К слову, "Россия", подсуетившись, успела прикупить ещё один участок земли - угловое владение 2, расположенное по другую сторону Малой Лубянки, выходящей на Лубянскую площадь. Вместе с архитектором Н. М. Проскурниным (дом № 1), архитектор А. В. Иванов (дом № 2) и разработал проект знаменитого ныне Лубянского дома. Его первый этаж был полностью отдан под торговлю, на третьем и пятом располагались два десятка самых дорогих в Москве квартир, по А - 9 комнат каждая. Общество же "Россия" со всего дома имело годовой доход в 160 тысяч рублей. Огромные по тем временам деньги.
В новое время советской власти, в 1919 году, часть этого дома заняли чекисты Особого отдела Московской ЧК, а буквально через несколько месяцев туда переехал и весь Центральный аппарат ВЧК вместе с Ф. Э. Дзержинским.
Валерии Дмитриевны Пришвиной (1899–1979) пришлось однажды побывать в кабинете Тучкова того самого здания…
В своём автобиографическом романе "Невидимый град" она в мельчайших подробностях напишет: "Наконец через две недели ожидания меня вызывают днём и ведут длинными коридорами и лестницами, почти комфортабельными, с ковровыми дорожками. Только пролёты клеток для чего-то густо зарешёчены. Догадываюсь: люди кончали собой, бросаясь в пролёты.
По внутренним переходам наконец меня приводят в учреждение, где всё обычно: по коридору ходят свободно люди. Много воздуха и света. Меня вводят в один из кабинетов. Часовой остаётся за дверью.
За столом молодой человек, развинченный, бледный, с изящно-небрежными манерами - ему бы танцевать в ночном баре, потягивать вино из тонкого бокала… Обострёнными нервами ощущаю, что я для него "не фигура", мне не придают особого значения. Молодой человек меня недолго допрашивает и предъявляет обвинение: я арестована за участие в организации "ИПЦ". Я ничего не понимаю. Молодой человек мне не верит. Наконец, снисходительно объясняет:
- Истинно-православная церковь.
Только-то! У меня скатывается камень с сердца. Ведь могли придумать что-нибудь посерьёзнее: я наслушалась уже от Зои, поняла по скупым высказываниям Юлии Михайловны. Следователь явно недоумевает, пытается внушить мне всю тяжесть преступлений этой "организации". Я действительно чувствую облегчение и не могу его скрыть, мне легко говорить:
- Никакой организации нет, это чистые и очень наивные люди, не скрывающие своей жизни. Ни с кем из священников я не связана.
- А священник, служивший у вас на дому литургию? - спрашивает молодой человек. И туг я понимаю, что это был филер.
- Его-то я знаю меньше всех.
- Назовите нам остальных!
Но я действительно не знаю никаких имён. Следователь пытается меня запугивать моей матерью, что она тоже арестована, во всём созналась, она теперь при смерти.
Невидимые помощники - мои обострённые тайные способности или чувства - подсказывают мне, что всё это ложь.
Меня отводят обратно в камеру "подумать". Екатерине Павловне предъявляют то же обвинение, что и мне. Мы подведены под один трафарет, и судьба наша, по-видимому, уже предрешена. Нам остаётся ждать. Через две недели меня вновь вызывают. На этот раз я в кабинете какого-то высокого начальника. Комната огромна. Начальник вышел и оставил меня одну. Я замечаю, что на окнах нет решёток. Наконец он возвращается. Я сижу на кончике ступа. Начальник ходит передо мной и с любопытством разглядывает.
Потом роняет отеческим тоном:
- Нет, такую ни за что в монастырь не возьмут!
Я вопросительно на него взглядываю.
- Любуюсь вами, - добавляет он примирительно и даже ласково.
Я настораживаюсь. К чему это поведёт?
- Не буду от вас скрывать - за вас хлопочут ваши друзья и мои товарищи-коммунисты. Они ручаются за вас и готовы взять на поруки. Я опытный чекист и вижу, что они имеют основания. Вы белая ворона, случайно залетевшая в чёрную стаю. Мы вас переделаем. Но я сам связан законом, и, чтоб освободить вас, я должен подвести тоже достаточные основания для "Тройки", всё решающей. Основанием может быть ваше письменное согласие работать у нас.
- Быть филером?
- Как резко! - морщится он. - К тому же это называется иначе и не считается позорным. Но я вас не заставлю делать эту работу: вы слишком наивны и прямы. Я даю вам слово коммуниста, что это только формальный предлог для вашего освобождения. Решено? - Он протягивает мне руку. (Заключённым руки не подают!)
