- Тебе не следует так думать, сынок, - прогудел Джорж Капота. - У меня уже готов для тебя кабинет с твоей фамилией на двери. Ты можешь в него перебраться в любое время, когда захочешь.
- Пап, может быть, после нашей свадьбы, но не сейчас, - мягко возразила Розалин. - Роберт привязан к своей больнице, и мне кажется, да нет, я даже уверена, что пациенты очень любят его, как и он их.
- Его отец, дорогая, тоже всецело посвятил себя медицине, - вклинилась в беседу Камилла. Холодное презрение в ее голосе растаяло, и она с теплым упреком попыталась возразить Розалин: - Но он никогда не позволял своим пациентам переходить дозволенные приличием границы. Чего, кстати, не мешало бы знать дирекции этого заведения. Я раньше и представить себе не могла, что окажусь за ужином рядом с теми, чьи манеры годятся лишь для… Нет, это просто возмутительно! У меня нет слов! Этой молодой дамочке, - она взглядом указала на Джудит, - следует обучить своего невоспитанного отпрыска хотя бы элементарной вежливости. Хотя, право, ей и самой не мешает обучиться кое-чему, если уж она хочет появляться в нормальном обществе! Подумать только, этот мальчуган чуть не сбил меня с ног и даже не удосужился извиниться!
Роберт едва сдержался, чтобы не взорваться в ответ на несправедливые материнские упреки.
- Помилуй, мама, он же еще ребенок!
- Каким и ты был когда-то. Но ты же не вел себя так, как он!
Еще как вел, мамочка! - подумал ее великовозрастный сынок. Проступок Томаса - ничто по сравнению с тем, что вытворял я, хотя был не многим старше его.
Розалин, почувствовав его гнев, примирительно положила свои пальцы с большим бриллиантом на его руку.
- Не думай об этом, дорогой! - проворковала она нежно. - Это все мелочи.
- И в самом деле! - вставила Анна Капота. - Мы же здесь собрались, чтобы отпраздновать день рождения Камиллы. Давайте забудем о тех, кто к этому событию не имеет никакого отношения, и прекрасно проведем время.
Но это были не мелочи! В душе Роберта бушевал ураган. Слова матери задели его сильнее, чем кто-либо мог предположить. Гигантским усилием воли он сдержал себя, чтобы не хлопнуть кулаком по столу.
Это мой ребенок! Вот так! А вы говорите, не думай об этом! Джудит же - мать моего ребенка. И не смейте обижать их! - Роберт мог так сказать, но вместо этого сник, словно смирившись с происходящим.
А тем временем беседа за столом перешла в мирное русло, и неприятный инцидент был всеми забыт, словно его и не было вовсе. Может быть, и ему окончательно успокоиться? Да, он в ту жаркую ночь не думал о последствиях. Но, что сделано - то сделано, и сейчас уже не стоит сильно горевать по этому поводу. Все так…
Но единственный сын рос без него. Да, его не было рядом, чтобы перевязать поцарапанные коленки, когда малыш впервые упал с велосипеда, или прогнать вон его ночные страхи. А в то время, когда надо было в момент болезни ребенка всю ночь не смыкать глаз возле детской кроватки, он тоже находился далеко. И как после этого можно спокойно сидеть и слушать, как другие оскорбляют его сына и Джудит!
Ему хотелось доказать себе и Томасу, что он настоящий отец. Тогда и Джудит рано или поздно это признает. И уж если эта женщина здесь, он больше ее не упустит.
Единственное, что его удерживало от немедленных действий и признаний, - это обида и отчаяние Розалин. А его невеста такого унижения не заслуживала.
6
Уже после того, как Маргарет и Томас легли спать, Джудит решила немного расслабиться в теплой ванне. Минут через сорок она облачилась в свое новое красное платье и села на диван смотреть телевизор. Но ни глупые лица участников шоу, ни идиотский текст передачи не могли избавить ее от чувства унижения, которое довелось испытать за ужином.
