад, а точнее присущие ему игры и развлечения. Тэнк
подрядил декораторов местного театра соорудить и покрасить стол для десертов в виде
игрового аттракциона-павильона. Стивен нанял ландшафтного дизайнера устроить
временную площадку для мини-гольфа. Мы с Софией встретились с поставщиками
провизии и согласовали меню, идеальное для вечеринки на открытом воздухе: бургеры по
последним кулинарным тенденциям, кебабы из креветок на гриле и свернутые лепешки с
омарами.
Наша команда прибыла на место в десять утра; день обещал быть жарким – тридцать два
градуса – и очень влажным. Стивен помог сотрудникам фирмы по установке навесов
устроить несколько пляжных беседок около бассейна и вернулся на кухню, где мы
распаковывали декорации.
– Тэнк, мне нужен ты и твои люди для сборки игрового аттракциона, а потом… – При виде
Софии Стивен замолк на полуслове. Его взгляд прошел по всей длине ее гладких ног. – И
это вся твоя одежда? – спросил он, словно она была наполовину голой.
София, держа в руке большую беленую морскую звезду, посмотрела на него в
недоумении.
– Что ты имеешь в виду?
– Твоя одежда. – Нахмурившись, Стивен повернулся ко мне: – Ты и правда позволишь ей
щеголять в таком виде?
Я сильно удивилась. София была одета в стиле пин-ап сороковых годов: красные шорты в
белый горошек и подходящий топ с бретелькой через шею. Костюм подчеркивал ее
аппетитные формы, но ничего неприличного в нем не было. Я понять не могла, почему
Стивен так взъярился.
– Что с ним не так? – спросила я.
– Слишком коротко.
– На улице тридцать градусов, – рявкнула София, – и я буду работать весь день. Хочешь, чтобы я оделась, как Эйвери?
За что заработала от меня сердитый взгляд.
Этим утром я думала надеть что-то из новой одежды, большая часть которой так и висела
в шкафу нетронутой. Но со старыми привычками все же трудно расставаться. Вместо
нежного и яркого я выбрала старое и проверенное – просторную белую блузку свободного
кроя из хлопка без рукавов и шаровары, которые, несмотря на очаровательное название
"брюки для поэтов", определенно мне не шли. Однако наряд был удобен, и я чувствовала
себя в нем в безопасности.
Стивен бросил на Софию обжигающий взгляд.
– Разумеется, нет. И все же это лучше, чем вырядиться так, будто ты знаменитая
танцовщица в стриптиз-клубе.
– Все, Стивен, хватит, – оборвала его я.
– Я уволю тебя за сексуальные домогательства! – воскликнула София.
– Не выйдет. Только Эйвери может меня уволить.
– А ей и не придется, если я тебя прикончу! – София подскочила к нему с морской звездой, словно дубинкой, наперевес.
– София, – вскричала я, обхватив сестру за талию. – Успокойся! И положи эту штуку!
Боже, вы что, оба рехнулись?
– Кто-то тут определенно рехнулся, – Стивен никак не унимался. – Если только в планы не
входит использовать Софию как наживку для миллионеров.
Ну все. Никому не позволено так оскорблять мою сестру!
– Тэнк, – скомандовала я грозно, – убери его отсюда. Швырни в бассейн, чтобы он остыл.
– В буквальном смысле? – уточнил Тэнк.
– Да, в буквальном смысле швырни его в бассейн.
– Только не в бассейн, – донесся приглушенный голос Стивена: Тэнк уже схватил его за
шею. – На мне льняная одежда!
У Тэнка было много отличных качеств, но больше всего я ценила его безоговорочную
преданность мне. Он выволок Стивена, семенящего за ним, словно неуклюжий
медвежонок, из кухни. Ни сопротивление, ни ругань не могли его остановить.