Даже когда он принимал присягу, Кэнфилд производил впечатление уверенного человека, сомнительного типа, просовывающего в дверь начищенный ботинок. Присяжные смотрели на него с отвращением.
Пендл задумчиво разглядывал его.
- Мистер Кэнфилд, мисс Грэхэм была хорошей секретаршей?
- Нет, - ответил Кэнфилд.
- Тогда почему вы не уволили ее? Кэнфилд криво усмехнулся.
- Полагаю, потому, что она мне нравилась. По залу суда зашелестели голоса.
- Я же вам говорила, - пробормотала моя толстая соседка, протягивая мне пакет апельсинов.
- Вы хотели с ней переспать? - уточнил Пендл.
- В общем, да.
- Но воздержались от этого?
- Она была помолвлена. У меня есть свои принципы. И потом, Рики Уэтерби сильнее меня.
Это была шутка дурного тона, которая сослужила Кэнфилду плохую службу в глазах присяжных.
- Что же произошло в день так называемого изнасилования?
- Она сказала, что потеряла записную книжку; не могу ли я снова продиктовать ей те письма, которые передал накануне. Я сказал, что у меня назначена встреча. В 5.30 я вернулся и предложил ей пройти в мой офис.
- Во что была одета мисс Грэхэм?
- К этому времени она переоделась, новое платье ей очень шло.
- Вы можете его описать?
- У него был очень большой вырез, который еще увеличился из-за того, что не хватало одной пуговицы.
- Что произошло потом?
- Я сказал, что она потрясно выглядит, спросил, не собирается ли она на свидание с женихом? Она улыбнулась и сказала, что свидание еще не скоро. Я заметил, что ему здорово повезло и что нам следует побыстрее заняться письмами, а то могут возникнуть проблемы. Тут она зарыдала и сказала, что загнала себя в ловушку, что ее жених ни на что не способен в постели.
На галерее для публики послышался недовольный ропот. Судья велел замолчать. Лицо Фионы ничего не выражало.
- За дверью послышались шаги. Фай - я имею в виду мисс Грэхэм - попросила меня закрыть дверь и плакала не переставая. Я сказал, что она с ума сошла, выходить замуж при таком положении дел. Я обнял ее, чтобы утешить.
- Она сопротивлялась?
- Боже мой, вовсе нет, совсем наоборот. Она сказала, что уже давно меня хочет. И в следующий миг мы уже были на полу.
- И произошло соитие…
- Безусловно.
Шорохи и покашливания, обычно звучащие в зале, смолкли. Все прислушивались, стараясь не пропустить ни слова.
- Благодарю вас, мистер Кэнфилд, - сказал Пендл и сел. Он, казалось, ликовал, даже тогда, когда за Кэнфилда взялся Бэттен и не оставил живого места от этого рассказа. Хотя Кэнфилд и держался своих показаний, под конец его история уже разлетелась в клочки. Растерянный и бледный, он вернулся на место.
Потом Пендл вызвал хорошенькую машинистку из офиса. Она вошла, хихикая и поправляя прическу, на ней было слишком много косметики. Пендл обращался с ней очень ласково, и вскоре она перестала нервничать.
- Мы обе были в уборной, собирались домой. Было около 5.15. Фай - я имею в виду мисс Грэхэм - переодевалась в красивое платье с очень глубоким вырезом. Она сказала, что позже идет на свидание с женихом. Тут оторвалась пуговица, и платье стало еще более - э-э - нескромным.
- Вы в этом уверены?
- Конечно, уверена. Она сказала, что с дешевыми вещами всегда проблемы. Я предложила ей иголку. И сказала, что, когда она выйдет замуж за Рики, ей уже не придется покупать дешевые платья. Кроме того, без пуговицы платье выглядело еще сексуальнее, и мы над этим посмеялись.
Напряжение в суде росло. Присяжные насторожились и слушали очень внимательно.
Следующим свидетелем был красивый и наглый блондин, он сообщил, что его имя Джеральд Ситон. Он назвался агентом по продаже.
- Видели ли вы ранее мисс Грэхэм? - спросил Пендл.
