– Сперва надо благополучно выбраться отсюда, – возразил я, поглядывая на рыбачьи посудины. Их огоньки мерно покачивались на воде.
– Что ты там высматриваешь? – спросила она.
– Мне просто как-то не по себе, – откликнулся я и указал рукой на берег, окружавший заводь.
– Может быть, нас и не видно со стороны рыбачьих лодок, но до берега не больше сотни метров. Он сплошь зарос лесом до самой воды, и сквозь заросли ничего не видно.
Она внимательно посмотрела на берег.
– Ты думаешь, что индейцы-местицо могли преследовать нас по берегу реки?
– Я не знаю. А ты как думаешь?
– Здесь ведь совсем нет дорог, – ответила она.
– Но у них есть лошади. Они могли пройти тропами. Она кивнула в сторону матросов.
– Как ты думаешь, может быть, они что-нибудь знают?
– Понятия не имею, – я пожал плечами. – Они не очень-то расстроились из-за того, что случилось с капитаном. Я уверен, что они были посвящены в его планы и собирались принимать в них участие.
Альма снова внимательно оглядела берег. Быстро опустилась ночь, и единственным источником света были мерцающие звезды и желтоватая луна.
– Там ни черта не разглядеть. Я кивнул.
– Тащи сюда винтовки и пистолеты, которые я тебе дал. Пусть будут под рукой.
– Ты что, собираешься не спать всю ночь? – спросила она.
– Так будет надежнее.
– Я тоже не буду спать, – заявила она. – Мне спокойнее, когда ты рядом.
Я посмотрел на нее.
– Тогда натяни джинсы вместо шорт, достань шляпу с накомарником и прихвати пузырек с жидкостью от москитов. Я не хочу, чтобы нас заели мошки, если раньше них до нас не доберутся индейцы.
Она засмеялась.
– Сейчас вернусь, – сказала она, спускаясь в каюту. Альма была вовсе не глупа. Вскоре она вернулась с одеялами и подушками.
– Если мы накроемся одеялами, то вспотеем, как в бане, но если их просто постелить на палубе, то будет гораздо удобнее, чем лежать на голых досках.
– Отлично придумано, и мы перестанем быть мишенью.
Я смотрел, как она стелет одеяла на палубу. С подушками получилось очень даже уютно. Даже слишком уютно.
Тут мне в голову пришла мысль.
– Рядом с моей койкой стоит круглая трехфутовая плетеная корзина. Тащи ее сюда и прихвати одеяло.
Альма не задавала вопросов. Когда она вернулась, я установил корзину на скамейке, где обычно сидел, закутал ее одеялом, а сверху нахлобучил свою старую шляпу от солнца.
– Ну как? – спросил я, оглянувшись. Она прыснула со смеху.
– Совсем как ты.
– Спасибо.
Я растянулся на палубе рядом с ней.
– А теперь поспи немного, а я покараулю.
– Ты не устал?
– Все в порядке.
– Если тебе надо взбодриться, флакончик у меня в кармане.
– Буду иметь в виду, вдруг понадобится.
Я смотрел, как она завернулась в одеяло, потом взглянул на корзину и улыбнулся сам себе. Она права. В темноте было очень похоже на меня.
Глава 5
Я почувствовал, как она трясет меня за плечо, и тут же проснулся. Альма прижала палец к моим губам и молча указала на нос нашего пароходика. Пригнувшись, я выглянул из-за выступа каюты.
Из лодки, привязанной к пиллерсу, на нашу посудину лез какой-то человек. В темноте я не мог разглядеть его лица, но заметил, как наши матросы подают ему знаки. Он кивнул им и стал тихонько красться по палубе туда, где мы спали.
Толкнув Альму к двери каюты у себя за спиной, я приложил винтовку к плечу. Человек рванулся в нашу сторону. Я увидел, как блеснуло мачете, когда он занес его над головой и яростно воткнул в корзину, которую я предусмотрительно поставил на скамейку. Мачете застряло в одеяле. Я не стал ждать, когда человек повернется к нам, и всадил две пули ему в спину между лопатками. Он согнулся и рухнул на палубу. Я подтолкнул его ногой, и он перевалился в воду через низенький бортик.
