Верещагин не смог бы объяснить зачем, но отчего-то встал и подошел к ней, вдруг поняв, что они вдвоем остались. И плевать, что двери кабинета нараспашку, а по коридору носятся дети, все больше и больше, похоже, последние парни на тренировку подтягивались. Его это не особо отвлекало, мимо прошло. Он как-то целиком на Насте сосредоточился. И в груди горячо стало. И какая-то дурацкая потребность ближе подойти, в глаза глянуть! Сказать что-то ей. Только что? Слова в голову никакие не шли. И горло словно распухло. Сто лет себя таким косноязычным не чувствовал, уже и забыл, как оно было. И коснуться ее захотелось до дрожи вдруг! Плеча, щеки, погладить осторожно пальцами. Волосы, собранные в косу, расплести…
А Настя будто и не замечает всего, что с ним творится, раскладывает сахар по чашкам.
- Вот, - обернулась, протянув ему кружку. - Держи, Саш.
Удивилась, кажется, увидев, что он рядом. Но не спросила ничего. Вернулась к приготовлению чая.
Он же молча ухватился за посудину, будто для этого и встал со своего места. И печенье из коробки взял, не зная, что еще сделать. Сам на нее уставился, а в голове все так же пусто и горячо. И мыслей миллион ураганом несется, а вычленить что-то, сформулировать толково - не может. Даже досадно стало, елки-палки! Верещагин отломил печенья, пытаясь от этого непонятного ступора в голове и мыслях избавиться. Разжевал и оторопел еще больше.
- Блин, Стася, это же печенье, как в детстве! - сам не поняв, как назвал ее, уставился на коржик в своей руке. - Как мама пекла нам когда-то, - испытав вдруг дикий восторг, рассмеялся Саша, рассматривая кособокую печеньку.
И таким теплом накатило! Такой ностальгией! И рассмеялся, вроде, и хороше же! А в груди что-то аж защемило! Но по-доброму, с теплом так, приятно. И почему-то вспомнилось, сколько раз они в детстве пили чай с таким вот печеньем на их старой кухне, сидя за столом, накрытым клеенкой. Он даже запах дома вспомнил, того, где жил с мамой и куда так часто Настя в гости приходила. И они о хоккее часами болтали, и о космосе, и о таком количестве сверхважных тайн и секретов…
Мгновение, вроде бы, мелочь. А такая объемная картинка в голове и в носу ароматы детства, и настроение то, уже давно забытое, а в душе - полнота и смысл, которого не ощущал последние месяцы точно. А то и годы…
Настя рассмеялась, хоть и показалось ему, что смутилась немного. Щеки порозовели.
- Да, рецепт тот же. Я часто пеку его. До сих пор. Оно мне вкуснее любого магазинного, да и Валера любит, - объяснила, начав зачем-то поправлять волосы, заправляя прядки за уши.
Словно не знала, чем руки занять, а про чай позабыла.
Потом резко ухватилась за чашку. Хорошо, не расплескав. Начала дуть, стараясь остудить напиток. А Сашка стоял и пялился на нее, не мог отвести глаза.
- Так что, Саш? Какие еще вопросы по секции? - уточнила Настя, не поднимая глаз.
Снова волосы назад пригладила. Будто мешали они ей, отвлекали. У Верещагина ладонь запекло, так самому это сделать захотелось.
- Да, нет, ясно все, - вместо этого ответил он на ее вопрос. - Вы колоссальную работу проворачиваете на голом энтузиазме, - доел печенье.
Настя как-то нервно рассмеялась.
- Ты так говоришь, словно мы странные, какие-то. Но правда, Саш, эти дети заслуживают помощи. А нам что надо? Нам всего хватает. У Валеры зарплата, у меня. На что нам тратиться? Да и еще доход есть, у Валеры депозит в банке, проценты получаем. Ему, правда, как-то в столицу предлагали перебраться, тренировать там команду. У Валеры же есть образование, он окончил обучение, все необходимые сертификаты получил, чтобы со взрослыми командами работать. Его даже в юношескую сборную приглашали работать, - с гордостью, которая задела Сашу, увлеченно поделилась Настя. - Но он решил здесь остаться. Кто, кроме нас с детьми этими возиться станет? Вот, - она как-то неловко пожала плечами. - И квартиру он когда-то купил, когда кризис у нас был, они подешевели тогда сильно. А у него сбережения были, еще со времен спорта профессионального. Вот, мы ее сдаем. И мою сдавать уже думали. На что нам больше надо, правда? Даже ребятам, если не хватает на что-то помощи спонсоров, сами докупаем, - зачастила она, глотая чай, который, как ему казалось, не успевал остыть.
