Куда он собрался? Она вышла следом, никем не замеченная, проход вел на причал. На его стенах красовались многочисленные автографы покинувших лагерь подростков. Она сразу увидела Грега - он стоял у стены, покачиваясь. И вдруг с размаху ударил кулаком в стену! Раздался треск штукатурки, от которой отвалился кусок, и Грега окутало облако пыли. Послышалось громкое ругательство, которое даже ее братья избегали произносить.
Нина больше не колебалась. Она успела подбежать к нему в тот момент, когда он снова замахнулся.
- Эй, - позвала она, - прекрати, что ты делаешь!
Он яростно развернулся в ее сторону с занесенной для удара рукой, но она и глазом не моргнула. Она была Романо.
- Я сказала, прекрати.
Он на удивление быстро опомнился, опустил руку, плечи обмякли.
- Какого дьявола? Ты кто такая? - Он вглядывался в ее лицо в полумраке коридора.
- Тебе надо успокоиться. Покажи руку.
Она взяла осторожно его руку, потом подняла край чистого полотенца, повязанного сверху форменного передника.
- Стой спокойно, слышишь?
- Стою.
Она вытерла кровь.
- Не стоит так себя вести в день свадьбы.
- Она не должна была состояться.
- Надо было раньше думать. - Нина стряхнула сухую пыль с его рукава.
- Раньше? Да она вдруг вынырнула откуда-то с ребенком на руках. Что мне было делать?
- Ты меня спрашиваешь?
Он пригладил волосы.
- Нет, конечно, я люблю обеих, - пробормотал он, как будто уговаривая себя, что он поступает правильно, - моя жизнь теперь принадлежит им. Моя жизнь, которую я представлял по-другому.
- Все хорошо. - Она развернула его в сторону лестницы. - Перестань хныкать, будь мужчиной и иди к невесте.
Грег остановился, и Нина подумала, что он сейчас заартачится. Но он внимательно вглядывался в полумрак, как будто хотел увидеть выражение ее лица…
- Нина, - вдруг услышала она, и он невесело рассмеялся, - я знаю, кто ты. Я занес тебя в свой запретный список.
Что он несет? Он пьян. Потом и не вспомнит их разговора.
- Пошли, - поторопила она, - выпей кофе и возвращайся к гостям.
Нина смотрела ему вслед, и, хотя он уже бодро шагал через две ступеньки, она знала, что сегодняшняя ночь будет для него только началом трудностей. Сегодня он осознал, что сделал, и сорвался. Грег попал в ловушку. Она раньше слышала о таких вещах, когда девушки беременеют, чтобы поймать парня. Может быть, и Беллами поймали. Если так, он будет всю жизнь расплачиваться.
Впрочем, ей-то какое дело? Она постояла, думая о том, что сейчас произошло и как она к этому относится. И вдруг почувствовала приступ тошноты. От озера пахло водорослями, к этому запаху примешивался запах бензина со стоянки. Ее затошнило снова, Нина поняла, что ее сейчас вырвет, и, оглянувшись испуганно по сторонам, бросилась к лестнице. Она едва-едва успела добежать до дамской комнаты. На ее счастье, там никого не оказалось. Ее вырвало, но облегчения не наступило. Подступила новая волна тошноты. Нина прислонилась к металлической двери кабины разгоряченным лбом и ждала. Она чувствовала себя выжатой, без сил. В последнее время она часто уставала.
Она услышала, как открылась и закрылась дверь туалетной комнаты.
- Ну, и это разве нормально? - услышала Нина женский голос. - У меня свадьба, а я иду сюда, чтобы покормить ребенка.
- Это нормально, Софи, - сказала другая женщина, - ребенок - это Божье благословение.
Нина вышла из кабинки, стараясь производить как можно больше шума, чтобы они услышали, что не одни здесь. Дверь, отделяющая кабинки от небольшого холла, была приоткрыта. Нина увидела там Софи и ее лучшую подругу, Миранду, они сидели на деревянной грубой скамье. Обстановка в лагере была спартанской.