Отрывисто залаял пистолет Альмы. Я резко обернулся. Она держала его перед собой, крепко сжав руками, и целилась в матроса, бежавшего к нам. Он все еще двигался по инерции, и мне пришлось оттолкнуть девушку, чтобы он не упал прямо на нее. Я отпихнул тело, из его безжизненной руки выпал пистолет. Я сбросил труп в воду.
– Это был Пабло, – сказала она дрожащим голосом. – Он пытался нас убить.
– Да.
– Он мертв? – спросила она.
– Да.
Она быстро перекрестилась.
– Я согрешила. Я еще никогда никого не убивала.
– Было бы еще большим грехом, если бы ты позволила ему убить себя, – попытался я успокоить девушку.
Я забрал у нее пистолет и перезарядил его.
– Держи, он может тебе еще понадобиться. Пойдем, – сказал я, махнув рукой, и пошел по узкому проходу на нос.
Как только мы обошли каюту, я услышал плеск весел и увидел уплывающую шлюпку. Перед нами на палубе сидел молодой матрос, продолжая сжимать в руках кошку с шестью крючками, веревка от которой тянулась следом за лодкой. Он не шевелился, и с ужасом глядел на нас. Я медленно поднял винтовку и прицелился. Ни секунды не колеблясь, он спрыгнул с пароходика и бросился вплавь догонять шлюпку.
Я посмотрел ему вслед и обернулся к Альме.
– Кажется, у нас больше нет команды. Она тоже посмотрела на меня.
– Что мы будем теперь делать?
– Придумаем что-нибудь, – ответил я как можно тверже, хотя сам не был ни в чем уверен. Альма дрожала. Я крепко взял ее за руку.
– Ничего. Как-нибудь справимся. До сих пор ведь все получалось.
– Я убила человека.
Ее глаза наполнились слезами.
– Он бы сам тебя убил, так что все в порядке. Девушка разрыдалась. Я обнял ее и прижал голову к своей груди.
– Успокойся, теперь уже ничего нельзя поделать, – заговорил я как можно мягче, гладя ее по голове.
Она прижалась ко мне.
– Когда мы приедем в Икитос, я пойду на исповедь. Я почувствовал, как она крепко прижалась ко мне.
– Конечно.
Она вдруг взглянула на меня и спросила с удивлением.
– Ты что, хочешь меня?
Я попытался отодвинуться от нее, но она крепко меня обнимала.
– Я вполне нормальный мужчина.
– А я думала, что не нравлюсь тебе.
– Я же тебе объяснял. Ты девушка Анжело.
Я отстранил ее от себя, а она взглянула на меня снизу вверх. Я поцеловал ее и тут же отступил.
– Ты мне нравишься, но сейчас нам важнее заняться кое-чем другим, а не нежностями.
Она доверчиво улыбнулась.
– А у тебя уже была перуанская кошечка? – спросила она поддразнивающе.
– Нет, из всего перуанского я пробовал только перуанский "снежок".
– Ну, я за тебя возьмусь. Перуанская кошечка – это даже лучше, чем перуанский "снежок". Ты ни от кого никогда не получишь такого удовольствия.
Я расхохотался.
– Остановись, ты сведешь меня с ума.
Я прошел по палубе до кормы, открыл люк в машинное отделение, помещение не более трех футов высотой. Я скорчился и нащупал маленькую электрическую лампочку рядом на стене. Выключателя не было, поэтому я просто повернул лампочку, и она тускло загорелась. Я занялся мотором. Это был простой старенький двухцилиндровый "Харвестер", вполне возможно, что он когда-то стоял на небольшом тракторе. Мотор работал от маховика, который заводился веревкой, как подвесной лодочный мотор. Рядом с мотором стояли шестивольтовые автомобильные батареи, а сверху располагался топливный бак. Я посмотрел, сколько осталось топлива. Бак был заполнен наполовину. Потом я проверил коробку скоростей. Она имела только два положения – вперед и назад. Все просто. Я подумал, что справлюсь. Вывернув лампочку, я вылез наружу.