А Верещагину смешно стало. Не по злому. Просто он уже совсем к иному привык. И доходу, и уровню жизни, и к границам. Не географическим. Материальным. И ее слова про их зарплаты, про их потребности… Такие безыскусные. Такие ему простые показались. И захотелось ей объяснить, что хотеться многого может. И иметь можно столько, сколько Настя себе даже представить не в состоянии сейчас. Просто она не задумывалась, наверное, из-за всех своих забот и дел, чего желать может.
- Да, вижу, что у вас денег - хоть лопатой греби, - хмыкнул Верещагин. Но без сарказма. Посмеиваясь.
Отставил свою чашку и, перестав раздумывать, протянул руку, ухватив Настю за плечо. Она вздрогнула. Удивленно вскинулась, уставившись на него. А он, и сам не до конца понимая, зачем и что делает, пальцами коснулся ее щеки. Погладил, едва касаясь.
Настя растерянно нахмурилась и отступила немного. Рука сжалась сама собой. Не желал ее отпускать, вдруг понял. Но и не удерживал. Позволил отойти.
- Саша? - как-то смущенно и неуверенно переспросила она. - Так что ты по секции думаешь? - уточнила Настя, отставив свой чай.
Ни черта он в данный момент не думал об их секции! На нее пялился и с места сойти не мог. Но и говорить это - не лучшая идея, по ее испуганным и насторожившимся глазам понял. Хотя, вспыхнувший румянец на ее щеках и порхающие просто ресницы, из-за того, как она часто моргать стала, чуть севший голос Насти - ему это все в голову ударило, почти как азарт от игры. И кровь по сосудам погнало с силой.
Только Настя отошла еще немного к двери, словно опасаясь.
- Хорошее дело придумали, - откашлявшись, кивнул он. - Я хочу помочь. Надо будет завтра как-то это оформить. Может, с нотариусом обсудить. Или я позвоню своему поверенному. Вроде фонда что-то создать для детей этих, - постарался сосредоточиться на том, зачем и пришел сегодня, вроде бы.
А про первопричину всего уже и забыл. И в голове даже не "щелкнуло" ничего. И неинтересно сейчас было, что случилось шестнадцать лет назад. Плевать! А вот чего хотелось, так это подойти и ее поцеловать. Прямо сейчас. Он даже вперед двинулся. Но Настя словно ощутила то, что в нем вдруг забурлило, накатило, и сама поспешила с места сойти.
- Пошли, на тренировку посмотрим, да? Уже началась. И дети обрадуются, когда тебя увидят! Ты же герой! Звезда, - снова затараторила она, выходя в коридор. - Мы будем очень благодарны, если ты поможешь этим детям и секции, Саш, правда! - с чересчур уж сильным воодушевлением заявила Настя, оглянувшись через плечо. - Идем? - замерла в трех шагах от него.
Здраво, наверное. Непонятно, чем его накрыло. Вроде попустило немного из-за ее смущения и настороженности. Верещагин кивнул, неловко растерев затылок рукой.
- Пошли, посмотрим на тренировку, - согласился он.
ГЛАВА 16
В зале над катком стоял гомон. Родной и привычный Верещагину. Словно в крови его эти звуки жили: скрип и хруст льда под коньками, глухие удары игроков друг о друга, окрики, наставления, свисток тренера, возмущенные споры, возгласы родителей, поддерживающих своих детей. Каждый раз, как заходил на каток - словно дышать иначе начинал, будто встряхивался.