В это время телефонный звонок прерывает наш разговор. Начальник, сияя доброй улыбкой, разговаривает по телефону с ребёнком:
- Значит, завтра едем? Только помни, чтоб уроки были сделаны с вечера.
Кладёт трубку. Почти застенчиво:
- Это я с дочкой… Видите, какая погода - май! Собираемся на дачу за город. (Подразумевая между слов: "И ты могла бы так же…") Итак, решено? Вас тоже дожидается матушка. (Значит, мама свободна!). Посидите здесь в коридоре. Вас вызовет мой помощник и всё оформит. А моя фамилия - Тучков.
"Тучков!" - вспоминаю я. Это главный следователь по церковным делам, самое страшное понаслышке имя. К нему-то пробивались и не могли пробиться наши старушки по делу М. А. Новосёлова.
- А как насчёт бога? - подмигивает мне на прощание весело Тучков. - Ну ничего, ничего, это пройдёт у вас постепенно. Вы жертва переходной эпохи, и вас винить не приходится. Это не вина, а беда! Видите, какой я философ: вы можете мне доверять.
Он трясёт мне руку, и я одна, без конвоира, выхожу в коридор. Почти свободна… Всё в голове моей медленно и тяжело кружится: стены, пол, мои мысли, сомнения, надежды… Это же крупный человек, он не опустится до прямой лжи, это не тот развинченный юноша. Решиться ему поверить?
Из противоположной двери в коридор выходит священник. Он идёт со скромным достоинством, в летней соломенной шляпе, в тёмно-лиловом подряснике и с золотым крестом на груди. С ним нет конвоира. У дверей кабинета, откуда он вышел, с ним прощается вежливо за руку маленький, чёрный, сурового вида человек. Священник неторопливо уходит по плюшевым дорожкам. Он приходил сюда как свободный и на свободу, конечно, уходит… Значит, он… Меня начинает колотить мелкая дрожь.
В это время маленький мрачный человек обращается ко мне и безгласно делает рукой знак. Я встаю и вхожу в его кабинет.
Это и есть помощник Тучкова. Он делает мне любезную улыбку, но шаза его не меняют мрачного выражения. Он читает заготовленную заранее бумагу - текст моего согласия сотрудничать у них. С каждым словом я чувствую, что тону, и нет мне уже спасения. Я мысленно слежу за "свободным" священником, который идёт сейчас к выходу по плюшевым дорожкам.
- Ваша фамилия - Майская. Запомните, - слышу я слова чёрного человечка. ("Зачем мне вторая фамилия?" - думаю я.) - Сейчас ночью вы выйдете на свободу, - продолжает чёрный. - В камере никому ни слова. И не показывайте своей радости.
Он протягивает мне бумагу и ручку. Я подписываю. Бумага лежит перед ним на столе. И я не свожу с неё глаз.
- Две недели отдыха, - говорит чекист.
И тут я замечаю в его тоне новое: усталое пренебрежение.
- Вы придёте (назначает мне точно день, час, место) и получите задание. Не вздумайте не прийти!
Эта последняя угроза и тот уходящий священник - как я могу им верить? Я автоматически, но с полной решимостью протягиваю руку, хватаю страшный лист, лежащий между мной и следователем, и рву его на мельчайшие куски.
Следователь разъярённо стучит кулаком, осыпает меня ругательствами и угрозами. Но теперь даже угрозы в адрес моей мамы меня не смущают. Я повторяю себе: лучше нам отмучиться обеим жалкий остаток дней, чем… Но только бы на одну минуту повидаться, чтоб передать ей своё мужество, своё решение. И тогда - на любую муку. Так думаю я уже потом, прислушиваясь к ровному дыханию спящих в камере. И тут я замечаю, что Юлия Михайловна тоже не спит и внимательно следит за мною. Я подхожу к ней, но мне не приходится ничего ей рассказывать: она и без слов всё давно поняла.
- Не делайте этого - вы погубите свою мать и погибнете сами. Это соблазн, их обычный приём - обман. Вы поступили правильно и не сомневайтесь".
3
В 1922 году в Советской России было расстреляно 45 священников и епископов, более 250 человек получили по приговору длительные тюремные сроки. Аресты священников шли по всей стране. Их судили в Екатеринославле, Уфе, Екатеринбурге, Рыльске, Орле, Калуге, Шуе, в Ростове-на-Дону, Иркутске, Харькове, Туле, Рыбинске, Киеве. За пять лет советской власти число кровопролитных столкновений с верующими достигло как минимум 1414 случаев.