- Да, мы познакомились в холле отеля Кинг Кросс ровно четыре месяца назад.
- Как вы познакомились?
- Она меня подцепила. Все замерли.
- Я делан кое-какие подсчеты. Тут она подошла, селя рядом и улыбнулась мне. Я ответил ей тем же. Она очень хорошенькая; она сказала, что приехала встречать тетю из Лидса, но поезд опаздывает. Мы договорились о свидании на следующий день.
- Она сообщила вам, что помолвлена?
- О да, она не делала из этого секрета. Она собиралась выйти замуж за этого богатого парня. И она говорила, что в постели от него никакого проку.
Я посмотрел на Рики Уэтерби. Он окаменел.
- Что произошло потом?
- Я свозил ее в Котсуолдс на выходные. Мы останавливались в гостинице.
- Как вы проводили время?
- В постели.
- Даже несмотря на то, что она была помолвлена?
- Раз ее это не волновало, то мне-то с чего переживать?
Джимми Бэттен с мрачным видом встал, чтобы выразить протест.
- Ваша Честь, это, безусловно, не затрагивает существа дела. Эти события произошли задолго до того, как моя клиентка познакомилась с подзащитным.
- Смею заверить вас, что все это имеет прямое отношение к делу, - быстро парировал Пендл.
- Продолжайте, мистер Малхолланд, - сказал судья.
- Что произошло после этого уик-энда?
- Мы встретились еще раз, а потом она вдруг отказалась видеться со мной, сделав вид, что больше не хочет обманывать жениха. Но после того как она вела себя в Котсуолдсе, я на это не купился. И как-то вечером решил дождаться ее возле офиса.
- На новой работе? - уточнил Пендл.
- Да. Она к тому времени работала там около недели. Мы пошли выпить, ее несколько развезло, и тут все вышло наружу. Она втрюхалась в этого парня на работе, она просто сходила по нему с ума, а он отказывался заводить с ней шашни.
- Вы не помните его имя?
- Помню. У него фамилия похожа на название нашей деревни. Его звали Кэнфилд, Бобби Кэнфилд.
Бэттен мало что смог выжать из мистера Ситона, не порадовала его и администратор из гостиницы в Котсуолдсе, которая помнила, как Фиона и Джерри Ситон останавливались у них.
- Они записались как мистер и миссис Ситон. Я запомнила ее, потому что она очень хорошенькая. Мы не поверили, что они женаты. Я имею в виду, они весь уик-энд оставались в своей комнате и еду просили приносить в номер.
Сторонники Уэтерби сидели как громом пораженные. В следующую секунду Фиона вскочила.
- Они лгут, лгут! Это все подстроено!
Джимми Бэттен поднял руку, чтобы утихомирить ее, встал и, пытаясь спасти ситуацию, мягко сказал:
- Ваша Честь, я бы хотел, чтобы моей клиентке было позволено вернуться на свидетельское место, чтобы опровергнуть эти обвинения.
Присяжные выглядели растерянными.
Фиона вернулась на свидетельское место. Она снова обрела хладнокровие. Она отрицала, что куда-либо выезжала в тот уик-энд и что когда-либо видела мистера Ситона. Это, наверное, какая-то ошибка. Она помнит, что в те выходные она простудилась, ее жених был за границей, и она два дня провела в постели, не выходя из дому.
- Это заговор, - сказала она, и глаза ее наполнились слезами. - Клянусь, что этого человека я никогда в жизни не видела.
Стрелка барометра снова качнулась. Я заметила, что присяжные готовы ей поверить.
Наступила тишина. Теперь настала очередь Пендла.
- Мисс Грэхэм, - протянул он почти с нежностью, - понимаете ли вы, что людей, которые говорят неправду в суде, отправляют в тюрьму?
- Конечно, - ответила она.
Пендл пересек зал и протянул ей лист бумаги.
- Это письмо написали вы? Она взглянула на него.
- Да, это письмо с благодарностью за свадебный подарок.
Пендл вернулся на свое место.
