Митрополит Пётр: Он частный епископ. Прежде всего на Украину он был послан экзархом, потом он был переведён в Омск, и он этому не подчинился, и патриархом он был уволен с должности экзарха.
Следователь: Имеет ли право патриарх всея Руси распространять своё влияние на Украину? Вы уже сказали нет, а теперь говорите, что святейший патриарх Тихон назначил экзарха Украины.
Митрополит Пётр: И я назначил Михаила, различайте моменты, при митрополите Киевском экзархе Украины должен быть Синод, этот Синод имеет автономию, все дела, назначения, определения, увольнения также, а к патриарху идёт только к сведению на благословление.
Следователь: Мы говорим не о нормальном положении, а говорим о теперешней обстановке и отвлечёнными вещами мы не занимаемся, это всё ведётся в связи к предыдущему вопросу. Почему вы считаете Антония контрреволюционером, а сами назначаете его экзархом? Вы мне скажите, вы утверждаете, что без Украинского Собора не сможете сместить Антония?
Митрополит Пётр: Не его, а митрополита Киевского.
Следователь: А вот митрополит Пётр мог высказать своё суждение по тем вопросам. Которые были бы обязательны?
Митрополит Пётр: По этому вопросу я вам всё писал.
Следователь: Почему бы вам так не сделать. Мы тоже кое-что понимаем? Вы продолжаете утверждать, что смогли сместить Антония только с ведома Собора или Синода?
Митрополит Пётр: Ну, не смог сместить Антония Храповицкого, это моя точка зрения, к тому же которого не считал митрополитом Киевским, да, считал я так.
Следователь: Нам известно, что единоличной властью был смещён и было запрещено священнослужение бывшему временно исполняющему должность экзарха Украины епископу Иоанникию. Чем же вы объясните такие разноречивые толкования?
Митрополит Пётр: А тем, что, во-первых, я не увольнял этого Иоанникия, а уволил его патриарх, я не патриарх и этого не мог сделать.
Следователь: Вы признаёте, что он был уволен единоличной властью патриарха?
Митрополит Пётр: Да, а потом он был послан патриархом как временный заместитель.
Следователь: Это неважно.
Митрополит Пётр: Тут надо разбирать моменты.
Следователь: Разберёмся. Что такое экзарх?
Митрополит Пётр: Экзарх - это митрополит, которого посылают туда, где нет митрополита, где церковь вдовствует, да, я признаю, что он был уволен патриархом единолично, а мною было подтверждено запрещение священнослужения.
Следователь: Почему же вы тогда не можете смещать Антония Храповицкого?
Митрополит Пётр: Потому что экзарх есть лицо временное.
Следователь: Вы запретили ему священнослужение как митрополиту, у них разница только в чинах, почему же, коль скоро у них один титул, одному можно запретить, а другому нет?
Митрополит Пётр: Потому что один нам подчинён, а другой - нет.
Следователь: Почему же не можете запретить Антонию?
Митрополит Пётр: Потому что я себя не считаю компетентным, истинно не считаю компетентным.
Следователь: Почему же считается компетентным запретить Иоанникию?
Митрополит Пётр: Да нужно же разбирать, Иоанникию запретил патриарх.
Следователь: Нет, вы запретили.
Митрополит Пётр: Я подтвердил, потому что экзарх есть мой чиновник особых поручений, экзарх - мой посланник.
Следователь: Почему же вы одному могли, а другим нет?
Митрополит Пётр: Я не знаю почему, потому что с ним оперировал патриарх.
Следователь: Здорово, что вы нам такое говорите, оперировал патриарх. (Смех.) Вы говорите, по политическим мотивам вы не сможете устранять.
Митрополит Пётр: Я хотел только сказать, что он нарушал церковные каноны. За Антонием никаких церковных преступлений нет, а за политические преступления мы не можем его устранить. Иоанникий нарушил церковные каноны, а этот не нарушал канонов: от патриарха не отказался и на нём церковных преступлений нет.
Следователь: В чём же разница?
Митрополит Пётр: Разница вот в чём: Иоанникию запретили не по политическим мотивам, а по церковным, и я подтверждаю, что мною подтверждено запрещение Иоанникию по той причине, что он нарушил волю почившего патриарха по церковной линии.
Следователь: Теперь мы ищем разницу, раз факт и тот же, почему же в одном случае была могота, а в другом - недомогание, и теперь, кажется, мы нашли разницу: в одном случае вы Иоанникию запретили священнослужение, потому что он нарушил ряд канонов, раз нарушил волю патриарха, то, значит, и нарушил каноны. Храповицкий же этих канонов не нарушал, а за политические преступления вы судить не можете.
Митрополит Пётр: Нет; могаи бы, а перед кем я буду судить, дайте мне Синод, а то что же я один, и потом его сюда надо требовать.
