- В чем дело, Майкл? - Лору бросило в дрожь, и эта дрожь эхом отозвалась в ее голосе. - Ты сердишься на меня?
Он резко вскинул голову.
- Почему ты так говоришь? Черт побери, почему ты всегда считаешь, что виновата во всем, что происходит вокруг тебя, или несешь за это ответственность?! Вот в чем твоя настоящая проблема, - добавил он, проходя мимо нее, чтобы достать пиво из холодильника.
Майкл сорвал крышку и отхлебнул чуть не полбанки, пытаясь успокоиться.
- Я, наверное, кажусь тебе сумасшедшим?
- Нет. - Лора сложила руки на груди и собрала все свое самообладание. - Нет. Ты кажешься мне раздраженным тем, что я болтаюсь у тебя под ногами. Я думала, что ты хочешь, чтобы я пришла, что ты хочешь провести со мной ночь…
- Отличная мысль, но не думаешь ли ты, что она себя исчерпала?
- То есть?
- Солнышко, я считаю, что мы прошли по этой дорожке до конца. - Майкл снова отхлебнул пива и вытер рот тыльной стороной ладони. - Послушай, ты чертовски привлекательная женщина. Ты мне нравишься. Мне нравится твой стиль - в постели и вне ее. Но мы оба знаем, что так не может продолжаться бесконечно.
"Надо дышать", - сказала она себе. Пусть кажется, что сердце сжал какой-то огромный кулак, она будет дышать - медленно и легко.
- Как я понимаю, ты решил двигаться дальше?
- Кое-что новенькое наклюнулось в Лос-Анджелесе. Планы изменились. Я привык быть честным с женщинами, с которыми спал, поэтому решил предупредить тебя, что уезжаю на следующей неделе.
- Ты переезжаешь в Лос-Анджелес? Но твой дом…
- Ни один дом никогда ничего для меня не значил. - Майкл дернул плечом. - Каждый из них - просто одно из мест. Ничем не лучше любого другого.
"Ничем не лучше любого другого, - тупо подумала она. - Любой дом. Любая женщина…"
- Зачем ты вообще сюда вернулся?
- Я оставил своих лошадей, - пожал плечами Майкл и заставил себя ухмыльнуться.
- Но ты приехал на концерт Али! Ты принес ей цветы!
- Я сказал девочке, что приеду. Я редко что-нибудь обещаю, так что никогда не нарушаю своих обещаний. - Сейчас, во всяком случае, ему не приходилось кривить душой. - Лора, у тебя потрясающие дети. Я рад, что познакомился с ними. И я не мог подвести Али вчера.
- Если ты уедешь, они будут просто раздавлены! Они…
- Привыкнут, - сказал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее. - Я - просто проезжавший мимо парень.
- Не может быть, что ты сам в это веришь! - Лора шагнула к нему. - Ты не можешь думать, что так мало значишь для них. Они любят тебя, Майкл! Я…
- Я - не их отец. Не перекладывай на меня хотя бы эту вину. Наши дороги расходятся, Лора. Каждый из нас должен подумать о собственной жизни.
- И это все, что ты можешь мне сказать?! - Лора набрала в легкие воздуха, хотя это оказалось непростым делом. - "Как-нибудь увидимся, было очень мило"? Мы ничего не значим для тебя?
- Конечно, значите! Но послушай, солнышко, жизнь длинна. В ней встречается множество людей. Мы оба дали друг другу то, что искали в то время, и теперь…
- Просто секс?
- Отличный секс!
Майкл снова улыбнулся. И, только благодаря своей хорошей реакции, на несколько дюймов разминулся с бутылкой, которую Лора швырнула в него. Не успел он оправиться от шока, она пустила в ход кулаки - так сильно заколотила по его груди, что Майкл отступил на пару приличных шагов.
- Как ты смеешь?! Как ты смеешь принижать то, что у нас было, то, что я чувствовала?! Сводить все к животному желанию! Ты, сукин сын! Ты думаешь, что можешь отбросить меня, как нитку, прилипшую к рубашке, и уйти?
Следующей была лампа. И Майклу оставалось только молча следить за Лорой и быстро уклоняться от всего, что попадало ей под руку и летело в его голову.