- Ваша Честь, у меня есть еще один документ, написанный той же рукой, что и это письмо. Позже я вызову эксперта-графолога, чтобы подтвердить идентичность почерка. При обычных обстоятельствах я не склонен совать нос в чужие дела и присваивать личные бумаги, но когда речь идет о репутации моего клиента…
- Все понятно, мистер Малхолланд, - раздраженно прервал его судья, - продолжайте, покажите, что вы приготовили.
Пендл взял в руки ярко-синюю записную книжку в кожаном переплете, спрятанную среди его бумаг, замок ее был сломан.
- У меня в руках дневник, принадлежащий мисс Грэхэм, в котором она в весьма недвусмысленных выражениях описывает события последних месяцев.
Неожиданно лицо Фионы Грэхэм исказилось от ужаса.
- Нет, не разрешайте ему, он украл мой дневник, он вор! - закричала она.
- Успокойтесь, мисс Грэхэм, - сказал судья. - Продолжайте, мистер Малхолланд.
Лицо Джимми Бэттена ни на йоту не изменилось, но он, должно быть, почувствовал, что почва уходит у него из-под ног.
- Ваша Честь, - запротестовал он, - я возражаю против методов моего ученого друга.
- Не сомневаюсь, - ответил судья. - Продолжайте, мистер Малхолланд.
- Через минуту господа присяжные смогут сами ознакомиться с этим дневником, - сказал Пендл, - но сначала я хотел бы зачитать из него несколько отрывков.
Он читал ровным голосом, почти без выражения, и из-за этого излияние страстных чувств Фионы сделалось еще более шокирующим. Сначала речь шла о ее знакомстве с Джеральдом Ситоном и об уик-энде в Котсуолдсе, который был описан именно так, как он говорил.
- "Так приятно, - читал Пендл своим ровным голосом, - после Рики найти кого-нибудь, кто знает, что делать в постели".
Губы Фионы посинели.
- Это подлог, - прошептала она. Пендл перелистнул несколько страниц:
- Теперь, - продолжил он все так же мягко, - обратимся к описанию первых дней работы с мистером Кэнфилдом: "Мой новый босс так сексуален. Я жутко в него влюбилась". Далее к записи от пятого числа приложена фотография мистера Кэнфилда, вырезанная из "Инвесторс Кроникл".
- В этом нет ничего необычного, - зашипел Джимми Бэттен. - Любая девушка может вырезать фотографию своего босса.
Но когда последовали детали, жуткие подробности того, как она все больше и больше увлекалась Кэнфилдом, я была не в силах смотреть ни на нее, ни на Рики Уэтерби - окаменевшего и неверящего. Жестокость и отвращение, звучавшие в голосе Пендла, меня заворожили. Казалось, он ненавидит ее всей душой. Меня преследовала мысль о кусающей кобре.
- А теперь, - учтиво попросил он, - если вы еще не потеряли терпения, я прочитаю отрывок, относящийся к 28 сентября - за день до пресловутого изнасилования:
"Сегодня приходила жена Бобби. Господи, как же мне отвратительна эта старая карга. Держу пари, ему смертельно скучно с ней в постели. Завтра - мой последний шанс. Я умру, если не заполучу его. Если бы только Рики позволил мне работать и после свадьбы. Я надену новое синее платье, сделаю вид, что потеряла записную книжку и попрошу Бобби после работы снова продиктовать мне письма. Если мы останемся одни, что-нибудь обязательно произойдет. Я знаю, что нравлюсь ему".
Я невольно взглянула на Рики Уэтерби и сразу же отвела взгляд. Это было истязание.
Пендл снова замолчал и медленно окинул взглядом суд.
- Далее мой рассказ слишком изобилует анатомическими подробностями и переносится в область фантазий о том, что бы мисс Грэхэм хотела, чтобы мистер Кэнфилд сделал в постели. Полагаю, что господа присяжные предпочтут прочитать это сами.
Но в это мгновение Фиона выбежала со свидетельского места и кинулась к Пендлу, выкрикивая ругательства:
- Ублюдок! Ублюдок! Верни мне его!