Следователь: Значит, его нужно сюда потребовать, так, что же касается Антония, то за ним церковных нарушений нет?
Митрополит Пётр: Я не знаю за ним церковных нарушений, за политические преступления его надо судить.
Следователь: Может ли церковь судить или нет за политические преступления?
Митрополит Пётр: Может постольку-поскольку, я бы судил не за политические преступления, а постольку-поскольку своей политикой он делает зло для церкви.
Следователь: Я вас спрашиваю, можете вы судить или нет?
Митрополит Пётр: Раз он приносит своей политикой громадный ущерб церкви, то его можно судить. Я должен передать этот вопрос Синоду.
Следователь: А лично вы не можете?
Митрополит Пётр: Я лично не компетентен, и должен судить Синод, на обсуждение которого я бы и передал своё мнение. Вы мне хотите навязать своё личное мнение. Дайте мне самому говорить.
Следователь: Пожалуйста.
Митрополит Пётр: Я говорю, что за политические преступления его должен судить Синод, которому я выскажу своё личное мнение.
Следователь: В чём же выражаются его политические преступления?
Митрополит Пётр: Потому что его деятельность плачевно отражается на состоянии нашей церкви.
Следователь: Значит, вы признаёте, что своей политикой он приносит вред православной церкви.
Митрополит Пётр: Безусловно.
Следователь: Почему же вы не посоветовались ни с одним епископом по этому делу?
Митрополит Пётр: Я ждал Синода. Потому, что всякий другой мне подчинён, а этот нет.
Следователь: В каком акте или заявлении вы указывали, что Антоний именно такой человек?
Митрополит Пётр: Я с вами говорил много раз об этом.
Следователь: А был ли какой-нибудь церковный акт?
Митрополит Пётр: Как же я мог лично это делать?
Следователь: Ведь вы только что сказали, что вы могли дать акт.
Митрополит Пётр: Да, ведь Иоаниикий мой посланник, он просто епископ, не подчинившийся канонам.
Следователь: А этот, поскольку он вредит церкви, значит, он нарушает вашу волю?
Митрополит Пётр: Конечно, нарушает.
Следователь: Что же вы его не сместите?
Митрополит Пётр: Потому что он автономный.
Следователь: Да ведь они оба с Украины.
Митрополит Пётр: Оба с Украины, но один - мой посланник, а другой - нет, и со вторым должен считаться Собор.
Следователь: Как же так получается?
Митрополит Пётр: Церковные каноны очень тонкие, и в них надо разбираться.
Следователь: Что вы мне морочите голову, я не хуже вас знаю, здесь не канон, а голый факт, и вот вы мне скажите, если имеются два епископа, нарушивших каноны, одного вы можете смещать, а другого почему-то не можете.
Митрополит Пётр: Дело в том, что тот начальник всей Украины, а другой мой посланник, это мой доверенный, и я запретил ему, потому что он не оправдал звания епископа.
Следователь: Мы не говорим об исправляющих должность, мы пока говорим о сане, почему же такое, оба епископа и почему к ним разное отношение?
Митрополит Пётр: Да и Синод затруднился бы в этом случае.
Следователь: Чего там Синод, вы про себя скажите, почему вы единолично одному епископу запретили священнослужение, а другому нет?
Митрополит Пётр: Потому что один - выборный, а другой - назначенный, потому что один послан мною, и я имел это право сделать без Украинского Синода, там его нет, и я послал Иоанникия, чтобы он организовал Синод и управлял им, это есть в положении 17-го года.
Следователь: Если вы говорите, что лишение сана митрополита Храповицкого не входит в вашу компетенцию, то почему же точно такому же епископу вами единолично запрещено священнослужение?
Вы только, пожалуйста, не путайте, а то вы запутались, словно ребёнок, вы нам лучше дайте правильный ответ, который я вам подскажу из ваших же слов. Значит, вы говорите так: "Я запретил Иоанникию за то, что тот нарушил каноны, в той степени, в какой я мог запретить. Антоний же Храповицкий канонов не нарушил, и, с точки зрения церкви, за ним преступлений нет".
Митрополит Пётр: Я так и хотел сказать.
Следователь: Хотел-то хотел, а всё путаете.
Митрополит Пётр: Иоанникию было запрещено священнослужение за нарушение церковных канонов, таких нарушений за Храповицким Антонием не числится, политические же преступления не входят в компетенцию церкви, за это он и подлежит наказанию.
Следователь: Да, мы уже об этом говорили.
Митрополит Пётр: Вы знаете, я совсем больной.
Следователь: Что же такое с вами?
Митрополит Пётр: Да ведь видите, как я говорю? Горло болит, нервное, наверно, доктора мне хотели прислать - нужно бы горлового.
