- Держись подальше, так ты хотел сказать? - Она закусила губу. То, чего она опасалась, произошло. Она вмешалась в личную жизнь его семьи. А ведь боялась, не хотела, зная, что из этого выйдет. Он сам навязал ей свои личные проблемы, и постепенно она стала советовать ему, потом его детям… - Ладно. Ты прав, - согласилась она. - Я буду держаться подальше.
Он, кажется, даже удивился такому легкому отступлению.
- Значит, договорились.
- Но в таком случае я хочу кое-что прояснить. Я согласна не касаться больше проблем детей и твоих тоже. Так что на будущее - никаких разговоров на личную тему.
- Но я не просил…
- Да, ты не просил моего совета по поводу Макса - уходить ему из команды или нет. Но зато ты просил о многом другом и прекрасно это знаешь.
Она стащила с головы полотенце, думая, что выглядит, наверное, ужасно, растрепанная, в старой майке, да еще посреди полного хаоса. Зато он выглядел, как всегда, безупречно даже в такую жару, в своей гавайской рубашке, шортах хаки. Господи, ну почему он такой совершенный? Она пыталась убедить себя, что он пришел сюда сам, она его не приглашала. Но было стыдно за грязную посуду в раковине и беспорядок в комнате. Неужели трудно было вымыть пару тарелок и чашек? Сложить в стопку книги и корреспонденцию на столе? И убрать бельевую корзину, разложив чистые вещи по своим местам? Тем более что они лежат там уже два дня.
Но казалось, он не замечал ничего вокруг, сосредоточив взгляд на ее лице.
- Я поняла, Грег. Ты пришел выплеснуть негативную энергию, пришел поругаться и не ожидал, что я с тобой соглашусь, теперь ты в растерянности и не знаешь, что делать дальше.
Он пожал плечами:
- Что-то вроде этого.
- Послушай. Мне очень жаль Макса. Я могу ручаться головой за Дино Кармуниччи и Бо Кратчера, как и за каждого парня в команде. Он многому научится у них. Мне понадобилось три года уговорить команду выбрать Авалон, за это время я хорошо их узнала.
Грег кивнул, черты лица смягчились.
- Сам не знаю, как упустил его. Не хотел замечать, как несчастлив мой ребенок в этой команде малой лиги. Я относил это за счет его перепадов настроения и взрывного характера и не понимал, что он уже дошел до черты. Я злился на себя, поэтому и искал ссоры.
- Знаешь, дети умеют скрывать свои чувства от родителей. - И, сжалившись, предложила: - Присядь и успокойся.
Он хмуро сказал:
- Сегодня у тебя выходной, ты, наверное, хотела куда-то пойти.
- Но это тебя не остановило, когда ты явился сюда со мной поругаться.
- Я сейчас уйду, если ты…
- Я же пригласила тебя присесть. Что-нибудь выпьешь? Как обычно?
- А что я пью обычно?
- Легкое пиво.
Она пошла в кухню, достала из холодильника пиво прихватила пакет с чипсами, а повернувшись, чуть не налетела на него. Он стоял за ее спиной.
- Прости, не ожидала, что ты здесь, думала - ты в гостиной.
Он открыл пиво и отхлебнул из маленькой бутылочки.
- Давай присядем вместе.
Они вернулись в гостиную и уселись на софе. Нина попыталась незаметно отодвинуть ногой корзину с бельем. Из стереоприемника лилась негромкая музыка, печальная и красивая. Группа "Дикси Чикс". Нина повернулась к Грегу, заговорив первая:
- Послушай, Грег. Зачем ты это делаешь?
- Сам не знаю. Но если ты встретишься еще с одним парнем, я просто взорвусь от бешенства.
- Значит, я должна свои выходные сидеть дома, чтобы тебя не раздражать?
- Нет, ты должна проводить их со мной.
- Тогда я взорвусь.
- Но почему же, я известен как дамский угодник и умею обращаться с женщинами.
Она швырнула в него подушкой:
- Я думала, ты пришел поговорить о Максе.