Мучительней всего было видеть Роберта с этой смазливой девчонкой, сверкающей большим бриллиантом на одном из пальцев изнеженных рук. Ведь ее саму за все время их юношеского романа он ни разу не пригласил ни к своим друзьям, ни в ресторан или театр, стараясь не афишировать их отношения. Их встречи происходили или в темной аллее, или в каком-нибудь другом уединенном месте. И лишь один раз он неожиданно позвал Джудит домой, представив своим родителям. Вероятно, до этого у них произошла крупная ссора, и ему нужно было любыми путями показать отцу и матери свое "я".
Но в семнадцать лет она убеждала себя, что ее возлюбленный держит в секрете их отношения, чтобы спасти ее репутацию. Именно поэтому он увозил ее в какой-нибудь мотель за пятьдесят миль от города.
Однажды они заснули вместе и проспали до трех утра. Когда же Джудит приехала домой, то забралась к себе в комнату, на второй этаж, по приставной лестнице. Но там ее уже поджидал разъяренный отец с ремнем в руке.
Странно, но Джудит было все равно. То, что происходило между ней и Робертом, давало ей силы вынести любые, даже самые страшные, истязания. Их любовь была подобна той, о которой пишут поэты… Все эти годы Джудит утешала себя мыслью, что если бы Роберт захотел жениться, то женился бы только на ней.
Однако в двадцать семь она уже думала по-другому. Он был способен зайти так же далеко, как и любой другой мужчина, стремящийся к чувственным наслаждениям. Но лишь только с женщиной его круга, с которой можно было бы показаться на людях, он был готов завести семью. Сердцем Джудит никак не хотела признавать этот факт раньше. А сейчас все стало на свои места.
И в довершение ко всему оскорбительное поведение Камиллы… Хотя они и расправились в зале с основными блюдами ужина, Джудит пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить свою мать съесть десерт и выпить кофе уже в номере.
- Но я себя превосходно чувствую, - возражала Маргарет.
- Тем не менее, мама, доктор Гордон совершенно прав, - спорила с ней Джудит, стараясь не называть его по имени. - Тебе не следует в первый день так много гулять. И я хочу, чтобы Томас сегодня пораньше лег спать. Думаю, он уже набегался и устал.
Маргарет посмотрела назад, туда, где за приоткрытой дверью, в холле, ее внук разглядывал в витрине модели автомобилей.
- Мне он таковым не кажется, - парировала она.
- Вчера мы его загнали в постель уже после одиннадцати. В таком возрасте вредно засиживаться допоздна.
- Да, но сейчас только девятый час, и репетитор, ты же знаешь, завтра не придет. А это значит, что мой внук может завтра спать сколько душе угодно. Так скажи мне, в чем дело, Джудит? - Маргарет пристально посмотрела на нее. - Я оскорбила тебя тем, что намазала своим ножом масло на твой хлеб?
- Мама, ну перестань, пожалуйста! При чем здесь какой-то нож. - Она наклонилась к матери. - Неужели ты не заметила, что меня безумно раздражает Макс и та компания за соседним столиком?
- Что они сделали такого? Просто упоминали наши имена, и все!
Неужели Маргарет была настолько наивна и не понимала, что скрывается за обычной болтовней. Неужели не слышала, когда Камилла Гордон говорила очередную гадость в адрес семейства Брайтонов?
Надо отметить, Джудит, в общем-то, было наплевать на то, что говорят о ней. Но она не могла вынести, когда оскорбляли ее мать и сына. Когда же Томас вернулся в зал и, проходя мимо Роберта, захотел поговорить с ним, Джудит насторожилась.
Лишь одно обидное слово, подумала она, наблюдая за Камиллой Гордон, лишь одна насмешка над моим сыном, и, клянусь, я перегрызу тебе горло, старая сука!
Не отдавая себе отчета, какая драма разыгрывается за его спиной, Роберт игриво ткнул пальцем в бок Томаса.
- Ну, дружище, как сейчас твой живот?
Он засмеялся и взял его за руку.
- Все хорошо. Мне утром стало уже лучше.
Поблагодари его, мысленно обращалась Джудит к сыну. Не давай им повода говорить, что ты вульгарен.
Но, как и следовало ожидать, Томас не умел читать чужие мысли на расстоянии.
- А ты мне нравишься, - сказал мальчик и тесно прислонился к Роберту. - Если я опять заболею, ты меня вылечишь?