Следователь: Старших надо слушаться.
Митрополит Пётр: Я и слушаюсь.
Следователь: Какое же показание нужно считать правильным, исчерпывающим, ибо, так сказать, в отношении Антония Храповицкого имеются противоречия?
Митрополит Пётр: Да никаких, собственно, противоречий нет.
Следователь: А, по-моему, много, я что-то не понимаю, то, с одной стороны, можно, то нельзя.
Митрополит Пётр: У меня уже голова закружилась.
Следователь: С одной стороны, церковь может судить, с другой - нет, как же понимать эту возможность и невозможность?
Митрополит Пётр: Судить не могу и, наконец, ещё раз повторяю, что судить Антония Храповицкого не можем, я и церковь не можем. Да, конечно, так.
Следователь: Храповицкий единица, а таких единиц много, тоща, значит, церковь вообще не может судить за политические преступления?
Митрополит Пётр: Принимаются.
Следователь: Ну, с Антонием мы пока покончили.
Митрополит Пётр: Только пока?
Следователь: Ну, да ещё будет.
Митрополит Пётр: А ну его, я с ним никаких сношений не имею. Я назначил исправляющим должность Киевского митрополита Михаила.
Следователь: А вы имели в виду митрополита Антония?
Митрополит Пётр: Я имел в виду, что место свободно, я Антония не считал митрополитом Киевским, истинно не считал.
Следователь: Начнём сначала. Митрополит Киевский Антоний был выбран, но был смещён, за политические преступления судить нельзя, потому что церковных преступлений он не сделал. И получается так, что митрополит Киевский Антоний вовсе не Киевский.
Митрополит Пётр: Восемь лет он уже бежал оттуда.
Следователь: А вы его пригласили?
Митрополит Пётр: Да мне политическая обстановка не позволяет его таким считать.
Следователь: Не забывайте, что здесь дело серьёзное и что вы здесь, так сказать, пропадёте совсем, как муха, вы понимаете меня, я говорю пропадёте не в том смысле, что вы пропадёте в тюрьме, а вы попадаете под удары показаний архиереев.
Митрополит Пётр: Знаю, знаю.
Следователь: Скажите, пожалуйста, как вы излагали своё завещание, с кем вы посоветовались по случаю ареста?
Митрополит Пётр: Ни с кем, я сам с собой писал.
Следователь: Что вы там написали?
Митрополит Пётр: Я поручал в случае ареста или невозможности каких-либо обстоятельств Сергию Нижегородскому.
Следователь: А кому дали указания на руки?
Митрополит Пётр: Никому лично не давал. Сергию, а если нельзя, то Михаилу.
Следователь: А почему вы думаете Сергию нельзя?
Митрополит Пётр: Может быть, из-за непроезда.
Следователь: А кому вы всё-таки передали?
Митрополит Пётр: А зачем вам это нужно знать?
Следователь: А может быть, мы уже знаем.
Митрополит Пётр: Я передал своему брату.
Следователь: Правильно. А как же насчёт второго.
Митрополит Пётр: Я просил передать благочинному Ивану Гавриловичу и Величкину.
Следователь: Величкин - это профессор?
Митрополит Пётр: Да нет, тоже священник.
Следователь: Что в последнем было сказано?
Митрополит Пётр: Я написал там, что, в случае невозможности отправлять обязанности Патриаршего Местоблюстителя, поручаю это Сергию, а если ему не представится, то Михаилу или Иосифу Ростовскому, вот и всё. Это были три человека, а епархию Московскую - викарным, всем четырём.
Следователь: А ещё там насчёт чего было, и когда вы это написали, 5 октября.
Митрополит Пётр: Нет, 21 июля, хорошо не помню, кажется, так, я писал несколько раз.
Следователь: Мы насчёт последнего.
Митрополит Пётр: Это было написано после отпуска.
Следователь: А как вы их вручили?
Митрополит Пётр: Я их просто отдал брату и больше ничего.
Следователь: А брат должен был разнести?
Митрополит Пётр: Да. Только вы, пожалуйста, его не арестовывайте, он просто исполнял мою волю, и ничего худого здесь нет.
Следователь: Значит, повторите, что вы нам можете сказать по поводу данного вами завещания о невозможности отправления обязанностей Патриаршего Местоблюстителя, что вы можете сказать о ваших преемниках на случай такой невозможности.
Митрополит Пётр: Первое я написал, я не помню, в июне, а, может бьггь, даже и в мае, одним словом, - в летние месяцы, я последовательно назначал своими заместителями митрополита Сергия Нижегородского, епископа Николая Добронравова, потом его посадили, и я должен был изменить, потом явился Михаил и последний - Иосиф Ростовский.