- Мы уже поговорили о Максе. Ты все объяснила, я понял, теперь осталось только объяснить самое главное: почему ты мне не сказала, что у тебя были планы, связанные с гостиницей.
Она вспыхнула от неожиданности:
- Не понимаю, о чем ты.
- Мне рассказала Дэзи, а ей - Сонет. Теперь ясно, почему ты вела себя так враждебно, когда я купил гостиницу у банка. - Он сделал длинный глоток пива и поставил бутылку на стол.
Она сдалась.
- Ну и что? Да, так все и было. И что из этого следует?
- Ты могла мне рассказать.
- И выглядеть еще более жалкой, чем выглядела в твоих глазах?
- Нина, ты никогда не выглядела жалкой.
Нет, выглядела. Она была наивной и жалкой, считая, что все подождут, пока она выкупит гостиницу. Неужели не понимала, что за это время найдется выгодный покупатель? Решила, что мечты должны воплотиться в жизнь, но этого не произошло.
- Ты должна была мне сказать, - повторил он.
- Ты бы передумал?
- Сомневаюсь.
- Тогда нечего и обсуждать. Да, я всю жизнь мечтала иметь гостиницу, но ты ее купил, и теперь я должна искать другое дело.
- Пока не нашла?
- В процессе поиска.
Он оглядел ее - в огромной бейсбольной майке, с лохматыми короткими влажными волосами. Под его внимательным взглядом она подобрала под себя голые ноги с облупленным розовым лаком на ногтях.
- Я больше не хочу говорить об этом.
- Ладно. Сменим тему. Так ты хочешь пойти куда-нибудь сегодня? Найдем местечко с кондиционером.
Она покачала головой. Ничего не выйдет. Она уже пробовала встречаться… Для такого, как Грег, она слишком прямолинейна, даже груба, неуклюжа, к тому же неряха… Это во-первых. Во-вторых, она всегда считала, что первое свидание должно быть красиво обставлено, перед этим она должна провести пару часов перед зеркалом, волнуясь и наводя на себя весь возможный глянец. Ныряние в озеро накануне свидания не годится. Романтический ужин должен быть изысканным, с шампанским. А не пиво и чипсы.
- Так что скажешь, Нина? Ты согласна?
- Нет, извини, ничего не выйдет сегодня, - пробормотала она.
Он вскочил:
- Ты права. Что ж, я рад, что мы выяснили насчет Макса. Спасибо за пиво. Увидимся.
И так быстро ушел, что она не успела ни подняться, ни ответить, так и осталась сидеть с полуоткрытым ртом. С ума сойти. Она встала и понесла бутылки в кухню, уговаривая себя, что расстраиваться, тем более страдать, нет причин. Но почему ей так плохо? Сама отказала, но он должен был правильно понять ее слова, что из этого все равно ничего не выйдет. Но он не должен был ей верить и уходить! Должен был… Что? Остаться? А что дальше?
Она сполоснула бутылочки и стояла, тупо глядя на грязную посуду, не двигаясь с места. Чашка с остатками хлопьев, тарелки после одинокого обеда. И вдруг как будто надломился внутренний стержень, долго сдерживаемые слезы градом хлынули и покатились по щекам. Она редко плакала, никогда не была склонна к слезам, но сейчас ее словно прорвало. Грег так легко от нее отказался, даже не пробовал уговорить, не настаивал, встал и ушел. Ей стало жаль себя как никогда. Ну почему она такая? Впервые в жизни она наконец-то встретила мужчину, в которого по-настоящему влюбилась, вообразила, что он тоже от нее без ума, а оказывается, это совсем не так. Нечего было фантазировать, просто он готов был к интрижке, но понял, что ничего не выйдет, и ушел. Она одна из многих. Вряд ли он подозревал, что причинил ей боль. Она страдала, плечи сотрясались в рыданиях, но слезы не принесли облегчения. Это был не тот облегчающий и просветляющий душу потоп, приводящий чувства в равновесие. На сердце было тяжело как никогда. Она была в таком отчаянии и так рыдала, что не сразу расслышала телефонный звонок.
