- Это можно было предположить, - уныло пробормотал он. - Но деньги вы получите только после свадьбы.
Выходит, он по-прежнему считает ее расчетливой стервой.
- Я не собираюсь требовать денег, но поскольку уж вы решили меня ими снабдить, то и отказываться не буду. Вы правы - я стеснена в средствах, и мне нужен обратный билет. Здесь нет ни прислуги, ни экономки, а у вас много дел, поэтому я стану готовить и убирать. После свадьбы вы со мной расплатитесь, и я уеду. Так будет справедливо, не правда ли?
Он не сразу ответил. Наверное, для юристов нехарактерно принимать поспешные решения. Надо все взвесить. Вероятно, он думает, что она сбежит. Но как? Правда, есть его машина и электронная штука, которая открывает ворота. Он считает ее ловкой дамочкой, способной ночью стащить у него это приспособление.
- Что вы решили? - нетерпеливо спросила Нина.
- Вы умеете готовить?
Нина оглядела стол - еда была примитивной: холодная закуска, моллюски и салат.
- Умею, - ответила она.
- А убирать?
Нина пожала плечами.
- Какая тут уборка? Вытереть пыль, и все.
- Я очень привередлив и люблю чистоту. Мне трудно угодить.
- Не сомневаюсь, - в тон ему ответила Нина.
- Значит, домашние проблемы улажены. А как быть с длинными жаркими ночами?
Нина уставилась на него.
- Ночами?
- Ну да. Это время между заходом и восходом солнца, - с легкомысленным видом пояснил он.
Она решила ничего не отвечать, но мысль о душных средиземноморских ночах под одной крышей с ним была по меньшей мере волнующей. С готовкой и уборкой она, разумеется, справится. Семейство Локасто выжало из нее все соки, а здесь нет ни грязи, ни непослушных детей. А ночи? Действительно, как с ними быть?
- Ночью я буду рисовать натюрморты, - заявила Нина. - Цветов здесь предостаточно, а что станете делать вы между заходом и восходом солнца, меня не касается.
- Я обычно провожу ночь с очаровательной дамой, если появляется такая возможность.
Он нарочно дразнил ее, но Нина уже знала его.
- Как мило, - она притворно улыбнулась. - Теперь понятно, почему вы так дружны с Джо - у вас с ним одинаковые пристрастия. Досадно, но я более разборчива, когда дело идет о том, с кем провести ночь. Вас я не выберу, - выпалила Нина и стала сосредоточенно накладывать себе на тарелку салат.
Лоренцо лишь усмехнулся.
- А я вам и не предоставлял никакого выбора, - тихо заметил он. - Просто хотел знать, будете ли вы возражать, если я приглашу девушку, пока вы находитесь в доме.
Нина с такой силой сжала вилку, что испугалась, как бы она не погнулась у нее в руке. Почему ему все время удается посадить ее в лужу? Он отрицал наличие жены, но не подружки, возможно, той самой, чье платье он предложил надеть. Нину бросило сначала в жар, затем в холод, когда она представила, как он знойной ночью занимается любовью в этом красивом старом доме. Почему-то ее пронзила ревность.
Она скомкала салфетку, бросила ее на тарелку и встала.
- Вы можете развлекать сколько угодно дам. Главное, чтобы мне не пришлось им готовить и за ними убирать. А теперь, если позволите, я приступлю к своим обязанностям.
С этими словами она стала собирать тарелки. Он молча сверлил ее взглядом. Нина уже уходила, неся стопу грязной посуды, когда он наконец изрек:
- Другими словами, вам очень не нравится то, что я могу привести сюда женщину.
- Не припоминаю, чтобы я такое сказала.
- Но вы так думаете.
Нина поставила обратно на стол грязные тарелки.
- Ваша сексуальная жизнь меня не волнует.
- Полагаю, что волнует - вы покраснели.
Он встал, взял ее за руку.
- Интересно, а в порыве страсти вы краснеете с головы до ног?
- Не знаю - не смотрела, - сквозь зубы прошипела она.
- Давайте вместе посмотрим, хорошо? - И он убрал руку.