Следователь: А что, это светлая личность?
Митрополит Пётр: Я не знаю. Нужно же было назначать кого-нибудь. Второе завещание написано после 5 декабря, и там я назначал, кроме Сергия, митрополита Михаила и Иосифа Ростовского.
Следователь: Кому вы дали?
Митрополит Пётр: Только брату, ему велено было разослать. Было написано два экземпляра, один экземпляр я дал брату.
Следователь: У вашего брата чин низкий?
Митрополит Пётр: Да, он иерей. Я просил его в присутствии трёх лиц вскрыть акт и направить по принадлежности. Пакеты были запечатаны в присутствии Ивана Гавриловича Соколова и Величкина, они оба благочинные.
5
14 декабря 1925 года митрополит Сергий (Страгородский) послал на имя епископа, управляющего Московской епархией, уведомление о том, что в соответствии с распоряжением Патриаршего Местоблюстителя он приступает к исполнению обязанностей Местоблюстителя.
Но теперь начинается работа Евгения Александровича Тучкова уже непосредственно с ним. А отношения у них сложатся, что называется, спокойными и деловыми.
А. Солдатов пишет: "Ещё в 25-м у Тучкова созрел план легализации тихоновщины через издание от её лица документа о "новых принципах" существования церкви в СССР. Первой обкаткой этого плана была фабрикация завещания патриарха Тихона, на которое сергиане ссылаются как на документ, наметивший основную идею декларации - о подчинении церкви соввласти. Завещание было именно первым проектом декларации, так до конца и не согласованным с патриархом. Публикацию завещания в "Известиях" сопровождал ряд странностей, на которые обращают внимание исследователи: передовица с бесконечными заклинаниями - "только не подумайте, что документ фальшивый"; факсимиле очень чёткой подписи патриарха (другие документы того времени он подписывал неразборчиво); ошибки в его титуле; текстуальные совпадения с декларацией 1927 года и её черновыми версиями, в том числе наличие чекистских клише.
Завещание не достигло желаемой цели - преемники-местоблюстители патриарха и их заместители не шли на подчинение церкви ГПУ. Доработка документа продолжилась в середине 1926 года, когда церковь возглавил Сергий. Шёл сложный процесс оттачивания формулировок, но вдруг Сергия арестовали. Формальным поводом для ареста стало участие в тайных выборах нового патриарха, проводившихся по всем правилам конспирации: посыльные - простые миряне - разъезжали по всей Руси от епископа к епископу, посещали даже арестованных и ссыльных иерархов, собирая от них листочки с единственным словом - именем будущего патриарха. Так удалось опросить почти сотню епископов, причём 72 из них проголосовали за митрополита Казанского Кирилла (Смирнова), впоследствии непримиримого противника декларации Сергия и одного из отцов катакомбной церкви. Списки епископов, участвовавших в голосовании, попали в "контору", все они, в том числе Сергий, были арестованы, а избранный главой церкви митрополит Кирилл, так и не ставший патриархом, вообще больше никогда не увидел свободы (его расстреляли в 1937-м). Тучков, между прочим, вёл переговоры о декларации с Кириллом. Когда чекист потребовал: "Если нам нужно будет удалить какого-нибудь архиерея, вы должны будете нам помочь", - митрополит Кирилл произнёс роковую фразу: "Евгений Александрович, вы не пушка, а я не бомба, которой вы хотите взорвать изнутри Русскую церковь!"
Бомбой стал Сергий, а ускорила его "преображение" тюрьма. Тучков по нескольку раз в неделю посещал иерарха в камере, обсуждая будущую декларацию. Одновременно предупреждал, что в случае неподписания декларации Сергий лишится свободы навсегда. Сергий сделал выбор и 2 апреля 1927 года торжественно вышел из застенка, вернув себе должность заместителя местоблюстителя. В середине мая он создал Синод из преданных ему лично епископов (Синод был незаконен, потому что выбирать патриарха должен Поместный собор) и получил справку из НКВД о регистрации. Формулировки декларации тем временем продолжали оттачиваться, но уже не Тучков ходил к Сергию, а наоборот. Наконец, 29 июля Сергий и статисты из Синода поставили подписи под "историческим документом", а 19 августа, на Преображение, его опубликовали "Известия ВЦИК", попутно сообщив о создании Синода. В церковной среде тем временем распространилась альтернативная - Соловецкая - декларация, в которой епископы, заключённые на соловках, предложили вполне внятную модель церковногосударственных отношений в новых условиях - последовательное отделение церкви от государства".
В постановлении Коллегии ОГПУ от 2 апреля 1927 года говорилось: "СТРАГОРОДСКОГО из-под стражи ОСВОБОДИТЬ под подписку о невыезде из гор. Москвы. Дело следствием продолжать".