Не сумел сдержаться. Любил это все. И сейчас - улыбнулся, несмотря на полный сумбур в голове из-за непонятной ситуации, случившейся в коридоре по дороге. Настя вон, от него подальше держится и как-то сжалась вся, оглядывается чуть ли не с опаской. Видимо, не понимает, что ему в голову ударило? А Саша и сам бы ответить на этот вопрос не смог.
Какого черта полез к ней?
Вроде бы спокойно вышли из кабинета, обсуждая группу, на тренировку которой сейчас и шли. Разговаривали нормально. Эти ребята, не из приюта, обычная команда, занимающаяся в секции уже около трех лет. Настя рассказывала о сильных и слабых сторонах парней, о чаяниях их родителей, волей-неволей заставляя Верещагина снова и снова вспоминать собственную юность. Уж больно знакомы ему были все эти эмоции и страхи, про которые Настя говорила в данный момент. А она еще и так непосредственно, так эмоционально делилась своими волнениями о детях! Ведь и не ее подопечные уже, а знала о каждом парне столько, что ясно становилась: живет этой секцией и всеми ее воспитанниками не меньше, чем и тренер. Верещагин в уме просто дивился тому, до чего странно жизнь распорядилась и сложилась.
И тут, повернувшись, чтобы глянуть на него во время своего рассказа, споткнулась, словно ногами запуталась. Он протянул руку, ухватив ее под локоть, чтобы поддержать. Это непроизвольно, само-собой вновь вышло, совсем как пару часов назад на улице. Только в этот раз Верещагин ее на себя потянул. Горячей волной накатило то самое дурное желание, что в кабинете недавно тело выкручивало неясно сильной потребностью ее поцеловать. Но он пытался оставаться разумным.
- Странно, правда, Стася? - спросил Верещагин, при этом крепко держа ее в своих руках, зачем-то вглядываясь в удивленно-распахнувшиеся глаза. - Жизнь так интересно сложилась, не думала? Кто б предугадал, что ты с этой секцией настолько связана окажешься, когда за меня болеть первый раз пришла?
Нормальный вопрос, в принципе. У них весь вечер воспоминания всплывали, как-никак. Не продолжай он при этом обнимать ее. Да еще и так крепко. Не обхвати щеку ладонью. Не вглядывайся так в ее глаза.
Стася растерялась. Было очевидно, что она не ждала от него ни такого поступка, ни такого вопроса. Ее глаза удивленно распахнулись, глядя на него с опаской и немного встревоженно.
- Не знаю, Саш. Я не задумывалась об этом, как-то, - она попыталась податься назад, отстраниться.
Но он, и для себя не разыскивая объяснения этому, не позволил. Так и удерживал ее рядом с собой.
- Саш? Пошли на каток? Уверена, дети уже слышали о том, что ты тут появляешься в последние дни, и ждут, надеятся… - Возможно, она пыталась напомнить ему об окружающей действительности.
Но Верещагин, вообще непривычно для себя, утратил контроль. Его куда-то занесло, а куда именно, он и сам не ответил бы сейчас. Как и на вопрос о смысле совершаемого. Его несло, будто шайбу на льду. А причины такого - не вызывали в данный момент внутреннего интереса.
- А ты, Стася? Ты ждала все эти годы? Надеялась на встречу со мной? Вспоминала? Или забыла? - прошептал он, наклонившись ниже к ее лицу.
Ее глаза, кажется, распахнулись еще больше. И на щеках вспыхнул какой-то лихорадочный румянец, который он ощущал ладонью. Дыхание сбилось. И Настя прикусила губу.
Господи! Она и понятия не имела, какой эффект это оказало на него, однозначно! И они одни посреди пустого коридора…
- Саша. Я действительно не думаю, что это - стоящая тема для разговора, - тихо начала Настя. - Я очень рада, что ты достиг всего, о чем мечтал и, разумеется, я помнила о тебе всегда. Но не думаю, что нам стоит сейчас, вот так, об этом говорить…
Стася снова постаралась высвободиться из его объятий, только теперь гораздо настойчивей и упорней. Еще немного - и это станет напоминать борьбу.