Альма стояла на корме и внимательно осматривала берег.
– Все тихо.
– Хорошо. Все будет в порядке. Я разобрался с мотором, управлять этой посудиной просто.
– Отлично. А ты знаешь, куда нам двигаться дальше?
– В Икитос.
– Замечательно, – заметила она саркастически. – А ты хоть что-нибудь знаешь о порте? Где можно причалить, а где нельзя?
– А ты разве не ориентируешься в Икитосе?
– Я там никогда не была. С какой стати? Икитос дыра дырой. Никто не поехал бы сюда просто так, разве только по делам. Я тебе уже говорила, что сюда нет дорог из-за высоких гор, можно добраться только самолетом или по реке из Бразилии и Колумбии, и у меня просто не было причин ехать сюда.
– Анжело планировал улететь отсюда самолетом. У него был здесь свой человек.
– А ты знаешь этого человека?
– Нет. Но когда мы попадем в город, как-нибудь его вычислим.
Она помолчала, потом заметила.
– Ты не знаешь Перу. Икитос – суровый город, и тебя здесь обнаружат гораздо раньше, чем ты сам кого-нибудь найдешь.
– Нужно попытаться. Ну, куда мы пойдем? Она показала на реку.
– Рыбаки уходят.
– Я наблюдал, как они плывут вниз по реке к Икитосу. Они уходили все вместе, только некоторые слегка отставали. Наверно, хотели добрать остатки.
– Как только они все уберутся, мы отплывем.
– Так мы поплывем средь бела дня?
– У нас нет выбора. Нам нельзя здесь оставаться. Эти чертовы индейцы будут охотиться за нами.
Альма замотала головой.
– Я боюсь, – сказала она сдавленным голосом.
– С нами все будет в порядке, – сказал я уверенно, хотя именно этой уверенности мне и не хватало.
– Мне надо переодеться, у меня трусики мокрые, – смутилась она.
Я расхохотался.
– Не расстраивайся. Это нормально. Спускайся и приведи себя в порядок, а я побуду здесь.
Я вошел в крошечную рубку. Она возвышалась над палубой всего на две ступеньки, но отсюда было удобно следить за округой, на случай, если к нам кто-нибудь приблизится. Я обнаружил пачку сигарет, которую бросил вчера на скамейке, вытащил одну и закурил. Это помогло, хотя сигарета была старой и сырой. Я закашлялся, но продолжал следить за берегом.
К тому времени, когда она вернулась, у меня щипало глаза. Мне все время казалось, что я вижу огоньки в лесу на берегу, но на самом деле ничего не было.
– Я чувствую себя лучше, – объявила она. – Помылась, переоделась, и сразу улучшилось настроение.
– Ты хорошо выглядишь, – сказал я и потер глаза. – А я, должно быть, выгляжу ужасно.
– Ну, не так уж и ужасно. Просто ты не выспался. Я согласно кивнул и посмотрел на реку. Там все еще стояли три или четыре рыбачьи лодки.
– Ну когда же черт их унесет отсюда!
– Скоро рассветет, тогда они и уйдут.
Я сердито хмыкнул, но ничего не сказал. Из кармана брюк она достала флакон.
– Это перуанский "снежок", мне нужно, прийти в себя. Она быстро сделала два вдоха и передала пузырек мне.
– Нам обоим нужны силы.
Я тоже вдохнул по две порции в каждую ноздрю. Голова очистилась, глаза перестало щипать, как после хорошего отдыха. Неужели мне только что хотелось спать? Я вернул ей пузырек и рассмеялся.
– Вот это здорово!
– Лучше себя чувствуешь? – засмеялась она в ответ.
– Можешь проверить.
– Гляди! – она указала на реку.
Одна из рыбачьих шхун приближалась к нашей заводи, ее поисковые огни были направлены прямо на нас. Я схватил винтовку. Мы наблюдали, как шхуна медленно приближается.
Я сдавил ей плечо.
– Ляг на палубу, я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь увидел.
Она растянулась на палубе, но продолжала сжимать свой автоматический пистолет обеими руками. Я подождал, пока судно приблизится, потом одним выстрелом разбил прожектор.