Она не подойдет. Не часто с ней случаются истерики. Она не привыкла давать волю своим чувствам, ведь мать-одиночка не может позволить себе такую роскошь. Но сейчас она выплачется и не хочет, чтобы ее прервали.
Но звонки были так настойчивы, что пришлось подойти. Она взглянула на высветившийся номер - "Беллами Г.". Что делать? Если взять трубку, он услышит, что она плачет, начнутся расспросы или, хуже того, он поймет, что является причиной. А если не отвечать, решит, что она злится на него, не хочет разговаривать, и может вернуться. Этого допустить нельзя. Один взгляд на ее лицо, и все будет ясно. На девятом вызове она ответила:
- Слушаю.
- Нина, это Грег.
Она проглотила слезы, пытаясь говорить как ни в чем не бывало.
- Ты что-то забыл?
- Я забыл главное правило - никогда не являться к женщине неожиданно.
- Но мы с тобой не встречаемся.
- Знаю. И мне жаль.
- Грег…
- Я поэтому и звоню. Я хотел спросить, не хочешь ли ты встречаться со мной?
- Что?
- Ну, встречаться. Как положено. Я тебя официально приглашу на наше первое свидание. Оно будет особенным, не наспех, а как и положено первому свиданию - со всеми романтическими атрибутами. А если будем вместе и потом и наши внуки спросят, как прошло наше первое главное свидание, мы сможем сказать, что это не было просто сексом на мокрой от пота софе, хотя не подумай, что я против, меня это даже возбуждает, но я хотел сказать совсем другое…
Его попытка обратить все в шутку вызвала у нее новый поток слез. Она поспешно сказала:
- Спасибо за предложение. Но я не собираюсь его принимать.
- Я ждал другого ответа.
- Но у меня для тебя только этот. - Ее била дрожь, она боялась разреветься прямо в трубку и, сдерживаясь из последних сил, ходила по комнате. Искушение было так велико. Пожелать несбыточного и потом остаться одной… Нет.
Он еще что-то говорил, но она уже не слушала.
- Пока, Грег. - И повесила трубку.
Надо успокоиться. Даже хорошо, что наконец они объяснились, все шло к этому. Все кончено, и она должна быть ему благодарна. Но никакой благодарности почему-то не чувствовала. Она была опустошена и еще более одинока, чем когда-либо в своей жизни. Может быть, совершила ошибку? Сама решительно отвергла того, о ком мечтала? "Взгляни в лицо правде". Все кончено, и это хорошо, она выдержит, даже если придется оставить работу в гостинице. В любом случае теперь невозможно будет с ним работать. И снова хлынули слезы. Она ненавидела свою слабость, неспособность контролировать себя, но долго сдерживаемые чувства пересиливали.
Услышав тяжелые шаги по лестнице, она застыла. Было слишком поздно что-либо предпринимать, он не стал стучать, просто распахнул дверь и вошел. Она стояла и смотрела, как он входит в комнату. Прямо как Ретт Батлер. Почему-то она вспомнила фильм "Унесенные ветром" и его решительного и самонадеянного героя. Она стояла перед ним босая, в длинной огромной футболке городской бейсбольной команды, с залитым слезами лицом. И нашла в себе силы сказать:
- Ты говорил что-то о неожиданных визитах… Кажется, хвастал, что взял за правило их не наносить.
- Я соврал. - С этими словами он так отчаянно и стремительно сжал ее в объятиях, как будто в последний момент спасал от падения с утеса в пропасть.
Подхватив на руки, он внес ее в комнату, положил на софу и стал целовать долгими жадными поцелуями, которые сами по себе уже можно было назвать сексом, потому что она растворилась в них и забыла обо всем на свете, а когда вынырнула на поверхность за глотком воздуха, голова закружилась от слабости. Странно, но ей почему-то нравилось быть такой безвольной, потерявшей способность к сопротивлению и абсолютно беспомощной.
- Не думала, что все произойдет таким образом.
- Правда? Ну, расскажи, как ты это себе представляла.
Она отодвинулась:
- Не собираюсь этого делать.
- Ну, я прошу. Это давно назревало.