Я боялась, что она расцарапает Пендлу все лицо, но Рики оказался проворнее. В мгновение ока он оказался рядом с ней, лицо его было серее асфальта.
- Отвяжись от нее, - крикнул он Пендлу, обнимая Фиону. - Скажи, что это неправда. - Фиона, дорогая, ради Бога, скажи, что это не ты писала.
Минуту она пристально смотрела на него.
- Да, - прошипела она, - это все написала я. Неужели ты не можешь понять, что я его люблю? Я люблю его! - И, истерически рыдая, она упала на руки женщине-полицейскому.
В зале суда раздался глубокий вздох. Присяжные минуту совещались. Пендл уже был готов вызвать следующего свидетеля, но председатель жюри присяжных опередил его.
- Если его Милость согласится, мы не считаем необходимыми дальнейшие доказательства.
- Какого свидетеля вы собирались вызвать, мистер Малхолланд?
- Эксперта-графолога, Ваша Честь.
Председатель снова посоветовался с присяжными.
- Ваша Честь, мы уже вынесли вердикт. Мы единогласно приняли вердикт "Не виновен".
- Я всегда подозревала, что она та еще штучка, - заявила моя толстая соседка, безутешно комкая красный пакет из-под апельсинов.
В своей заключительной речи судья поздравил Пендла с успешным ведением дела, выразив восхищение его упорством, несмотря на несколько предосудительные методы получения информации. В тот момент, когда он сбросил свою алую мантию, все как с цепи сорвались. Полиция увела Фиону Грэхэм, а журналисты устроили сущую давку у телефонов. В другом конце зала потрясенные сторонники Кэнфилда поздравляли Пендла. Когда он собирал свои бумаги, его руки дрожали. Я знала, что он до смерти хочет закурить. Подняв глаза, он поймал мой взгляд и помахал мне рукой. Я показала ему два пальца в знак победы. Позже он пробормотал, что очень спешит, но заедет за мной домой к 8.30.
Я доехала на автобусе до Слоан Сквер, а оттуда пошла пешком. Мне нужно было немного свежего воздуха и времени, чтобы подумать. Женщины в твидовых юбках сгребали листья в садах Челси. Заходящее солнце окрасило розовым след самолета. В домах люди включали свет и зажигали камины. Дети кидали палки в пруд с золотыми рыбками, а черный спаниель с лаем носился вокруг. Но меня преследовало потрясенное лицо Рики Уэтерби. Он был так похож на бога и так уверен в себе еще сегодня утром. Я думала о Пендле, жестоком и беспощадном, как Торквемада, закручивавшем все сильнее и сильнее свой испанский сапог на Фионе Грэхэм. Странным образом, однако, весь день прошел очень эротично. Лихорадочное влечение Фионы к Кэнфилду было так неприятно похоже на мои собственные чувства к Пендлу. Если он в ближайшее время сам не проявит инициативы, я взорвусь. К тому же меня вывели из равновесия комментарии Джимми Бэттена. Может, Пендл действительно педик, тогда зачем с ним встречаться? Но сегодня я поняла, что завязла. Мне было неуютно, я стала нервной и ужасно чувственной. Прежде, чем ехать на свидание, мне, пожалуй, стоит принять холодную ванну.
Честно говоря, вечер прошел просто божественно; все мои страхи улетучились. Пендл повез меня к Паркесу, и мы сидели в укромном уголке, попивали шампанское, ели жареных в чесноке средиземноморских креветок и пожирали глазами вечерние газеты. Кэнфилда оправдывали весьма многословно, с самыми сенсационными заголовками.
- Как вам удалось раздобыть этот дневник? - спросила я, задумчиво протягивая пустой бокал. Пендл налил мне вина.
- Всю прошлую неделю я провел в попытках разговорить соседку Фионы.
- Она хорошенькая? - ощетинилась я.
- Нет, - Пендл шутливо потрепал меня по носу. - Она корова и к тому же сходит с ума от зависти к Фионе. Она попыталась сделать вид, что ей не очень-то по душе отдавать дневник. Но на самом деле она просто боялась, что Фиона догадается, что это она его свистнула.
- Когда же она отдала его вам?