Нина открыла кран, пустив сильную струю воды, ей не хотелось, чтобы они подумали, что она подслушивает. И поймала конец фразы:
- …никого. Только обслуга.
"Ну да, это они обо мне", - с горечью подумала она. Просто обслуга. Которая пять часов на ногах, чтобы обслуживать Софи и ее гостей. Она хорошо знала этот тип - светские снобы, которые обращаются с водителями и домашней прислугой как с неодушевленными предметами, они для них вроде мебели. Поэтому при них можно говорить все, что угодно. Люди подобные Софи могут разговаривать с вами, как с лучшим другом, хотя не считают вас человеком, - такова своеобразная манера снобов с западного побережья. Грег получит то, что заслужил.
В зеркале, висевшем над раковиной, она видела их через дверь, открытую в холл туалета. Софи спустила с плеча свадебное платье и держала у груди маленький розовый сверток.
- Какая трогательная картина, - заметила Миранда восхищенно. - Послушай, ведь ты получила все сразу - и своего парня, и ребенка, и все на свете.
- Напомнить тебе, что такое вставать в два часа ночи, чтобы покормить ребенка? - парировала Софи.
Бедная богатая девочка. Заплакать можно.
Миранда понизила голос, но Нина услышала.
- Послушай, ты действительно все это спланировала?
Нине надо было уходить. Она оторвала бумажное полотенце и промокнула лицо, затягивая время. Ей хотелось услышать.
- За кого ты меня принимаешь? Да я понятия не имела, что беременна, пока не прошли все сроки. Меня все время подташнивало, и я быстро уставала. Сначала думала, что, может быть, это аллергия на японскую кухню. Потом забеспокоилась, что подхватила инфекцию мочевого пузыря, потому что часто бегала писать. Но про беременность не думала. Потом увеличилась грудь, стало больно дотрагиваться.
У Нины вдруг подкосились колени. Она прижала дрожащую руку к своей груди, чувствуя, как впиваются края лифчика. Болезненность груди она списывала на то, что спит в неправильном положении.
- И тогда я начала вспоминать, когда у меня были месячные, - продолжала Софи, - и оказалось, что я пропустила уже два срока.
Нина застыла как громом пораженная, вода из открытого крана хлестала и струилась по пальцам. Она вспоминала…
Наступало прозрение. О боже мой… О боже…
Больше с Грегом она не встречалась. Он, конечно, забыл о ней, да и раньше не помнил, скорее всего и не узнает при встрече.
Нине и самой не хотелось с ним встречаться. Во-первых, ей было не до него, во-вторых, он сыграл в ее судьбе роль, о которой не хотелось вспоминать. Ее жизнь резко изменилась после свадьбы Грега Беллами. В тот день Нина поняла, что беременна. В состоянии эмоционального шока она пребывала долгое время, скрывая истину от всех, не хотела признаваться даже самой себе.
Оказалось, что скрывала плохо. Однажды утром мать пораньше выставила детей из дома. Всех, кроме Нины. Пока Нина собирала свои вещи, дом вдруг опустел. Стало так тихо, что она даже слышала по радио новости на любимой волне отца.
Нина нахмурилась с недоумением и выглянула в окно.
Они уехали без нее. Детей в школу отвозил отец на своей машине - это было одной из немногих привилегий - иметь отца-учителя.
- Я сказала им, чтобы ехали без тебя, - сказала мать. Впервые Нина увидела свою мать в одежде, отличной от той, в чем она обычно ходила по утрам, - в джинсах, растянутом джемпере и шлепанцах. В это утро на ней были юбка, кофточка и туфли на низких каблуках.
Нина сразу заподозрила неладное. - Что происходит, ма? Мать перед зеркалом в прихожей красила губы.
- Я позвонила в школу и сказала, что ты сегодня не придешь. Я везу тебя к доктору.
- Я не больна.
Мать кивнула. Она на самом деле была спокойного нрава, хотя посторонним трудно было себе такое представить. А кричала потому, что это был единственный способ быть услышанной. Вообще-то она предпочитала мирное решение вопросов.