Кто-то сердито закричал по-английски:
– Какого черта!
– Кто вы такие?!
– Анжело, ты?
– Его здесь нет.
– Джед Стивенс?
– Я здесь, – после минутной паузы откликнулся я.
– Я Винс Кампанелла. У меня договоренность с Анжело, я должен помочь ему добраться до Медельина.
– У вас самолет?
– Это мое дело. А где Анжело? Вы должны были встретиться со мной в следующей заводи, ближе к Икитосу. Какого черта вы здесь застряли?
– Мне никто ничего не сказал.
– Разбуди Анжело. Нам пора двигаться дальше.
– Анжело погиб.
Мне не хотелось рассказывать ему, как именно погиб Анжело.
– Наша команда хотела нас надуть.
– Где они сейчас?
– На том свете.
– Девушка с тобой?
– Здесь.
– Я могу подняться к вам на борт?
– Только ты один.
Моя винтовка была направлена ему в живот.
Он перелез через низкий бортик на палубу и выпрямился. Это был высокий мужчина под метр девяносто, голубоглазый, с рыжими волосами и рыжей бородой. На нем была рубашка и брюки цвета хаки.
– Вчера я разговаривал с вашим дядей. Он хотел знать, если ли какие-нибудь новости от Анжело. Вы должны были быть на месте еще вчера, поэтому я начал вас разыскивать.
Альма поднялась. Она все еще сжимала пистолет.
– Что мы будем делать теперь? – спросила она.
– Мы вас отсюда вытащим. Сейчас перебросим вам трос и отбуксируем судно в другую заводь. Потом разгрузим, и я отвезу вас в Икитос, там посажу на самолет до Лимы, ну а оттуда – в Нью-Йорк.
– У Анжело был план. Что с ним теперь будет? – поинтересовался я.
– Я позабочусь обо всем. Ваш дядя сказал мне, чтобы я занялся этим сам.
– Когда я смогу ему позвонить?
– Сегодня вечером, когда будете в отеле, – ответил он.
– А что будет со мной? – спросила Альма.
– Ты поедешь в Лиму вместе с ним. Будешь у него гидом.
Глава 6
Когда мы входили в другую заводь, было раннее утро, солнце поднималось над верхушками деревьев. От берега тянулся покосившийся расшатанный причал. Рыжебородый быстро перепрыгнул через борт и привязал канат. Потом достал портативную рацию и с кем-то переговорил. Через десять минут недалеко от причала остановился двухтонный грузовик с открытым кузовом. Следом за ним подъехал и остановился джип с двумя парнями.
Винс крикнул что-то своим людям по-испански, один из них забрался в кабину грузовика, уселся там поудобнее в обнимку с автоматом и стал наблюдать за округой. Тем временем четверо остальных – двое с рыбачьей шхуны я двое, приехавшие на джипе, – начали сгружать тюки с листьями коки с судна и переносить в грузовик.
Наш новый знакомый повернулся ко мне.
– Соберите свои вещи. Мы уезжаем отсюда.
– А как же быть с нашей посудиной? Он мотнул головой.
– К черту посудину. Двое моих людей отбуксируют ее на середину реки и затопят. Я не хочу, чтобы шхуну заметили в Икитосе. У меня есть подозрение, что капитан донес в полицию и таможню. Он получил бы вознаграждение, если бы сдал груз полиции.
– А нам не опасно показываться там? – забеспокоился я.
– Мы не поедем через аэропорт Икитоса. У меня здесь недалеко есть свой самолет и своя взлетно-посадочная полоса. Это на старой плантации каучуковых деревьев. Мы давно пользуемся этим путем и хорошо его освоили. Ну как, согласны?
– Все равно, лишь бы поскорее попасть домой.
– Мы не сядем в международном аэропорту "Хуан Чавеса", слишком много работы для полиции и таможни, а посадим вас на полосе в шестидесяти километрах от Лимы. Мы перелетим через горы на небольшой высоте, так что радары нас не засекут.
– Как мы попадем в город? – спросила Альма.