- Сегодня во время перерыва на ланч. Я присвистнула.
- Должен признать, я проскочил едва-едва. Вот почему мне пришлось оставить тебя на милость Джимми. Ты его покорила.
- Правда? Как мило.
- Он позвонил, когда я вернулся в офис, якобы для того, чтобы поздравить, а на самом деле - чтобы пригласить нас на обед в пятницу.
- О, и мы можем пойти?
Минуту Пендл молчал, играя зажигалкой. Странно, я никогда раньше не видела, чтобы он что-нибудь вертел в руках. Потом он глубоко вздохнул.
- Я собирался на несколько дней съездить домой. И подумал, не захочешь ли ты поехать со мной.
В первый момент я не поверила своим ушам. Я была так ошарашена, что не могла произнести ни слова.
- С удовольствием, - наконец выдавила я. Он вздохнул с облегчением.
- Это далеко. Моя семья живет в Озерном крае, но по Престоновской дороге не так уж долго. Я бы хотел выехать вечером во вторник, а вернуться - в воскресенье. Ты сможешь отпроситься на работе?
- У меня еще осталось несколько дней от отпуска, - сказала я. - И я всегда могу шантажировать Родни, угрожая поведать Джейн что-нибудь ужасное о нем.
- Прекрасно. Тогда мы постараемся успеть к позднему обеду.
- Какое счастье выбраться из Лондона, - сказала я.
Он грустно улыбнулся.
- Надеюсь, тебе там понравится. Они все замечательные, особенно - мама.
Я с гиканьем ввалилась в квартиру и, горя желанием рассказать Джейн обо всем, влетела в гостиную. В неясном свете я смогла различить две обнявшиеся фигуры на диване.
- Катись отсюда! - крикнула Джейн. Она, должно быть, кого-то подобрала на вечеринке. Какие грубые нравы, подумала я высокомерно, заваривая кофе. Насколько достойнее ведем себя мы с Пендлом. Я, похоже, испортила им весь кайф, потому что через несколько минут услышала голоса и хлопанье дверей. Джейн вошла на кухню в растрепанных чувствах.
- Ты выглядишь жутко самодовольной, -
раздраженно заметила она. - Он что, сделал тебе предложение?
- Не совсем, - ликовала я, прижимая к себе счастье, как бутылку с горячей водой, - но он пригласил меня погостить у его родных на следующей неделе.
Она совсем загрустила. Как ни любишь свою подругу, а все-таки трудно перенести, когда ее личная жизнь идет очень уж хорошо, но в глубине души Джейн - хороший человек, и почти сразу она улыбнулась.
- Пру, это же замечательно! Когда? Надолго? Что он тебе сказал? Расскажи мне все. У него, должно быть, серьезные намерения, раз он хочет познакомить тебя со своей матерью.
Я пробормотала что-то о цыплятах, которых считают по осени. Но следующие несколько дней мне было очень трудно сдерживать растущее возбуждение, и в своей записной книжке я писала "Пруденс Малхолланд".
Глава четвертая
Джейн стала давать мне советы.
- Если Пендл говорит, что его мама замечательная, она вполне может оказаться адским отродьем. Она, наверняка, станет копаться в твоих вещах, пока вы с Пендлом будете вышагивать по пустошам, чтобы узнать, не неряха ли ты. Купи-ка лучше новое белье, я насчитала две английские булавки в твоем лифчике и новую ночную рубашку на случай, если Пендл придет к тебе, крадучись по темным коридорам, когда все уснут.
- Ты шутишь, - сказала я, с трудом сдерживая возбужденную дрожь.
В итоге она собрала мои вещи вместо меня.
- Шелковое белье всегда производит впечатление, - заметила она. - А свитера разложи в полиэтиленовые пакеты.
Она потребовала, чтобы я купила пару ботинок со шнуровкой.
- Но у меня уже есть прекрасные ботинки, - попыталась возразить я.
- Слишком пижонские, - вынесла Джейн свой приговор. Она одолжила мне свое шелковое платье, но категорически отказалась позволить взять еще какие-нибудь выпендрежные вещи.