- Даю слово, - пообещал Роберт и потрепал его по волосам. - В любое время, только позови, я всегда буду рядом с тобой.
Восхищение, с которым Томас смотрел на отца, дало ясно понять Джудит, что, хотя ее сын и Роберт виделись, прямо скажем, не часто, они, как два полюса магнита, с невероятной силой тянулись друг к другу. И если бы кто-нибудь захотел их разлучить, невидимая нить, протянувшаяся между ними, стала бы только еще прочнее.
Не в силах вынести ни одной лишней минуты этого странного ужина, Джудит громко позвала сына.
- Томас, пожалуйста, иди сюда. Мы уходим.
- Но, мамочка…
- Я что сказала, Томас? Сейчас же!..
Все за столом Роберта от удивления подняли брови. А она тем временем схватила сумочку и быстро покатила кресло к выходу.
- Ну и как прошел ужин? - учтиво поинтересовался Роберт, когда Джудит шла мимо столика Гордонов.
- Как обычно, - огрызнулась она и, схватив Томаса за руку и ускоряя шаг, направилась к выходу.
- Так быстро уходишь? - спросил Макс Скорн, едва сдерживаясь от смеха.
- А надо идти медленней?
- Я думал, что ты еще немного побудешь здесь. Мы могли бы посидеть, поговорить о том, о сем…
- Не думаю, что у нас есть общие темы для бесед.
Он пожал плечами.
- Ну, не знаю… мы не виделись уже много лет, Джуди. Почему бы нам как-нибудь вечером не пропустить по рюмочке, не поделиться друг с другом новостями. Мне хотелось бы показать тебе фотографии моей жены и ребятишек. Я женат на Виктории Брауэгью. Помнишь такую?
Разумеется! Как можно забыть эту старую рыжую дуру с веснушчатым лицом и хроническим насморком, которая отравляла жизнь Джудит. Господи, подумала она, ну и парочка!
- Надеюсь, что и ты позволишь взглянуть на ваши семейные фотографии?
- Я не собираюсь тебе ничего показывать, - сухо, с некоторым раздражением ответила ему Джудит. - Сделай одолжение, принеси наш десерт в сто четвертый номер.
- Ну и ну! - он с наигранным удивлением покачал головой. - Ты неплохо устроилась, должен сказать. А знаешь, приятно видеть, что шелест купюр тебя не изменил. Ты все такая же Джудит Брайтон, какой я знал тебя раньше.
А она, наивная, убеждала себя, что сможет избавиться от прошлого!
Влюбленная парочка на экране телевизора тонула в объятиях друг друга под аккомпанемент слащавой музыки. Джудит мирно дремала на диване, когда сквозь сон она вдруг сообразила, что тихий стук в дверь не исходит из недр телеэкрана. Определенно кто-то настойчиво стучал в дверь их номера.
Она медленно поднялась с дивана и подошла к двери.
- Эй! Кто там? - спросила Джудит тоном начальницы женского исправительного заведения. Но ей было все равно.
- Принесли цветы для миссис Брайтон.
- Я не заказывала никаких цветов.
- Это подарок от администрации.
Зачем вдруг понадобилось владельцам гостиницы дарить своим клиентам цветы в столь поздний час? Джудит не знала ответа на этот вопрос. Она присела на корточки и попыталась посмотреть в замочную скважину. Но увидела там лишь огромный букет роз. Тогда, прогнав прочь все сомнения, она открыла дверь.
- Поставьте их там! - она указала на тумбу в коридоре.
- Будет сделано! - пропищал почти что фальцетом чей-то голос в букете цветов, а потом нормальным тоном добавил: - А вот теперь мы с тобой сядем и спокойненько поговорим.
Второй раз за этот идиотский вечер мужчина хочет поговорить с Джудит против ее желания. И хуже всего то, что голос за цветами принадлежал даже не Максу Скорну, которого она мгновенно бы выпроводила. И не его кругленькие поросячьи глазки умильно смотрели на нее. Нет, это был Роберт!
Господи, Джудит, когда ты поумнеешь? - подумала она с укором.