- Я знаю, что ты не больна, - мы едем к доктору Осборну.
Доктор Осборн был женским доктором. Нина прижала свой ранец к груди.
- Мама…
- Пора, а может быть, и поздно уже.
Нина не знала что ответить. Несмотря на страх, неожиданно почувствовала, как тяжесть свалилась с сердца. Наконец ее тайна раскрыта. Она собиралась поделиться с Дженни или с сестрами, но не могла найти подходящих слов, ее сковывали стыд и боязнь огласки. И вдруг мать сама коснулась запретной темы.
Обреченно она побрела за матерью к машине. Как и все, что принадлежало семье Романо, машина была потрепанной, но практичной - "форд-таурус". Неужели мать никогда не мечтает об "альфа-ромео" или "кадиллаке"? Впрочем, сегодня Нине было не до марки машины. Они проехали в молчании часть пути. Нина смотрела в окно, чтобы хоть немного отвлечься от своих невеселых мыслей.
Авалон был прекрасен осенью, особенно в последние Дни уходящего лета. Люди собирали в кучи опавшие листья перед своими домами. Клены раскрасили холмы всевозможными оттенками желтого, розового, оранжевою, янтарного цветов. Перед магазинами на Мэйн-стрит в горшках и ящиках цвели разноцветные астры. Нина знала всех в городе, у кого был семейный бизнес. И все в городе знали семейство Романо. Ее отец был самым популярным учителем средней школы, он и выигрывал звание "учитель года" чаще, чем другие. Однажды даже стал "учителем штата". Их знали как приличную семью, с воспитанными детьми. В таком городе это что-то значило. Многих детей ловили за кражей пива или за взломом почтовых ящиков. Но только не детей Романо.
Они, конечно, тоже не были святыми, но они учились в школе, занимались спортом и подрабатывали вне школы. Их никогда не привозили домой в полицейской машине. Все знали, что Романо не могли себе позволить купить красивый большой дом, или новую машину, или провести каникулы во Флориде. Они никогда не смогут посещать платный колледж или быть членами загородного клуба.
Но они имели то, что не купишь за деньги, - хороших детей, и многие им завидовали. До сих пор. Пока Нину не угораздило вляпаться в такую историю, что даже мать не хочет с ней разговаривать.
Она стиснула руки на коленях и перестала смотреть в окно.
- Прости, мама…
Мать смотрела на дорогу.
- Мы об этом еще поговорим.
Нине стало еще хуже. Она так хотела услышать что-то вроде "я тебя прощаю…".
Когда ты еще учишься в школе и у тебя будет ребенок, все становится сложным и приносит страдания.
- Как ты узнала, ма? - не могла удержаться Нина. Ведь она была так осторожна.
- Невозможно спрятать беременность от той, которая была беременна десять раз.
- Десять?
- Семь, близнецы и два выкидыша.
- Я не знала про выкидыши. - И про себя пожелала себе того же. Но потом испугалась своих мыслей. Наверное, это грех. - Папа знает? Ну… Обо мне?
- Пока нет.
- Мама, я так боюсь его, я и тебя боялась, поэтому молчала.
- Нина, мы же не чудовища.
- Знаю. Страшно было расстроить вас.
- Дорогая, не волнуйся о папе.
- Мне придется уехать?
Мать повернулась и взглянула на нее:
- Откуда такие идеи?
- Я читала об этом в катехизисе.
Мать снова смотрела перед собой на дорогу.
- В наши дни девушки в твоем положении никуда не бегут. Они ходят на ТВ и участвуют в ток-шоу.
Нина не знала что сказать, она не поняла, иронизирует мать или говорит серьезно. Они ехали некоторое время в молчании. Красота красок осени на фоне бледно-голубого неба вызывала чувство, похожее на боль, и у Нины слезы навернулись на глаза. Наконец, они подъехали к белому викторианскому особняку, переделанному под офисы. Мать поставила машину, выключила зажигание, ноне спешила выходить.
- Тебя принудили? - тихо спросила она.