Нина сначала удивилась, а потом подумала, что он просто бессердечный человек. Подобные ему используют женщин, а затем бросают их, как пустую раковину от устрицы.
Она молча направилась в дом. Господи, и зачем только она обнаружила документы в письменном столе? Ничего, кроме несчастья, ей это не принесло. Лоренцо плохо о ней думает, а она не может заставить его думать иначе. Да ей этого уже и не хочется. Когда он сказал, что пригласит подружку, ее обдало холодом. Конечно, их у него сотни. Он шутил, говоря о ее страстности, чтобы задеть за живое, потому что она - любовница.
А она ничего не может сказать в ответ. Нина с тяжелым вздохом понесла посуду на кухню, которая оказалась огромным, современно оборудованным помещением.
Она поставила тарелки на сушилку и огляделась. Первое, что она заметила, - это доска для записей на стене, на которую были прикреплены открытки и фотографии.
Одна фотография сразу привлекла ее внимание. На ней были изображены трое, один из них - Лоренцо. Холодными, дрожащими пальцами Нина отколола фотографию. Рядом с Лоренцо стояла красивая темноволосая и, судя по тому, как она прижималась к нему, страстная девушка. Мужчина сзади был постарше. Он обнимал их обоих. Нина пристально вглядывалась в его лицо. А вдруг это ее отец? Он был темноволос, с сединой на висках и очень красив. Для ее отца он выглядел чересчур молодым, да и сходства с собой она не заметила. Она собралась прикрепить фотографию обратно, когда раздался голос Лоренцо:
- Вы можете взять ее, если хотите. Девушка рядом со мной - его дочь. Теперь вам известно то, чего вы, вероятно, раньше и не знали. Может, это поможет вам осознать тот факт, что вы - не пара. Между вами и дочерью Джо всего год-два разницы.
Нина повернулась к Лоренцо. Сердце у нее упало, голова кружилась, а в глазах рябило, но его голос, сдержанный и строгий, звучал отчетливо.
Фотография выпала из рук, и Нина пошла к двери. Она не помнила, как очутилась в спальне. Долгое время стояла, прижавшись спиной к двери и крепко зажмурив глаза.
У нее есть сестра, а тот мужчина - ее отец. Ее сестра влюблена в Лоренцо Бьяччи. Может, она и есть та самая подружка, которую Лоренцо собирался пригласить к себе? Нине захотелось плакать.
Господи, зачем она приехала на Сицилию! Она здесь никому не нужна. Ей так плохо, а будет еще хуже. Она этого не вынесет.
ГЛАВА ПЯТАЯ
- Нина, убираться дважды в день - это просто какая-то одержимость. Кроме того, от созерцания вашей нахально задранной кверху попки, едва прикрытой шортами, у меня повышается давление.
- В вашем возрасте странно иметь высокое давление, - тяжело дыша, ответила Нина, продолжая изо всех сил тереть пол.
Действительно, ползать дважды в день на коленях по полу похоже на навязчивую идею, но это занятие благотворно влияло на ее душевное равновесие, не говоря уже о сохранении талии.
Она уселась на корточки, чтобы отдышаться, и посмотрела на него. Он стоял в дверях кухни, опершись о косяк, и выглядел спокойно-беззаботным в хлопчатобумажных брюках и шелковой темно-красной рубашке с засученными рукавами. Нина удивилась тому, что он, как и она, босой. Это почему-то показалось ей забавным, потому что, когда они впервые встретились, ей сразу бросились в глаза его блестящие ботинки из крокодиловой кожи. Ей и в голову не могло прийти тогда, что он станет шлепать босиком.
Нина улыбнулась: ей нравилось, когда он выглядел таким обыкновенным, а его шутки звучали безобидно, и она могла просто посмеяться. Но большей частью он оставался для нее загадкой. Много раз она ловила на себе его задумчивый и оценивающий взгляд. Ей казалось, что он не совсем уверен в своих суждениях о ней. Она, как он считает, бывшая любовница богача Джо Джульяни, сейчас занята тем, что ползает на коленях, до блеска начищая плиточный пол на кухне.