- Ты не думал, что я способна устраивать сцены, не правда ли? - Лора без особых усилий опрокинула угловой столик. - Ты ошибся! Ты решил, что покончил со мной, и я покорно уйду, не сказав ни слова, чтобы рыдать в подушку?
- Что-то вроде этого, - подтвердил Майкл, понимая, что быстро, легко и чисто не получится. Будет довольно грязно… И все равно придется это сделать. - Можешь разнести тут все к чертям, если тебе от этого легче. В конце концов, это твои вещи. Полагаю, даже члены королевского семейства имеют право на маленький скандальчик.
- Не смей говорить со мной так, будто я - забавная игрушка, вдруг вышедшая из-под контроля! Ты вошел в мою жизнь, ты ворвался в мою жизнь и все изменил! А теперь бросаешь меня, как использованную вещь?
- Лора, у нас ничего не выйдет, и мы оба это знаем. Просто я увидел это первым.
В ответ она схватила вазу и швырнула ее в закрытое окно кухни. В другое время ее быстрота, сила и меткость несомненно произвели бы на Майкла глубокое впечатление. Сейчас он мог только страдать.
- Солнышко, учти: я не собираюсь оплачивать ущерб. И я никогда не давал тебе никаких обещаний, не лгал тебе. Ты знала, во что ввязываешься, когда пришла ко мне, только не хотела брать на себя инициативу. И это факт.
- Я просто не знала, что делать в таких случаях! - выкрикнула она.
- Ладно, зато я знал. И нам обоим было хорошо. Но сейчас у тебя нет выбора. Дело сделано, и с этим остается только смириться.
Лоре вдруг все стало безразлично. Ей даже не пришлось обуздывать свой гнев - он угас сам собой.
- Это жестоко. Бесчеловечно… - прошептала она.
Странно: гнев Лоры не смог достичь цели, но ее тихие слова пронзили стрелой сердце Майкла.
- Это жизнь.
- "Дело сделано"… - Она не стала сдерживать слезы: теперь это вряд ли имело смысл. - Значит, вот как заканчиваются подобные дела? Ты сказал "все кончено" - и все кончено. Гораздо проще, чем развод. Ведь это был мой единственный опыт в прекращении отношений.
- Я не обманывал тебя! - Майкл не хотел, чтобы она считала его обманщиком… а себя обманутой. - Я никогда не думал о другой женщине, пока был с тобой. И мой отъезд не имеет к тебе никакого отношения. Просто я меняю обстановку. - Не имеет отношения ко мне? - Лора закрыла глаза, внезапно почувствовав, что страшно устала. - Майкл, я никогда не считала тебя дураком или ограниченным человеком. Но, если ты можешь так сказать, ты - и то, и другое.
Лора вытерла слезы: она хотела видеть его ясно, поскольку видела в последний раз. Он был резким, необузданным, угрюмым… Он был для нее всем!
- Интересно, понимаешь ли ты, что отбрасываешь за ненадобностью? Понимаешь, что бы мог иметь вместе со мной, и с Али, и с Кейлой?
- Они - твои дети! - И эта рана была такой же глубокой, такой же кровавой. - Они - Темплтоны. Ты никогда не отдала бы их мне.
- Неужели ты так ничего и не понял?! В таком случае, мне тебя жаль. Я уже отдала их тебе, - Лора прошла к двери, открыла ее. - Делай, что считаешь нужным, и уезжай, куда должен ехать. Но не смей думать, что для меня это был просто секс! Я любила тебя. И самое жалкое во всем этом, несмотря на то, что ты бросаешь меня так жестоко, я все еще тебя люблю.
20
Майкл шагнул за ней, но затем остановил себя. Она не понимает, что говорит! Это невозможно!
Он смотрел, как Лора уходит прочь - медленно, словно слепая, идет к дому. Но внезапно она повернула в другую сторону и бросилась бежать.
"Она бежит к скалам, - понял он. - Она разгневана, оскорблена и хочет выплакаться у моря. Ничего, когда иссякнут слезы, она задумается. Конечно, гнев и обида пройдут не сразу, а ненавидеть его она будет еще дольше". Но Майкл знал - в конце концов она поймет, что все к лучшему.