Сначала Нина не поняла. Потом она снова чуть не расплакалась. Она до этой минуты и не подозревала, что пришлось пережить матери. Как она страдала, представляя, что ее дочь стала жертвой насилия. Но вместо слез у нее вдруг вырвался нервный смешок.
- Нет, ма. Меня никто не принуждал. Наоборот, я сама охотно пошла на это. Клянусь.
И неожиданно в первый раз осознала, что у нее будет ребенок. И почувствовала странную гордость - наконец-то в своей пустой жизни она из заурядной посредственности превращается в нечто стоящее. Но чувство гордости быстро сменилось ледяным ужасом. Ребенок. Что она будет с ним делать?
Мать шумно перевела дыхание, как будто освободившись от тяжелой ноши.
- Ты еще не говорила ему?
Ему. Лоуренсу Джеффри. Она с ним ни разу не встречалась и не разговаривала с того самого вечера. Да и вряд ли бы он захотел, после того как Грег Беллами открыл свой большой рот и сказал о ее возрасте. Нина могла понять кадета. Она дозвонилась до одной радиостанции, где можно было анонимно получить ответ на любой вопрос, и узнала, если ее беременность выплывет, у кадета Вест-Пойнта будут большие неприятности. Это изменит его жизнь, и не в лучшую сторону.
Его военная карьера закончится вместе с учебой. Его обвинят в преступлении - совращении малолетней, хотя ему самому было только семнадцать. Кадетам запрещено жениться, а иметь ребенка вне брака - это все основания для увольнения и дисциплинарного взыскания.
Нину волновала не судьба Джеффри, ее пугала власть над этой судьбой. Она могла в одно мгновение разрушить, изменить его жизнь, как ее беременность изменит и ее жизнь, как Софи изменила жизнь Грега. Лоуренса Джеффри выгонят с позором из самой элитной военной академии в мире. Он станет обычным парнем с дипломом средней школы. Никакой надежды вырваться наверх. Ни одна престижная фирма не возьмет его на работу.
Она дала тогда обещание - никогда ему не мешать. Никто из них не думал о беременности. Но ее останавливало и другое. Она помнила, как Грег с яростью крушил стену в день свадьбы. Быть вместе из-за ребенка - плохая идея.
- Я ему не скажу, по крайней мере не скоро.
- Но ты должна. Он тоже принимал участие, не так ли?
- Его участие было недолгим, минут пять. - И этим Нина подвела итог своих отношений с Лоуренсом Джеффри.
Часть пятая
СЕЙЧАС
Гостиница "Уиллоу" была впервые построена для железнодорожного барона Тадеуса Мортона. Легенда гласила, что барон хотел угодить своей жене и дал указание архитектору, чтобы в холле всегда было светло и празднично. Задача была решена благодаря треугольным, из цветного стекла, окнам, стекла в них таким образом преломляли свет, что он, разливаясь разноцветными радугами по потолку и стенам, создавал иллюзию радостного солнечного дня, даже в пасмурную погоду. Разумеется, стекла для этого должны быть идеально чистыми и прозрачными.
Для этой цели был специально придуман очиститель для стекол, в воду добавляли равные доли уксуса и спирта, а для аромата капли гвоздичного масла.
Глава 9
Нина сделала глубокий вдох и распрямила плечи. Стоя на вымощенной камнем дорожке, она смотрела на вход гостиницы со смесью волнения и ностальгии. Двойные, со скошенными стеклами, треугольные рамы и наверху рисунок в виде восходящего солнца. За открытой дверью, У входа, рабочий, стоя на приставной лестнице, накладывал первый слой краски на потолок, другой, в респираторе и очках, натирал паркет. Все указывало на то, что работы идут полным ходом и под хорошим руководством. Согласись она здесь работать, руководила бы она. Очевидно, надо смириться с тем, что Грег Беллами теперь владеет гостиницей.
Но это только кажется просто. Она долго, до головной боли, раздумывала, сравнивая все за и против, пока не поняла, что придется идти на компромисс. А поскольку она несколько лет проработала в мэрии, ей к этому не привыкать. Рабочий, со стремянки увидев ее, хотел спуститься.