- Это Карло здесь напачкал, - объяснила Нина. - Кругом его шерсть и следы грязных лап, вот и приходится убирать два раза в день.
- А кто в этом виноват? - темная бровь Лоренцо приподнялась. - Обычно его не пускают в дом. Когда вы уедете, мне придется долго его отучать.
- Я сама это сделаю. Уверена, что он поймет. - У Нины почему-то внутри все сжалось при мысли, что она покинет этот чудесный утолок, где она была готова до конца своих дней мыть полы. Покой и изысканность прохладного старого дома, экзотическая пышность тропического сада зачаровывали. Кровь бурлила у нее в жилах… и не только от этого - причина крылась в Лоренцо.
Вдруг Нину подняли с пола и вырвали у нее из рук тряпку. Лоренцо крепко держал ее за талию, и глаза у него светились таким огнем, что Нину бросило в жар.
- Нина, вы просто невозможная. - Выражение его лица изменилось, и он спросил: - Где вы с ним познакомились?
- Как - где? На террасе, разумеется. Вы там тоже были и целовали меня, если я не ошибаюсь.
Руки Лоренцо сомкнулись на ее тонкой талии, а взгляд вновь сделался задумчивым.
- Почему каждый раз, когда я упоминаю Джо, вы тут же уклоняетесь от ответа?
Да, она действительно все время это делала, так как у нее не было другого выхода. После того как Нина увидела фотографию счастливой троицы, она решила не думать о них. Фотография была приколота обратно на доску, и, готовя еду, Нина время от времени поглядывала туда. Она ловила себя на том, что на фотографии ее больше притягивают Лоренцо и темноволосая страстная девушка - ее единокровная сестра, - а не отец. Историю сестры она знать не хотела, и отношения девушки с Лоренцо уже не вызывали у Нины такого любопытства, как вначале. Реальностью был один Лоренцо - он находился почти постоянно рядом с ней, а сейчас вот прижимал ее к себе. Его мужская сила и сексуальность будоражили ее.
Она отстранилась от него и, нагнувшись, подняла с пола пластмассовое ведерко с чистящей жидкостью.
- А почему вы постоянно о нем говорите? - парировала Нина. - Радуйтесь тому, что вам без особых хлопот удалось запереть меня подальше от него. Давайте положим конец этой истории.
- Все не так просто.
- Очень просто: Джо женится, а я не могу этому помешать.
- Вы проделали долгий путь на Сицилию, столько пережили, а теперь вот так просто отказываетесь от него?
- Если хотите - да. Это ведь разумно?
Она с вызовом посмотрела на него.
- Даже не знаю, какой реакции я от вас ожидал, - задумчиво произнес он. - Но уж точно не мог предположить, что вы станете ползать на коленях и каждые пять минут скрести пол.
- Мы же договорились, - напомнила она. - Я забуду Джо и отработаю здесь, а после свадьбы вы мне заплатите, и я улечу домой первым же рейсом. Спасибо вам, Нина Паркер, и прощайте.
- Вот видите - вы снова за свое.
- Что?
- Храбритесь, - спокойно заметил он.
- Отвергнутым любовницам это полагается делать, - сказала Нина, а про себя подумала, что понятия не имеет, как в подобных случаях надо поступать.
- Очень разумно с вашей стороны, но для вас нехарактерно, не так ли?
- О Господи! - вздохнула она. - Это утверждение или вопрос? Если вопрос, то я, очевидно, должна на него ответить, а сейчас очень жарко, и у меня нет сил анализировать свое поведение. - Нина откинула волосы со лба. Ей не нравилось, когда он упоминал Джо. Она боялась выдать себя. А теперь появилась еще и законная дочь Джо, и хотя Нина предполагала, что у него есть семья, ей непросто было смотреть на ее фотографию. Конечно, ей хотелось узнать о его предыдущем браке с матерью этой красивой девушки и о предстоящей свадьбе с другой женщиной, но лучше этого не касаться.
- Пусть это будет утверждение, - сказал Лоренцо. - Вы энергичная молодая особа, вас преследуют несчастья, и, тем не менее, вы ведете себя чрезвычайно разумно, когда узнаете, что ваш любовник собирается жениться на другой. Что-то тут не так.