Но в Верещагина словно бес вселился. И вместо того, чтобы услышать доводы разума, он передвинул ладонь, обхватив затылок Насти, зарылся пальцами в ее волосы.
- Знаешь, Стася, хотел этого с первой минуты, как тебя вчера увидел, - забыв уже о своем вопросе, тихо признался он.
И наклонился, прижавшись к губам Насти, которые удивленно приоткрылись.
Его словно током ударило! Взбудоражило всего. Будто окунуло в то время, когда еще ни проблем серьезных не было, ни давящих на плечи вопросов и обязательств. И казалось, что нет невозможного, на все способен, любые горы свернуть ему по силам! Ее запах, почти не изменившийся за эти годы, ощущение кожи Насти под пальцами, ее губы, которые он целовал - все это одурманило Верещагина, на несколько секунд заставив забыть обо всем на свете.
Пока через этот морок до него не начало доходить, что женщина в его руках не совсем разделяет восторг Саши от происходящего. Настя, поначалу просто замершая, сейчас активно вырывалась. Просто он, привыкший и натренированный в потасовках на катке, держал очень крепко, даже не отдавая себе в этом отчета.
- Саша! Отпусти! - ей удалось отодвинуться, когда он немного в себя пришел. - Что ты делаешь? Зачем? У тебя же невеста?! И я…
Она смотрела испуганно и удивленно, точно недоумевая из-за его поступка. И явно старалась Сашу одернуть. А он смотрел на нее во все глаза и почему-то улыбался.
- Ты откуда про невесту знаешь? - усмехнулся он, отведя от лица Стаси растрепавшиеся пряди, выбившиеся из косы.
Настя часто заморгала, словно из-за смущения пряча взгляд.
- Я слежу за хоккеем, Саш, работа такая. И твоей жизнью интересовалась. Не чужие же.
Несмотря на то, что объясняла, она все же отступила от него на несколько шагов, как только Верещагин ослабил захват рук. А он решил не удерживать, явно видя, что это доставляет Насте дискомфорт. И все-таки показалось, что не так уж и противно ей было в его объятиях и от поцелуев - не воротило. Просто, наверное, не стоило нахрапом это все… Или выдает желаемое за действительное?
- Значит, вспоминала… - протянул он задумчиво.
- Саша, это странно все, мне кажется. И совсем не нужно. Ни тебе, ни мне. Мы с Валерой собираемся расписаться. У тебя - своя жизнь, - Настя как-то потерянно обхватила себя руками, словно озябла.
И продолжала держаться вдалеке, поглядывая на него с опаской.
- Я пойду на тренировку, - не закончив прошлой мысли, заявила она.
Резко развернулась и пошла к залу.
- Я с тобой, - пришлось крикнуть Верещагину вдогонку, потому как темп Настя с ходу задала приличный. И поторопился следом.
А теперь вот, и сам терялся в догадках - зачем так поступил? И стоило ли оно того? Для чего вздумал ворошить то, о чем толком и не думал все это годы, обходясь лишь воспоминаниями? Странная ситуация для Верещагина. И самое непонятное, что ничего иначе совершить не хотелось. Наоборот, снова бы поцеловал ее, не будь сейчас в зале полно людей и внимательного Валерия, кажется, и во время тренировки уловившего, что с Настей что-то не то. Уж очень часто тренер отвлекался от ребят, поглядывая на то место, где стояла его невеста, выходит, едва не прилипнув к пластиковому ограждению.
В разуме царила полная сумятица. Настя просто не понимала, что произошло и зачем Саша так поступил? Зачем спрашивал - вспоминала ли она о нем? Зачем обнял? И менее всего Настя понимала, для чего он ее поцеловал?
Это не укладывалось для нее ни в какие рамки! Да, они когда-то встречались. Да, он говорил тогда, что любит ее. И она любила его. Горячо, страстно, со всей пылкостью первой любви.
Но разве Настя не обидела его тогда, порвав все отношения без объяснений? И он ведь ни разу за эти годы не предпринял ни единой попытки встретиться с ней или что-то выяснить. Да и сейчас - не спрашивал о прошлом. Просто целовать начал, будто удержаться не мог.
Зачем? Почему?