- Подождите, мисс, - сказал он, - я сейчас уберу.
- Не надо. - И она ловко поднырнула под лестницей.
- Говорят, это плохая примета, - заметил маляр.
- Я не верю в приметы, - заверила она и вошла в холл.
Внутри тоже кипела работа. Рабочие с логотипом известной строительной компании на форменных куртках занимались отделочными работами. Электрик устанавливал светильник над камином. Холл приобретал вид отреставрированного роскошного старинного салона. Высоченные потолки с лепниной, мрамор камина, новые оконные рамы. Она увидела Грега, склонившегося над чертежами, разложенными на импровизированном столе между двумя электропилами. За оба уха у него были заложены карандаши. На поясе - набор инструментов. У него был вид очень занятого человека, с головой погрузившегося в работу. Нина снова почувствовала легкое раздражение. Она втайне надеялась, что он без нее ничего не сможет, ведь это она должна была решать здесь вопросы реконструкции. "Это моя мечта, не твоя". Но невольно замечала плоды его трудов - паркетный пол и свежую отделку стен. Интересно, выбрала бы она такой же оттенок серого цвета для стен в сочетании с темно-коричневым полом.
Она помахала рукой, привлекая его внимание. Он поднял голову, и его лицо расцвело такой улыбкой, что сердце Нины дрогнуло.
- Я приняла решение. - Она вынуждена была близко подойти из-за шума работающей электропилы, и, поскольку он был очень высокий, ей пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его глаза. И неожиданно она почувствовала легкое головокружение, как будто заглянула в пропасть. "Спокойно, ты поступаешь правильно".
Проглотив ком в горле, она облизала пересохшие губы и, повысив голос, произнесла:
- Я согласна.
Несмотря на строительный хаос и шум инструментов, у нее возникло впечатление, что они остались одни, как на необитаемом острове. Его лицо просияло широкой довольной улыбкой. Эффект был такой поразительный, что Нина была потрясена. Она пыталась сделать вид, что ничего не произошло, что ей каждый день так улыбаются мужчины. Впрочем, он, кажется, видел ее насквозь. Нина с подросткового возраста испытывала слабость к красивым мужчинам. Он вытер руку о комбинезон и протянул ее для рукопожатия.
- Отлично. Я рад. Ты не пожалеешь, Нина.
- Посмотрим. - Она кивнула на дверь, ведущую в солярий, где было потише и окна распахнуты настежь, чтобы выветрить запах лака. Если раньше у нее и была надежда, что, столкнувшись с трудностями строительства, он не выдержит, потому что заниматься в одиночку реконструкцией с двумя детьми на руках ему окажется не по силам, то она ошиблась - Грег засучив рукава принялся за дело с поразительным энтузиазмом и, что особенно ее удивило, не боясь грязной работы.
- Ты хорошо знаешь, как держать людей в напряжении, - заметил он.
- Я не специально. Это не было с моей стороны притворством и манипулированием.
- Успокойся, - он громко рассмеялся, - я тебя ни в чем не обвиняю.
Нина вспыхнула. После четырех лет работы в мэрии она стала слишком подозрительной и чувствительной.
- Я просто хотела сказать, что решение было для меня нелегким.
- Я и не сомневался в этом, тоже всегда долго обдумываю деловые предложения, прежде чем согласиться. Я тебя хорошо понимаю.
- Что ж, готова начать немедленно, - заключила она, сменив тон на деловой, - и могу переехать сюда сегодня же вечером. Все мое имущество уже в фургоне брата.
Она увидела на его лице замешательство.
- На лодочную станцию, - напомнила Нина, показывая на конверт с контрактом. - Это входит в наше соглашение. - "Попробуй возразить, и больше ты меня здесь не увидишь. Одно слово".
Вместо ответа, он сделал ей знак следовать за ним, вышел через боковую дверь и направился по тропинке к озеру.
Нина увидела, что работы идут полным ходом и на территории.
- Сначала посмотри сама, захочешь ли ты переехать.