Она отвернулась, надеясь, что он не заметит, что она плакала.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты знаешь. Думаешь, я не помню наши случайные прикосновения, и как мы каждый раз отшатывались, как будто обжегшись, но делали вид, что не замечаем и не происходит ничего особенного. Бессмысленно теперь отрицать. Знаешь, ты удивишься, но я помню все наши встречи. Ту первую, как ты мне улыбнулась, помню, что я чувствовал, когда увидел тебя поздно вечером с тем кадетом Вест-Пойнта и понял, что он сделал. Потом помню тебя с маленькой дочкой. Если я никогда не говорил об этом, не значит, что я ничего не помнил. Какой смысл было об этом говорить, ведь у нас были разные судьбы, у каждого своя жизнь. Я женился, у меня была семья, двое детей. У тебя была Сонет, твоя семья и работа. И разве я мог признаться, что ты много значишь для меня?
Нина с изумлением смотрела на него, она не могла поверить, что это говорит Грег Беллами. А она всегда думала, что он не замечает ее и не помнит о тех нескольких встречах.
- Но сейчас все изменилось, - он снова привлек ее к себе, - и я не собираюсь притворяться. Я говорю тебе прямо: ты много для меня значишь и значила всегда. - Он наклонился и, поскольку руки были заняты, зубами стащил с ее плеча футболку и стал целовать обнаженную кожу, потом, обнимая Нину одной рукой, вторую опустил вниз и начал расстегивать верхнюю пуговицу на ее шортах. И она услышала удивленный сдавленный возглас.
- Что? - прошептала она около его губ.
- На тебе нет трусов.
Она покраснела.
- Я… не успела… То есть это получилось случайно и совсем не в моих привычках…
- А жаль. Обещай, что всегда будешь так одеваться, очень прошу. - И снова поцеловал, на этот раз более требовательным и очень продолжительным поцелуем.
Мужчины почему-то реагируют на такие вещи странным образом. Вероятно, их возбуждает упразднение нижнего белья.
- А что тебя возбуждает, Нина Романо? Скажи, что тебе нравится?
Он очень медленно стал расстегивать молнию на шортах, глядя ей в глаза. Она, к счастью, просто не могла говорить, потому что ее рот снова был зажат поцелуем, а если бы и обрела дар речи, то не знала, что ответить. Ей было внове чувство сладкого желания и подчинения.
- Я передумал. - Тут вторая рука скользнула под ее футболку. - Не говори ничего. - Он снова прижал ее спиной к подушкам. - Я лучше сам попытаюсь это выяснить.
Проснувшись на рассвете и держа Нину в объятиях, он чуть не произнес громко самому себе: ну что я тебе говорил? Он знал всегда, что секс с Ниной будет потрясающим. Фантазии на этот счет давно одолевали Грега, но действительность превзошла самые смелые мечты. Он не ожидал, что на ней не будет нижнего белья, а о таком любой мужчина может только мечтать. Неужели они смогли так долго продержаться? И потеряли столько времени зря.
Она спала сладким сном, дыхание было тихим, едва заметным, их руки и ноги переплелись. Стараясь не разбудить ее, он тихонько протер глаза и огляделся. В какой-то момент они перебрались в спальню, из гостиной тянулся след сброшенной на пол одежды. И у них явно разыгралось воображение, чему свидетельствовал контейнер с кленовым сиропом и полотенца по дороге к душу. Это была длинная, незабываемая ночь. И он хотел бы повторить ее, и как можно скорее.
Такого секса у него еще не было. Нина ему нравилась все больше, чего стоила ее находка с кленовым сиропом, но, пожалуй, дело было не только в сексе. А в той нежности, которую он к ней испытывал, и это скорее было похоже не на увлечение женщиной, а на любовь. Он начинал ее любить, а может быть, любил давно? Ее независимость, прямолинейность, честность и верность. Ее страстную одержимость в споре. Любил, как она занималась любовью - откровенно и в то же время застенчиво. Нравилось держать ее утром в своих объятиях и смотреть, как она спит. И он рад, что между ними наконец произошло то, о чем они оба давно втайне мечтали.