– Не беспокойтесь. Там уже будет ждать машина и по трансамериканскому шоссе вы попадете в город. Он улыбнулся. – Так что собирайтесь, нам надо спешить.
Он посмотрел, как девушка спустилась в каюту, и заговорил со мной.
– Анжело сказал, что я получу бабки, когда мы встретимся.
– Да, – подтвердил я. – Сорок штук до Медельина и Панамы.
– Теперь уже шестьдесят.
– Не жадничай, Винс.
– Я не жадничаю. То, что мы искали вас, в счет не идет. Это по-семейному. Но отсюда до Лимы еще две тысячи километров лёта. А это стоит денег.
– Сколько?
– Еще двадцать.
– Не знаю, понравится ли это дяде Рокко, – заметил я.
– Он сказал, что если я вытащу тебя из этой передряги, то получу премию. Сейчас же я просто покрываю дополнительные расходы.
– Ну ты и ловкач. Ты мне очень напоминаешь моего брата, – рассмеялся я.
Он тоже усмехнулся.
– Ну как, по рукам?
– А разве у меня есть выбор? Парень заулыбался.
– Твой дядя хочет, чтобы ты добрался домой живым.
– Хорошо, – согласился я, – кто платит за самолет от Панамы до Майами?
– Если у тебя есть наличные, я могу все устроить.
– Если я заплачу тебе еще двадцать тысяч, у меня не хватит денег. Я свяжусь с дядей, и он все урегулирует.
– Подходит. Отдашь мне деньги, как только мы взлетим.
В начале седьмого мы были уже над Лимой. Пять с половиной часов на жестком пластиковом сиденье за спиной у пилота не соответствовали моему представлению о комфорте. Но самолет "ДС-3" не был предназначен для перевозки пассажиров. На нем перевозили грузы.
Винс, сидевший в кресле пилота, оглянулся.
– Садимся через полчаса, – сказал он.
– Слава Богу. Вряд ли я выдержал бы на этом сиденье еще один час, – простонал я и потянулся.
Винс ухмыльнулся.
– Да, это не "Боинг-707", что и говорить. Он снова стал серьезным.
– Деньги готовы? – спросил он.
– Готовы.
Во время полета, пока он решал деловые вопросы, я незаметно открыл дипломат и достал шестьдесят тысяч. В портфеле было несколько больших толстых конвертов, и я положил деньги в два из них. Протянув руку ему через плечо, я передал конверты. Он небрежно бросил их в отделение для карт рядом со своим креслом.
– Спасибо.
– Не хочешь пересчитать? Он улыбнулся.
– Мы из одной компании. Я тебе доверяю.
– Спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делал.
– Каждый делает свое дело. Не забудь рассказать своему дяде, что я для вас сделал.
– Обязательно.
Мы легко и плавно скользили над горами, постепенно снижаясь. Внизу я уже мог различить крошечный городок.
– Где мы?
– Пролетаем над Уанкавеликой и направляемся к побережью. Если ты посмотришь туда, то сможешь различить Тихий океан.
Я привстал у него за спиной. Впереди расстилалась голубая гладь океана. Я повернулся к Альме, которая сидела рядом.
– Вода переливается, как голубые бриллианты, – сказал я.
– Лучше сядьте на свои места и пристегните ремни. Когда самолет спускается с гор к океану, часто бывает качка. И я не хочу, чтобы вы разбили себе головы в самолете, ведь до сих пор все шло гладко.
Он не шутил. Маленький самолетик начало швырять из стороны в сторону, как листок, падающий с дерева. Под конец, когда меня уже выворачивало наизнанку, самолет вдруг выровнялся, а еще через несколько минут я почувствовал, что шасси коснулись земли.
Как только самолет остановился, Винс распахнул дверь, и мы с Альмой выпрыгнули наружу.
– Господи, – пробормотал я.
– Тебе нужно привыкать.
– Ну уж нет. Лучше я буду летать на больших самолетах.
Он сделал знак второму пилоту.
– Выгружай их вещи.
Потом повернулся к одному из людей, стоявших рядом с ним, и быстро заговорил по-испански. Тот кивнул и побежал к маленькому домику в конце взлетно-посадочной полосы.