Нина пожала плечами. Наверное, ей следовало рвать на себе волосы и плакать ночами, да так, чтобы он услышал.
- Но я ведь не встретилась с ним, - нашлась она.
- А если бы встреча произошла, вы вели бы себя по-другому? Может, это разожгло бы пламя желаний?
Нина презрительно улыбнулась.
- Вы хотите сказать, что я сильнее осознала бы свою потерю - его богатство - и запустила бы руку в его банковский счет? - язвительно спросила она.
- Я вовсе не это имел в виду, - покачал головой Лоренцо.
- Думаю, что именно это. Вы считаете меня корыстной, а нашу связь - между молодой женщиной и мужчиной намного ее старше - отвратительной.
- А что, было иначе: лунный свет и розы?
Нина усмехнулась на это циничное замечание.
- Прекратите, Лоренцо. Не изображайтеиз себя сыщика.
- Вы снова уходите от разговора о Джо и ваших с ним отношениях.
- Лоренцо Бьяччи, вас это не касается!
- Я любопытный, - он пожал плечами.
- Любопытный или ревнивый? - не подумав, брякнула она.
Ни отрицания, ни насмешки не последовало. Почему? У Нины замерло сердце. Неужели он ревнует ее к предполагаемой связи с Джо? Но для этого он должен питать к ней определенные чувства. Эта мысль взволновала Нину, но она тут же ее отбросила.
- Давайте возьмем бутылку вина и пойдем в сад. Вы будете рисовать, а я смотреть на вас, - предложил он, оставив без ответа ее вопрос о ревности.
С этими словами он полез в холодильник за бутылкой сухого вина. Интересно, а что она ожидала услышать? Ее предположение о ревности Лоренцо нелепо, так что глупо рассчитывать на какой-либо ответ.
- Я не могу рисовать, когда мне дышат в затылок, - слабо возразила Нина, зная, что краски лягут не туда, куда следует, поскольку сердце будет не на месте.
Он повернулся к ней и многозначительно улыбнулся.
- Вы мне льстите.
Нина покраснела и напомнила себе, что он всего-навсего заигрывает с ней. Она взяла со старого кухонного стола блокнот и акварельные краски. Бесполезно спорить с Лоренцо, он все равно не оставит ее в покое. Обычно она рисовала после завтрака, усевшись где-нибудь в тенистой части сада. Ее всегда сопровождал Карло. Он укладывался рядышком и, похрапывая, дремал. Нина не привыкла к сиесте2, но Лоренцо час-другой отдыхал, уединившись в прохладном доме. По утрам он работал и появлялся только к ожидающему его легкому завтраку, приготовленному Ниной. Затем снова уходил к себе наверх, в кабинет с кондиционером. Попозже он присоединялся к Нине в саду и смотрел, как она рисует. Карло понемногу привыкал к нему и рычал лишь по привычке, если Лоренцо слишком близко нагибался к Нине. Но присутствие Карло возымело желаемое действие: Лоренцо ни разу не допустил никакой вольности во время сеансов рисования.
- Давайте возьмем этот поднос и все сложим на него, - сказала Нина. Она забрала у него из рук бутылку с вином и поставила на поднос вместе со стаканами. Затем наполнила водой пустую пластмассовую бутылку и сняла с полки миску, чтобы мыть в ней кисти. - Вот теперь все.
Нина взяла поднос и встретилась взглядом с темными внимательными глазами Лоренцо. Сердце у нее подпрыгнуло, а по коже поползли мурашки. Почему он так пристально на нее смотрит?
Лоренцо забрал у нее поднос.
- Я сам отнесу, - глухо произнес он.
Она вышла следом за ним из кухни. Солнечный свет ослепил ее, но Нина была рада попасть на свежий воздух. Она не представляла, сколько еще выдержит его изучающий взгляд. Странно, но, хотя ей легче без него, она… почему-то скучает, когда его нет рядом. Нина понимала, какая ей грозит опасность - он становился для нее с каждым днем все более привлекательным.