В том же году великий философ Н. Бердяев, несколько раз посетив Государственное политическое управление, рассказывал: "Я был поражён, что коридор и приёмная ГПУ были полны духовенством. Это всё были живоцерковники. На меня всё это произвело тяжёлое впечатление. К "живой церкви" я относился отрицательно, так как представители её начали своё дело с доносов на Патриарха и патриаршую церковь. Так не делается реформация…"
Так называемое движение за "обновление" Российской Церкви (Обновленческий раскол, Живая Церковь, живоцерковничество и т. д.) возникло после Февральской революции 7 марта 1917 года. Одним из организаторов и секретарём этого движения (Всероссийского Союза демократического православного духовенства и мирян) стал священник Введенский Александр Иванович. Он же ведущий идеолог и вождь движения. Движение поддерживал обер-прокурор Священного синода В. Н. Львов. Он же издавал на синодальные субсидии газету "Голос Христа".
29 мая 1922 года в Москве создаётся группа "Живая Церковь", 4 июля её возглавит протоиерей В. Красницкий. В августе этого года председатель ВЦУ епископ Антонин отдельно организует "Союз церковного возрождения" (СЦВ), который видел свою опору не в клире, а в мирянах, способных "зарядить церковную жизнь революционно-религиозной энергией". В этом же году так называемые обновленцы получили негласную поддержку ГПУ.
Ночью 12 мая 1922 года протоиерей Александр Введенский с двумя своими единомышленниками и в сопровождении сотрудников ГПУ прибыли в Троицкое подворье, где под домашним арестом в то время находился патриарх Тихон. Обвинив его в опасной и необдуманной политике, приведшей к конфронтации Церкви с государством, Введенский в ультимативной форме потребовал, чтобы законноизбранный патриарх на время ареста отказался от своих полномочий.
15 мая делегация обновленцев была принята председателем ВЦИК М. Калининым, 16 мая официально было объявлено об учреждении нового Высшего Церковного Управления (ВЦУ). Возглавил ВЦУ, естественно состоящее из сторонников обновленчества, епископ Антонин Грановский, тут же возведённый ими в сан митрополита.
16 мая патриарха Тихона перевезли в Донской монастырь, где он находился в строжайшей изоляции, чтобы обновленцам было легче захватывать власть. А к концу года они смогли занять 20 тысяч из 30 действовавших в то время храмов.
"Сводка № 1 6-го отделения СОГПУ за время с 3/VIII по 8/VIII с/г. о ходе работ Всероссийского съезда духовенства "Живая церковь"
.
Отпечатано и разослано в 6 экземплярах т. т. ДЗЕРЖИНСКОМУ, ТРОЦКОМУ, СТАЛИНУ, УНШЛИХТУ, ЯГОДА и САМСОНОВУ.
Работа съезда открылась частным совещанием попов и мирян ЗАЛП с/г. Первое заседание было посвящено выяснению принципиальных вопросов, которые надлежало решить съезду.
Ввиду неподготовленности ЦК "Живой Церкви" постановлено было избрать предсъеэдную комиссию в состав коей вошли протоиереи: ЦВЕТКОВ - Смоленск, СТРАХОВ - Тверь, НОВИКОВ - Смоленск, СОЛОВЬЁВ - Москва, и другие. Комиссия разработала повестку дня. Повестка распадается на три основных вопроса: 1) подлежащее безусловному и немедленному рассмотрению съездом, 2) желательно решить съездом но не обязательно и 3) подготовительные к Всероссийскому Собору. Все вопросы числом 14 делятся на три отдела по признакам их однородности 1) юридическо-канонический, 2) финансово-экономический и 3) внутреннего управления.
Наиболее важные вопросы были внесены в первый отдел как-то: 1) правовое положение церкви в РСФСР вообще и имущественное право в частности, 2) борьба с контрреволюцией (монашеское засилье, белый епископат, контрреволюция в приходах) и 3) брачное право, во 2-ую группу вошли: 1) социально-экономическое обеспечение, 2) о единой церковной кассе и наконец к третьей группе относятся вопросы: 1) утверждение устава "Живой Церкви", 2) разработка плана церковного управления и 3) создание кадров пастырей.
Съезд открылся 6-го Августа. Первое заседание носило декларативной характер, избран был Президиум во главе с КРАСНИЦКИМ, принято единогласно письмо-декларация во В ЦИК, выражающая благодарность за разрешение на открытие съезда.
8-го числа состоялось второе собрание съезда были поставлены на повестку дня следующие вопросы: 1) Доклад о монашестве (докладчик КЕДРОВ), 2) об учётном монашестве (докладчик АДАМОВ) и 3) борьба с контрреволюцией (докладчик КОЛОКОЛОВ). По первому вопросу после непродолжительных прений единогласно была принята резолюция о закрытии городских монастырей и превращение провинциальных монастырей в трудовые коммуны. По второму вопросу принята резолюция о предоставлении права монахам свободного сложения с себя монашеского сана и перехода в белое духовенство, при чём приём в белое духовенство может производиться по усмотрению Епархиальных Управлений.
