А она ему рассказывала о том, как секцию с Валерой создавала, как шаг за шагом, уступка за уступкой они добивались разрешений и помощи, проходили инстанцию за инстанцией. Но все это стоило того, достаточно было посмотреть на радость детей, впервые попавших на лед, научившихся на коньках стоять, попадать по шайбе.
Тоже трудно и сложно. Но и результат не меньший восторг дарит.
Нельзя сказать, что они с Сашей вернулись к тем доверительным отношениям, которые их связывали раньше. Нет, наверное. Очень много всего в жизни каждого произошло, о чем другой был не в курсе. Да и в жизни, сердце Насти уже другой мужчина был, которому она привыкла доверять все сокровенное, разделяя горе и радость. И все же, какие-то связи, ниточки дружбы между ней и Верещагиным остались. И Валера оказался не против. Сам готов был поддержать Сашу в новой теперь, хоть и родной стране. На новом месте тренера. Сам же предложил в случае чего совет и помощь. Все же, жил здесь, и за играми наблюдал, и за командами. Да и за самой ситуацией в национальной Лиге.
- Смотрите, - хмыкнул Верещагин, с радость приняв их предложение о помощи и поддержке. - Перетащу я вас все-таки в столицу. Мне такой помощник в тренерском штабе, как твой муж, Настя, точно не помешает.
Валерий только с улыбкой покачал головой на это замечание. А вот Настя заволновалась.
- Нет, Саш. Ты не обижайся, но нам никак нельзя ребят бросать. Ну кто ими еще заниматься станет? Махнут же рукой, забросят. А так, мы им шанс на что-то лучшее в будущем даем, какие-то возможности для тех, кто захочет, - принялась сбивчиво и торопливо объяснять она, опасаясь обидеть, но и стремясь убедить Верещагина. - Нам никак нельзя…
А Валера и Сашка только весело рассмеялись, и переглянулись так странно, словно бы что-то, понятное только им, от нее услышали. Сговорились о чем-то, пока лежала без сознания, что ли?
- Я понял, Настя. Понял. Это так, пробный камушек был. Не бери в голову, - подняв руки, будто признавая свое поражение, покачал Верещагин головой. - Придется обходиться советами с вами в телефонном режиме.
Этим же вечером Верещагин и улетел в столицу, заявив, что с него еще подарок на их свадьбу.
В общем, нормально расстались, позитивно и даже с какой-то надеждой на продолжение дружбы, чему Настя была рада. Никогда на Сашу зла не держала.
А сейчас она Валеру ждала. В ужас пришла, когда узнала, что он все эти дни безвылазно находился в больнице, опасаясь ее оставить. Скандал устроила… Ну, попыталась. С ним же невозможно скандалить, если серьезно.
Наклонился, обнял, гладит волосы, пока она его вычитывать пытается и напомнить, что и о себе думать надо.
- Конечно, егоза. Ты права, Настенька, - еще и над ней посмеивается.
Совершенно несерьезный подход к собственному здоровью! Что докажешь такому человеку?! Да и, собственно, не умела она с Валерой спорить. Не привыкла. Они всегда все решали обсуждая, разговаривая. Без криков и споров. Вот и теперь удалось-таки уговорить его хоть на пару часов домой поехать, переодеться, расслабиться. Поесть чего-то нормального. Думала, может, на ночь дома останется, выспится на хорошем матрасе. Что она, не переночует ночь сама? Тем более, что тут полная больница людей. Да, конечно, ей без него всегда грустно и неуютно, но об этом Настя не упоминала. Валера имеет полное право на отдых.
Но где там! Валера двадцать минут назад позвонил ей, сообщив все с тем же юмором, что помылся и побрился, раз жену так его щетина раздражает, переоделся. И уже едет назад. Она только вздохнула. Поворчала для приличия в трубку. А потом честно сказала, что соскучилась и очень его ждет.
- Я тоже соскучился, егоза, - с улыбкой, которая в его голосе так хорошо ощущалась, заметил Валера. - И, вообще, мы молодожены. Нам просто-таки положен все время быть вместе, - добавил он с иронией, но чувствовалось, что для него это весомый аргумент.