Ей нравилось готовить ему еду, нравилось, что он ценит ее работу. Как ни странно, но ежедневные домашние дела доставляли ей огромное удовольствие, а вытирать пыль с антикварной мебели навряд ли можно было назвать утомительным занятием - это скорее превращалось в увлекательное историческое путешествие и радовало ее артистическую натуру. Ей было приятно ощущать в руках красивые старинные предметы из витиеватого итальянского стекла.
Лоренцо посмеялся, когда она как-то вечером призналась ему, что, глядя на его коллекцию старинного фарфора, выставленную в длинной гостиной, ей кажется, будто эти прекрасные предметы имеют душу. Лоренцо рассказывал, что все они передаются из поколения в поколение, а Нина невольно подумала, что у нее нет истоков, нет семейной истории. Ей стало грустно, хотя она постаралась этого не показать. Но когда улеглась спать и стала прислушиваться к стрекотанию цикад, шепоту ветра в листве тополей, то ощущение пустоты и печали захлестнуло ее.
Ведь она наполовину сицилийка, и ей хотелось узнать побольше о своей семье. Каким бы ни был Джо Джульяни, но он ее отец. И еще у нее есть сестра, фотография которой в обнимку с Лоренцо не давала Нине покоя. Неужели у них романтическая любовь? Нина чувствовала, как улетучивается ее желание не углубляться в неприятные вопросы.
- Расскажите мне о дочери Джо, - попросила она, когда на следующий день они с Лоренцо спускались с террасы.
- Почему вы вдруг заинтересовались? - Лоренцо переложил поднос в одну руку, а другую протянул Нине, помогая ей сойти по обвалившимся от времени последним ступеням лестницы.
Нина перепрыгнула через них, выпустила его руку и стала поправлять стоптанные сандалеты. Лоренцо с любопытством наблюдал за ней.
- Просто так.
Лоренцо с улыбкой отвернулся.
- А может, не просто, может, вы ревнуете?
- Чтобы ревновать, надо, по крайней мере, испытывать какие-то чувства, а у меня их нет, - отрезала Нина.
- Жаль. А я уж начал думать, что нравлюсь вам.
Вот и хорошо, что он шутит. Так ей будет легче побольше выспросить у него.
- Конечно, вы мне нравитесь, - сказала она. - Вы такой… необычный, но я на вас не в обиде, ведь вы могли бы обращаться со мной намного хуже.
Они дошли до того места, где Нина обычно рисовала. Каменная скамья стояла около живой изгороди из гибискусов в углу розария. Скамью окружала алая герань в терракотовых горшках, которые Нина любила рисовать. Она остановилась и выжидательно посмотрела на Лоренцо, полагая, что он расскажет ей о дочери Джо.
- Не здесь, - сказал он. - Сколько можно рисовать эти горшки? Вы уже видели пантеон?
- Пантеон?
- Ясно. Идите за мной.
Нина вздохнула и подчинилась. Выходит, он может интересоваться ее отношениями с Джо, а когда она задает ему вопросы личного характера, то он уходит от ответа. Понятно, почему он так поступает: не доверяет ей и опасается, что она использует сказанное против него. Или же считает, что Нину не может касаться его романтическое увлечение дочерью Джо. Она поняла, что ей ничего из него не вытянуть.
Нина думала, что исследовала все уголки этого чудесного сада, но тут Лоренцо протиснулся между разросшимися кустами розмарина и колючего утесника и пошел по извилистой тропинке, ведущей вниз к тенистой поляне. Он кивнул Нине, чтобы она открыла резную железную калитку в каменной стене. Калитка отворилась с трудом, издав жалобный скрип.
- Ее надо смазать, - заметила Нина.
Лоренцо засмеялся. Нина посмотрела на него, и вдруг ей стало стыдно за свою придирчивость.
- Простите, - еле слышно произнесла она. - Здесь похоронены члены вашей семьи?
Лоренцо от смеха чуть не уронил поднос.
- Боже упаси. Маму это развеселило бы. Нет, это не мавзолей. Это мамин храм. Она здесь собирает статуи богов.