По 3 вопросу было произнесено много речей и все они носили ярко враждебный характер к высшим иерархам и мирянам, которые в настоящее время засели в приходских Советах и ведут реакционную церковную политику. Была внесена резолюция с требованием на Соборе суда над Тихоном и лишения его сана. Этот вопрос окончательно решён не был, перенесён на 10 Августа. Принимались резолюции почти единогласно, голосовавших 99 человек, воздержалось лишь трое и то по последнему вопросу о суде над Тихоном.
В настоящее время производится анкета всех участников съезда, результаты коей выяснятся не позднее 11-го Августа. Настроение съезда однородное, идут все за КРАСНИЦКИМ.
На съезде участвуют в качестве гостей с правом совещательного голоса четыре епископа, в том числе АНТОНИН и Нижегородский ЕВДОКИМ, кои избраны почётными председателями съезда. На съезде также участвует представитель Константинопольского патриархата архимандрит ЯКОВ, представитель старообрядчества и толстовец - ТРЕГУБОВ.
Скверное впечатление на участников съезда произвело появление на одном из заседаний в пьяном виде нескольких членов ЦК "Живая Церковь" священника КАРПОВА, дьякона ПЕТРОВА, СОКОЛОВА и др. КРАСНИЦКОМУ участниками съезда такое поведение членов ЦК поставлено на вид.
3-е заседание съезда откроется 10-го Августа с/г.
Начальник 6-го отделения СОГПУ: Е. Тучков.
"Сводка № 2 VI отделения СОГПУ о ходе работ Всероссийского съезда духовенства группы "Живая Церковь", за время с 9-го по 11 Августа с. г."
Отпечатано и разослано в 6-ти экземплярах т. т.: ДЗЕРЖИНСКОМУ, ТРОЦКОМУ, СТАЛИНУ, УНШЛИХТУ, ЯГОДА и САМСОНОВУ.
В предыдущей сводке № 1 о ходе работ съезда с 3-го по 8-е Августа, было отмечено, что настроение съезда однородное, идут все за КРАСНИЦКИМ. За отчётный период наблюдается, что образовались три небольших течения. Первое состоящее из московских делегатов, которое считает поведение группы КРАСНИЦКОГО слишком левым и стремится к умеренности. Это течение более подходит к политике АНТОНИНА. Второе течение состоящее преимущественно из делегатов-миссионеров, стоит на точке зрения ненарушимости Кононов и есть третье течение, левее группы КРАСНИЦКОГО, которое стоит за недопущение к управлению епископов и требует бесцеремонного к ним отношения. Ввиду того, что эти три течения выявились лишь в последнее время в связи с вопросами о монашестве и о форме церковного управления, то точно указать лиц возглавляющих эти течения - пока не представляется возможности, т. к. таковые ещё хорошо не выявились. В дальнейшем несомненно эти течения выявятся более ярче и определённее.
Характерно отметить, что в кулуарах съезда некоторыми видными участниками, в том числе и КРАСНИЦКИМ, в беседе "по душам", ведутся разговоры, что все резолюции - это шелуха напоказ для власти, а на деле мы вольны. Некоторые считают поведение КРАСНИЦКОГО двойственным и удивляются его непонятной игре.
За отчётный период, т. е. с 9-го по 11-го августа было лишь одно заседание съезда по вопросам: 1. о правах мирян и 2. о белом епископате. По первому вопросу была принята резолюция, что полноправным мирянином следует считать того, кто находится в живом авхористическом общении со своим пастырем, сохраняет канонические послушания и проводит в жизнь принципы живой церкви. По второму вопросу принята резолюция такова: просить В. Ц. У. немедленно, не дожидаясь предстоящего собора - открыть дорогу к епископскому сану, тем представителям белого духовенства, которые состоят в брачном сожитии со своими супругами.
Съезд продлится ещё дней пять-шесть.
Начальник VI-го отделения СОГПУ: Е. Тучков
Однажды церковный писатель А. Э. Левитин, беседуя с одним из организаторов "Живой Церкви" А. И. Введенским, сказал:
- За всем ходом событий в мае 1922 года чувствуется чья-то направляющая дирижёрская палочка.
- Безусловно, - спокойно ответил тот. - Было место, в котором делалась религиозная погода.
- Где ж оно было, это место?
- А я вам не скажу. Сами догадайтесь.