Лора не может любить его! Он поскреб руками лицо, и оно показалось ему уже огрубевшим, потрепанным. Вероятно, она просто убедила себя, что любит: обычная женская реакция, вот и все. Такие женщины, как Лора, всегда смешивают секс и любовь, желание и чувство. Они подменяют реальность фантазией и не видят всю картину в целом.
Но он видит!
Такие мужчины, как он, не живут долго и счастливо с женщинами вроде Лоры. Рано или поздно она осознала бы, какая пропасть их разделяет, ее снова потянуло бы к изысканной, шикарной жизни. Очевидно, она никогда не простит его за то, что он увидел это первым, но тут уж ничего не поделаешь.
Быть рядом с ней и ждать ее прозрения? Знать, что, когда ее страсть утихнет, она все равно останется с ним из чувства долга? Это просто убило бы его. О, разумеется, она будет доброй! Она не может быть другой. Но он-то поймет, что стал еще одной ее обязанностью.
Убираясь из ее жизни, он оказывает услугу им обоим.
Джош был прав, обвинив его во всех смертных грехах. Никто не знает его лучше, чем Джош.
Говоря себе все это, Майкл продолжал пристально смотреть на скалы, и одинокая фигурка, стоявшая там, словно поворачивала нож в его сердце. Наконец он отвернулся, оглядел комнату, и ему показалось, что она лежит в руинах - точно так же, как его жизнь.
"Ладно, пора идти работать", - сказал себе Майкл и спустился к своим лошадям.
Оказывается, Лора не знала, на какие мелкие осколки может разлететься сердце. А думала, что знала… Когда пришел конец ее браку, Лора была уверена, что никогда больше не испытает такого горя.
"А впрочем, в этом я оказалась права, - думала она, прижимая руки к ноющему сердцу. - Теперь все по-другому. Гораздо хуже".
Ведь ее чувства к Питеру выветривались медленно, год за годом, и к моменту развода вряд ли что осталось от них. Но то, что произошло с ней сейчас… Лора крепко сжала веки и задрожала, хотя воздух вокруг был теплым и спокойным.
Она никого никогда не любила так, как Майкла. Безрассудно, необузданно, безумно. И все эти чувства были еще такими свежими, яркими и новыми; она так дорожила ими… Она дорожила открытием, что, оказывается, может по-настоящему желать кого-то и быть желанной женщиной. Она восхищалась Майклом, восхищалась тем, чего он достиг; она любила его таким, каким он был - резкого и опасного, но такого доброго и нежного.
И этот человек решил порвать с ней, а она ничего не могла сделать. Слезы не помогли, да они уже и высохли. Гнев ничего не изменил, и она уже стыдилась своего взрыва. Теперь он, наверное, презирает ее, но и этого уже не изменишь…
Лора подошла к самому краю утеса, стала следить за волнами, бьющимися о камни, и вдруг почувствовала странное родство с ними. Она так же, как эти волны, вовлечена в яростную, бесконечную, неизбежную войну, так же бьется о непрошибаемую стену, и борьба ее так же бессмысленна. А сил больше нет.
Мысли о том, что она не одна - что у нее есть семья, дети, дом, работа - не помогали, совсем не помогали. Она стояла на краю мира над волнующимся морем и чувствовала себя одинокой, совершенно одинокой.
Даже птицы почему-то исчезли. Чайки не кричали сегодня, не взмывали белыми стрелами к суровому синему небу, не ныряли в бесконечные морские валы.
Как можно смириться с тем, что никогда больше она не будет так любить? Как она сможет жить дальше, заниматься необходимыми делами и знать, что, повернувшись в ночи, не найдет рядом того, кто любит ее? Одна, всегда одна!
Зачем ей был дарован мимолетный взгляд на то, что она могла бы иметь, чувствовать, желать, если все это тут же было отнято у нее? И почему единственное в жизни, чего она хотела, о чем мечтала, всегда оставалось вне ее досягаемости?
Лора вдруг подумала, что, очевидно, именно так чувствовала себя Серафина, стоя на этом месте много лет назад, скорбя о потери любимого. Она взглянула вниз, представила тот головокружительный и, несомненно, освобождающий прыжок в вечность и пылкое безрассудное сердце, толкнувшее на этот прыжок.