И Настя больше не спорила. Прав был Валера. И ей хотелось. Особенно, как представляла, что ничего этого могло и не быть. Что она могла умереть, банально и глупо.
Вот и ждала его сейчас, рассматривая рисунки детей из своего класса и воспитанников приюта. А еще - нервничала немного. Но сейчас уже твердо решила поговорить с Валерой о том, что две недели обдумывала, да все откладывала, непонятно чего опасаясь и испытывая неуверенность. Теперь спокойнее стала. Будто эта травма что-то изменила в ней. Затерла комплексы и страхи, с которыми Настя последние годы жила. Почему-то заставила вспомнить, что когда-то она больше в себя и свои силы верила.
- Привет, егоза.
Валера зашел в палату как раз тогда, когда она прикрыла глаза, устав от своих попыток рассмотреть все рисунки детально. Измоталась немного. Тяжело еще было так напрягаться.
- Как себя чувствуешь? - наклонился к ней, поцеловал, пригладив волосы руками.
Прижался щекой к ее лицу.
Гладко выбритый, родной, любимый, теплый такой, хоть и только с улицы зашел. Настя с глубоким вздохом сама придвинулась ближе. Подняла еще слабые руки. Обняла мужа так крепко, как только сумела.
- Привет. Нормально. Хорошо чувствую. Мне ж еще колют обезболивающее, - улыбнулась. - Жаловаться потом начну, когда перестанут.
- Ясно, - Валера рассмеялся.
Подхватил ее под плечи и помог немного приподняться, перевел кровать в удобное для Насти положение. Врачи уже разрешали, даже настаивали на необходимости движения.
- Чем занималась, солнышко? - подвинул и себе стул, сел около нее, отставив на стол какой-то пакет.
Судя по запаху, который начал распространяться в палате, там было что-то более вкусное, нежели обеды больничной столовой. Настя улыбнулась.
- Рисунки рассматриваю.
- Это хорошо, - Валера улыбнулся еще шире. - Дети для тебя старались, чтобы ты чувствовала, насколько важна для них. Они еще нарисовали, мне звонила заведующая, спрашивала, как передать новую стопку их творений для Анастасии Ивановны, - поделился он с ней новостями.
А Настя глубоко вздохнула.
- Валер, а тут есть рисунок от Егора? - зная, что все листы подписаны, спросила она у мужа. - Я не вижу нормально, - честно призналась Настя.
Валера удивленно начал осматриваться, поднялся, прошелся вдоль рисунков, рассматривая.
- Да, вот, егоза. Есть такой. А что за парень? Не помню, - искренне попытался вспомнить он, даже нахмурился немного.
- Да ты его и видел раз или два всего, Валер, - начала Настя, понимая, что все-таки волнуется. - Он не занимается в секции. Только месяца полтора, как перевели в приют. Ему шесть. И вряд ли нам его в секцию разрешат взять. Егор хромает. У него с суставом что-то, тазобедренным. Мне так врач в приюте сказала. Что до конца этого уже не исправить. Поздно взялись. Его оставили в роддоме еще. А пока оформляли, переводили по больницам сначала, потом в детдома - никто особо не занимался этим. Сейчас более-менее делают все, что надо. Но полностью уже не решить…
Она затараторила. Не сразу сбилась, но зачастила, начала делиться всем, что узнала об этом мальчишке с тех пор, как впервые увидела в коридоре приюта. Приехала забирать парней на тренировку, а он смотрел за этой суматохой, сидя на ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж. Маленький. Видно, что ростом и до сверстников не очень дотягивал. Немного скованный, замкнутый. И с такой тоской смотрел на то, как другие ребята с криками и смехом толпятся, выстраиваясь и собираясь.
Настя выросла в этом приюте. За последние годы сотни детей видела. Разных. Каждому сочувствовала, чем могла - старалась помочь, потому что понимала их эмоции и чувства. Но так, как этот мальчишка, ее никто и никогда не цеплял. Не было такого. А тут - с одного взгляда, прямо в сердце залез. Она даже не разговаривала с ним в тот момент еще, просто смотрела на слишком серьезного и молчаливого малыша, который хотел, а не мог носиться и беситься, радуясь чему угодно, как его сверстники.