Настя же видела себя в зеркале каждый день. И прекрасно понимала, что далека от образа роковой женщины, которая могла бы его своим видом сразить при первой встрече после долгой разлуки. Да и не молодела, заботы вечные, проблемы. И что-то особое делать с собой ей, чаще всего, было просто некогда. С чего бы Саше ее целовать? Вокруг него - десятки женщин в разы красивее, наверняка. Тем более что невеста у него - красавица, если судить по прессе. Или он из-за воспоминаний о том, как она и порвала когда-то их отношения, решил теперь "потребовать оплаты" за свою помощь секции таким способом?
Так ведь видит же, что она не свободна! И не ищет же Настя ничего такого. Не давала же ему ни повода, ни намека…
Ничего непонятно. И даже страшно немного. В животе похолодело. Поэтому, наверное, и сердце так тарахтит в груди. И руки дрожат настолько, что пришлось обхватить себя, засунуть пальцы в подмышки. Вся "как на иголках", аж потряхивает, кажется. И лицо горит.
Валера точно заметит, что с ней не так что-то. А что ему сказать? Как объяснить случившееся? И стыдно так перед любимым, что просто невыносимо. И страшно говорить, чтобы он еще не натворил глупостей в порыве ее защитить. Не стоит ведь этого ситуация, наверное.
Отошла от Верещагина, чувствуя себя полностью сбитой с толка и даже немного испуганной таким вихрем мыслей, эмоций и ощущений, которые заполнили душу и голову. Неловкость, которой не чувствовала при встрече, и которую впервые ощутила сегодня на улице, у Дворца Спорта, вновь затопила мысли и сердце. И подумалось, что Настя его легко встретила, общалась и относилась так, словно бы Саша пару недель назад куда-то уехал. И она его хорошо знает.
А на самом же деле, все не так: они не виделись долгие годы. Куда больше, чем все время, что знакомы были, несмотря на огромное количество событий и эмоций, которые их раньше связывали, делая лучшими друзьями. Однако сейчас - это совсем чужой человек, и Настя совершенно не представляет, о чем он думает и что в его голове за мысли? И от этого еще больше не по себе. Как и от того, что его поцелуй все-таки что-то затронул в ней, заставив вспомнить такое далекое прошлое…
Больше они не говорили этим вечером. Ни возможности не было особой, ни желания у Насти, как понял Верещагин. Хоть он и попытался извиниться.
Да и сложно было бы ее упрекнуть, наверное. Честно говоря, спустя минут десять трезвого обдумывания, ему самому стыдно стало за свое поведение перед Настей. Как дикарь какой-то! Неудивительно, что она потом все время пряталась за Валерия и с такой опаской косилась в его сторону! Как еще не пожаловалась своему тренеру, тот бы точно устроил разборки. Да и Саша не знал бы, чем возразить. Полез к чужой женщине, как ни крути. Несмотря на это глупое и алогичное убеждение, что Настя до сих пор ему принадлежит, несмотря на раздражение и тягу к ней, умом же понимает - все не так в реальности обстоит. И он - никто ей. Тень прошлого. И не имеет никакого права лезть в их жизнь или к самой Насте. Да и еще целовать вопреки ее воле. Как бы сильно самому Верещагину этого не хотелось. А ведь она ясно дала понять, что не хочет этого. Только у Сашки ум за разум заехали в тот момент.
Короче, в полном раздрае и запутавшись в своих собственных мотивах, он возвращался в отель на такси. Бессмысленно смотрел в окно и дивился самому себе. Не узнавал Верещагин себя. Но и просто развернуться и уехать, вернуться в столицу, как подсказывали здравый смысл и совесть, никакого желания не имелось. Да и пообещал же уже, что поможет им с этой секцией. Завтра юридические вопросы решит.
Не сидел долго: поужинал, да лег отдыхать. Пытался избежать размышлений, анализа собственных поступков за сегодня, которыми не видел смысла гордиться. Вообще, нечем. А утром был разбужен звонком администратора, который спрашивал: может ли он пропустить к их гостю невесту? Ожидает ли Александр Верещагин кого-то?