"Кричала ли Серафина, когда скалы бросились ей навстречу? - думала Лора. - Или с облегчением тянулась к ним?"
Вздрогнув, она отошла на шаг от края. Серафина нашла свой путь, чтобы покончить с ужасной болью. Легкий путь. Ее собственный не будет таким легким, потому что ей придется с этой болью жить. Жить без Майкла…
Лора не сразу обратила внимание на загадочный гул, который раздавался все громче - сначала приняла его за рокот моря. Но потом ей показалось, что земля задрожала. Лора озадаченно уставилась себе под ноги и увидела танцующую гальку. Затем ее уши заполнил грохот, и она все поняла.
Она в панике попыталась отступить подальше от бездны, но земля качнулась, Лора потеряла равновесие и упала, отчаянно цепляясь за камни. Земляная волна подняла ее и бросила куда-то через край мира…
Первыми неладное почуяли лошади: завращали глазами, испуганно заржали. Майкл потянулся успокоить кобылу, которую чистил, но затем сам почувствовал, что пол под ним дрожит, а окружающий шум нарастает. Лошади рванулись, и Майкл выругался. Над его головой хрустело стекло, трещало напрягшееся дерево.
Казалось, прямо на него несется товарный поезд. Оглушенный, Майкл пытался удержать равновесие. Упряжь срывалась со стен и звенела на дрожащем кирпичном полу.
Решив выпустить лошадей, он рывком открыл двери конюшни. И во всем этом хаосе одна мысль вдруг пронзила его копьем.
Лора! Боже милостивый, Лора! Спотыкаясь, он выбрался на яркий солнечный свет. Опрятная зеленая лужайка вздыбилась, сбив его с ног; цепляясь за землю, он поднялся - и помчался, заскользил, покатился вниз с холма к скалам. В этом диком грохоте никто бы не услышал, как он выкрикивает ее имя. Он и сам не слышал себя.
Майклу казалось, что прошла вечность, на самом же деле это движение земли продолжалось не больше двух минут. Когда он подбежал к скалам, все было тихо - противоестественно тихо…
"Лора пошла домой", - говорил он себе. Она вернулась домой, она в безопасности. Вероятно, немного испугалась, но уроженцы Калифорнии не паникуют при каждом толчке. Он только на всякий случай проверит, только убедится…
Когда он посмотрел вниз и увидел ее, у него подкосились ноги. Футах в пятнадцати под ним на узком уступе, в нескольких дюймах от вечного забвения, Лора лежала белая как смерть. Одна ее рука откинулась, и кисть свисала над пропастью.
Майкл не помнил, как спускался к ней, как острые камни и корни впивались в его ладони и яростно раздирали одежду и тело, как маленькие лавины грязи и гальки осыпались под его скользящими ногами. Любая оплошность, любое неосторожное движение могли сбросить его вниз. Но инстинкт и леденящий душу ужас вели его лучше любого поводыря. Холодный пот заливал ему глаза, струился по спине. Он думал - он был уверен! - что Лора мертва.
Добравшись до нее, Майкл с трудом подавил панику и приложил палец к синей жилке на ее шее. Жилка билась!
- Дорогая моя, все хорошо, - дрожащими руками он отбросил волосы с ее щек. - Все хорошо, с тобой все будет хорошо.
Майклу хотелось поднять ее, прижать к себе и укачивать, как малого ребенка. Но он знал, что ее нельзя трогать, даже если есть опасность новых подземных толчков. Сначала надо было выяснить, насколько сильно она пострадала.
Сотрясение мозга, переломы, внутренние повреждения? Господи, а что если паралич?! Майкл почувствовал вдруг, что не может дышать, пришлось крепко сжать веки и заставить себя несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Стараясь действовать медленно и осторожно, он приподнял ее веки, проверил зрачки, ощупал голову и заскрежетал зубами, увидев кровь на своих пальцах.