- Тише, егоза, спокойней. Не торопись, - Валера понял ее волнение и эмоции, как и обычно.
Подошел, присел на край кровати, крепко взяв за руку.
Тот рисунок, что со стены снял, держал в другой руке. Так перед Настей повернул, чтобы и она хорошо видела. И смотрел на нее внимательно-внимательно. Таким взглядом, что она без слов поняла - уже догадался, к чему ведет.
- Валер, - все равно волнуясь, вцепилась Настя в его руку. - Я тебе все время голову морочила, что нам знак нужен. Что мы должны дождаться чего-то. Какого-то благословения ждала, не считая себя - для тебя достаточно хорошей…
- Егоза, - Валера нахмурился. Не любил эти разговоры, всегда расстраивался, когда она это начинала. - Я тебе тысячу раз говорил, и сейчас повторю, Настенька. Ты мое солнышко ясное. И не нужны нам никакие знамения или благословения…
- Валер, - теперь она его прервала, протянув и вторую руку. Уцепилась за него обеими. - Валера, любимый. А если я не права была. Если это мы можем стать чьим-то благословением и знамением? Теми, кто счастье подарит? Семью… - прикусила губу, посмотрев прямо в глаза Валере. - Ну не могу я забеременеть… Так это же не мешает нам детей иметь, правда? Особенно теперь, когда мы официально поженимся… А мне Егорка так на тебя похож… Не знаю чем, не спрашивай, - улыбнулась, увидев, как Валера брови поднял с удивлением. На глаза слезы навернулись. - Просто, как увидела его - так и подумала, что наш же малыш. Вот наш, и все. Просто искали долго. Не могли встретиться… Я с ним говорила несколько раз, сидела понемногу, когда парней с тренировок привозила…
- Почему сразу мне не сказала, егоза? - внимательно всматриваясь в ее глаза, Валера наклонился ниже. Высвободил одну свою руку, обхватил щеку Насти, грея ее своим теплом.
- Не знаю, - покачала головой. - Ты же меня знаешь, - виновато улыбнулась, попытался пожать плечами. - Сомневалась, боялась чего-то. Три раза пыталась начать говорить с тобой, да все как-то не складывалось. Я нервничала…
- Я чувствовал, - усмехнулся Валера. Вдруг даже рассмеялся. Прижался своим лбом к ее. Выпрямился. - Чувствовал же, что у тебя сердце не на месте! Сам волноваться начал. На Верещагина этого, грешным делом косился! Ну вот, что ты за человек, Настенька?! - даже с каким-то возмущением, но шутливым, воскликнул он. - Не могла нормальным языком со мной поговорить?!
- Вот, сейчас говорю, любимый, - улыбнулась во весь рот, сморгнув слезы с ресниц. - Что думаешь, Валера? Как тебе такая идея? Ты не против? - глянула на него и с надеждой, и с тревогой одновременно.
А Валера протянул руку и вытер эти слезы с ее щек.
- Не против, егоза. Я, вообще, ради твоего счастья, на что хочешь, согласен, - подмигнул ей. А смотрел при этом таким глубоким взглядом, что у Насти мурашки по коже пошли. - И раз уж ты говоришь, что "наш" этот мальчик, значит так и есть. Поеду завтра с самого утра, посмотрю. Поговорю с директрисой. С сыном познакомлюсь, что ли. А то не у дел я, как-то…
Он глянул на рисунок, который все еще держал.
Настя все-таки разрыдалась. Продолжая при этом улыбаться во весь рот. И за его ладонь цеплялась, как ненормальная. А Валера наклонился и обнял ее, сильно-сильно, но очень осторожно.
- Ну что ты, егоза? Ну зачем рыдать? Это же счастье. Ребенок в семье - благословение, знак, - подмигнул он ей, напоминая о былых комплексах и страхах Насти.
Поцеловал в губы. А она ответила на поцелуй так, как смогла только. Зажмурилась.
- Нет, Валер. Это ты у меня - благословение в жизни. И у Егора теперь тоже, похоже, - не позволила ему подняться, обняв руками за шею, переплела пальцы на затылке.
- А ты - мое, егоза, - и сам зажмурился Валера, крепко обняв ее в ответ.
Конец