Грег тихонько снял с себя ее руки, слез с кровати и прикрыл Нину простыней. Она так и не проснулась. Он натянул шорты и пошел в кухню, по дороге подбирая использованные презервативы.
Посмотрел на часы - шесть утра. Дети проснутся часа через два, не раньше. Стараясь не шуметь, он нашел кофеварку "Мока" и вспомнил, как Нина спорила с ним, что это единственная приличная кофеварка из всех, потому что импортирована из Италии. Потом отыскал пакет с кофе, тоже итальянским. Да, Нина точно не подвержена мании чистоты, думал он, вытряхивая вчерашний осадок из фильтра. Но для Грега это вовсе не было недостатком. Вот Софи была аккуратна до мании, у него иногда возникало чувство, что своим дыханием он загрязняет стерильный воздух. Отбросив мысли о Софи, зажег огонь под кофеваркой. Потом открыл холодильник в поисках какой-нибудь еды и обнаружил там несовместимые продукты: соевое обезжиренное молоко, виноград, который постепенно превращался в изюм, и еще нечто непонятное. Он уже хотел закрыть дверцу, но увидел на ее полке, сбоку, пакет нормального молока и коробочку с итальянскими деликатесными печеньицами, взял одно в рот и пошел за чашками. Чашки стояли в раковине, он вымыл их, потом налил туда кофе и, хрустя печеньем, повернулся, чтобы отнести в спальню. И чуть не столкнулся с Ниной.
Она стояла, обмотавшись простыней от плеч, и смотрела на его хлопоты. Он подумал, что сейчас она похожа на одну из древних богинь в миниатюре: белая простыня, обернутая вокруг тела наподобие одеяния древних греков или римлян, красиво оттеняла смуглую кожу. Нина перевела взгляд с его голой груди на чашки с кофе. Он промычал что-то с набитым ртом и кивком показал, чтобы она шла за ним.
- Иди обратно в кровать, - проглотив печенье и поставив чашки на столик, сказал он, - я тебе подам туда кофе.
- Не стоит… - Она не двигалась с места.
- Слишком поздно, - он взял ее за руку и потянул к постели, - я уже принес.
- Но, Грег…
- Кофе. Ты ведь любишь его черным? - Он протянул ей чашку и подвинул коробку с печеньем. - Голодна?
- Подожди. - Она легла, устроилась поудобнее на подушках, подоткнув простыню. - Я должна максимально насладиться моментом, не каждое утро случается такое - мужчина приносит мне в постель кофе. И надо признаться, что это единственный случай в моей жизни.
Он в шутливом тосте коснулся ее чашки краем своей.
- Но не последний, обещаю, если будешь со мной. - Он сказал и спохватился, но слова уже вылетели.
Кажется, он ведет себя глупо. Чтобы не уточнять смысл сказанного, быстро наклонился и подарил ей утренний продолжительный поцелуй и не отпускал, пока не почувствовал, что она улыбается.
- Ты очень красивая, - сказал он.
Она тихо засмеялась и коснулась своих коротких взлохмаченных волос.
- О да, я знаю.
- Я не шучу.
- Не стану спорить, девушки не должны оспаривать такой комплимент. - Она пила кофе и смотрела в окно, а он смотрел на нее. Нина вздохнула удовлетворенно. - И так люблю вид из своего окна.
Он тоже посмотрел. Действительно, из окна открывался чудесный вид на озеро. Солнце еще не взошло, только розовая полоска на горизонте над холмами указывала на его скорое появление. Кое-где на озере еще виднелись клочья тумана, все предвещало скорый рассвет. Стоял полный штиль. Красота природы не могла не трогать, но сегодня он предпочитал восхищаться женщиной, с которой провел ночь. Он давно не испытывал такого чувства, вернее, не испытывал никогда. Почему-то всегда бегал за такими, как Софи и Брук. С Ниной было все иначе. Она проникла в тот уголок его сердца, куда никому еще не было доступа, и заняла там место, которое он до сих пор оберегал от всех.