Кроме того, он понял, что Лора вывихнула плечо. Когда она очнется, ей будет невыносимо больно. Боже милостивый, только бы она открыла глаза! Майкл продолжал ощупывать ее, и ему показалось, что переломов нет. Множество ушибов, несколько глубоких порезов и ссадин, но ничего не сломано. Впрочем, он не мог быть уверен относительно спины и шеи. Так или иначе, придется оставить ее, чтобы вызвать "Скорую помощь". Оставить одну на этом уступе, зная, что, если она очнется, то попадет в цепкие лапы страха и боли! Эта мысль разрывала его сердце.
- Все будет хорошо. - Он взял ее ладонь и ласково сжал. - Поверь мне. Я ненадолго. Я вернусь.
Внезапно Майкл почувствовал, что ее пальцы согнулись, и облегчение опалило его холодным огнем.
- Лора, ты меня слышишь? Не шевелись, малышка. Открой глаза, если ты меня слышишь, но только не двигайся.
Мир был белым, густым и холодным. Ужасно холодным. Потом появились тени - мелькающие, исчезающие. Какие-то голоса шептались в оглушительном грохоте. Потом совсем близко появились встревоженные синие глаза, и Лора узнала их.
- Майкл?
- Да. - Он хотел сглотнуть комок и не мог: страх высушил горло. - Да. С тобой все будет хорошо. Ты просто упала. Я хочу, чтобы ты…
- Майкл… - повторила она, и белый мир вдруг стал ослепительно красным: боль резанула ее длинными зазубренными лезвиями.
Лора закричала и дернулась под его руками.
- Тихо. Я знаю, что тебе больно, но постарайся потерпеть. Нужно выяснить, что ты повредила. Ты должна лежать неподвижно. Не шевелись, - но Лора продолжала извиваться, и ему стало еще страшнее. - Посмотри на меня. Посмотри на меня! Скажи мне, если почувствуешь боль.
Он положил ладонь на ее бедро, нажал, а когда она кивнула, надавил на другую ногу.
- Лора, пожалуйста, подвигай ногами. Хорошо, хорошо, - когда Майкл увидел, что ее ноги двигаются, ему стало легче. - Ты немного ушиблась, вот и все. А теперь мне придется ненадолго уйти: нужно вызвать спасателей и "скорую помощь".
- Мое плечо! - борясь с тошнотой, она попыталась дотянуться до плеча другой рукой. Боль была невыносимой. Лоре казалось, что даже попытка вздохнуть вызовет рвоту. - Я сломала его? - Нет, просто выбила из сустава. - Майкл с удивлением обнаружил, что из рук его сочится кровь: он совсем ничего не чувствовал, когда спускался. - Со мной это случалось пару раз. Чертовски больно. Я скоро вернусь, хорошо? Через пару минут.
- Нет! Майкл, не бросай меня!
Резкая боль набросилась на нее; от этой боли невозможно было спрятаться, сбежать. На лице Лоры заблестел пот, глаза потускнели.
Майкл понял, что не в силах оставить ее здесь - в страхе и боли.
- Лора, я могу вправить вывих. Но учти: тебе будет больно, хотя потом станет легче. Честное слово, лучше бы это сделал доктор. Но если ты готова потерпеть, я…
- Пожалуйста! - Лора закрыла глаза: страшная боль ледяным белым ножом вонзалась в мышцы и кости. - Я не могу думать. Я ничего не соображаю.
- Тебе и не надо ни о чем думать. Просто кричи. Набери в грудь побольше воздуху и кричи как можно громче.
- Что?
- Кричи, черт побери! - Удерживая Лору одной рукой, он крепко ухватился за ее предплечье. - Ну, держись!
Лора почувствовала рывок, вокруг снова все побелело, а потом она провалилась в пустоту.
Его руки, потные и окровавленные, стали такими скользкими, что он едва владел ими. Скрипя зубами, Майкл дернул, плечо встало на место, и он с ужасом увидел, как закатились ее глаза, почувствовал, как она обмякла. Громко выдохнув, он опустил голову и прижался лбом к ее лбу.
- О, малышка, прости меня! Прости… Теперь Майкл решился приподнять ее, обнял и стал раскачиваться вместе с ней. Он потерял счет времени. Десять секунд прошло или десять минут, он не знал, но Лора наконец снова зашевелилась.
- Я все сделал, не волнуйся, - Майкл прижался губами к ее волосам, спрятал в них лицо; постепенно ему удалось взять себя в руки. - Теперь лучше?