- Ты не ошибся случайно адресом? - спросила она, глядя на него с неприязнью. - Если мне не изменяет память, ты только что сидел за ужином с очаровательной леди, носящей обручальное колечко. Кажется, она твоя невеста? Или я чего-то не понимаю?
- Я перед ней извинился, - сказал Роберт, не сводя глаз с Джудит. - Она поняла меня и простила.
- Неужели? А ты уверен, что она тебя так же, как ты говоришь, поймет и простит, когда узнает, что ты не был с ней, потому что ворвался в номер к женщине, с которой когда-то спал?
- Я к тебе не ворвался, ты меня сама впустила.
- Но ты же обманул меня.
- Впрочем, как и ты меня.
У Джудит помутнело в глазах. Она никак не ожидала услышать подобное от Роберта. И хотя ее сердце бешено колотилось, она смертельно побледнела. Ее ладони стали влажными, а язык словно прирос к гортани.
- Я тебя обманула? В чем?
- Ты солгала мне, рассказывая о Томасе.
А ты что хотел? - вертелось у Джудит в голове. Так, дорогая, соберись и не дай ему тебя разоблачить!
- О Томасе? - она недоуменно смотрела на Роберта. - Я не понимаю, о чем ты говоришь…
Мужчина подошел к ней ближе и, прислонившись к стене, лишил Джудит всякой возможности отступить.
- Итак, моя милая, позволь с тобой поговорить начистоту, - сказал он, глядя ей прямо в глаза. - У меня есть основания полагать, что Томас - мой сын.
Джудит стала белее снега. Ей сейчас больше всего хотелось проснуться и узнать, что этот кошмар - всего лишь дурной сон, рядом нет никакого Роберта, и никто не собирается ее разоблачать.
Но это был не сон, а жестокая реальность. В комнате работал телевизор, на экране которого все шло своим чередом, и романтическая музыка нежно лилась в вечерней тишине. А перед Джудит стоял Роберт, и нельзя было от него никуда деться.
- Ну что, я прав?
- Нет! - процедила сквозь зубы Джудит. У нее оставалась последняя надежда: он мог подозревать сколько душе угодно, но ему ничего не было известно наверняка. - Я не понимаю, с чего ты взял, что он твой сын?
- Глядя на тебя, дорогая. Каждое твое слово, каждый жест - все говорило об этом. Ты ведь никогда не боялась меня раньше. С чего вдруг теперь стала ко мне так относиться? Почему ты так нервничаешь, когда я разговариваю с Томасом? Почему пытаешься поскорее увести его от меня? Отвечай!
- Ты пьян! И сочиняешь Бог знает что!
Он взял ее за руку.
- Я выдумываю и то, что у тебя сейчас учащенный пульс? Или что у тебя вспотели от волнения ладони? Или что ты на меня с таким ужасом смотришь?
- Слушай, я не собираюсь с тобой играть. Мне не семнадцать лет.
Он отошел от нее и усмехнулся.
- Да ладно, Джуди, давай, колись! Или я вынужден буду сделать анализ крови, чтобы доказать, что Томас мой сын. Не доводи до этого.
- Не смей! Я не позволю, чтобы моего ребенка таскали по судам, дабы ты смог утолить свои сумасбродные идеи.
- Что ж, такая реакция с твоей стороны вполне объяснима. Но как ты будешь выкручиваться, когда парень все-таки узнает, кто его отец.
- Ему никто не нужен, кроме нас с Маргарет!
- Серьезно? Он тебе об этом сам сказал? Или ты всего лишь навязываешь ему свои взгляды?
Джудит была, как волчица, обложена красными флажками со всех сторон.
- Зачем ты это делаешь? Чего тебе не хватает? Ты получил все, что хотел, теперь тебе нужен еще и Томас? Если для тебя так важно быть отцом, иди к своей девушке, и пусть она нарожает тебе кучу детишек. Но прошу, оставь в покое моего сына!
- О, Джудит! - Теплота его голоса сделала больше, чем эти пытки вопросами. Он нежно обнял ее и легонько погладил по спине. - Я пришел не для того, чтобы воевать с тобой, моя дорогая. Мне нужно лишь восстановить справедливость.
Моя дорогая, сказал он… И как же сильно эти простые слова разбередили былую рану. Так он называл Джудит, когда она лежала с ним обнаженной на пустынном пляже, и лишь луна была свидетелем их страсти…
- Ну что ж, ты вынуждаешь меня… - Джудит уже не кипятилась. - А зачем? Почему же ты не хотел узнать правду все эти годы?
- Ты права, но никогда не поздно исправить прошлые ошибки, - спокойно произнес он. - Если бы я тогда знал, что ты беременна, никогда бы тебя не бросил, а, наоборот, заботился о тебе и ребенке.
- Нам не нужна забота. Ни тогда, ни сейчас. Мы и сами неплохо справляемся с нашими проблемами. Думаю, что я хорошая мать, к тому же - неплохо зарабатываю.
- Скажи, я - отец Томаса? - Роберт схватил ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. - Ответь: да или нет?
Она отвела его руку в сторону и опустила ресницы.
- Пожалуйста, пойми, я очень устала. - Джудит едва узнавала свой слабый, неуверенный голос. - Прошу тебя, уходи…
- Ладно, - немного подумав, согласился он. - Я уйду.
- Серьезно? - Она на мгновение почувствовала, как с плеч свалился камень.
Все же ей удалось переиграть его и победить!
- Да, сейчас я уйду, - повторил он. - Но обещаю вернуться.
- Зачем? В чем смысл? - Она опять выдала себя.
- А как ты думаешь? Наверное, чтобы узнать побольше о Томасе. Короче, я увижу тебя завтра и…
- Я буду занята.
- Как и я. Мы встретимся вечером, когда у меня кончится дежурство.
- У меня планы на вечер.
- Ты не умеешь лгать, моя красавица. И поэтому завтра тебе придется сказать мне всю правду. Итак, я заскочу за тобой в шесть. И если тебя не окажется здесь в это время, я просижу в ожидании хоть всю ночь. Но советую тебе быть здесь ровно в шесть. Иначе, кто знает, вполне может случиться так, что Томас и Маргарет узнают от меня кое-что такое, о чем бы ты не хотела рассказывать им сама.
- Это шантаж!
Роберт немного подумал, затем пожал плечами.
- Ну, в общем, да.
- Так что?
- Я заеду за тобой. Не заставляй меня долго ждать. - Он чмокнул Джудит в щеку и покинул номер.
Чтобы избавить Роберта от необходимости приводить в исполнение свои угрозы, ровно в шесть часов вечера Джудит стояла у парадного подъезда. Когда же он в половине восьмого наконец приехал, она села в машину, не дожидаясь, когда Роберт учтиво откроет перед ней дверь.
Он отвез ее в небольшой городок в сорока милях от Гринхилла. В стороне от дороги, в малоприметном месте, прямо над водой, на крепких дубовых сваях находился уютный ресторанчик.
- Нам здесь никто не помешает, - сказал Роберт, ставя машину на посыпанную гравием площадку.
Вечернее озеро было удивительно спокойно. Быстро темнело. Луна еще не появилась, и маленькие серебряные светлячки таинственно отражались в темных водах. А вдалеке мрачные силуэты стоящих на рейде траулеров казались сказочными скалами. За стенами ресторана горели свечи и трещал камин, воздух вокруг пах смолой.
Если бы не то обстоятельство, которое привело их сюда, Джудит нашла бы это тихое место очень романтичным.
- Непохоже, чтобы за нами и здесь не шпионили.
Роберт поджал губы и бросил серьезный взгляд на Джудит.
- Постарайся обойтись без сцен. Если бы я боялся, что меня могут увидеть с тобой, я бы не повез тебя сюда. Это известное место, и здесь часто отдыхают люди из Гринхилла. Просто мои друзья бывают чаще в других ресторанах, остальные же знакомые не рискнут подсесть к нам, я надеюсь на это.
Но внутри почти никого не было.
- Обычно по понедельникам у нас мало посетителей, - сказал им официант. - Не хотите ли перед ужином коктейль?
- Нет, - сказал Роберт, прежде чем Джудит успела открыть рот. - Вино "Шато де Бурбонь" семьдесят седьмого года и салат с кальмарами.